В каком году было выступление мартина лютера. Выступление мартина лютера

6.5.1. Девяносто пять пунктов Мартина Лютера В октябре 1517 г. монах и профессор Виттенбергского университета Мартин Лютер (1483–1546) прибил на дверях местного собора свиток с девяноста пятью тезисами, в которых содержалась программа реформирования католической церкви.

Германия после Лютера О немецких евреях XVI века рассказывать весьма нелегко. Загнанные и несчастные, они вели незаметную жизнь в ту самую эпоху, когда их испанские и португальские единоверцы, временно надевшие на себя христианские маски, мощно утвердились на финансовых

Пять десятков лет назад великий американец, под чьей символиче­ской сенью мы сегодня собрались, подписал Прокламацию об освобож­дении негров. Этот важный указ стал величественным маяком света на­дежды для миллионов черных рабов, опаленных пламенем испепеляю­щей несправедливости. Он стал радостным рассветом, завершившим долгую ночь пленения.

Но по прошествии ста лет мы вынуждены признать трагический факт, что негр все еще не свободен. Спустя сто лет жизнь негра, к сожалению, по-прежнему калечится кандалами сегрегации и оковами дискримина­ции. Спустя сто лет негр живет на пустынном острове бедности посреди огромного океана материального процветания. Спустя сто лет негр по-прежнему томится на задворках американского общества и оказывает­ся в ссылке на своей собственной земле. Вот мы и пришли сегодня сюда, чтобы подчеркнуть драматизм плачевной ситуации.

В каком-то смысле мы прибыли в столицу нашего государства, чтобы получить наличные по чеку. Когда архитекторы нашей республики писа­ли прекрасные слова Конституции и Декларации независимости, они подписывали тем самым вексель, который предстояло унаследовать каж­дому американцу. Согласно этому векселю, всем людям гарантировались неотъемлемые права на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Сегодня стало очевидным, что Америка оказалась не в состоянии вы­платить по этому векселю то, что положено ее цветным гражданам. Вме­сто того чтобы выплатить этот святой долг, Америка выдала негритянско­му народу фальшивый чек, который вернулся с пометкой «нехватка средств». Но мы отказываемся верить, что банк справедливости обанкро­тился. Мы отказываемся верить, что в огромных хранилищах возможнос­тей нашего государства недостает средств. И мы пришли, чтобы получить по этому чеку — чеку, по которому нам будут выданы сокровища свободы и гарантии справедливости. Мы прибыли сюда, в это священное место, также для того, чтобы напомнить Америке о настоятельном требовании сегодняшнего дня. Сейчас не время удовлетворяться умиротворяющими мерами или принимать успокоительное лекарство постепенных решений. Настало время выйти из темной долины сегрегации и вступить на зали­тый солнцем путь расовой справедливости. Настало время открыть двери возможностей всем Божьим детям. Настало время вывести нашу нацию из зыбучих песков расовой несправедливости к твердой скале братства.

Для нашего государства было бы смертельно опасным проигнориро­вать особую важность данного момента и недооценить решимость негров. Знойное лето законного недовольства негров не закончится, пока не на­станет бодрящая осень свободы и равенства. 1963 год — это не конец, а начало. Тем, кто надеется, что негру нужно было выпустить пар и что теперь он успокоится, предстоит суровое пробуждение, если наша нация возвратится к привычной повседневности. До тех пор пока негру не будут предоставлены его гражданские права, Америке не видать ни безмятеж­ности, ни покоя. Революционные бури будут продолжать сотрясать осно­вы нашего государства до той поры, пока не настанет светлый день спра­ведливости.
Но есть еще кое-что, что я должен сказать моему народу, стоящему на благодатном пороге у входа во дворец справедливости. В процессе завое­вания при надлежащего нам по праву места мы не должны давать основа­ний для обвинений в неблаговидных поступках. Давайте не будем стре­миться утолить нашу жажду свободы, вкушая из чаши горечи и ненависти.

