Введение_________________________________________________________3

Понятие интуиции в истории философии______________________________4

Понятие интуиции, ее черты_________________________________________6

Виды интуиции____________________________________________________9

Формирование и проявление интуиции_______________________________12

Соотношение интуитивного и дискурсивного в познании_______________20

Заключение______________________________________________________22

Список литературы________________________________________________23

ВВЕДЕНИЕ

В получении нового знания большую роль играют логическое мышление, способы и приемы образования новых понятий, законы логики. Но опыт познавательной деятельности свидетельствует, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем; процесс производства новой информации не может быть сведен ни к индуктивно, ни к дедуктивно развертываемому мышлению. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения.

Наличие такой способности человека признают многие выдающиеся ученые нашего времени. Луи де Бройль, например, отмечал, что теории развиваются и часто даже меняются коренным образом, что было бы невозможно, если бы основы науки были чисто рациональными. Он убедился, по его словам, в неизбежном влиянии на научное исследование индивидуальных особенностей мышления ученого, имеющих не только рациональный характер. «Я, в частности, - пишет Луи де Бройль, - имею в виду такие сугубо личные способности, столь различные у разных людей, как воображение и интуиция. Воображение, позволяющее нам представить себе сразу часть физической картины мира в виде наглядной картины, выявляющей некоторые ее детали, интуиция, неожиданно раскрывающая нам в каком-то внутреннем прозрении, не имеющем ничего общего с тяжеловесным силлогизмом, глубины реальности, являются возможностями, органически присущими человеческому уму; они играли и повседневно играют существенную роль в создании науки» («По тропам науки». М., 1962. С. 293-294).

Остановимся на интуиции. Интуиция как специфический познавательный процесс, непосредственно продуцирующий новое знание, выступает столь же всеобщей, свойственной всем людям (правда, в разной степени) способностью, как и чувства, и абстрактное мышление.

ПОНЯТИЕ ИНТУИЦИИ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ

В истории философии проблеме интуиции уделялось большое внимание, понятие интуиции имело разное содержание. То она понималась как форма непосредственного интеллектуального знания или созерцания (интеллектуальная интуиция). Так, Платон понимал под интуицией созерцание идей (прообразов вещей чувственного мира), которое есть вид непосредственного знания, приходящее как внезапное озарение, предполагающее длительную подготовку ума. Имелось различие в трактовке интуиции между Платоном и Аристотелем: разум, согласно Аристотелю, «созерцает» общее в самих вещах, согласно Платону – «припоминает» в особом мире идеальных сущностей (см.: Лебедев С. А. «Интуиция как метод научного познания». М., 1980. С. 29). Но оба не мыслили себе творчество без нее. Философы Нового времени, разрабатывавшие методы рационального познания природы, тоже не могли не отметить нарушений логики рационального познания, осуществлявшихся посредством интуиций. Декарт утверждал: «Под интуицией я разумею не веру в шаткое свидетельство чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения, но понятие ясного и внимательного ума, настолько простое и отчетливое, что оно не оставляет никакого сомнения в том, что мы мыслим, или, что одно и то же, прочное понятие ясного и внимательного ума, порождаемое лишь естественным светом разума и благодаря своей простоте более достоверное, чем сама дедукция…» (Декарт Р. «Избранные произведения». М., 1950. С. 86). Р. Декарт считал, что разумное познание, пройдя через «чистилище» методического сомнения, сопряжено с интуицией, дающей первые принципы, из которых затем выводится все остальное знание путем дедукции. «Положения, непосредственно вытекающие из первого принципа, можно сказать, познаются, - писал он, - как интуитивным, так и дедуктивным путем, в зависимости от способа их рассмотрения, сами же принципы – только интуитивным, как и, наоборот, отдельные их следствия – только дедуктивным путем» (Декарт Р. «Избранные произведения». М., 1950. С. 88).

То она трактовалась как познание в виде чувственного созерцания (чувственная интуиция). «Безоговорочно несомненное, ясное, как солнце… только чувственное», а потому тайна интуитивного познания и «сосредоточена в чувственности» (Фейербах Л. «Избр. филос. произв. В 2-х т.» Т. 1. С. 187).

Интуиция понималась также и как инстинкт, непосредственно, без предварительного научения определяющий формы поведения. Большое значение проблеме интуиции придавал А. Бергсон. Он, в частности, обратил внимание на философскую интуицию, посвятив ей специальную работу (вышла на русском языке в 1911 г.). Интуицию он связал с инстинктом, с познанием живого, изменчивого, с синтезом, а логическое – с интеллектом, с анализом. По его мнению, логика торжествует в науке, которая имеет своим предметом твердые тела. Связывая интуицию с получением нового знания в форме чувственных и понятийных образов, он сделал ряд тонких наблюдений; вместе с тем, опираясь на идеалистическое миропонимание, он упустил возможность широкой научной трактовки интуиции, что видно уже из его противопоставления интуиции логике.

Интуиция понималась также и как скрытый, бессознательный первопринцип творчества (З.Фрейд).

В некоторых течениях зарубежной философии (интуитивизм и др.) интуиция трактуется и как божественное откровение, как всецело бессознательный феномен, несовместимый с логикой и жизненной практикой, опытом.

Различные толкования интуиции в домарксистских или немарксистских философских и психологических учениях подчеркивают в феномене интуиции общий момент непосредственности в процессе познания, в отличие (или в противоположность) от опосредствованного характера логического мышления.

ПОНЯТИЕ ИНТУИЦИИ, ЕЕ ЧЕРТЫ

Процесс мышления не всегда осуществляется в развернутом и логически доказательном виде. Бывают случаи, когда человек чрезвычайно быстро, почти мгновенно схватывает сложную ситуацию и находит правильное решение. Порой в сокровенных глубинах души как бы наплывом возникают поражающие силой прозрения образы, которые намного обгоняют систематизированную мысль. Способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства именуется интуицией («Философский энциклопедический словарь». М., 1989. С. 221).

Обычно, характеризуя интуицию, отмечают такие ее черты, как внезапность, непосредственность, неосознанность. Интуиция – сложный познавательный акт, связанный с опосредствующей ролью человеческого опыта, с сознанием.

В самом деле, возьмем такой признак интуиции, как внезапность. Решение проблемы приходит всегда неожиданно, случайно, и, казалось бы, в неподходящих для творчества условиях, так или иначе контрастирующих с условиями целенаправленного научного поиска. Для определенного цикла познания внезапность действительно имеет место. Однако и это подтверждается многочисленными фактами, прежде чем интуитивный акт осуществляется, ему предшествует период длительной работы сознания. Именно в это время закладываются основы будущего открытия, которое в дальнейшем может произойти внезапным путем. Интуиция в данном случае лишь венчает период развернутой сложной интеллектуальной деятельности человеческого ума.

Точно так же обстоит дело с непосредственностью интуиции. Непосредственным знанием (в отличие от опосредованного) принято называть такое, которое не опирается на логическое доказательство. Строго говоря, абсолютно непосредственных форм знания не существует. Это в равной степени относится и к логическим абстракциям, и даже к чувственным восприятиям. Последние лишь по видимости непосредственны. В действительности же они опосредствуются прошлым опытом и даже будущим. Интуиция также опосредствована всей предшествующей практикой человека, деятельностью его мышления. По словам П. В. Копнина, интуиция является непосредственным знанием только в том отношении, что в момент выдвижения нового положения оно не следует с логической необходимостью из существующего чувственного опыта и теоретических построений (Копнин П. В. «Гносеологические и логические основы науки». С. 190). В этом своем значении интуиция (или «интуитивное») сопоставляется с «дискурсивным» (от лат. discursus – рассуждение, довод, аргумент) как с обоснованным предшествующими суждениями, принимаемым на основе аргументов, логических доказательств; дискурсивное является опосредованно, интуитивное – непосредственно получаемым знанием.

Столь же относительный характер носит и неосознанность интуиции. Она тоже является прямым продуктом предшествующей сознательной деятельности человека и связана с кратковременностью решения задачи в определенных ситуациях. Интуиция включает в себя несколько этапов: 1) накопление и бессознательное распределение образов и абстракций в системе памяти; 2) неосознанное комбинирование и переработка накопленных абстракций, образов и правил в целях решения определенной задачи; 3) четкое осознание задачи; 4) неожиданное для данного человека нахождение решений («Введение в философию». Ч. 2. С. 346). Об этой особенности интуиции французский математик и физик А. Пуанкаре писал: «То, что поражает тут прежде всего, это проблески внезапного озарения, которые являются признаками предшествующей долгой бессознательной работы. Необходимо сделать еще одно замечание относительно обстоятельств, при которых происходит эта бессознательная работа, она возможна и, во всяком случае, плодотворна только тогда, когда, с одной стороны, ей предшествует, а с другой, следует за ней период сознательной работы».

Иногда неосознанным остается и результат, а самой интуиции при таком исходе ее действия уготована лишь участь возможности, не ставшей действительностью. Индивид может вообще не сохранить (или не иметь) никаких воспоминаний о пережитом акте интуиции. Одно замечательное наблюдение было сделано американским математиком Леонардом Юджином Диксоном. Его мать и ее сестра, которые в школе были соперницами по геометрии, провели долгий и бесплодный вечер над решением какой-то задачи. Ночью матери приснилась эта задача, и она стала решать ее вслух громким и ясным голосом; ее сестра, услышав это, встала и записала. На следующее утро в ее руках было правильное решение, неизвестное матери Диксона (Налчаджян А. А. «Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества)». М., 1972. С. 80). Этот пример иллюстрирует, помимо прочего, неосознанный характер явления, называемого «математические сны» и действие интуиции на бессознательном уровне человеческой психики.

Таким образом, интуитивной способности человека свойственны: 1) неожиданность решения задачи, 2) неосознанность путей и средств ее решения и 3) непосредственность постижения истины на сущностном уровне объектов.

Данные признаки отделяют интуицию от близких к ней психических и логических процессов. Но и в этих пределах мы имеем дело с достаточно разнообразными явлениями. У разных людей, в различных условиях интуиция может иметь разную степень удаленности от сознания, быть специфичной по содержанию, по характеру результата, по глубине проникновения в сущность, по значимости для субъекта и т. п.

ВИДЫ ИНТУИЦИИ

Интуиция подразделяется на несколько видов прежде всего в зависимости от специфики деятельности субъекта. Особенности форм материальной практической деятельности и духовного производства определяют и особенности интуиции сталевара, агронома, врача, биолога-экспериментатора. Выделяются такие виды интуиции, как техническая, научная, обыденная, врачебная, художественная и т. п.

Интуицию издавна делят на две разновидности: чувственную (предчувствие опасности, угадывание неискренности, благорасположения) и интеллектуальную (мгновенное решение практической, теоретической, художественной или политической задачи).

По характеру новизны интуиция бывает стандартизированной и эвристической. Первую из них нередко называют интуицией-редукцией. Пример – врачебная интуиция С. П. Боткина. Известно, что, пока пациент проходил от двери до стула (длина кабинета была 7 метров), С. П. Боткин мысленно ставил предварительный диагноз. Большая часть его интуитивных диагнозов оказывалась верной. С одной стороны, в данном случае, как и вообще при постановке любого врачебного диагноза, имеет место подведение частного (симптомов) под общее (нозологическую форму заболевания); в этом отношении интуиция действительно проступает как редукция, и никакой новизны в ней как будто и нет. Но иной аспект рассмотрения, а именно аспект отношения к конкретному объекту исследования, постановка конкретного диагноза по нередко неоднозначному комплексу симптомов обнаруживает новизну решаемой проблемы. Поскольку при такой интуиции все же применяется определенная «матрица» - схема, постольку сама она может быть квалифицирована как «стандартизированная».

Эвристическая (творческая) интуиция существенно отличается от стандартизированной: она связана с формированием принципиально нового знания, новых гносеологических образов, чувственных или понятийных. Тот же С. П. Боткин, выступая как ученый-клиницист и разрабатывая теорию медицины, не раз использовал такую интуицию в своей научной деятельности. Она помогла ему, например, в выдвижении гипотезы об инфекционной природе катаральной желтухи («болезни Боткина»).

Сама эвристическая интуиция имеет свои подвиды. Для нас важное подразделение по гносеологическому основанию, т. е. по характеру результата. Интерес представляет точка зрения, согласно которой сущность творческой интуиции заключается в своеобразном взаимодействии наглядных образов и абстрактных понятий, а сама эвристическая интуиция выступает в двух формах: эйдетической и концептуальной.

В принципе возможны следующие пути формирования чувственных образов и понятий в человеческом сознании: 1) сенсорно-перцептивный процесс, в результате которого появляются чувственные образы; 2) чувственно-ассоциативный процесс перехода от одних образов к другим; 3) процесс перехода от чувственных образов к понятиям; 4) процесс перехода от понятий к чувственным образам; 5) процесс логического умозаключения, в котором совершается переход от одних понятий к другим. Очевидно, что первое, второе и пятое направления создания гносеологических образов не являются интуитивными. Поэтому возникает предположение, что формирование интуитивного значения связано с процессами третьего и четвертого типов, т. е. с переходом от чувственных образов к понятиям и от понятий к чувственным образам. Правомерность такого предположения подтверждается тем, что характер указанных процессов хорошо согласуется с наиболее типичными чертами интуитивного «усмотрения истины», зафиксированными в феноменологических описаниях интуиции: в них происходит трансформация чувственно-наглядного в абстрактно-понятийное и наоборот. Между наглядными образами и понятиями нет каких-либо промежуточных ступеней, отличных от них; даже самые элементарные понятия отличаются от чувственных представлений. Тут возникают понятия, не выводимые логически из других понятий, и образы, не порождаемые другими образами по законам чувственной абстракции, а потому естественно, что полученные результаты кажутся «непосредственно усмотренными». Этим объясняется также скачкообразный характер указанной трансформации и процесса получения результата.

Примеры эйдетической интуиции – наглядное представление о структуре молекулы бензола, возникшее у Кекуле, или наглядное представление о строении атома, созданное Резерфордом. Эти представления не сводятся к простому воспроизведению данных непосредственного чувственного опыта и формируются с помощью понятий. Примеры концептуальной интуиции – возникновение понятия о кватернионах у Гамильтона или понятия о нейтрино у Паули. Эти понятия возникали не путем последовательного логического рассуждения (хотя данный процесс предварял открытие), а скачкообразно; большое значение при их формировании имело комбинирование соответствующих чувственных образов.

С позиций такого понимания творческой интуиции и ее разновидностей дается и ее определение. Творческая интуиция определяется как специфический познавательный процесс, заключающийся во взаимодействии чувственных образов и абстрактных понятий и ведущий к созданию принципиально новых образов и понятий, содержание которых не выводится путем простого синтеза предшествующих восприятий или путем только логического оперирования имеющимися понятиями.

ФОРМИРОВАНИЕ И ПРОЯВЛЕНИЕ ИНТУИЦИИ

Многообещающи в плане возможностей раскрытия физиологии интуиции исследования канадских физиологов во главе с В. Пенфильдом. Их исследования показали, что при раздражении электродами некоторых участков головного мозга вызываются эмоции и человек переживает только эмоциональное состояние, например страх, без воспоминания о каком-либо событии. Опыты показывают также, что определенные участки мозга «ответственны» за воспроизведение событий; такое воспроизведение сопровождается появлением эмоций, причем последние зависят от значения события.

