Дживелегов алексей. Алексей Карпович (Карапетович) Дживелегов
прозаик и драматург
Игна́тий Никола́евич Пота́пенко (18 декабря , Белозёрка Херсонской губернии - 17 мая , Ленинград) - русский прозаик и драматург, один из самых популярных писателей 1890-х годов.
В поисках
Отец Потапенко - человек с необычной биографией, сменивший три сословия: украинец, поступивший в солдаты, дослужился до уланского поручика и получил дворянство, а в 1860 году, когда Игнатию было 4 года, принял священный сан.
Сам Потапенко получил духовное образование (Херсонское духовное училище и Одесская семинария), затем перевёлся в светские учебные заведения (Новороссийский университет в Одессе, а с 1877 Петербургский университет ; в 1878-1881 - Петербургская консерватория по классу вокала, не окончил ни университет, ни консерваторию). В 1885-1890 служил в Одессе, после возвращения в Петербург профессионально занялся писательством (хотя немного печатался уже в 1880-е годы).
Потапенко, Чехов и Лика Мизинова
В 1889 году Потапенко завязал знакомство в Одессе с А. П. Чеховым , с 1893 у них сложились дружеские отношения, в последующий год Потапенко и Чехов подолгу гостили друг у друга и путешествовали вместе по России. В 1894 году модный писатель, опытный ловелас Потапенко в бытность в Мелихове познакомился с Ликой (Лидией Стахиевной) Мизиновой , безнадёжно влюблённой в Чехова.
Это знакомство, не без поощрения Чехова, переросло в связь, и вскоре Лика уехала в Париж с женатым Потапенко. Там у них родилась дочь, умершая в детстве; Потапенко же вернулся к жене, угрожавшей самоубийством. Узнав о ребёнке, Чехов назвал Потапенко в частном письме «свиньёй», а затем вывел его и Лику в «Чайке » в образах Тригорина и Нины Заречной. В этой пьесе Чехов задел не только личную жизнь Потапенко, но и его писательские амбиции. Несмотря на это, тот не обиделся на Чехова, деятельно способствовал постановке «Чайки» в Александринском театре и поддерживал с ним контакты до самой его смерти, а затем написал воспоминания о Чехове.
Беллетристика
Начиная с повести «На действительной службе» и романа «Здравые понятия» (1890) складывается литературная репутация Потапенко. Это традиционный реалист , отзывавшийся на всё новые и новые «злободневные вопросы» современности (теория малых дел, «женский вопрос », положение врачей в деревне и т. п.), носитель «здорового», оптимистичного взгляда на жизнь («Свежий талант» - называлась одна из первых рецензий на его сочинения; его часто противопоставляли «унылому» Чехову). Положительно о ранних его вещах высказывался Н. С. Лесков .
Наконец, Потапенко не случайно определён в начале статьи о нём словаря Брокгауза и Ефрона как «один из плодовитейших современных беллетристов» - его произведения регулярно публиковались в нескольких «толстых» журналах и еженедельниках, выходило по объёмному тому Собрания сочинений в год (в издательстве Ф. Ф. Павленкова с 1891), он писал также пьесы (не без успеха шли в Малом театре и провинции).
Критика постоянно сравнивала Потапенко с П. Д. Боборыкиным , которому было свойственно сочетание примерно тех же качеств. Необычайная продуктивность Потапенко (ЭСБЕ - «пишет П. так много, что это не может не отозваться на достоинстве его произведений, часто набросанных эскизно и с большими художественными недочетами») во многом была связана с необходимостью содержать две семьи (первая жена его ещё и шантажировала), а также с расходами на многочисленные интриги вроде истории с Мизиновой.
В 1890-е годы Потапенко «гремел на всю Россию» и в провинции был популярен больше, чем Лев Толстой . Его романы и рассказы переводились также на иностранные языки. Критика постепенно начинала отмечать слабость и дидактичность интриги в его сочинениях, неестественность «счастливого конца», всегда сопутствовавшего героям - «средне-хорошим людям» (программный роман - «Не герой», 1891). Гораздо выше оценивались критикой его очерки из южнорусской жизни и хорошо ему знакомого быта духовенства и певчих, а также юмористические вещи.
Поздние годы
На рубеже веков, с выходом на сцену нового поколения беллетристов - Горького , Куприна , Бунина , Андреева - Потапенко начал терять читателя, хотя писал по-прежнему много вплоть до 1907 года . Попытка издавать журнал ( -) привела к банкротству и судебному делу. В дальнейшем он был старейшиной театрального клуба Петербурга.