Мы должны всегда вести нашу борьбу с благородных позиций досто­инства и дисциплины. Мы не должны позволить, чтобы наш созидатель­ный протест выродился в физическое насилие. Мы должны стремиться достичь величественных высот, отвечая на физическую силу силой духа. Замечательная воинственность, которая овладела негритянским общест­вом, не должна привести нас к недоверию со стороны всех белых людей, поскольку многие из наших белых братьев осознали, о чем свидетельству­ет их присутствие здесь сегодня, что их судьба тесно связана с нашей судьбой и их свобода неизбежно связана с нашей свободой. Мы не можем идти в одиночестве.

И начав движение, мы должны поклясться, что будем идти вперед.

Мы не можем повернуть назад. Есть такие, которые спрашивают тех, кто предан делу защиты гражданских прав: «Когда вы успокоитесь?» Мы ни­когда не успокоимся, пока наши тела, отяжелевшие от усталости, вызван­ной долгими путешествиями, не смогут получить ночлег в придорожных мотелях и городских гостиницах. Мы не успокоимся, пока основным ви­дом передвижений негра остается переезд из маленького гетто в большое. Мы не успокоимся, пока негр в Миссисипи не может голосовать, а негр в
Нью-Йорке считает, что ему не за что голосовать. Нет, нет у нас основа­ний для успокоения, и мы никогда не успокоимся, пока справедливость не начнет струиться, подобно водам, а праведность не уподобится мощ­ному потоку.

Я не забываю, что многие из вас прибыли сюда, пройдя через великие испытания и страдания. Некоторые из вас прибыли сюда прямиком из тесных тюремных камер. Некоторые из вас прибыли из районов, в кото­рых за ваше стремление к свободе на вас обрушились бури преследований и штормы полицейской жестокости. Вы стали ветеранами созидательного страдания. Продолжайте работать, веруя в то, что незаслуженное страда­ние искупается.

Возвращайтесь в Миссисипи, возвращайтесь в Алабаму, возвращай­тесь в Луизиану, возвращайтесь в трущобы и гетто наших северных горо­дов, зная, что так или иначе эта ситуация может измениться и изменится. Давайте не будем страдать в долине отчаяния.

Я говорю вам сегодня, друзья мои, что, несмотря на трудности и раз­очарования, у меня есть мечта. Это мечта, глубоко укоренившаяся в Аме­риканской мечте.

у меня есть мечта, что настанет день, когда наша нация воспрянет и доживет до истинного смысла своего девиза: «Мы считаем самоочевид­ным, что все люди созданы равными».

у меня есть мечта, что на красных холмах Джорджии настанет день, когда сыновья бывших рабов и сыновья бывших рабовладельцев смогут усесться вместе за столом братства.

у меня есть мечта, что настанет день, когда даже штат Миссисипи, пустынный штат, изнемогающий от накала несправедливости и угнете­ния, будет превращен в оазис свободы и справедливости.
у меня есть мечта, что настанет день, когда четверо моих детей будут жить в стране, где о них будут судить не по цвету их кожи, а по тому, что они собой представляют.

у меня есть мечта сегодня.

У меня есть мечта, что настанет день, когда в штате Алабама, губерна­тор которого ныне заявляет о вмешательстве во внутренние дела штата и непризнании действия принятых конгрессом законов, будет создана си­туация, в которой маленькие черные мальчики и девочки смогут взяться за руки с маленькими белыми мальчиками и девочками и идти вместе, подобно братьям и сестрам.

У меня есть мечта сегодня.
У меня есть мечта, что настанет день, когда все низины поднимутся, все холмы и горы опустятся, неровные местности будут превращены в равнины, искривленные места станут прямыми, величие Господа пред­станет перед нами и все смертные вместе удостоверятся в этом.

Такова наша надежда. Это вера, с которой я возврашаюсь на Юг.

С этой верой мы сможем вырубить камень надежды из горы отчая­ния. С этой верой мы сможем превратить нестройные голоса нашего на­рода в прекрасную симфонию братства. С этой верой мы сможем вместе трудиться, вместе молиться, вместе бороться, вместе идти в тюрьмы, вместе защищать свободу, зная, что однажды мы будем свободными.