Эти данные указывают на возможное вхождение эмоционального компонента в механизм интуиции. Сами эмоции не столь специфицирующи, как, допустим, зрение. Они более общие, интегральные, одно и то же переживание может быть соотносимо с появлением разнородных чувственных или понятийных образов. Возможно, что в актуальном плане, т. е. при данной проблемной ситуации, возникшая эмоция воздействует на участки коры головного мозга с долговременной памятью и по ассоциации вызывает прошлые эмоции, а с их помощью и соответствующие чувственные и понятийные образы или варианты, близкие к ним. Но возможны и другие направления эмоций. Так или иначе, а их роль состоит, вероятно, в извлечении из долговременной памяти многообразных вариантов решения проблемы с последующим выбором одного из них на заключительной стадии интуитивного процесса. Но возможно, что их роль иная, что эмоции определяют сам выбор того или иного варианта решения из множества возможных.

Загадочна быстрота, с какой действует интуиция. На эту сторону проливают свет многие экспериментальные данные, в том числе и полученные В. Пенфильдом. Опыты показали, что три компонента речи – идеационный (понятийный), вербализационный и моторный – локализуются относительно самостоятельно. Оценивая эти данные в плане интуиции, А. А. Налчаджян пишет: «Если принять эту схему, то можно заключить, что вполне возможно мышление бессловесное с отсутствием или слабым моторным сопровождением. А это не что иное, как подсознательное или же осознанное, но образное (отмеченное еще Эйнштейном и Вертгаймером) мышление» (Налчаджян А. А. «Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества)». С. 149). А. А. Налчаджян приводит весьма убедительные доводы в подтверждение того положения, что после прекращения сознательного анализа научной проблемы процесс ее решения продолжается в подсознательной сфере, что соответствующие электрофизиологические процессы также не прекращаются, а преобразуются, продолжают протекать, но лишь с измененными характеристиками.

При такой форме мышления значительно ускоряется мыслительный процесс. Наблюдается удивительное явление: возможность переработки на бессознательном уровне 109 бит информации в секунду, а на сознательном только 102. Все это является важной предпосылкой для развертывания быстрых мыслительных процессов, для оперирования огромной по своему объему «чистой» информацией в подсознательной (бессознательной) сфере. Подсознание способно проводить за короткое время огромную работу, которая не под силу сознанию за тот же короткий срок.

В процессе интуитивного решения принимает участие также эстетический фактор. При любой разновидности интуиции – эйдетической или концептуальной – происходит как бы дорисовка картины (ситуации) до целостности.

Взаимосвязь целого и части, системы и элемента также внедряется в сознание и бессознательную сферу человеческой психики в форме определенной схемы или структуры (в самом общем виде), облекаясь в психологическую установку на достижение гармоничности и совершенства. Стремление к гармонии и красоте, осуществляемое на подсознательном уровне, может послужить фактором, оказывающим решающее влияние на выбор из множества вариантов в пользу более совершенного.

И эстетический, и, надо полагать, этический факторы, как и эмоциональный и праксеологический факторы – все они в той или иной степени связаны с формированием интуиции и ее действием в проблемных ситуациях. Их обнаружение в процессах интуиции свидетельствует, помимо прочего, о том, что в познавательной деятельности участвуют отнюдь не «чистые» физиологические и биохимические образования, а человеческая личность, базирующая свое познание на этих механизмах, использующая их как средства, но развертывающая эту деятельность в широком поле многообразных, живых человеческих отношений и в практике. Индивидуальное познание своеобразно, как специфична и интуитивная способность каждого человека, его жизненная уникальность; но через всю эту специфичность проявляет свое действие общая социокультурная детерминация познавательной деятельности, общественная природа человеческой личности.

Рассмотрение вопроса о возможном механизме и компонентах интуиции позволяет увидеть, что интуиция не сводима ни к чувственно-сенситивному, ни к абстрактно-логическому познанию; в ней имеются и те, и другие формы познания, но имеется и нечто, выходящее за эти рамки и не позволяющее редуцировать ее ни к той, ни к другой форме; она дает новое знание, не достижимое никакими другими средствами.

К общим условиям формирования и проявления интуиции относятся следующие: 1) основательная профессиональная подготовка субъекта, глубокое знание проблемы; 2) поисковая ситуация, состояние проблемности; 3) действие у субъекта поисковой доминанты на основе непрерывных попыток решить проблему, напряженные усилия по решению проблемы или задачи; 4) наличие «подсказки».

Последний момент в некоторых случаях явно не обнаруживается, как это было в факте, сообщенном математиком Л. Ю. Диксоном. Но значительное число открытий или изобретений, как показывает история науки и техники, связана с действием «подсказки», которая служит «пусковым механизмом» для интуиции. В качестве такой реализаторной причины для И. Ньютона было, как известно, яблоко, упавшее ему на голову и вызвавшее идею всемирного тяготения, для инженера-мостовика С. Броуна – висящая между ветвями паутина, натолкнувшая его на идею висячего моста, для Ф. А. Кекуле – змея, ухватившая собственный хвост, и т. д.

Роль «подсказки» хорошо видна из следующего опыта. Моделировались условия творческой деятельности (Пономарев Я. А. «Психология творчества». М., 1976. С. 213 – 220). Большому количеству взрослых (600 человек) предлагалось решить задачу, названную «Четыре точки». Ее формулировка: «Даны четыре точки; требуется провести через эти четыре точки три прямые линии, не отрывая карандаша от бумаги, так, чтобы карандаш возвратился в исходную точку». Испытуемые подбирались из числа тех, кто не знал принципа решения задачи. Время для решения ограничивалось 10 минутами. Все без исключения испытуемые после ряда безуспешных попыток прекращали решение и признавали задачу нерешаемой. Для достижения успеха надо было «вырваться» за пределы участка плоскости, ограниченного точками, однако это никому не приходило в голову – все оставались внутри данного участка. Затем испытуемым предлагали «подсказку». Они обучались правилам игры в хальму. Сообразно правилам этой игры они должны были перескочить одним ходом белой фишки через три черных так, чтобы белая фишка возвратилась на прежнее место. Выполняя это действие, испытуемые прокладывали рукой маршрут, совпадающий со схемой решения задачи, т. е. соответствовавший графическому выражению решения этой задачи (испытуемым давали и другие подсказки). Если такую подсказку давали до предъявления задачи, то успех был минимальным, если после того, как испытуемый попадал в проблемную ситуацию и убеждался в бесплодности предпринятых попыток ее решить, - задача решалась. Этот простой опыт говорит о том, что собственная трудность задачи возникает по той причине, что ее условия непосредственно воспроизводят в прошлом опыте испытуемого чрезвычайно упроченные эмпирически обобщенные приемы – объединение точек по кратчайшему расстоянию. Испытуемые как бы замыкаются на участке площади, ограниченном четырьмя точками, в то время как необходимо выйти из этого участка. Из опыта следует, что благоприятные обстоятельства складываются тогда, когда испытуемый бесплодно отыскивая решение задачи, исчерпывает неправильные приемы, но еще не достигает той стадии, на которой гаснет поисковая доминанта, т. е. тогда, когда испытуемый теряет интерес к задаче, когда уже предпринимавшиеся и неудачные попытки повторяются, когда ситуация задачи перестает изменяться и испытуемый признает задачу нерешаемой. Отсюда вывод, что успех интуитивного решения зависит от того, насколько исследователю удалось освободиться от шаблона, убедиться в непригодности ранее известных путей и вместе с тем сохранить увлеченность проблемой, не признать ее нерешаемой. Подсказка оказывается решающей в освобождении от стандартных, шаблонных ходов мысли. Конкретная форма подсказки, те конкретные предметы и явления, которые при этом используются, являются несущественным обстоятельством. Важен ее общий смысл. Замысел подсказки должен быть воплощен в каких-то конкретных явлениях, но в каких именно – это не будет решающим фактором.

Важность для интуиции подсказок, за которыми стоят аналогии, общие схемы, общие принципы решения задачи или проблемы, ведет к определенным практическим рекомендациям: субъекту, находящемуся в творческом поиске, необходимо стремиться не только к максимуму информации по своей специальности и по смежным дисциплинам, но и к расширению диапазона своих интересов, включая музыку, живопись, художественную, научно-фантастическую, детективную литературу, научно-популярные статьи, общественно-политические журналы, газеты; чем шире будет диапазон интересов и кругозор личности, тем больше будет факторов для действия интуиции.

Американский физиолог У. Б. Кеннон отмечает следующие неблагоприятные условия для интуиции, тормозящие ее проявление («Интуиция и научное творчество». С. 5): умственное и физическое переутомление, раздражение по пустякам, шум, домашние и денежные заботы, общая угнетенность, сильные эмоциональные переживания, работа «из-под палки», вынужденные перерывы в работе и просто тревога и опасение, связанные с ожиданием возможных перерывов.

Ценными и поучительными являются наблюдения самих ученых за своим творчеством, наблюдения, которых, к сожалению, имеется слишком мало. Выступ в ноябре 1891 г. с речью, имевшей, между прочим, большой автобиографический интерес, немецкий физиолог Г. Гельмгольц говорил: «Признаюсь… мне всегда были приятнее те области, где не имеешь надобности рассчитывать на помощь случая или счастливой мысли. Но, попадая довольно часто в то неприятное положение, где приходится ждать таких проблесков, я приобрел некоторый опыт насчет того, когда и где они ко мне являлись, - опыт, который, быть может, пригодится другим. Эти счастливые наития нередко вторгаются в голову так тихо, что не сразу заметишь их значение; иной раз только случайность укажет впоследствии, когда и при каких обстоятельствах они приходили; а не то – мысль в голове, а откуда она – не знаешь сам. Но в других случаях мысль осеняет вас внезапно, без усилия, как вдохновение. Насколько могу судить по личному опыту, она никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом. Каждый раз мне приходилось сперва всячески переворачивать мою задачу на все лады, так что все ее изгибы и сплетения залегали прочно в голове… Затем, когда прошло наступившее утомление, требовался часок полной телесной свежести и чувства спокойного благосостояния – и только тогда приходили хорошие идеи… Особенно охотно приходили они… в часы неторопливого подъема по лесистым горам, в солнечный день. Малейшее количество спиртного напитка как бы отпугивало их прочь. Такие минуты плодотворного обилия мыслей были, конечно, очень отрадны; менее приятна была оборотная сторона – когда спасительные мысли не являлись. Тогда по целым неделям, по целым месяцам я мучился над трудным вопросом» (Гельмгольц Г. «Публичные лекции, читанные в Императорском Московском университете в пользу Гельмгольцевского фонда». М., 1892. С. XXII – XXIII).

Знакомство с условиями формирования и проявления интуиции позволяет наметить и некоторые другие практические рекомендации. Нужно, однако, оговориться, что всякие рекомендации должны сообразовываться с индивидуальностью, с особенностями личности, иначе они могут нанести ущерб проявлению творческих способностей. И тем не менее рекомендации не бесполезны.

Поскольку интуитивная работа мышления происходит в подсознательной сфере, продолжается даже при «отключенности» субъекта от проблемы, постольку можно сделать вывод, что такое временное отключение может оказаться полезным. Ж. Адамар, например, советовал после первой серьезной работы над проблемой откладывать ее решение на некоторое время и заниматься другими проблемами. Ученый, говорил он, может параллельно работать над несколькими проблемами, время от времени переходя от одной к другой, для активации подсознательных механизмов мышления. Хорошим дополнением к этой рекомендации может быть совет Д. Пойа: лучше не откладывать в сторону нерешенную задачу без чувства хотя бы небольшого успеха; хоть какая-нибудь маленькая деталь должна быть улажена; нужно уяснить себе какую-нибудь сторону вопроса к моменту, когда мы прекращаем работать над решением.

Не следует переоценивать значение снов в проявлении интуиции, тем не менее приведенные выше факты говорят в пользу внимательного отношения к их содержанию. Любопытно следующее свидетельство: «Проф. П. Н. Саккулин придает такое значение подсознательному творчеству во время сна, что он уже много лет, засыпая, кладет около себя бумагу и карандаш, чтобы в случае, если он проснется ночью и ему не станет давать спать какая-нибудь новая мысль или ясная формулировка того, на чем он думал перед сном или за более продолжительный промежуток времени до того, он мог немедленно набросать ее несколькими словами» (Вейнберг Б. П. «Опыт методики научной работы и подготовки к ней». М., 1958. С. 16). Разумеется, такое отношение к снам может быть сколь-нибудь полезным, если перед тем совершалось напряженная умственная работа над проблемой. Если этого нет, то никакой сон или длительное бодрствование в постели после пробуждения в ожидании «озарения» не приведут к открытию или изобретению.

Нередки, как известно, идеи, появляющиеся во время прогулки, при чтении газеты и т. п. Это кажется парадоксальным: при интеллектуальной интуиции человек творит наиболее активно и результативно… когда отдыхает. Отмечая данный парадокс, Ст. Василев справедливо пишет, что противоречие это необъяснимо и недопустимо только с позиций метафизического (одностороннего) подхода, противопоставляющего сознательное подсознательному (Василев Ст. «Место интеллектуальной интуиции в научном познании» // «Ленинская теория отражения в свете развития науки и практики». София, 1981. Т. 1. С. 370 – 371). Конкретное изучение механизма взаимодействия сознания с бессознательным и подсознательным может дать в руки ученых реальные средства управления процессом интуиции и существенно воздействовать на их творческую способность.

СООТНОШЕНИЕ ИНТУИТИВНОГО И ДИСКУРСИВНОГО В ПОЗНАНИИ

Из предыдущего материала видно, что эвристическая интуиция не существует в абсолютном отрыве от дискурсивного, логического. Дискурсивное предшествует интуитивному, выступает обязательным общим условием формирования и проявления интуиции в сфере сознания. Логическое как мыслительное имеет место и на уровне подсознательного и включается в механизм самого интуитивного процесса. Дискурсивное должно дополнять свершившуюся интуицию, следовать за ней.

Чем вызвана необходимость завершения интуитивного дискурсивным? Вероятностным характером результата интуиции.

Исследователи отмечают, что интуитивная способность образовалась, по-видимому, в результате длительного развития живых организмов вследствие необходимости принимать решения при неполной информации о событиях, и способность интуитивно познавать можно расценивать как вероятностный ответ на вероятностные условия среды. С этой точки зрения, поскольку ученому для совершения открытия даны не все посылки и средства, постольку он осуществляет именно вероятностный выбор.

Вероятностный характер интуиции означает для человека как возможность получения истинного знания, так и опасность иметь ошибочное, неистинное знание. Английский физик М. Фарадей, известный своими работами в области электричества, магнетизма и электрохимии, писал, что никто не подозревает, сколько догадок и теории, возникающих в голове исследователя, уничтожается его собственной критикой и едва ли одна десятая часть всех его предположений и надежд осуществляется. Возникшая в голове ученого или конструктора догадка должна быть проверена. Проверка же гипотезы, как мы знаем, осуществляется в практике научного исследования. «Интуиции бывает достаточно для усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы убедить в этой истине других и самого себя. Для этого необходимо доказательство» («Философский энциклопедический словарь». М., 1989. С. 222).