События революции и Гражданской войны Потапенко переждал в своём имении под Вологдой , затем жил в Витебской губернии , Таганроге , Житомире , Киеве .
Ссылки
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Писатели по алфавиту
- Родившиеся 30 декабря
- Родившиеся в 1856 году
- Умершие 17 мая
- Умершие в 1929 году
- Антон Павлович Чехов
- Драматурги России
- Писатели России XIX века
- Писатели России по алфавиту
- Похороненные на Литераторских мостках
- Родившиеся в Херсонской губернии
- Русские писатели XIX века
- Русские писатели по алфавиту
- Умершие в Санкт-Петербурге
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Потапенко, Игнатий Николаевич" в других словарях:
Потапенко (Игнатий Николаевич) один из плодовитейших современных беллетристов, уроженец юга, родился в 1856 г. Отец его, сначала уланский офицер, сделался потом священником; мать крестьянка. Ему пришлось сначала учиться в бурсе, доживавшей свои… … Биографический словарь
- (1856 1929), русский писатель. Плодовитый и популярный беллетрист и драматург чеховской поры. В романах («Здравые понятия», 1890; «Не герой», 1891; «Ужас счастья», 1908, и др.), повестях («Генеральская дочь», 1891; «Оправдание жизни», 1916, и… … Энциклопедический словарь
- (1856 1929) русский писатель. Плодовитый и популярный беллетрист и драматург чеховской поры. В романах (Здравые понятия, 1890; Не герой, 1891; Ужас счастья, 1908, и др.), повестях (Генеральская дочь, 1891; Оправдание жизни, 1916, и др.),… … Большой Энциклопедический словарь
- (декабрь 1856, село Фёдоровка, ныне Херсонской области, ‒ 17.5.1929, Ленинград), русский писатель. Родился в семье священника. Учился в Новороссийском университете в Одессе, окончил Петербургскую консерваторию по классу пения. Печатался с 1881… … Большая советская энциклопедия
Один из плодовитейших современных беллетристов; уроженец юга, родился в 1856 г. Отец его, сначала уланский офицер, сделался потом священником; мать крестьянка. Ему пришлось сначала учиться в бурсе, доживавшей свои последние дни. Слушал лекции в… … Большая биографическая энциклопедия
ПОТАПЕНКО Игнатий Николаевич - (18561929), русский писатель. Пов., в т. ч. «На действительной службе», «Секретарь его превосходительства» (обе 1890), «Генеральская дочь», «Шестеро» (обе 1891), «Дурак» (1902), «Игра ума», «Обойденные типы», «Брат Андрей»… … Литературный энциклопедический словарь
Игнатий Николаевич Потапенко (18 (30) декабря 1856, Белозёрка Херсонской губернии 17 мая 1929, Ленинград) русский прозаик и драматург, один из самых популярных писателей 1890 х годов. Содержание 1 В поисках 2 Потапенко, Чехов и Лика Мизинова … Википедия
Потапенко Игнатий Николаевич - (1856 1929) писатель либерально народнического направления, драматург и фельетонист. Псевдоним. Начал печататься в 1881 г. Знакомство Потапенко с Чеховым состоялось в 1889 г. в Одессе. Потапенко был частым гостем в Мелихове, участвовал в… … Словарь литературных типов
- (18 (30) декабря 1856, Белозёрка Херсонской губернии 17 мая 1929, Ленинград) русский прозаик и драматург, один из самых популярных писателей 1890 х годов. Содержание 1 В поисках 2 Потапенко, Чехов и Лика Мизинова … Википедия
Украинская фамилия и топоним. Известные носители: Потапенко, Алексей Андреевич, более известный как Потап (р. 1981) украинский музыкальный продюсер и исполнитель, создатель популярного дуэта «Потап и Настя». Потапенко, Анатолий Михайлович… … Википедия аудиокнига
И. Н. Потапенко
Подсудимый, вы обвиняетесь в том, что 3 декабря минувшего года вы в вашей квартире покушались на убийство вашего родного сына, Николая Холодова, внезапно набросившись на него с ножом, взятым вами тут же, на обеденном столе, причем нанесли ему рану в шею, рану, признанную врачами тяжкой. Признаете ли вы себя в этом виновным?