Это будет день, когда все Божьи дети смогут петь, вкладывая в эти слова новый смысл: «Страна моя, это Я тебя, сладкая земля свободы, это я тебя воспеваю. Земля, где умерли мои отцы, земля гордости пилигримов, пусть свобода звенит со всех горных склонов».

И если Америке предстоит стать великой страной, это должно про­изойти.
Пусть свобода звенит с вершин изумительных холмов Нью-Хэмпшира!
Пусть свобода звенит с могучих гор Нью-Йорка!
Пусть свобода звенит с высоких Аллегенских гор Пенсильвании!
Пусть свобода звенит с заснеженных Скалистых гор Колорадо!
Пусть свобода звенит с изогнутых горных вершин Калифорнии!
Пусть свобода звенит с горы Лукаут в Теннесси!
Пусть свобода звенит с каждого холма и каждого бугорка Миссисипи!
С каждого горного склона пусть звенит свобода!

Когда мы позволим свободе звенеть, когда мы позволим ей звенеть из каждого села и каждой деревушки, из каждого штата и каждого города, мы сможем ускорить наступление того дня, когда все Божьи дети, черные и белые, евреи и язычники, протестанты и католики, смогут взяться за ру­ки и запеть слова старого негритянского духовного гимна: «Свободны на­конец! Свободны наконец! Спасибо всемогущему Господу, мы свободны наконец!»

I am happy to join with you today in what will go down in history as the greatest demonstration for freedom in the history of our nation.

Five score years ago, a great American, in whose symbolic shadow we stand today, signed the Emancipation Proclamation. This momentous decree came as a great beacon light of hope to millions of Negro slaves who had been seared in the flames of withering injustice. It came as a joyous daybreak to end the long night of their captivity.

But one hundred years later, the Negro still is not free. One hundred years later, the life of the Negro is still sadly crippled by the manacles of segregation and the chains of discrimination. One hundred years later, the Negro lives on a lonely island of poverty in the midst of a vast ocean of material prosperity. One hundred years later, the Negro is still languished in the corners of American society and finds himself an exile in his own land. And so we’ve come here today to dramatize a shameful condition.

In a sense we’ve come to our nation’s capital to cash a check. When the architects of our republic wrote the magnificent words of the Constitution and the Declaration of Independence, they were signing a promissory note to which every American was to fall heir. This note was a promise that all men, yes, black men as well as white men, would be guaranteed the «unalienable Rights» of «Life, Liberty and the pursuit of Happiness.» It is obvious today that America has defaulted on this promissory note, insofar as her citizens of color are concerned. Instead of honoring this sacred obligation, America has given the Negro people a bad check, a check which has come back marked «insufficient funds.»

But we refuse to believe that the bank of justice is bankrupt. We refuse to believe that there are insufficient funds in the great vaults of opportunity of this nation. And so, we’ve come to cash this check, a check that will give us upon demand the riches of freedom and the security of justice.

We have also come to this hallowed spot to remind America of the fierce urgency of Now. This is no time to engage in the luxury of cooling off or to take the tranquilizing drug of gradualism. Now is the time to make real the promises of democracy. Now is the time to rise from the dark and desolate valley of segregation to the sunlit path of racial justice. Now is the time to lift our nation from the quicksands of racial injustice to the solid rock of brotherhood. Now is the time to make justice a reality for all of God’s children.

It would be fatal for the nation to overlook the urgency of the moment. This sweltering summer of the Negro’s legitimate discontent will not pass until there is an invigorating autumn of freedom and equality. Nineteen sixty-three is not an end, but a beginning. And those who hope that the Negro needed to blow off steam and will now be content will have a rude awakening if the nation returns to business as usual. And there will be neither rest nor tranquility in America until the Negro is granted his citizenship rights. The whirlwinds of revolt will continue to shake the foundations of our nation until the bright day of justice emerges.