Доказательства (в широком смысле) включает в себя обращение к чувственным восприятиям некоторых физических предметов и явлений, а также логические рассуждения, аргументы. В дедуктивных науках (логике, математике, в некоторых разделах теоретической физики) доказательства представляют собой цепочки правильных умозаключений, ведущих от истинных посылок к доказываемым тезисам. Без логических рассуждений, опирающихся на закон достаточного основания, невозможно прийти к установлению истинности выдвигаемого положения. А. Пуанкаре подчеркивал, что в науке логика и интуиция играют каждая свою необходимую роль; обе они неизбежны.

Спрашивается, как же выглядит процесс движения знания: прерывно или непрерывно? Если брать развитие науки в целом, то очевидно, что в этом общем потоке прерывности, обозначаемые на индивидном уровне интуитивными скачками, не дают о себе знать; здесь свои скачки, называемые революциями в науке. Но для отдельных ученых процесс развития познания в их области научного исследования предстает по-другому: знание развивается скачкообразно, с перерывами, с «логическими вакуумами», но, с другой стороны, оно развивается без скачков, поскольку следующая за каждым «озарением» логическая мысль методично и направленно заполняет «логический вакуум». С точки зрения индивида развитие знания есть единство прерывности и непрерывности, единство постепенности и скачка.

В данном аспекте творчество выступает как единство рационального и иррационального. Творчество «не противоположно рациональности, а является ее естественным и необходимым дополнением. Одно без другого просто не могло бы существовать. Творчество поэтому не иррационально, т. е. не враждебно рациональности, не антирационально, как думали многие мыслители прошлого… Напротив, творчество, протекая подсознательно или бессознательно, не подчиняясь определенным правилам и стандартам, в конечном счете на уровне результатов может быть консолидировано с рациональной деятельностью, включено в нее, может стать ее составной частью или в ряде случаев привести к созданию новых видов рациональной деятельности» («Введение в философию». Т. 2. М., 1989. С. 345).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Следует, однако, подчеркнуть, что, как бы ни была велика сила воображения и интуитивного озарения, они никак не противостоят сознательным и рациональным актам в познании и творчестве. Все эти сущностные духовные силы человека действуют в единстве, и лишь в каждом конкретном акте творчества может преобладать то одно, то другое.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Алексеев П. В., Панин А. В. «Теория познания и диалектика» Москва, 1991 с. 168-185.

2. Алексеев П. В., Панин А. В. «Философия» Москва, 2003 с. 317-336.

3. Бройль Л. де «По тропам науки» Москва, 1962 с. 293-294.

4. Василев Ст. «Место интеллектуальной интуиции в научном познании» // «Ленинская теория отражения в свете развития науки и практики» София, 1981 Т. 1 с. 370 – 371.

5. «Введение в философию» Ч. 2 с. 346.

6. Вейнберг Б. П. «Опыт методики научной работы и подготовки к ней» Москва, 1958 с. 16.

7. Гельмгольц Г. «Публичные лекции, читанные в Императорском Московском университете в пользу Гельмгольцевского фонда» Москва, 1892 с. XXII – XXIII.

9. Кеннон У. Б. «Интуиция и научное творчество» с. 5.

10. Копнин П. В. «Гносеологические и логические основы науки» с. 190.

11. Коршунов А. М. «Познание и деятельность» Москва, 1984 с. 38-40.

12. Лебедев С. А. «Интуиция как метод научного познания» Москва, 1980 с. 29.

13. Налчаджян А. А. «Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества)» Москва, 1972 с. 80, 149.

14. Пономарев Я. А. «Психология творчества» Москва, 1976 с. 213 – 220.

15. Спиркин А. Г. «Основы философии» Москва, 1988 с. 299-302.

16. Фейербах Л. «Избр. филос. произв. В 2-х т.» Т. 1 с. 187.

В получении нового знания большую роль играют логическое мышление, способы и приемы образования понятий, законы логики. Но опыт познавательной деятельности свидетельствует, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем; процесс производства новой информации не может быть сведен ни к индуктивно, ни к дедуктивно развертываемому мышлению. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения.

Интуиция как специфический познавательный процесс, непосредственно продуцирующий новое знание, выступает столь же всеобщей, свойственной всем людям (правда, в разной степени) способностью, как и чувства, и абстрактное мышление.

Интуиция поддается экспериментальному изучению. Из работ, посвященных исследованию интуиции посредством эксперимента, можно выделить труды Я. А. Пономарева, (Элтона, К-Факуоару.

Распространенность, всеобщность интуиции подтверждают многочисленные наблюдения над людьми в обычных, повседневных условиях; нередки случаи, когда в нестандартной ситуации, требующей быстрого решения в условиях ограниченной информации, субъект производит выбор своих действий, как бы "пред-чувствуя", что нужно поступить именно так, и никак иначе.

Человеческая культура знает немало случаев, когда ученый, конструктор, художник или музыкант достигали принципиально нового в своей области как бы путем "озарения", "по наитию".

В истории музыки нередки случаи, когда музыкальная мысль приходила к композитору в самый неожиданный момент, скажем, во сне.

С действием интуиции связаны и крупнейшие достижения теоретической науки.

Интересен взгляд А. Эйнштейна на творчество физика-теоретика и его суждения о собственном творчестве

Немаловажное значение имеет интуиция в сфере философского познания. С интуицией связывают идею силлогизмов Аристотеля, идею соединения философии и математики Р.Декарта, идею антиномий И. Канта и многие другие.

Феномен интуиции чрезвычайно широки не всегда все, что считают интуитивным, действительно заслуживает такого названия. В мышлении, например, нередки умозаключения, посылки которых не формулируются в явном виде; результат таких умозаключений бывает неожиданным, но вовсе не интуитивным, как полагают некоторые ученые. Не нужно принимать за интуицию то, что относится к области инстинктов, характеризуется автоматизмом реакций в сходной обстановке и имеет физиологические механизмы в подсознательной или бессознательной сфере субъекта. Порой говорят о "чувственной интуиции" как о восприятии органами чувств ("интуитивные" предпосылки геометрии Эвклида и т.п.). Хотя такое словоупотребление возможно, но оно идентично "чувственно-сенситивному". Как специфический феномен познания понятие интуиции многозначно.

Мы понимаем под интуицией интеллектуальную интуицию (лат. intellectus - ум, мыслительная способность человека), позволяющую проникать в сущность вещей.

И еще одна чрезвычайно важная черта свойственна интуиции - ее непосредственность. Непосредственным знанием (в отличие от опосредованного) принято называть такое, которое не опирается на логическое доказательство. Интуиция является непосредственным знанием только в том отношении, что в момент выдвижения нового положения оно не следует с логической необходимостью из существующего чувственного опыта и теоретических построений. Если иметь в виду, что интуиция относится к интеллекту и связана с отражением сущности предметов (т.е. если отграничить ее от чувственно-сенситивного и инстинктивного), то можно принять за исходное такое ее определение:

интуиция - это способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства.

две черты, свойственные интуиции: внезапность и неосознанность. Интуитивное "видение" совершается не только случайно и вдруг, но и без явной осознанности путей и средств, приводящих к данному результату.

Иногда неосознанным остается и результат, а самой интуиции при таком исходе ее действия уготована лишь участь возможности, не ставшей действительностью. Индивид может вообще не сохранить (или не иметь) никаких воспоминаний о пережитом акте интуиции. Одно замечательное наблюдение было сделано американским математиком Леонардом Юджином Диксоном. Его мать и ее сестра, которые в школе были соперницами по геометрии, провели долгий и бесплодный вечер над решением какой-то задачи. Ночью матери приснилась эта задача: и она стала решать ее вслух громким и ясным голосом; ее сестра, услышав это, встала и записала. На следующее утро в ее руках было правильное решение, неизвестное матери Диксона. Этот пример иллюстрирует, помимо прочего, неосознанный характер явления, называемого "математические сны" и действие на бессознательном уровне человеческой психики.

Таким образом, интуитивной способности человека свойственны: 1) неожиданность решения задачи, 2) неосознанность путей и средств ее решения и 3) непосредственность постижения истицы на сущностном уровне объектов.

Данные признаки отделяют интуицию от близких к ней психических и логических процессов. Но и в этих пределах мы имеем дело с достаточно разнообразными явлениями. У разных людей, в различных условиях интуиция может иметь разную степень удаленности от сознания, быть специфичной по содержанию, по характеру результата, по глубине проникновения в сущность, по значимости для субъекта и т. п.

Интуиция подразделяется на несколько видов прежде всего в зависимости от специфики деятельности субъекта. Особенности форм материальной практической деятельности и духовного производства определяют и особенности интуиции сталевара, агронома, врача, биолога-экспериментатора. Выделяются такие виды интуиции, как техническая, научная, обыденная, врачебная, художественная и т.п.

По характеру новизны интуиция бывает стандартизованной и эвристической . Первую из них называют интуицией-редукцией. Пример - врачебная интуиция С. П. Боткина. Известно, что, пока пациент проходил от двери до стула (длина кабинета была 7 метров), С. П. Боткин мысленно ставил предварительный диагноз. Большая часть его интуитивных диагнозов оказывалась верной.

Эвристическая (творческая) интуиция существенна отличается от стандартизированной: она связана с формированием принципиально нового знания, новых гносеологических образов, чувственных или понятийных. Тот же С. П. Боткин, выступая как ученый-клиницист и разрабатывая теорию медицины, не раз опирался на такую интуицию в своей научной деятельности. Она помогла ему, например, в выдвижении гипотезы об инфекционной природе катаральной желтухи ("болезни Боткина").

Сама эвристическая интуиция имеет свои подвиды. Для нас важно се подразделение по гносеологическому основанию, т.е. по характеру результата. Интерес представляет точка зрения, согласно которой сущность творческой интуиции заключается в своеобразном взаимодействии наглядных образов и абстрактных понятий, а сама эвристическая интуиция выступает в двух формах: эйдетической и концептуальной. Рассмотрим этот вопрос несколько подробнее.

В принципе возмоокны следующие пути формирования..чувственных образов и понятий в человеческом сознании: 1) сенсорно-перцептивный процесс, в результате которого появляются чувственные образы; 2) чувственно-ассоциативный процесс перехода от одних образов к другим; 3) процесс перехода от чувственных образов к понятиям: 4) промесс перехода от понятий к чувственным образам; 5) процесс логического умо заключения, в котором совершается переход от одних понятий к другим.

Очевидно, что первое, второе и пятое направления создания гносеологических образов не являются интуитивными. Даже если взять "автоматизированное", свернутое умозаключение (в рамках пятого направления), то оно окажется ничем существенно не отличающимся от полного, развернутого умозаключения; здесь не будет никакого особого способа формирования знания, как в первых дву«к случаях. Поэтому возникает предположение, что формирование интуитивного знания связано с процессами третьего и четвертого типов, т. е. с переходом от чувственных образов к понятиям и от понятий к чувственным образам. Правомерность такого предположения подтверждается тем, что характер указанных процессов хорошо согласуется с наиболее типичными чертами интуитивного "усмотрения истины", зафиксированными в феноменологических описаниях интуиции: в них происходит трансформация чувственно-наглядного в абстрактно-понятийное и наоборот. Между наглядными образами и понятиями нет- каких-либо промежуточных ступеней, отличных от них; даже самые элементарные понятия отличаются от чувственных представлений. Тут возникают понятия, не выводимые логически из других понятий, и образы, не порождаемые другими образами по законам чувственной ассоциации, а потому естественно, что полученные результаты кажутся "непосредственно усмотренными". Этим объясняется также скачкообразный характер указанной трансформации и процесса получения результата.

Примеры эйдетической интуиции - наглядное представление о структуре молекулы бензола, возникшее у Кекуле, или наглядное представление о строении атома, созданное Резерфордом. Эти представления не сводятся к простому воспроизведению данных непосредственного чувственного опыта и формируются с помощью понятий. Примеры концептуальной интуиции - возникновение понятия о кватернионах у Гамильтона или понятия о нейтрино у Паули. Эти понятия возникали не путем последовательного логического рассуждения (хотя данный процесс предварял открытие), а скачкообразно; большое значение при их формировании имело комбинирование соответствующих чувственных образов ("комбинаторная игра" образными элементами мышления, по выражению А. Эйнштейна).

С позиций такого понимания творческой интуиции и ее разновидностей дается и ее определение. Творческая интуиция определяется как специфический познавательный процесс, заключающийся во взаимодействии чувственных образов и абстрактных понятий и ведущий к созданию принципиально новых образов и понятий, содержание которых не выводится путем простого синтеза предшествующих восприятий или путем только логического оперирования имеющимися понятиями. Практической природой человека и познания и определяется, на наш взгляд творческая интуиция ученого и ее подразделение на эйдетическую и концептуальную. Мы согласны с тем, что именно в процессах перехода от чувственных образов к понятиям и от понятий к чувственным образам следует искать разгадку таинственной природы интуитивного знания.

Будущее покажет, насколько верно такое представление о гносеологическом механизме интуиции.

Загадочна быстрота, с какой действует интуиция. В разделе об абстрактно-мысленной способности человека мы уже обращали внимание на существование невербализованного мышления и на значительное ускорение мыслительного процесса при такой форме. Наблюдается удивительное явление: возможность переработки на бессознательном уровне 10 бит информации в секунду, а на сознательном только 10 . Все это является важной предпосылкой для развертывания быстрых мыслительных процессов, для оперирования огромной по своему объему "чистой" информацией в подсознательной (бессознательной) сфере. Подсознание способно проводить за короткое время огромную работу, которая не под силу сознанию за тот же короткий срок.

В процессе интуитивного решения принимает участие также эстетический фактор. При любой разновидности интуиции - эйдетической или концептуальной - происходит как бы дорисовка картины (ситуации) до целостности.

К общим условиям формирования и проявления интуиции относятся следующие. 1) основательная профессиональная подготовка человека, глубокое знание проблемы", 2) поисковая ситуация, состояние проблемностщ 3) действие у субъекта поисковой доминанты на основе непрерывных попыток решить проблему, напряженные усилия по решению проблемы или задачи; 4) наличие "подсказки".

Роль "подсказки" хорошо видна из следующего опыта. Моделировались условия творческой деятелыюсти.Большому количеству взрослых (600 человек) предлагалось решить задачу, названную "Четыре точки". Ее формулировка:

"Даны четыре точки; требуется провести через эти четыре точки три прямые линии, не отрывая карандаша от бумаги, так, чтобы карандаш возвратился на исходную точку". Испытуемые подбирались из числа тех, кто не знал принципа решения задачи. Время для решения ограничивалось 10 минутами. Все без исключения испытуемые после ряда безуспешных попыток прекращали решение и признавали задачу нерешаемой. Для достижения успеха надо было "вырваться" за пределы участка плоскости, ограниченного точками, однако это никому не приходило в голову - все оставались внутри данного участка. Затем испытуемым предлагали "подсказку". Они обучались правилам игры в хальму. Сообразно правилам этой игры они должны бьши перескочить одним ходом белой фишки через три черных так, чтобы белая фишка возвратилась на прежнее место. Выполняя это действие, испытуемые прокладывали рукой маршрут, совпадающий со схемой решения задачи, т. е. соответствовавший графическому выражению решения этой задачи (испытуемым давали и другие подсказки). Если такую подсказку давали до предъявления задачи, то успех был минимальным, если после того, как испытуемый попадал в проблемную ситуацию и убеждался в бесплодности предпринятых попыток ее решить, - задача решалась.