При первых словах председателя со скамьи подсудимых поднялся сухощавый, незначительного вида старик в черном сюртуке, не блиставшем новизной, но сшитом безукоризненно. Лицо его было бледно, глаза, окруженные мелкими морщинками, смотрели просто, вдумчиво, не выражая ни злобы, ни заметного страдания. У него были короткие реденькие усы и узенькая седая борода. На впалых морщинистых щеках волосы не росли. Голова была острижена очень низко, волосы на ней хорошо сохранились и были почти сплошь черные.
Он откашлялся, несколько раз подряд сдвинул седые, редкие брови и сказал с расстановкой, внятно, но голосом негромким и слегка дрожащим:
Признаю себя виновным!
Расскажите, как было дело.
Так, как рассказано в обвинительном акте. Я ничего не могу ни изменить, ни прибавить!
Сказав это, он сел на свое прежнее место, опустил голову и сложил руки на коленях.
Подсудимый, что же вас заставило совершить этот поступок? - спросил председатель.
Старик медленно, с очевидной неохотой опять поднялся.
Я ничего не могу прибавить, - повторил они поспешно опустился на скамейку. Но председатель еще не кончил свои вопросы.
Подсудимый!
Старик опять поднялся и посмотрел на спрашивавшего с укором. Взгляд его как бы говорил: «Зачем вы меня тревожите? Разве вы не видите, что я ничего не хочу сказать!»
Подсудимый! Вы имеете право отказаться от дачи объяснений. Итак, вы пользуетесь этим правом и не желаете давать объяснений?
Я ничего не могу прибавить! - в третий раз повторил старик Холодов.
Садитесь!
Он сел и тотчас же принял прежнюю позу. Среди присяжных, сидевших напротив, произошло легкое движение. Некоторые из них шептались, взглядывая на старика. В то время, как председатель внимательно смотрел в какую-то бумагу, а секретарь что-то записывал быстрым почерком, в публике повторилось то же движение, что и среди присяжных. Все с любопытством осматривали старика, который, казалось, весь сосредоточился на своих руках, лежавших на коленях, и не обращал никакого внимания на то, что вокруг него делалось. По оживленному выражению лиц всех присутствовавших в зале можно было видеть, что дело с первого же момента сполна завладело общим вниманием. Даже члены суда, сидевшие по обе стороны председателя, обыкновенно, как бы по самому смыслу своей должности, начинающие скучать с той минуты, когда вводят подсудимого, на этот раз разделяли общее оживление.
Г. судебный пристав, пригласите свидетеля Налимова!
Старик не переменил позы. Свидетель Налимов - человек лет тридцати, красавец, с короткими белокурыми кудрями, одет очень изысканно, смотрит весело, почти радостно, и только в тот момент, когда взор его как бы случайно упал на старика, на лице его выразилась жалость.
Свидетель Налимов звучным, приятным баритоном сообщает, что он в семействе Холодова с давних пор был принят как свой человек. Еще когда старик Холодов был учителем в гимназии, он был его учеником; ставши студентом, он давал уроки его сыну, Николаю, а кончив университет, получил место учителя в той же гимназии, где до своей, по причине старости и расстроенного здоровья, отставки преподавал Холодов. За неделю, до катастрофы он сделал предложение дочери старика и получил согласие. 3 декабря он обедал у них; обедала вся семья, старик был серьезен и молчалив, чего прежде за ним не замечалось.
Напротив, - говорил свидетель, - он любил поболтать в своей семье, любил затрагивать отвлеченные темы, часто вспоминал о том времени, когда он был студентом Московского университета, с восторгом пересказывал нам целые лекции Грановского, к памяти которого он относился с обожанием; иногда со слезами на глазах вспоминал о том, как он однажды был счастлив увидеть на улице в Москве Белинского… В этот день он ел молча и как бы не замечал наших шуток и смеха. Николай опоздал к обеду, пришел ко второму блюду, и когда он вошел и весело, с какой-то шуткой, которая нас всех рассмешила, сел за стол, старик посмотрел на него своим долгим взглядом, но не сказал ни слова. После обеда мы ушли в кабинет, а Иван Петрович остался и медленно чистил свой апельсин. Он сказал Николаю? «Погоди минутку, ты мне нужен!» Николай остался, а мы ушли в кабинет. Надо было пройти гостиную. Мы притворили дверь, думая, что у старика с сыном будет какой-нибудь серьезный разговор; не хотели мешать. Николай был на третьем курсе, часто уходил из дому и иногда возвращался к утру. Это портило ему здоровье, старик был недоволен, и мы думали, что об этом будет речь. В кабинете мы продолжали шутить и смеяться. Пили кофе, прошло с четверть часа. Вдруг слышим в столовой шум. Николай кричит. Стул упал, тарелка упала со стола и разбилась. Мы вбежали и увидели ужасную картину. Старик вцепился одной рукой в горло молодому человеку, а в другой - был нож… У Николая шея была окровавлена… Мы развели их. Старик весь дрожал, губы и руки его тряслись. Мы отвели его в гостиную и уложили на диване. Он лишился чувств… Вот все, чему я был очевидцем.