But there is something that I must say to my people, who stand on the warm threshold which leads into the palace of justice: In the process of gaining our rightful place, we must not be guilty of wrongful deeds. Let us not seek to satisfy our thirst for freedom by drinking from the cup of bitterness and hatred. We must forever conduct our struggle on the high plane of dignity and discipline. We must not allow our creative protest to degenerate into physical violence. Again and again, we must rise to the majestic heights of meeting physical force with soul force.

The marvelous new militancy which has engulfed the Negro community must not lead us to a distrust of all white people, for many of our white brothers, as evidenced by their presence here today, have come to realize that their destiny is tied up with our destiny. And they have come to realize that their freedom is inextricably bound to our freedom.

We cannot walk alone.

And as we walk, we must make the pledge that we shall always march ahead.

We cannot turn back.

There are those who are asking the devotees of civil rights, «When will you be satisfied?» We can never be satisfied as long as the Negro is the victim of the unspeakable horrors of police brutality. We can never be satisfied as long as our bodies, heavy with the fatigue of travel, cannot gain lodging in the motels of the highways and the hotels of the cities. We cannot be satisfied as long as the negro’s basic mobility is from a smaller ghetto to a larger one. We can never be satisfied as long as our children are stripped of their self-hood and robbed of their dignity by signs stating: «For Whites Only.» We cannot be satisfied as long as a Negro in Mississippi cannot vote and a Negro in New York believes he has nothing for which to vote. No, no, we are not satisfied, and we will not be satisfied until «justice rolls down like waters, and righteousness like a mighty stream.»

I am not unmindful that some of you have come here out of great trials and tribulations. Some of you have come fresh from narrow jail cells. And some of you have come from areas where your quest — quest for freedom left you battered by the storms of persecution and staggered by the winds of police brutality. You have been the veterans of creative suffering. Continue to work with the faith that unearned suffering is redemptive. Go back to Mississippi, go back to Alabama, go back to South Carolina, go back to Georgia, go back to Louisiana, go back to the slums and ghettos of our northern cities, knowing that somehow this situation can and will be changed.

Let us not wallow in the valley of despair, I say to you today, my friends.

And so even though we face the difficulties of today and tomorrow, I still have a dream. It is a dream deeply rooted in the American dream.

I have a dream that one day this nation will rise up and live out the true meaning of its creed: «We hold these truths to be self-evident, that all men are created equal.»

I have a dream that one day on the red hills of Georgia, the sons of former slaves and the sons of former slave owners will be able to sit down together at the table of brotherhood.

I have a dream that one day even the state of Mississippi, a state sweltering with the heat of injustice, sweltering with the heat of oppression, will be transformed into an oasis of freedom and justice.

I have a dream that my four little children will one day live in a nation where they will not be judged by the color of their skin but by the content of their character.

I have a dream today!

I have a dream that one day, d o wn in Alabama, with its vicious racists, with its governor having his lips dripping with the words of «interposition» and «nullification» — one day right there in Alabama little black boys and black girls will be able to join hands with little white boys and white girls as sisters and brothers.

I have a dream today!

I have a dream that one day every valley shall be exalted, and every hill and mountain shall be made low, the rough places will be made plain, and the crooked places will be made straight; «and the glory of the Lord shall be revealed and all flesh shall see it together.»

This is our hope, and this is the faith that I go back to the South with.

With this faith, we will be able to hew out of the mountain of despair a stone of hope. With this faith, we will be able to transform the jangling discords of our nation into a beautiful symphony of brotherhood. With this faith, we will be able to work together, to pray together, to struggle together, to go to jail together, to stand up for freedom together, knowing that we will be free one day.

And this will be the day — this will be the day when all of God’s children will be able to sing with new meaning:

My country ’tis of thee, sweet land of liberty, of thee I sing.

Land where my fathers died, land of the Pilgrim’s pride,

From every mountainside, let freedom ring!

And if America is to be a great nation, this must become true.

And so let freedom ring from the prodigious hilltops of New Hampshire.

Let freedom ring from the mighty mountains of New York.