Этот простой опыт говорит о том, что собственная трудность задачи возникает по той причине, что ее условия непосредственно воспроизводят в прошлом опыте испытуемого чрезвычайно упроченные эмпирически обобщенные приемы - объединение точек по кратчайшему расстоянию. Испытуемые как бы замыкаются на участке площади, ограниченном четырьмя точками, в то время как необходимо выйти из этого участка. Из опыта следует, что благоприятные обстоятельства складываются тогда, когда испытуемый, бесплодно отыскивая решение задачи, исчерпывает неправильные приемы, но еще не достигает той стадии, на которой гаснет поисковая доминанта, т.е. тогда, когда испытуемый теряет интерес к задаче, когда уже предпринимавшиеся и неудачные попытки повторяются, когда ситуация задачи перестает изменяться и испытуемый признает задачу нерешаемой. Отсюда вывод, что успех интуитивного решения зависит от того, насколько исследователю удалось освободиться от шаблона, убедиться в непригодности ранее известных путей и вместе с тем сохранить увлеченность проблемой, не признать ее нерешаемой. Подсказка оказывается решающей в освобождении от стандартных, шаблонных ходов мысли. Конкретная форма подсказки, те конкретные предмегы и явления, которые при этом используются, являются несущественным обстоятельством. Важен ее общий смысл. Замысел подсказки должен быть воплощен в каких-то конкретных явлениях, нов каких именно - это не будет решающим фактором.

Поскольку интуитивная работа мышления происходит в подсознательной сфере, продолжается даже при "отключенности" субъекта от проблемы, постольку можно сделать вывод, что такое временное от­ключение может оказаться полезным.

Исследователи отмечают, что интуитивная способность образовалась, по-видимому, в результате длительного развития живых организмов вследствие необходимости принимать решения при неполной информации о событиях, и способность интуитивно познавать можно расценивать к&к вероятностный ответ на вероятностные условия среды. С этой точки зрения, поскольку ученому для совершения открытия даны не все посылки и средства, постольку он осуществляет именно вероятностный выбор.

Вероятностный характер интуиции означает для человека как возможность получения истинного знания, так и опасность иметь ошибочное, неистинное знание. Английский физик М. Фарадей, известный своими работами в области электричества, магнетизма и электрохимии, писал, что никто не подозревает, сколько догадок и теорий, возникающих в голове исследователя, уничтожается его собственной критикой и едва ли одна десятая часть всех его предположений и надежд осуществляется. Возникшая в голове ученого или конструктора догадка должна быть проверена. Проверка же гипотезы, как мы знаем, осуществляется в практике научного исследования. "Интуиции бывает достаточно дои усмотрения истины, но ее недостаточно, чтобы убедить в этой истине других и самого себя. Для этого необходимо доказательство".

Доказательство (в широком смысле) включает в себя обращение к чувственным восприятиям некоторых физических предметов и явлений, а также логические рассуждения, аргументы. В дедуктивных науках (логике, математике, в некоторых разделах теоретической физики) доказательства представляют собой цепочки умозаключений, ведущих от истинных посылок к доказываемым тезисам. Без логических рассуждений, опирающихся на закон достаточного основания, невозможно прийти к установлению истинности выдвигаемого положения.

Спрашивается, как же выглядит процесс движения знания: прерывно или непрерывно? Если брать развитие науки в целом, то очевидно, что в этом общем потоке прерывности, обозначаемые на индивидном уровне интуитивными скачками, не дают о себе знать; здесь свои скачки, называемые революциями в науке. Но для отдельных ученых процесс развития познания в их области научного исследования предстает по-другому: знание развивается скачкообразно, с перерывами, с "логическими вакуумами", но, с другой стороны, оно развивается без скачков, поскольку следующая за каждым "озарением" логическая мысль методично и направленно заполняет "логический вакуум". С точки зрения индивида развитие знания есть единство прерывности и непрерывности, единство постепенности и скачка. В данном аспекте творчество выступает как единство рационального и иррационального. Творчество "не противоположно рациональности, а является ее естественным и необходимым дополнением. Одно без другого просто не могло бы существовать. Творчество поэтому не иррационально, т.е. не враждебно рациональности, не антирационально, как думали многие мыслители прошлого... Напротив, творчество, протекая подсознательно или бессознательно, не подчиняясь опреде­ленным правилам и стандартам, в конечном счете на уровне результатов может быть консолидировано с рациональной деятельностью, включено в нее, может стать ее составной частью или в ряде случаев привести к созданию новых видов рациональной деятельности"

В истории философии проблеме интуиции уделялось большое внимшние. Без нее не мыслили себе творчество ни Платон, ни Аристотель. Различие между ними заключалось лишь в трактовке интуиции. Философы Нового времени, разрабатывавшие методы рационального познания природы, тоже не могли не отметить важного значения интуиции. Р.Декарт, например, считал, что разумное познание, пройдя через "чистилище" методического сомнения, сопряжено с интуицией, дающей первые принципы, из которых затем выводится все остальное знание путем дедукции. "Положения, непосредственно вытекающие из первого принципа, можно сказать, познаются, - писал он, - как интуитивным, так и дедуктивным путем, в зависимости от способа их рассмотрения, сами же принципы - только интуитивным, как и, наоборот, отдельные их следствия - только дедуктивным путем".

Большое значение проблеме интуиции придавал А. Бергсон. Он, в частности, обратил внимание на философскую интуицию, посвятив ей специальную работу (вышла на русском языке в 1911 г.). Интуицию он связал с инстинктом, с познанием живого, изменчивого, с синтезом, а логическое - с интеллектом, с анализом. По его мнению, логика торжествует в науке, которая имеет своим предметом твердые тела. Связывая интуицию с получением нового знания в форме чувственных и понятийных образов, он сделал ряд тонких наблюдений; вместе с тем у него можно заметить его излишне жесткое противопоставление интуиции логике.

Не следует ни переоценивать интуицию, ни игнорировать ее роль в познании. Дискурсивное и интуитивное - специфические и дополняющие друг друга средства познания.

В процессе познания наряду с рациональными операциями и процедурами участвуют и неравдюнальньте. Это не означает, что они несовместимы с рациональностью, т. е. иррациональ­ны. В чем же специфика нерациональных механизмов позна­ния? Зачем они нужны, какую роль играют в процессе позна­ния? Для ответа на эти вопросы нам нужно выяснить, что такое интуиция и творчество.

В реальной жизни люди сталкиваются с быстро меняющи­мися ситуациями. Поэтому наряду с решениями, основанными на общепринятых нормах поведения, им приходится прини­мать нестандартные решения. Такой процесс обычно и называ­ется творчеством.

Платон считал творчество божественной способностью, род­ственной особому виду безумия. Христианская традиция истол­ковывала творчество как высшее проявление божественного в человеке. Кант усматривал в творчестве отличительную черту гения и противопоставлял творческую деятельность рациональ­ной. С точки зрения Канта, рациональная деятельность, напри­мер научная, - удел в лучшем случае таланта, но подлинное творчество, доступное великим пророкам, философам или ху­дожникам, - всегда удел гения. Огромное значение придавали творчеству как особой личностной характеристике философы-экзистенциалисты. Представители глубинной психологии 3. Фрейд, К. Г. Юнг, немецкий психиатр Э. Кречмер, автор книги «Гениальные люди», относя творчество целиком к сфере бессознательного, гипертрофировали его неповторимость и не­воспроизводимость и, по существу, признавали его несовмести­мость с рациональным познанием.

Механизмы творчества до сих пор изучены еще недостаточ­но. Тем не менее можно с определенностью сказать, что твор­чество представляет собой продукт биосоциальной эволюции человека. Уже в поведении высших животных наблюдаются, хотя и в элементарной форме, акты творчества. Крысы после многочисленных попыток находили выход из крайне запутан­ного лабиринта. Шимпанзе, обучавшиеся языку глухонемых, усваивали не только несколько сот слов и грамматические фор­мы, но и конструировали иногда отдельные, совершенно новые предложения, встречаясь с нестандартной ситуацией, информа­цию о которой они хотели передать человеку. Очевидно, воз­можность к творчеству заложена не просто в биофизической и нейро-физиологической структурах мозга, но в его «функцио­нальной архитектонике». Она представляет собой особую сис­тему организованных и взаимосвязанных операций, осуществ­ляемых различными участками мозга. С их помощью создаются чувственные образы и абстракции, осуществляется переработка знаковой информации, хранение информации в системе памя­ти, установление связей между отдельными элементами и бло­ком памяти, вызов хранимой информации из памяти, группи­ровка и перегруппировка (комбинирование) различных образов и абстрактных знаний и т. д. Поскольку по своей биологиче­ской и нейрофизиологической структуре мозг человека качест­венно сложнее мозга всех высших животных, то и его «функ­циональная архитектоника» качественно сложнее. Это обеспе­чивает необычайную, практически не поддающуюся оценке возможность переработки новой информации. Особую роль здесь играет память, т. е. хранение ранее полученной информа­ции. Она включает оперативную память, постоянно употреб­ляемую в познавательной и предметно-практической деятель­ности, краткосрочную память, которая на небольшие интерва­лы времени может быть задействована для решения часто повторяющихся однотипных задач; долгосрочную память, хра­нящую информацию, которая может понадобиться в больших интервалах времени для решения относительно редко возни­кающих проблем.

В каком же соотношении находятся рациональный и твор­ческий процессы в познавательной и практической деятельно­сти? Деятельность людей целесообразна. Для достижения опре­деленной цели приходится решать ряд задач и подзадач. Одни из них могут быть решены с помощью типовых рациональных приемов. Для решения других требуется создание или изобрете­ние нестандартных, новых правил и приемов. Это происходит, когда мы сталкиваемся с принципиально новыми ситуациями, не имеющими точных аналогов в прошлом. Вот здесь-то и необходимо творчество. Оно представляет собой механизм при­способления человека в бесконечно разнообразном и изменчи­вом мире, механизм, обеспечивающий его выживание и разви­тие. При этом речь идет не только о внешнем, объективном, но и о внутреннем, субъективном мире человека, бесконечном разнообразии его переживаний, психических состояний, на­строений, эмоций, фантазий, волевых актов и т. д. Эта сторона дела не может быть охвачена рациональностью, включающей в свой состав гигантское, но все же конечное число правил, норм, стандартов и эталонов. Поэтому творчество не противо­положно рациональности, а является ее естественным и необ­ходимым дополнением. Одно без другого просто не могло бы существовать. Творчество поэтому не иррационально, т. е. не враждебно рациональности, не антирационально, как думали многие мыслители прошлого, оно не от Бога, как думал Пла­тон, и не от дьявола, как полагали многие средневековые тео­логи и философы. Напротив, творчество, протекая подсозна­тельно или бессознательно, не подчиняясь определенным пра­вилам и стандартам, в конечном счете на уровне результатов может быть консолидировано с рациональной деятельностью, включено в нее, может стать ее составной частью или в ряде случаев привести к созданию новых видов рациональной дея­тельности. Это касается и индивидуального и коллективного творчества. Так, художественное творчество Микеланджело, Шостаковича, научное творчество Галилея, Коперника, Лоба­чевского стало составной частью культуры и науки, хотя в сво­ей непосредственной изначальной форме оно не соответствова­ло устоявшимся шаблонам, стандартам и эталонам.

Любой человек в той или иной мере обладает творческими способностями, т. е. способностями к выработке новых прие­мов деятельности, овладению новыми знаниями, формулиров­ке проблем, познанию неизвестного. Каждый ребенок, позна­вая новый для него окружающий мир, овладевая языком, нор­мами и культурой, по существу, занимается творчеством. Но, с точки зрения взрослых, он овладевает уже известным, обучает­ся уже открытому, проверенному. Поэтому новое для индивида не всегда является новым для общества. Подлинное же творче­ство в культуре, политике, науке и производстве определяется принципиальной новизной полученных результатов в масшта­бах их исторической значимости.

Что же образует механизм творчества, его пружину, его от­личительные особенности? Важнейшим из таких механизмов является интуиция. Древние мыслители, например Демокрит и особенно Платон, рассматривали ее как внутреннее зрение, особую высшую способность ума. В отличие от обычного чув­ственного зрения, дающего информацию о преходящих явле­ниях, не представляющих большой ценности, умозрение, со­гласно Платону, позволяет подняться до постижения неизмен­ных и вечных идей, существующих вне и независимо от человека. Декарт считал, что интуиция позволяет отчетливо и ясно усматривать идеи, заключенные в нашей душе. Но как именно «устроена» интуиция, никто из них не пояснял. Не­смотря на то что последующие поколения европейских филосо­фов по-разному толковали интуицию (Фейербах, например, считал, что она коренится не в усмотрении высших идей, а в самой чувственности человека), мы до сих пор очень мало про­двинулись в понимании ее природы и механизмов. Именно по­этому интуиция и связанное с ней творчество не могут быть в сколько-нибудь полной и удовлетворительной форме описаны системой правил. Однако современная психология творчества и нейрофизиология позволяют с уверенностью утверждать, что интуиция включает в себя ряд определенных этапов. К ним от­носятся: 1) накопление и бессознательное распределение обра­зов и абстракций в системе памяти; 2) неосознанное комбини­рование и переработка накопленных абстракций, образов и правил в целях решения определенной задачи; 3) четкое осоз­нание задачи; 4) неожиданное для данного человека нахожде­ние решения (доказательство теоремы, создание художествен­ного образа, нахождение конструкторского или военного реше­ния и т. д.), удовлетворяющего сформулированной задаче. Нередко такое решение приходит в самое неожиданное время, когда сознательная деятельность мозга ориентирована на реше­ние других задач, или даже во сне. Известно, что знаменитый французский математик Ж. А. Пуанкаре нашел важное матема­тическое доказательство во время прогулки по берегу озера, а Пушкин придумал нужную ему поэтическую строку во сне.

Однако ничего таинственного в творческой деятельности нет, и она подлежит научному изучению. Эта деятельность осу­ществляется мозгом, но она неидентична набору выполняемых им операций. Ученые обнаружили так называемую право-левую асимметрию мозга. Экспериментально было доказано, что у высших млекопитающих правое и левое полушария мозга вы­полняют разные функции. Правое в основном перерабатывает и хранит информацию, ведущую к созданию чувственных обра­зов, левое же осуществляет абстрагирование, вырабатывает по­нятия, суждения, придает информации смысл и значение, вы­рабатывает и хранит рациональные, в том числе логические, правила. Целостный процесс познания осуществляется в ре­зультате взаимодействия операций и знаний, выполняемых этими полушариями. Если в результате болезни, травмы или хирургического вмешательства связь между ними нарушается, то процесс познания становится неполным, неэффективным или вообще невозможным. Однако право-левая асимметрия возникает не на нейрофизиологической, а на социально-психо­логической основе в процессе воспитания и обучения. Она свя­зана также с характером предметно-практической деятельно­сти. У детей она четко фиксируется лишь в возрасте четырех-пяти лет, а у левшей функции полушарий распределены проти­воположным образом: левое полушарие выполняет функции чувственного, а правое - абстрактного рационального позна­ния.