Задавал вопросы прокурор. Он заставил свидетеля повторить, что за обедом, еще до прихода сына, старик был молчалив и задумчив, а следовательно, уже тогда обдумывал свой преступный замысел. Свидетель повторил первую часть, относительно же второй отозвался, что ему неизвестно, что именно обдумывал старик, когда был молчалив. Прокурор также попросил свидетеля вспомнить, не имел ли подсудимый, когда был учителем, жестоких привычек, например - драть за уши или запирать в карцер.
Никогда! - решительно и с достоинством ответил Налимов. - Это был человек в высокой степени гуманный!
Вы говорите, что сделали предложение дочери подсудимого и что оно было принято?
Да, я это уже сказал.
А затем?
A затем… мы обручились.
Больше ничего не имею, - закончил прокурор и почему-то посмотрел на свидетелей, и на присяжных заседателей ироническим взглядом.
Защитник интересовался другой стороной дела. Не случалось ли видеть подсудимого, в бытность его учителем и после - без причины задумчивым? Не замечал ли свидетель в нем каких-либо странностей, характеризующих не вполне нормальное состояние умственных способностей? К глубокому огорчению защитника свидетель ничего этого не замечал. Напротив, у Ивана Петровича всегда был ясный ум и светлый, юношеский взгляд на жизнь. Да, но вот свидетель упомянул о том, как старик со слезами вспоминал, что видел на улице Белинского. Разве это не казалось ему чудачеством? Свидетель не понимает вопроса. Нет, ему это не казалось чудачеством. С выражением некоторой тайной надежды защитник спросил еще, не случалось ли, что старик выпивал лишнее? Не выпил ли он в этот день за обедом лишнюю рюмку вина? Это случалось изредка, но в пределах приличия. Сколько выпил старик в этот день, свидетель не помнит. Этот ответ доставил большое удовольствие защитнику. Он даже поклонился свидетелю и сказал, что у него больше нет вопросов.
Подсудимый, не имеете ли что-либо объяснить по поводу показаний свидетеля Налимова?
Подсудимый чуть-чуть привстал, опираясь обеими руками на спинку адвокатской скамьи.
Все так было! - сказал он тихо, но его слова были хорошо слышны, потому что в зале в это время стояла тишина, которая как-то сама собой водворялась всякий раз, когда старик подымался, чтобы дать вынужденный ответ.
Ввели свидетельницу Варвару Холодову. Молодая девушка с бледным красивым лицом; со стариком нет сходства, только глаза - серые, небольшие, такие же вдумчивые и с таким же выражением грусти, как и у него. Говорит тихо, прерывающимся голосом, словно каждую минуту готова разрыдаться. Она сообщает то же, что говорил Налимов, но путается, повторяет и делает большие паузы. Прокурор и защитник к ней пристают с теми же вопросами, но садятся оба разочарованные. У нее кружится голова; председатель отпускает ее. Опять свидетельница Холодова; эту зовут Марией. Старуха высокого роста, с важной, благородной осанкой, вся в черном. Хочет отвечать на вопросы председателя, но у нее не выходит ни одного слова. Ей мешают слезы, она рыдает.
Члены суда начинают позевывать. В публике заметно падает оживление. Она почти начинает убеждаться, что тут нет никакой тайны, и дело объясняется очень просто - припадком умоисступления. Это слишком простая вещь, чтобы ею интересоваться. Только когда медленно и неохотно подымается старик, чтобы дать то или другое разъяснение, она еще с упованием смотрит на него: не откроет ли он что-нибудь? Вдруг он одним сильным словом приподымет завесу и там откроется какая-нибудь страшная семейная тайна - и публика будет разом вознаграждена за терпение… Но все его объяснения - это три слова: «Все так было». Это становится скучно и досадно.