В процессе творчества и интуиции совершаются сложные функциональные переходы, в которых на каком-то этапе раз­розненная деятельность по оперированию абстрактными и чув­ственными знаниями, соответственно осуществляемая левым и правым полушариями, внезапно объединяется, приводя к полу­чению искомого результата, к озарению, к некоему творческо­му воспламенению, которое воспринимается как открытие, как высвечивание того, что ранее находилось во мраке бессозна­тельной деятельности.

Теперь мы можем обратиться к важнейшим познавательным процедурам объяснения и понимания.

Обычно они рассматриваются как совпадающие или пересе­кающиеся процессы. Однако анализ человеческого познания, интенсивно проводившийся во второй половине XIX и на всем протяжении XX в., выявил между ними существенные разли­чия. Неокантианцы В. Виндельбанд, Г. Риккерт и др. утвержда­ли, что познание природы в корне отличается от познания об­щества и человека. Явления природы, считали они, подчиняют­ся объективным законам, явления же социальной жизни и культуры зависят от совершенно индивидуальных особенностей людей и неповторимых исторических ситуаций. Поэтому познание природы является генерализирующим, или обобщаю­щим, а познание социальных явлений индивидуализирующим. Соответственно для естествознания основная задача - подве­дение единичных фактов под общие законы, а для социального познания главным является постижение внутренних установок, мотивов деятельности и скрытых смыслов, определяющих по­ступки людей. На основании этого В. Дильтей утверждал, что основным методом познания в естественных науках является объяснение, а в науках о культуре и человеке - понимание. Верно ли это? В действительности в таком подходе есть как правильные, так и ошибочные моменты. Верно, что современ­ное естествознание стремится установить прежде всего законы явлений и подвести под них единичные эмпирические знания. Неверно же, что науки об обществе не отражают объективных законов и не пользуются ими для объяснения социально-исто­рических явлений и деятельности индивидов. Верно, что пони­мание взглядов, мнений, убеждений, верований и целей других людей - чрезвычайно сложная задача, тем более что многие люди неправильно или не до конца понимают самих себя, а иногда намеренно стремятся ввести в заблуждение. Неверно, что понимание неприменимо к явлениям природы. Каждый, кто изучал естественные или технические науки, не раз убеж­дался, как трудно и как важно понять то или иное явление, за­кон или результат эксперимента. Поэтому объяснение и пони­мание - два взаимодополняющих познавательных процесса, используемых и в естественно-научном, и в социальном, и в техническом познании.

Теория познания различает: структурные объяснения, отвечающие на вопрос, как устроен объект, например каков состав и взаимосвязь элементарных частиц в атоме; функциональные объяснения, отвечающие на вопрос, как действует и функцио­нирует объект, например животное, индивидуальный человек или определенный производственный коллектив; причинные объяснения, отвечающие на вопрос, почему возникло данное явление, почему именно данный набор факторов привел к та­кому-то или другому следствию, и т. д. При этом в процессе объяснения мы используем уже имеющиеся знания для объяс­нения других. Переход от более общих знаний к более конкретным и эмпирическим и составляет процедуру объяснения. Причем одно и то же явление может объясняться иногда по-разному, в зависимости от того, какие законы, концепции и теоретические взгляды положены в основу объяснения. Так, вращение планет вокруг Солнца можно объяснить - исходя из классической не­бесной механики - действием сил притяжения. Исходя же из общей теории относительности - искривлением околосолнеч­ного пространства в поле его тяготения. Какое из этих объясне­ний более правильное, решает физика. Философская же задача состоит в исследовании структуры объяснения и условий, при которых оно дает правильные знания объясняемых явлений. Это подводит нас вплотную к вопросу об истинности знаний. Знания, которые служат основанием для объяснения, называ­ются объясняющими. Знания, которые ими обосновываются, называются объясняемыми. В качестве объясняющего могут выступать не только законы, но и отдельные факты. Например, факт катастрофы атомного реактора может дать объяснение факту повышения радиоактивности атмосферы над близлежа­щей территорией. В качестве объясняемого могут выступать не только факты, но и законы меньшей общности. Так, известный из курса элементарной физики закон Ома может быть объяснен либо на основе так называемой модели электронного газа Ло­ренца - Друде, либо на основе еще более фундаментальных за конов квантовой физики.

Что же дает нам процесс объяснения? Он, во-первых, уста­навливает более глубокие и прочные связи между различными системами знаний, что позволяет включать в них новые знания о законах и отдельных явлениях природы. Во-вторых, он по­зволяет осуществлять предвидение и предсказание будущих ситуа­ций и процессов, поскольку логическая структура объяснения и предвидения в общем сходна. Отличие же заключается в том, что объяснение относится к фактам, событиям, процессам или закономерностям, существующим или имевшим место в про­шлом, тогда как предсказание относится к тому, что должно произойти в будущем. Предсказание и предвидение - необхо­димая основа для осуществления планирования и проектирова­ния социальной и производственно-практической деятельно­сти. Чем правильнее, глубже и обоснованнее наше предвидение возможных событий, тем эффективнее могут оказаться наши действия.

Чем же отличается понимание от объяснения? Нередко гово­рят, что для понимания какого-то явления это явление следует объяснить. Но то

Введение ……………………………………………………….……. 2

1. Методика научного познания …………………………. 2

1.1. Научное познание как творческий процесс …….… 2

1.2. Психология научного познания ………………... 5

2. Интуиция и процесс познания …………………………………. 7

2.1. Интуиция как часть механизма мышления …….. 7

2.2. Развитие интуитивных способностей ……………………….. 13

Заключение ………………………………………………………… 15

Список литературы ……………………………………………...… 17

Введение

Практически все ученые, работая над поставленной задачей, в первую очередь опираются на приобретенные за время предыдущей деятельности знания и опыт. Однако, весьма значительную роль в творческой работе исследователя играют его личностные качества, среди которых интуиция занимает важное место.

Следует заметить, что в настоящее время не только достаточно широко варьируются оценки степени участия интуиции в процессе научного познания, но и ведется полемика о том, что же, собственно, представляет собой сама интуиция и какой смысл следует вкладывать в это понятие.

Целью данной работы является попытка на основе обзора некоторых исследований, посвященных проблеме интуиции, показать место интуиции в процессе познания, и рассмотреть возможные механизма ее действия.

1. Методика научного познания

1.1. Научное познание как творческий процесс

По своей природе почти каждому человеку свойственно проявление любопытства, стремление к приобретению новых знаний. За тысячелетия своего развития человечество зафиксировало множество фактов, открыло огромное количество свойств и законов природы. Теория познания, или гносеология, сформировалась в ходе развития философии в качестве одного из ее фундаментальных разделов. Фактически, в гносеологии знание понимается как своеобразная связующая нить между природой, человеческим духом и практической деятельностью человека.

Познание невозможно без творческого подхода к решению практически любой задачи. Когда исследователь пытается узнать, понять что-либо для него новое, он сталкивается с целым рядом проблем, определяемых прежде всего особенностями его личностью, а также характером понимания им задачей и целей проводимых исследований.

Во всех научных дисциплинах разработано множество частных методик, следование которым является необходимым предварительным условием совершения открытий в рамках данной конкретной дисциплины; помимо этого, существует еще и ряд общих для всех дисциплин одной направленности (естественных, гуманитарных etc.) принципов (предписаний, запретов, ограничений, правил и т. п.). Но при этом необходимо осознавать, что признание творческого характера научного исследования является сегодня общим тезисом методологии науки. Творческая деятельность ученого происходит в рамках общих основ методики научных исследований, среди которых видное место занимают, так называемые “методологические регулятивы” теории. Сюда обычно относят принцип проверяемости (или фальсифицируемости), принцип простоты, принцип инвариантности, принцип соответствия, и некоторые другие.

Вообще, говоря о методике научного познания, нельзя не упомянуть о том, что в теории познания уже давно остается неразрешимым вопрос о познаваемости мира. Вот что по этому поводу пишет английский философ, основоположник теории критического рационализма Карл Поппер: “Анализируемый спор ведется между критическим и смелым рационализмом - душа открытия - и узким, оборонительным учением, согласно которому нам не нужно, да мы и не можем узнать или понять относительно нашего мира больше того, что нам уже известно. Это учение, кроме того, несовместимо с оценкой науки как одного из величайших достижений человеческого духа”.

Ученый-исследователь в своей работе “стремится к нахождению истинной теории, т. е. такого описания мира (в частности, его регулярностей, или законов), которое было бы также объяснением наблюдаемых фактов. (Это означает, что описание фактов должно быть выводимо из теории, соединенной с определенными утверждениями - так называемыми “начальными условиями”. Поппер защищает этот тезис, и далее он полагает, что “причина возможной недостоверности любой теории заключается просто в том, что наши проверки никогда не могут быть исчерпывающими”.

Здесь с Поппером можно и не согласиться, но смелые теории всегда сначала не находили должной оценки, хотя бы потому, что людям трудно менять свои устоявшиеся представления. “Если угодно, основной парадокс познания можно сформулировать так: объектом познания может быть то, что как-то дано мышлению, охарактеризовано им; но то, что уже дано, что известно мышлению, делает познание ненужным, ибо познание чтобы быть таковым, обязано иметь дело с неизвестным. Или иначе: познание, чтобы быть познанием, обязано иметь дело с неизвестным; но, чтобы с “чем-то” иметь дело, это “что-то” должно быть известно”. Этот “парадокс познания” решают философские категории, давая предварительную (и по самой сути дела неопределенную) характеристику “сущего”, задавая познанию его объект. Так одной из философских категорий в методике научного познания является интуиция.

“Интуитивизм” - название философской школы, в основе которой лежит положение о том, что у человека имеется некоторая особая способность или дар интеллектуальной интуиции, позволяющей “видеть истину”. Хотя интеллектуальная интуиция “в некотором смысле и является нашим неизбежным спутником, она зачастую сбивает нас с истинного пути и эти блуждания представляют собой серьезную опасность. В общем случае мы не видим истину тогда, когда нам наиболее ясно кажется, что мы видим ее. И только ошибки могут научить нас не доверять нашей интуиции”.

Следующие высказывания Поппера достаточно объективно отражают положение интуиции в познавательном процессе:

1. “Во все, что мы принимаем, верить следует только в пробном, предварительном порядке, всегда помня, что в лучшем случае мы обладаем только частью истины (или справедливости) и по самой нашей природе мы вынуждены совершать, по крайней мере, некоторые ошибки и выносить неверные суждения. Это относиться не только к фактам, но и к принимаемым нами нормам”.

2. “Мы можем верить в интуицию (даже в пробном порядке) только в том случае, если мы пришли к ней в результате многих испытаний нашего воображения, многих ошибок, многих проверок, многих сомнений и долгих поисков возможных путей критики”.

3. “Процесс учения, роста субъективного знания всегда

в основных чертах один и тот же. Он состоит в критике, обладающей творческим воображением”.

1.2. Психология научного познания

Говоря о методологии научного познания, нельзя не упомянуть психологическую сторону процесса познания, и здесь любопытно обратиться к тому, что думают сами ученые по поводу своих научных достижений. Известный французский математик Анри Пуанкаре считал, что “важно посмотреть, что же происходит в самой душе математика”, и полагал, что “лучшее, что можно для этого сделать, это провести собственные воспоминания”. В этих воспоминаниях содержится описание следующего эпизода: “Мы сели в омнибус для какой-то прогулки: в момент, когда я встал на подножку, мне пришла в голову идея без всяких казалось бы предшествовавших раздумий с моей стороны”. Анализ А. Пуанкаре содержит не только описания, но и интерпретацию, например утверждение, что бессознательная работа “возможна или, по крайней мере, плодотворна лишь в том случае, когда ей предшествует и за ней следует сознательная работа. А. Пуанкаре говорил о чувстве абсолютной уверенности, которое сопровождает озарение, но подчеркивал, что оно может нас обманывать. Вместе с тем А. Пуанкаре подчеркивал, что его взгляды на природу творчества “несомненно нуждаются в проверке, так как несмотря ни на что остаются гипотетическими”.

В этом положении четко фиксируется эвристическая ценность и ограниченность самоанализа: его результаты являются источником формирования гипотез, но не являются доказательством правильности этих гипотез, доказательством являются только результаты объективного исследования психики.

К образу при характеристике творчества прибегает и Г. Гельмгольц: “Я могу сравнить себя с путником, который предпринял восхождение на гору, не зная дороги; долго и с трудом взбирается он, часто вынужден возвращаться назад, ибо дальше нет прохода. То размышление, то случай открывает ему новые тропинки, они ведут его несколько далее, и, наконец, когда цель достигнута, он, к своему стыду, находит широкую дорогу, по которой мог бы подняться, если бы умел верно отыскать начало.” Г. Гельмгольц анализировал зависимость появления новых мыслей от внешних условий: мысль “никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом...”. К числу условий, благоприятствующих появлению новых мыслей, относятся: “чувство спокойного благосостояния”, “пробуждение, неторопливый подъем по лесистым горам, в солнечный день. Малейшее количество спиртного напитка как бы отпугивало их прочь”.

А. Эйнштейн считал, что “слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо ни малейшей роли в механизме моего мышления”, но нельзя сводить творчество к функционированию образного мышления”.

Таким образом, в психологической литературе на основании обобщения рассказов ученых и изобретателей, их интервью и биографических данных сложилось известное представление об основных стадиях мыслительного процесса. И это представление является по существу ответом на вопрос: из чего “слагается” мышление, что происходит между моментом принятия задачи, подлежащей решению, и моментом выдачи названия ее решения?

Приведем одну из наиболее общих схем организации стадий решения задачи, которая предполагает выделение четырех стадий:

1) подготовка (постановка проблемы);

2) созревание решения (вынашивание);

3) вдохновение (рождение решения, интуитивное

озарение);

4) проверка найденного решения.

Это представление о четырехстадийности любой сложной мыслительной деятельности показывает, как разворачивается процесс мышления. Отметим, однако, что эта схема родилась на основе самоописаний, самоанализа мыслительной деятельности ученых и изобретателей. Вторым источником получения знаний о мыслительной деятельности, который рассматривается в совокупности с первым источником и основывается на приведенной выше схеме процесса мышления, являются эксперементально-психологические исследования. Наиболее общими выводами о деятельности мышления, полученными в результате этих исследований и представляющих интерес для данной работы, являются следующие положения:

1) деятельность мышления состоит не только из процессов, подчиненных сознательной цели, но и из процессов, подчиненных неосознанному предвосхищению будущих результатов, и процессов формирования этих представлений, которые нельзя, естественно, сводить к операциям;

2) в составе деятельности (т. е. в том из чего она состоит) процессы этого второго рода могут занимать больше места, чем собственно целенаправленные действия”.

Таким образом, наука о психологии научного познания утверждает, что в мыслительной деятельности имеются некоторые неосознанные процессы, связанные с вдохновением.

2. Интуиция и процесс познания

2.1. Интуиция как часть механизма мышления

Конечным продуктом всех научных исследований являются научные открытия. Научные открытия разнообразны по своему содержанию и характеру; в широком смысле слова открытием является всякий новый научный результат.

Научное достижение обычно связано с образованием принципиально новых представлений и идей, не являющихся простым логическим следствием из известных научных положений. Каким же образом ученый приходит к принципиально новым представлениям и идеям, если они не выводятся из имеющегося налицо научного знания, а иногда даже настолько не вписываются в него, что должны казаться, по выражению Н.Бора, сумасшедшими?

Как уже упоминалось в первой части данной работы, когда ученые пытаются описать и проанализировать процесс своего творчества, они редко обходятся без ссылок на "догадку", "озарение", "прозрение", "переживание". Интуиция - вот что, по всей вероятности, играет самую существенную, решающую роль в создании новых научных представлений и выдвижении новых идей.

Вот что пишет об этом А.Эйнштейн: "Подлинной ценностью является в сущности только интуиция. Что только не называют интуицией! Это и высший, даже - сверхъестественный дар, единственно способный пролить свет истины на сокровенные тайны бытия, недоступные ни чувствам, блуждающим по поверхности вещей, ни рассудку, скованному дисциплинарным уставом логики. Это и удивительная сила, легко и просто пере носящая нас через пропасть, развернувшуюся между условием задачи и ее решением. Это и счастливая способность мгновенно найти идею, которая лишь задним числом, в поту и муках будет обоснована рассуждением и опытом. Но вместе с тем это и ненадежный, несистематизированный путь, могущий завести в тупик, бесплодная надежда лентяев не желающих доводить свой мозг до изнеможения наряженными умственными усилиями; наивное дитя познания, чей бессвязный лепет лишен ясного смысла и только после бесчисленных поправок может рассматриваться в качестве информационного сообщения".

Чтобы лучше понять, что же такое интуиция и каково ее место в научном познании, необходимо немного сказать о предыстории этого понятия. Интенсивное развитие естествознания и математики в ХVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных факторов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом, о попытке создать логическое и гносеологическое объяснение математическому познанию, и т.д. Бурное развитие математики и естествознания требовало новых методов в теории познания, которые позволили бы определить источник необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного исследования повышался не только в естествознании но и в философской науке, в которой появлялись рационалистические теории интеллектуальной интуиции.

Основным пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на опосредствованное и непосредственное, т. е. интуитивное, являющееся необходимым моментом в процессе научного исследования. Родоначальник рационализма Декарт говорил о существовании истин особого рода, познаваемых "прямым интеллектуальным усмотрением" без помощи доказательства.

Для Канта интуиция есть источник знания. И "чистая" интуиция ("чистая интуиция пространства и времени") является неисчерпаемым источником знания: из нее берет начало абсолютная уверенность. Данная концепция имеет свою историю: Кант в значительной мере позаимствовал ее у Платона, Фомы Аквинского и Декарта.

М.В.Ломоносов был противником рационализма. Познание, с точки зрения Ломоносова, осуществляется следующим образом: "Из наблюдений устанавливать теорию,

через теорию исправлять наблюдения есть лучший способ к изысканию правды”. Ломоносов вплотную подошел к проблеме соотношения непосредственного и опосредствованного знания как результатов чувственного и теоретического познания и оказал огромное влияние на разработку проблемы интуиции в русской философии.

Первоначально интуиция означает, конечно, восприятие: это есть то, что мы видим или воспринимаем, если смотрим на некоторый объект или его пристально рассматриваем. Однако начиная, по крайней мере, уже с Платона, разрабатывается противоположность между интуицией, с одной стороны, и дискурсивным мышлением с другой. В соответствии с этим интуиция есть божественный способ познания чего-нибудь лишь одним взглядом, в один миг, вне времени, а дискурсивное мышление есть человеческий способ познания, состоящий в том, что мы в ходе некоторого рассуждения, которое требует времени, шаг за шагом развертываем нашу аргументацию.

Как вытекает из выше сказанного, на протяжении всей истории развития представлений об интуиции идет противопоставление восприятий, т. е. чувственных образов понятиям, т. е. логически обоснованным утверждениям. Возможно, место следует искать в области двух познавательных процессов: при переходе от чувственных образов к понятиям и при переходе от понятий к чувственным образам. Эти два процесса являются качественно-особыми способами формирования чувственных образов и понятий. Отличие их от всех прочих заключается в том, что они связаны с переходом из сферы чувственно-наглядного в сферу абстрактно-понятийного и наоборот. В ходе их развертывания могут быть найдены понятия, не выводимые логически из других понятий, и образы, не порождаемые другими образами по законам чувственной ассоциации.

Процессам перехода от чувственных образов к понятиям и, наоборот, действительно присущи те качества,

которые чаще всего считаются обязательными признаками интуиции: непосредственность получаемого о знания и не вполне осознаваемый характер механизма его возникновения.

Можно думать, что человеческая мыслительная деятельность имеет "двухплоскостной характер", обусловленный наличием двух языков, в которых кодируется циркулирующая в мышлении информация (язык" предметных гештальтов" и "символически-операторный" язык). Если в процессах чувственно-ассоциативного, образного мышления движение мысли идет в плоскости наглядных образов, а в ходе дискурсивных, логических рассуждений в плоскости абстрактных понятий, то интуиция представляет собою "прыжок" с одной из этих плоскостей на другую. Переходы от чувственных образов к понятиям (концептуальная интуиция) и от понятий к чувственным образам (эйдетическая интуиция) различаются направлением этого "прыжка". Перескакивая с плоскости чувственно-наглядного в плоскость абстрактно-понятийного, мысль совершает как бы своеобразный "обходной маневр", чтобы преодолеть барьеры, преграждающие ей дорогу к новому знанию при движении в одной и той же плоскости. Этот "маневр" и позволяет получить такие результаты, какие нельзя достичь другими средствами (оставаясь все время в одной плоскости).

На основе элементарных форм концептуальной и эйдетической интуиции развертываются специфические механизмы интуитивного мышления, которые вовлекают во взаимодействие между собой образы и понятия из совершенно, казалось бы, далеких друг от друга предметных областей. Вступая во взаимодействие эти образы и понятия видоизменяются и перестраиваются, что ведет к возникновению принципиально новых представлений и идей.

Разумеется, реконструкция мыслительных процессов, которые приводят ученого к открытию, наталкивается на большие трудности. Однако на основе гносеологического анализа историко-научного материала, с учетом данных, накопившихся в психологических исследованиях, можно указать некоторые механизмы интуитивного мышления, с помощью которых в сознании ученых формируются новые представления и идеи (к сожалению, предполагаемый объем данной работы не позволяет привести их подробный анализ).

Вот один из примеров, взятый из книги “От мечты к открытию”, автором которой является Ганс Селье: "Логика составляет основу экспериментальных исследований точно также, как грамматика составляет основу языка. Однако, мы должны научиться пользоваться математикой и статистикой интуитивно, т. е. неосознанно, так как у нас нет времени для того, чтобы на каждом шагу осознанно применять законы логики.

Логика и математика способны даже блокировать свободный поток того полуинтуитивного мышления, который является основой основ научных исследований

в области медицины.

Та полуинтуитивная логика, которой пользуется каждый ученый-экспериментатор в своей повседневной работе, - это специфическая смесь жесткой формальной логики и психологии. Она формальна в том смысле, что абстрагирует формы мышления от их содержания, с тем чтобы установить абстрактные критерии непротиворечивости. А так как эти абстракции могут быть представлены символами, то логика может быть также названа символической (математика). Но, в то же время, эта логика честно и откровенно признает, что ее понятийные элементы, ее абстракции в отличии от математики или теоретической физики являются в силу необходимости вариабельными и относительными. Следовательно, строгие законы мышления к ней применить нельзя. Таким образом, в размышлениях о природе мышления нам следует также отвести существенную роль интуиции. Вот почему в нашей системе мышления психология должна быть интегрирована с логикой.

Ниже перечислены наиболее важные проблемы, с которыми предстоит иметь дело этой полуформальной логике.

1. Формулирование понятийных элементов.

а) характеристиками (признаками) ;

б) причиной.

3. Формирование новых вопросов относительно:

а) эволюции характеристик во времени (те типы

понятийных элементов, которые им предшествуют

и те типы, в которые они по всей вероятности

перейдут) ;

б) опосредования причинно - следственных связей

(инциденты, которые предшествуют непосредствен-

ной причине, и консенвенты, которые, по всей ве-

роятности, являются результатом ее действия).

4. Вспышка интуиции, "озарение". Хотя она и под-

готовлена предшествующими операциями, но тем не

менее не может быть выведена из них путем примене-

ния формальной логики.

Обладая глубокими познаниями, трудолюбием и вооружившись логикой, можно более или менее осознанно проложить путь от 1. к 3.а) или 3.б), т. е. Именно ту часть пути, которая представляет собой развитие ранее сформулированного понятия. Однако только вспышка интуиции, творческого воображения, происходящая в подсознании, способна преодолеть разрыв между всем кругом проблем и подлинным открытием".

Интуиция здесь играет замыкающую, связующую роль и раскрытие из подсознания такой вспышки в виде осознанного недостающего, связующего звена является наиболее плодотворным научным достижением, которое составляет основу фундаментальных исследований.

Исходя из рассмотренных выше механизмов мышления, можно сказать так, что интуиция - это качественный скачок, который происходит в результате того, что некоторый, предшествующий ему, количественный объем логического мышления переходит на качественно-новый уровень интуитивного озарения. Просто не из ничего новые идеи не приходят, рождению новой идеи предшествует долгая работа ума. Здесь также необходимо сказать о том, что "фундаментальное открытие не может совершится без процесса взаимодействия чувственного и логического познания, осуществляемое действием интуиции. Но это не дает никакого основания, считать основным и тем более единственным способом получения нового научного знания. Интуиция - это специфическая форма познания, определенным образом влияющая на использование ученым конкретных научных методов исследования. Фундаментальные теоретические открытия есть результат взаимодействия интуиции с методами и принципами конкретной науки (в физике, например, с аналогией и гипотезой) и экспериментальной проверки полученных данных".

Раскрытие закономерностей, определяющих собой интуицию, - дело весьма трудоемкое, требующее сосредоточения усилий специалистов самых различных областей. В этом существует настоятельная необходимость, так как реальное ускорение научно - технического прогресса связано с качественным приращением в первую очередь фундаментальных, т. е. принципиально новых (и поэтому заранее не программируемых и не выводимых только формальным путем), результатов. Здесь же неизбежно возникает вопрос о роли интуиции в научном познании. "Если есть интуиция, то и есть закономерности, на которые она опирается”.

2.2. Развитие интуитивных способностей

В связи с вопросом о развитии интуитивных способностей представляется интересной работа Эдварда де Боно "Рождение новой идеи: О нешаблонном мышлении". В этой работе автор анализирует соотношение "шаблонного и "нешаблонного" мышления, т. е. пытается решить классическую проблему соотношения логики и интуиции в познании.

Также в своей монографии Эдвард де Боно дает следующие основные принципы нешаблонного мышления, которые "могут быть подведены под 4 очень общие, но далеко не единственно возможные рубрики:

1) осознание господствующих, или поляризующих,

2) поиски различных подходов к явлениям;

3) высвобождение из-под жесткого контроля шаблон-

ного мышления;

4) использование случая”.

Для раскрытия второго принципа можно прибегнуть к словам самого автора: "Переход от очевидного способа подход а к явлениям к менее очевидному требует простого смещения акцента внимания".

Рассматривая третий принцип нешаблонного мышления, Эдвард де Боно пишет: "Один из способов избежать жесткости слов заключается в том, чтобы мыслить на основе наглядных образов, не пользуясь словами вообще. Опираясь на эти образы, человек вполне способен мыслить последовательно. Трудности возникают лишь тогда, когда мысль нужно выразить словами. К сожалению, мало людей способны мыслить, так сказать, визуально, да и не все ситуации могут быть проанализированы посредством зрительных образов. Тем не менее, привычку к визуализации мышления стоило было бы приобрести, ибо зрительные образы обладают такой подвижностью и пластичностью, какой не обладают слова.

Визуальное мышление означает не просто использование первичных зрительных образов в качестве материала мышления. Это было бы слишком примитивно. Визуальный язык мышления использует линии, диаграммы, цвета, графики и массу других средств для того, чтобы проиллюстрировать те соотношения, которые было бы весьма затруднительно описать обычным языком. Подобные зрительные образы легко меняются под влиянием динамических процессов и, кроме того, дают возможность показать одновременно прошедшие, настоящие и будущие результаты влияния любого процесса.

Очень полезным избежать влияния фиксированных частей какой-то проблемы является деление этих частей

на еще более мелкие части, а затем составление из них более крупных новых соединений. Намного легче собрать мелкие части ситуации в разного рода соединения, чем разбить уже раздробленную ситуацию на новые составные части".

В целом, следует отметить, что вопрос развития интуитивных способностей (так же как и сама проблема интуиции) в настоящее время еще недостаточно изучен; решение данного вопроса представляется весьма важным делом, поскольку оно способно открыть дорогу новым эффективным методикам проведения научных исследований.

Заключение

В заключение необходимо сказать о том, что весьма важно как не переоценить, так и недооценить роль интуиции в процессе научного познания.

Интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества. Поэтому, совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым не казался этот механизм, им нужно пытаться управлять. Для этого применимы, например, достижения современной психологии – работа над преодолением подсознательных барьеров и стереотипов. Причем лучше не “переделывать” человека, а обращать внимание на эти вопросы на самых ранних этапах воспитания творческой личности. Интересны также методы управления процессом познания, культивируемые на Востоке (медитация, йога и т.п.). Однако, представляется несколько сомнительным применения этих методов именно в научном познании.

Необходимо также отметить опасности, которые таят в себе чрезмерное увлечение попытками искусственного инициирования интуиции. Необходимо ясно представлять, что эффективны и безопасны только косвенные и слабые методы воздействия на психику и мозг.

В этом смысле ученые находятся в более выгодном положении нежели люди иных творческих профессий. Ученые, каким бы самым необъяснимым путем было получено новое знание, ищут, во-первых, логические доказательства полученному, и, во-вторых, подтверждения их в реальном объективном мире. Человек же, занимающийся, к примеру, художественным творчеством, и слишком уповающий на различного рода интуитивные способы получения нового, рискует потерять связь с действительностью и даже сойти с ума.

Однако, интуиция в научном познании занимает менее важное место, чем, например, в художественном творчестве. Основная причина состоит в том, что наука – достояние всего человечества, тогда как поэт или художник может творить в своем замкнутом мире. Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами других ученых, выраженных в логически выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего дня”. Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов после него.

Список литературы

1. Ирина В.Р., Новиков А.А. В мире научной интуиции: интуиция и разум. 1978.

2. Налгаджян А.А. Некоторые психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества). 1972.

3. Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1964.

4. Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

5. Грановская Р.М., Березная И.Я. Интуиция и искусственный интеллект. Л., 1991.

6. Кармин А.С., Хайкин Е.П. Творческая интуиция в науке. М, 1971.

7. Боно де Э. "Рождение новой идеи" - М., 1976.

8. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Интуиция как самодостраивание // Вопросы философии. - 1994. - №2. - С 110.

9. Симонов П.В. Мозг и творчество // Вопросы философии. - 1992. – №11. - С. 3.

10. Фейнберг Е.А. Интуитивное суждение и вера // Вопросы философии. - 1991. - №8. - с. 13

Большое значение в процессе познания имеют такие факторы, как воображение, фантазия, эмоции и др. Среди них особенно важную роль играет интуиция (внезапное озарение) - способность прямого, непосредственного постижения истины без доказательств. В широком смысле, под интуицией понимается связующее звено между бессознательным и сознанием, момент во взаимодействии субъекта и объекта, который приводит к переходу элементов из области бессознательного, психического в область сознания. Интуиция свойственна каждому человеку, только проявляется по-разному. Выделяют еще такое понятие как «творческая интуиция». Это такой момент во взаимодействии субъекта и объекта, который приводит к качественно новому, не имевшему ранее место знанию, к оригинальным решениям, изобретениям, открытиям. Основными характерными свойствами интуиции являются:

внезапность, неожиданность и случайность;

непосредственность: без опоры на логические доказательства;

неосознанность путей и средств, приведших к данному результату.

В истории философии на важную роль интуиции в процессе познания указывали многие мыслители. Так, Декарт считал, что для реализации правил его рационалистического метода необходима интуиция, с помощью которой усматриваются первые начала.

Единственно достоверным средством познания считали интуицию сторонники такого философского течения ХХв., как интуитивизм . А. Бергсон, противопоставляя интеллекту интуицию, показывал последнюю подлинным философским методом, в процессе применения которого происходит непосредственное слияние объекта с субъектом. Связывая интуицию с инстинктом, он отмечал, что она характерна для художественной модели познания, тогда как в науке господствует интеллект, логика, анализ. Если в феноменологии Гуссерля интуиция есть, прежде всего, «сущностное видение», «идеализация», непосредственное созерцание общего, то у Фрейда - это скрытый, бессознательный первопринцип творчества.

Своеобразно толковали соотношение рациональной и иррациональной, интуитивной и дисскурсивной сторон познания русские философы - интуитивисты. Так, С. Л. Франк, указывал на неразрывную связь рацио-нального с противоположным ему моментом - иррациональным. Согласно Н. О. Лосскому, интуитивизм устраняет противоположность между знанием и бытием.

Интуиция означает прямое постижение без предварительного логического доказательства. В интуиции проявляется единство чувственного и логического: человек на основе опыта и имеющихся знаний получает внезапное решение задачи, над которой он до этого длительное время безуспешно размышлял. Ему кажется, что такое решение пришло к нему совершенно спонтанно, внезапно.

Интуитивное решение, зачастую, предваряется каким-либо незначи-тельным внешним толчком. Известно, что упавшее с дерева на голову Ньютона яблоко, послужило поводом к открытию закона всемирного тяготения, а купавшийся в ванне Архимед внезапно пришел к мысли, что выталкивающая сила равна весу жидкости в объеме погруженного в нее тела. Особенно часто интуитивные догадки посещают человека во время его перехода от сна к состоянию бодрствования (А. Г. Спиркин).

Интуиция - сложно структурированный процесс, включающий как рациональные, так и чувственные элементы, что послужило основанием для отнесения ее к особой форме познания. Продуктивная функция интуиции подтверждается большим количеством фактов, зачастую экзотичных и даже забавных, из истории научного, технического и художественного творчества. Вместе с тем, необходимо отметить, что интуитивно полученные решения далеко не всегда включаются в существующую систему знаний.

Во-первых, из-за отсутствия доказательности и подчиненности консервативному здравому смыслу; во-вторых, в силу первого обстоятельства интуиция сама по себе без дополнительных эмпирических и теоретических аргументов недостаточна для построения и оценки научных теорий. Поэтому, в целом, развитие познания (особенно научного) идет по пути освобождения от интуитивно принимаемых решений, приведения их к логически выводимым утверждениям, уточнениям и подтверждениям на основе данных опыта и накопленного теоретического знания.

Познание это не просто деятельность, а креативная деятельность, творчество. Творчество можно определить как деятельность человека, в результате которой происходит преобразование природного и социального мира в соответствии с целями и потребностями человека на основе объективных законов действительности.

Науку по изучению творческой деятельности называют эвристикой. Творчество является созидательной деятельностью, противостоящей разрушению, хотя творчество может включать в себя моменты деструкции (устранять тормозящие факторы, освобождать место для нового). Оно выступает в качестве продуктивной деятельности, т. е. способно производить новое, в отличие от репродуктивной, при которой воспроизводится известное. Результаты творчества полезны (ценны) и новы (оригинальны).

Творческий процесс в познании начинается с осознания потребности в нововведении (решение проблемы, получение необходимого знания) и заканчивается созданием нового, в основном интеллектуального образования, призванного удовлетворить эту потребность. Вслед за конкретизацией социального заказа (в форме проблемы, задачи) выясняются основные противоречия, мешающие достижению цели. Кульминационный момент творческого процесса -выдвижение идеи, концентрирующей в себе достигнутое знание, и вместе с тем предположение об идеальном результате. Затем идея проверяется, конкретизируется, создается программа ее реализации на практике. К высшим достижениям познавательной творческой активности относятся научные открытия, технические изобретения, социальные программы и т. д.

Интуиция и творчество не поддаются формально-логическому описанию. Но существуют эвристические методы, с помощью которых ведется поиск нового, требующий мобилизации таланта, памяти, внимания, воображения субъекта. Эвристическими приемами являются: индуктивное рассуждение - перенос знаний, полученных на основе исследования части явлений на весь класс в целом; рассуждение по аналогии - яркий пример эвристического рассуждения, не гарантирующего достижение истины, но вместе с тем не являющегося произвольным предположением; математическое моделирование и др. Философия в целом имеет эвристический характер. Поэтому овладение ее высотами является одним из действенных средств постижения тайн интуиции и творчества.

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ЭЛЕКТРОНИКИ И МАТЕМАТИКИ

(ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ)

Реферат по предмету «Философия»

на тему:

«Интуиция и её роль в познании»

Выполнил:

студент группы С-85

Проверил:

Москва 2010

Введение ……………………………………………………….……. 3

1. Методика научного познания …………………………. 4

1.1. Научное познание как творческий процесс …….… 4

1.2. Психология научного познания ………………... 6

2. Интуиция и процесс познания …………………………………. 9

2.1. Интуиция как часть механизма мышления …….. 9

2.2. Развитие интуитивных способностей ……………………….. 14

Заключение ………………………………………………………… 16

Список литературы ……………………………………………...… 17

Введение

Практически все ученые, работая над поставленной задачей, в первую очередь опираются на приобретенные за время предыдущей деятельности знания и опыт. Однако, весьма значительную роль в творческой работе исследователя играют его личностные качества, среди которых интуиция занимает важное место.

Следует заметить, что в настоящее время не только достаточно широко варьируются оценки степени участия интуиции в процессе научного познания, но и ведется полемика о том, что же, собственно, представляет собой сама интуиция и какой смысл следует вкладывать в это понятие.

Целью данной работы является попытка на основе обзора некоторых исследований, посвященных проблеме интуиции, показать место интуиции в процессе познания, и рассмотреть возможные механизма ее действия.

1. Методика научного познания

1.1. Научное познание как творческий процесс

По своей природе почти каждому человеку свойственно проявление любопытства, стремление к приобретению новых знаний. За тысячелетия своего развития человечество зафиксировало множество фактов, открыло огромное количество свойств и законов природы. Теория познания, или гносеология, сформировалась в ходе развития философии в качестве одного из ее фундаментальных разделов. Фактически, в гносеологии знание понимается как своеобразная связующая нить между природой, человеческим духом и практической деятельностью человека.

Познание невозможно без творческого подхода к решению практически любой задачи. Когда исследователь пытается узнать, понять что-либо для него новое, он сталкивается с целым рядом проблем, определяемых прежде всего особенностями его личностью, а также характером понимания им задачей и целей проводимых исследований.

Во всех научных дисциплинах разработано множество частных методик, следование которым является необходимым предварительным условием совершения открытий в рамках данной конкретной дисциплины; помимо этого, существует еще и ряд общих для всех дисциплин одной направленности (естественных, гуманитарных etc.) принципов (предписаний, запретов, ограничений, правил и т. п.). Но при этом необходимо осознавать, что признание творческого характера научного исследования является сегодня общим тезисом методологии науки. Творческая деятельность ученого происходит в рамках общих основ методики научных исследований, среди которых видное место занимают, так называемые “методологические регулятивы” теории. Сюда обычно относят принцип проверяемости (или фальсифицируемости), принцип простоты, принцип инвариантности, принцип соответствия, и некоторые другие.

Вообще, говоря о методике научного познания, нельзя не упомянуть о том, что в теории познания уже давно остается неразрешимым вопрос о познаваемости мира. Вот что по этому поводу пишет английский философ, основоположник теории критического рационализма Карл Поппер: “Анализируемый спор ведется между критическим и смелым рационализмом - душа открытия - и узким, оборонительным учением, согласно которому нам не нужно, да мы и не можем узнать или понять относительно нашего мира больше того, что нам уже известно. Это учение, кроме того, несовместимо с оценкой науки как одного из величайших достижений человеческого духа”.

Ученый-исследователь в своей работе “стремится к нахождению истинной теории, т. е. такого описания мира (в частности, его регулярностей, или законов), которое было бы также объяснением наблюдаемых фактов. (Это означает, что описание фактов должно быть выводимо из теории, соединенной с определенными утверждениями - так называемыми “начальными условиями”. Поппер защищает этот тезис, и далее он полагает, что “причина возможной недостоверности любой теории заключается просто в том, что наши проверки никогда не могут быть исчерпывающими”.

Здесь с Поппером можно и не согласиться, но смелые теории всегда сначала не находили должной оценки, хотя бы потому, что людям трудно менять свои устоявшиеся представления. “Если угодно, основной парадокс познания можно сформулировать так: объектом познания может быть то, что как-то дано мышлению, охарактеризовано им; но то, что уже дано, что известно мышлению, делает познание ненужным, ибо познание чтобы быть таковым, обязано иметь дело с неизвестным. Или иначе: познание, чтобы быть познанием, обязано иметь дело с неизвестным; но, чтобы с “чем-то” иметь дело, это “что-то” должно быть известно”. Этот “парадокс познания” решают философские категории, давая предварительную (и по самой сути дела неопределенную) характеристику “сущего”, задавая познанию его объект. Так одной из философских категорий в методике научного познания является интуиция.

“Интуитивизм” - название философской школы, в основе которой лежит положение о том, что у человека имеется некоторая особая способность или дар интеллектуальной интуиции, позволяющей “видеть истину”. Хотя интеллектуальная интуиция “в некотором смысле и является нашим неизбежным спутником, она зачастую сбивает нас с истинного пути и эти блуждания представляют собой серьезную опасность. В общем случае мы не видим истину тогда, когда нам наиболее ясно кажется, что мы видим ее. И только ошибки могут научить нас не доверять нашей интуиции”.

Следующие высказывания Поппера достаточно объективно отражают положение интуиции в познавательном процессе:

1. “Во все, что мы принимаем, верить следует только в пробном, предварительном порядке, всегда помня, что в лучшем случае мы обладаем только частью истины (или справедливости) и по самой нашей природе мы вынуждены совершать, по крайней мере, некоторые ошибки и выносить неверные суждения. Это относиться не только к фактам, но и к принимаемым нами нормам”.

2. “Мы можем верить в интуицию (даже в пробном порядке) только в том случае, если мы пришли к ней в результате многих испытаний нашего воображения, многих ошибок, многих проверок, многих сомнений и долгих поисков возможных путей критики”.

3. “Процесс учения, роста субъективного знания всегда в основных чертах один и тот же. Он состоит в критике, обладающей творческим воображением”.

1.2. Психология научного познания

Говоря о методологии научного познания, нельзя не упомянуть психологическую сторону процесса познания, и здесь любопытно обратиться к тому, что думают сами ученые по поводу своих научных достижений. Известный французский математик Анри Пуанкаре считал, что “важно посмотреть, что же происходит в самой душе математика”, и полагал, что “лучшее, что можно для этого сделать, это провести собственные воспоминания”. В этих воспоминаниях содержится описание следующего эпизода: “Мы сели в омнибус для какой-то прогулки: в момент, когда я встал на подножку, мне пришла в голову идея без всяких казалось бы предшествовавших раздумий с моей стороны”. Анализ А. Пуанкаре содержит не только описания, но и интерпретацию, например утверждение, что бессознательная работа “возможна или, по крайней мере, плодотворна лишь в том случае, когда ей предшествует и за ней следует сознательная работа. А. Пуанкаре говорил о чувстве абсолютной уверенности, которое сопровождает озарение, но подчеркивал, что оно может нас обманывать. Вместе с тем А. Пуанкаре подчеркивал, что его взгляды на природу творчества “несомненно нуждаются в проверке, так как несмотря ни на что остаются гипотетическими”.

В этом положении четко фиксируется эвристическая ценность и ограниченность самоанализа: его результаты являются источником формирования гипотез, но не являются доказательством правильности этих гипотез, доказательством являются только результаты объективного исследования психики.

К образу при характеристике творчества прибегает и Г. Гельмгольц: “Я могу сравнить себя с путником, который предпринял восхождение на гору, не зная дороги; долго и с трудом взбирается он, часто вынужден возвращаться назад, ибо дальше нет прохода. То размышление, то случай открывает ему новые тропинки, они ведут его несколько далее, и, наконец, когда цель достигнута, он, к своему стыду, находит широкую дорогу, по которой мог бы подняться, если бы умел верно отыскать начало.” Г. Гельмгольц анализировал зависимость появления новых мыслей от внешних условий: мысль “никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом...”. К числу условий, благоприятствующих появлению новых мыслей, относятся: “чувство спокойного благосостояния”, “пробуждение, неторопливый подъем по лесистым горам, в солнечный день. Малейшее количество спиртного напитка как бы отпугивало их прочь”.

А. Эйнштейн считал, что “слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо ни малейшей роли в механизме моего мышления”, но нельзя сводить творчество к функционированию образного мышления”.

Таким образом, в психологической литературе на основании обобщения рассказов ученых и изобретателей, их интервью и биографических данных сложилось известное представление об основных стадиях мыслительного процесса. И это представление является по существу ответом на вопрос: из чего “слагается” мышление, что происходит между моментом принятия задачи, подлежащей решению, и моментом выдачи названия ее решения?

Приведем одну из наиболее общих схем организации стадий решения задачи, которая предполагает выделение четырех стадий:

1) подготовка (постановка проблемы);

2) созревание решения (вынашивание);

3) вдохновение (рождение решения, интуитивное озарение);

4) проверка найденного решения.

Это представление о четырехстадийности любой сложной мыслительной деятельности показывает, как разворачивается процесс мышления. Отметим, однако, что эта схема родилась на основе самоописаний, самоанализа мыслительной деятельности ученых и изобретателей. Вторым источником получения знаний о мыслительной деятельности, который рассматривается в совокупности с первым источником и основывается на приведенной выше схеме процесса мышления, являются эксперементально-психологические исследования. Наиболее общими выводами о деятельности мышления, полученными в результате этих исследований и представляющих интерес для данной работы, являются следующие положения:

1) деятельность мышления состоит не только из процессов, подчиненных сознательной цели, но и из процессов, подчиненных неосознанному предвосхищению будущих результатов, и процессов формирования этих представлений, которые нельзя, естественно, сводить к операциям;

2) в составе деятельности (т. е. в том из чего она состоит) процессы этого второго рода могут занимать больше места, чем собственно целенаправленные действия”.

Таким образом, наука о психологии научного познания утверждает, что в мыслительной деятельности имеются некоторые неосознанные процессы, связанные с вдохновением.

2. Интуиция и процесс познания

2.1. Интуиция как часть механизма мышления

Конечным продуктом всех научных исследований являются научные открытия. Научные открытия разнообразны по своему содержанию и характеру; в широком смысле слова открытием является всякий новый научный результат.

Научное достижение обычно связано с образованием принципиально новых представлений и идей, не являющихся простым логическим следствием из известных научных положений. Каким же образом ученый приходит к принципиально новым представлениям и идеям, если они не выводятся из имеющегося налицо научного знания, а иногда даже настолько не вписываются в него, что должны казаться, по выражению Н. Бора, сумасшедшими?

Как уже упоминалось в первой части данной работы, когда ученые пытаются описать и проанализировать процесс своего творчества, они редко обходятся без ссылок на "догадку", "озарение", "прозрение", "переживание". Интуиция - вот что, по всей вероятности, играет самую существенную, решающую роль в создании новых научных представлений и выдвижении новых идей.

Вот что пишет об этом А. Эйнштейн: "Подлинной ценностью является в сущности только интуиция. Что только не называют интуицией! Это и высший, даже - сверхъестественный дар, единственно способный пролить свет истины на сокровенные тайны бытия , недоступные ни чувствам, блуждающим по поверхности вещей, ни рассудку, скованному дисциплинарным уставом логики. Это и удивительная сила, легко и просто пере носящая нас через пропасть, развернувшуюся между условием задачи и ее решением. Это и счастливая способность мгновенно найти идею, которая лишь задним числом, в поту и муках будет обоснована рассуждением и опытом. Но вместе с тем это и ненадежный, не систематизированный путь, могущий завести в тупик, бесплодная надежда лентяев не желающих доводить свой мозг до изнеможения наряженными умственными усилиями; наивное дитя познания, чей бессвязный лепет лишен ясного смысла и только после бесчисленных поправок может рассматриваться в качестве информационного сообщения ".

Чтобы лучше понять, что же такое интуиция и каково ее место в научном познании, необходимо немного сказать о предыстории этого понятия. Интенсивное развитие естествознания и математики в ХVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных факторов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом , о попытке создать логическое и гносеологическое объяснение математическому познанию, и т. д. Бурное развитие математики и естествознания требовало новых методов в теории познания, которые позволили бы определить источник необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного исследования повышался не только в естествознании но и в философской науке, в которой появлялись рационалистические теории интеллектуальной интуиции.

Основным пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на опосредствованное и непосредственное, т. е. интуитивное, являющееся необходимым моментом в процессе научного исследования. Родоначальник рационализма Декарт говорил о существовании истин особого рода, познаваемых "прямым интеллектуальным усмотрением" без помощи доказательства.

Для Канта интуиция есть источник знания. И "чистая" интуиция ("чистая интуиция пространства и времени") является неисчерпаемым источником знания: из нее берет начало абсолютная уверенность. Данная концепция имеет свою историю: Кант в значительной мере позаимствовал ее у Платона, Фомы Аквинского и Декарта.

был противником рационализма. Познание, с точки зрения Ломоносова, осуществляется следующим образом: "Из наблюдений устанавливать теорию, через теорию исправлять наблюдения есть лучший способ к изысканию правды”. Ломоносов вплотную подошел к проблеме соотношения непосредственного и опосредствованного знания как результатов чувственного и теоретического познания и оказал огромное влияние на разработку проблемы интуиции в русской философии.

Первоначально интуиция означает, конечно, восприятие: это есть то, что мы видим или воспринимаем, если смотрим на некоторый объект или его пристально рассматриваем. Однако начиная, по крайней мере, уже с Платона, разрабатывается противоположность между интуицией, с одной стороны, и дискурсивным мышлением с другой. В соответствии с этим интуиция есть божественный способ познания чего-нибудь лишь одним взглядом, в один миг, вне времени, а дискурсивное мышление есть человеческий способ познания, состоящий в том, что мы в ходе некоторого рассуждения, которое требует времени, шаг за шагом развертываем нашу аргументацию.

Как вытекает из выше сказанного, на протяжении всей истории развития представлений об интуиции идет противопоставление восприятий, т. е. чувственных образов понятиям, т. е. логически обоснованным утверждениям. Возможно, место следует искать в области двух познавательных процессов: при переходе от чувственных образов к понятиям и при переходе от понятий к чувственным образам. Эти два процесса являются качественно-особыми способами формирования чувственных образов и понятий. Отличие их от всех прочих заключается в том, что они связаны с переходом из сферы чувственно-наглядного в сферу абстрактно-понятийного и наоборот. В ходе их развертывания могут быть найдены понятия, не выводимые логически из других понятий, и образы, не порождаемые другими образами по законам чувственной ассоциации.

Процессам перехода от чувственных образов к понятиям и, наоборот, действительно присущи те качества, которые чаще всего считаются обязательными признаками интуиции: непосредственность получаемого о знания и не вполне осознаваемый характер механизма его возникновения.

Можно думать, что человеческая мыслительная деятельность имеет "двухплоскостной характер", обусловленный наличием двух языков, в которых кодируется циркулирующая в мышлении информация (язык" предметных гештальтов" и "символически-операторный" язык). Если в процессах чувственно-ассоциативного, образного мышления движение мысли идет в плоскости наглядных образов, а в ходе дискурсивных, логических рассуждений в плоскости абстрактных понятий, то интуиция представляет собою "прыжок" с одной из этих плоскостей на другую. Переходы от чувственных образов к понятиям (концептуальная интуиция) и от понятий к чувственным образам (эйдетическая интуиция) различаются направлением этого "прыжка". Перескакивая с плоскости чувственно-наглядного в плоскость абстрактно-понятийного, мысль совершает как бы своеобразный "обходной маневр", чтобы преодолеть барьеры, преграждающие ей дорогу к новому знанию при движении в одной и той же плоскости. Этот "маневр" и позволяет получить такие результаты, какие нельзя достичь другими средствами (оставаясь все время в одной плоскости).

На основе элементарных форм концептуальной и эйдетической интуиции развертываются специфические механизмы интуитивного мышления, которые вовлекают во взаимодействие между собой образы и понятия из совершенно, казалось бы, далеких друг от друга предметных областей. Вступая во взаимодействие эти образы и понятия видоизменяются и перестраиваются, что ведет к возникновению принципиально новых представлений и идей.

Разумеется, реконструкция мыслительных процессов, которые приводят ученого к открытию, наталкивается на большие трудности. Однако на основе гносеологического анализа историко-научного материала, с учетом данных, накопившихся в психологических исследованиях, можно указать некоторые механизмы интуитивного мышления, с помощью которых в сознании ученых формируются новые представления и идеи (к сожалению, предполагаемый объем данной работы не позволяет привести их подробный анализ).

Вот один из примеров, взятый из книги “От мечты к открытию”, автором которой является Ганс Селье: "Логика составляет основу экспериментальных исследований точно также, как грамматика составляет основу языка. Однако, мы должны научиться пользоваться математикой и статистикой интуитивно, т. е. неосознанно, так как у нас нет времени для того, чтобы на каждом шагу осознанно применять законы логики.

Логика и математика способны даже блокировать свободный поток того полуинтуитивного мышления, который является основой основ научных исследований в области медицины.

Та полуинтуитивная логика, которой пользуется каждый ученый-экспериментатор в своей повседневной работе, - это специфическая смесь жесткой формальной логики и психологии. Она формальна в том смысле, что абстрагирует формы мышления от их содержания, с тем чтобы установить абстрактные критерии непротиворечивости. А так как эти абстракции могут быть представлены символами, то логика может быть также названа символической (математика). Но, в то же время, эта логика честно и откровенно признает, что ее понятийные элементы, ее абстракции в отличии от математики или теоретической физики являются в силу необходимости вариабельными и относительными. Следовательно, строгие законы мышления к ней применить нельзя. Таким образом, в размышлениях о природе мышления нам следует также отвести существенную роль интуиции. Вот почему в нашей системе мышления психология должна быть интегрирована с логикой.

Ниже перечислены наиболее важные проблемы, с которыми предстоит иметь дело этой полуформальной логике.

1. Формулирование понятийных элементов.

2. Классификация понятийных элементов в соответствии с их:

а) характеристиками (признаками) ;

б) причиной.

3. Формирование новых вопросов относительно:

а) эволюции характеристик во времени (те типы понятийных элементов, которые им предшествуют и те типы, в которые они по всей вероятности перейдут) ;

б) опосредования причинно - следственных связей (инциденты, которые предшествуют непосредственной причине, и консенвенты, которые, по всей вероятности, являются результатом ее действия).

4. Вспышка интуиции, "озарение". Хотя она и подготовлена предшествующими операциями, но тем не менее не может быть выведена из них путем применения формальной логики.

Обладая глубокими познаниями, трудолюбием и вооружившись логикой, можно более или менее осознанно проложить путь от 1. к 3.а) или 3.б), т. е. Именно ту часть пути, которая представляет собой развитие ранее сформулированного понятия. Однако только вспышка интуиции, творческого воображения, происходящая в подсознании, способна преодолеть разрыв между всем кругом проблем и подлинным открытием".

Интуиция здесь играет замыкающую, связующую роль и раскрытие из подсознания такой вспышки в виде осознанного недостающего, связующего звена является наиболее плодотворным научным достижением, которое составляет основу фундаментальных исследований.

Исходя из рассмотренных выше механизмов мышления, можно сказать так, что интуиция - это качественный скачок, который происходит в результате того, что некоторый, предшествующий ему, количественный объем логического мышления переходит на качественно-новый уровень интуитивного озарения. Просто не из ничего новые идеи не приходят, рождению новой идеи предшествует долгая работа ума. Здесь также необходимо сказать о том, что "фундаментальное открытие не может совершится без процесса взаимодействия чувственного и логического познания, осуществляемое действием интуиции. Но это не дает никакого основания, считать основным и тем более единственным способом получения нового научного знания. Интуиция - это специфическая форма познания, определенным образом влияющая на использование ученым конкретных научных методов исследования. Фундаментальные теоретические открытия есть результат взаимодействия интуиции с методами и принципами конкретной науки (в физике, например, с аналогией и гипотезой) и экспериментальной проверки полученных данных".

Раскрытие закономерностей, определяющих собой интуицию, - дело весьма трудоемкое, требующее сосредоточения усилий специалистов самых различных областей. В этом существует настоятельная необходимость, так как реальное ускорение научно - технического прогресса связано с качественным приращением в первую очередь фундаментальных, т. е. принципиально новых (и поэтому заранее не программируемых и не выводимых только формальным путем), результатов. Здесь же неизбежно возникает вопрос о роли интуиции в научном познании. "Если есть интуиция, то и есть закономерности, на которые она опирается”.

2.2. Развитие интуитивных способностей

В связи с вопросом о развитии интуитивных способностей представляется интересной работа Эдварда де Боно "Рождение новой идеи: О нешаблонном мышлении". В этой работе автор анализирует соотношение "шаблонного и "нешаблонного" мышления, т. е. пытается решить классическую проблему соотношения логики и интуиции в познании.

Также в своей монографии Эдвард де Боно дает следующие основные принципы нешаблонного мышления, которые "могут быть подведены под очень общие, но далеко не единственно возможные рубрики:

1)осознание господствующих, или поляризующих, идей;

2) поиски различных подходов к явлениям;

3) высвобождение из-под жесткого контроля шаблонного мышления;

4) использование случая”.

Для раскрытия второго принципа можно прибегнуть к словам самого автора: "Переход от очевидного способа подход а к явлениям к менее очевидному требует простого смещения акцента внимания".

Рассматривая третий принцип нешаблонного мышления, Эдвард де Боно пишет: "Один из способов избежать жесткости слов заключается в том, чтобы мыслить на основе наглядных образов, не пользуясь словами вообще. Опираясь на эти образы, человек вполне способен мыслить последовательно. Трудности возникают лишь тогда, когда мысль нужно выразить словами. К сожалению, мало людей способны мыслить, так сказать, визуально, да и не все ситуации могут быть проанализированы посредством зрительных образов. Тем не менее, привычку к визуализации мышления стоило было бы приобрести, ибо зрительные образы обладают такой подвижностью и пластичностью, какой не обладают слова.

Визуальное мышление означает не просто использование первичных зрительных образов в качестве материала мышления. Это было бы слишком примитивно. Визуальный язык мышления использует линии, диаграммы, цвета, графики и массу других средств для того, чтобы проиллюстрировать те соотношения, которые было бы весьма затруднительно описать обычным языком. Подобные зрительные образы легко меняются под влиянием динамических процессов и, кроме того, дают возможность показать одновременно прошедшие, настоящие и будущие результаты влияния любого процесса.

Очень полезным избежать влияния фиксированных частей какой-то проблемы является деление этих частей на еще более мелкие части, а затем составление из них более крупных новых соединений. Намного легче собрать мелкие части ситуации в разного рода соединения, чем разбить уже раздробленную ситуацию на новые составные части".

В целом, следует отметить, что вопрос развития интуитивных способностей (так же как и сама проблема интуиции) в настоящее время еще недостаточно изучен; решение данного вопроса представляется весьма важным делом, поскольку оно способно открыть дорогу новым эффективным методикам проведения научных исследований.

Заключение

В заключение необходимо сказать о том, что весьма важно как не переоценить, так и недооценить роль интуиции в процессе научного познания.

Интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества. Поэтому, совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым не казался этот механизм, им нужно пытаться управлять. Для этого применимы, например, достижения современной психологии – работа над преодолением подсознательных барьеров и стереотипов. Причем лучше не “переделывать” человека, а обращать внимание на эти вопросы на самых ранних этапах воспитания творческой личности. Интересны также методы управления процессом познания, культивируемые на Востоке (медитация, йога и т. п.). Однако, представляется несколько сомнительным применения этих методов именно в научном познании. Необходимо также отметить опасности, которые таят в себе чрезмерное увлечение попытками искусственного инициирования интуиции. Необходимо ясно представлять, что эффективны и безопасны только косвенные и слабые методы воздействия на психику и мозг.

В этом смысле ученые находятся в более выгодном положении нежели люди иных творческих профессий. Ученые, каким бы самым необъяснимым путем было получено новое знание, ищут, во-первых, логические доказательства полученному, и, во-вторых, подтверждения их в реальном объективном мире. Человек же, занимающийся, к примеру, художественным творчеством, и слишком уповающий на различного рода интуитивные способы получения нового, рискует потерять связь с действительностью и даже сойти с ума.

Однако, интуиция в научном познании занимает менее важное место, чем, например, в художественном творчестве. Основная причина состоит в том, что наука – достояние всего человечества, тогда как поэт или художник может творить в своем замкнутом мире. Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами других ученых, выраженных в логически выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего дня”. Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов после него.

Список литературы

1. , В мире научной интуиции: интуиция и разум. 1978.

2. Налгаджян психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества). 1972.

3. Асмус интуиции в философии и математике. М., 1964.

4. Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.

5. , Березная и искусственный интеллект. Л., 1991.

6. , Хайкин интуиция в науке. М, 1971.

7. Боно де Э. "Рождение новой идеи" - М., 1976.

8. , Курдюмов как самодостраивание // Вопросы философии№2. - С 110.

9. Симонов и творчество // Вопросы философии– №11. - С. 3.

10. Фейнберг суждение и вера // Вопросы философии№8. - с. 13