Let freedom ring from the heightening Alleghenies of Pennsylvania.

Let freedom ring from the snow-capped Rockies of Colorado.

Let freedom ring from the curvaceous slopes of California.

But not only that:

Let freedom ring from Stone Mountain of Georgia.

Let freedom ring from Lookout Mountain of Tennessee.

Let freedom ring from every hill and molehill of Mississippi.

From every mountainside, let freedom ring.

And when this happens, when we allow freedom ring, when we let it ring from every village and every hamlet, from every state and every city, we will be able to speed up that day when all of God’s children, black men and white men, Jews and Gentiles, Protestants and Catholics, will be able to join hands and sing in the words of the old Negro spiritual:

Free at last! Free at last!

Thank God Almighty, we are free at last!

Имя: Мартин Лютер (Martin Luther)

Возраст: 62 года

Деятельность: богослов, политик, переводчик

Семейное положение: был женат

Мартин Лютер: биография

10 ноября 1483 года в семье простого саксонского рудокола родился мальчик, отметившийся в истории как выдающаяся личность, основатель протестантизма в Германии, великий реформатор, богослов – Мартин Лютер. Этот человек также знаменит, как переводчик священных христианских текстов (Библии), основоположник норм общенемецкого литературного языка, теска афроамериканского балтийского проповедника - .

Отец Мартина, Ганс Лютер, отличался трудолюбием, он стремился обеспечить свою семью всеми необходимыми материальными благами, что давалось ему очень трудно. Изначально был обычным крестьянином в деревне Мера, но, переехав в поисках лучшей жизни в Айслебен, устроился на работу в местные рудники по добыче меди. Когда будущему реформатору исполнилось 6 месяцев, семья отправилась жить в Мансфельд, и там Ганс приобрел статус зажиточного бюргера.

В возрасте 7 лет маленькому Мартину пришлось испытать первые жизненные трудности. Родители отправили сына обучаться в городскую школу, которая «обеспечила» Лютера постоянными унижениями и наказаниями. Система образования данного заведения не позволила талантливому ребенку получить должный уровень знаний, и за 7 лет своего обучения здесь Мартин научился только читать, писать, выучил несколько молитв и десять заповедей.

В 14 лет (1497 год) юный Лютер поступил во францисканскую школу в Магдебурге, но спустя год был переведен в Эйзенах. Денег катастрофически не хватало, Мартин бедствовал, вместе со своими друзьями он пел под окнами набожных граждан, пытаясь как-то прокормиться. Тогда юноша начал задумываться о самостоятельном заработке в рудниках, как его отец, но судьба распорядилась иначе.

Подросток случайно познакомился с женой богатого жителя Эйзенаха. Женщина по имени Урсула решила помочь мальчику, пригласив в свой дом на временное проживание, чем открыла Мартину дорогу в новую жизнь.

В 1501 году Лютер окончил школу и поступил в Эрфуртский университет (философский факультет). Мартин выделялся среди сверстников прекрасной памятью, впитывал, словно губка новые знания, легко усваивал сложные материалы и вскоре стал центром всеобщего внимания в вузе.

Получив степень бакалавра (1503 год), молодого Лютера пригласили читать лекции студентам по философии. Параллельно он изучал основы юридического дела по желанию отца. Мартин развивался всесторонне, но наибольший интерес он проявлял к богословию, читал работы и труды великих церковных отцов.

Однажды, после очередного посещения университетской библиотеки, в руки Лютера попала Библия, чтение которой перевернуло его внутренний мир.

Окончив университет, Мартин Лютер решился на высокий поступок, которого никто от него не ожидал. Философ отправился в монастырь служить Богу, отказавшись от мирской жизни. Одной из причин стала внезапная смерть близкого друга Лютера и его сознание собственной греховности.

Жизнь при монастыре

В святом месте молодой богослов занимался различными обязанностями: прислуживал старшим, выполнял работу привратника, заводил башенные часы, подметал двор церкви и прочее.

Желая избавить парня от чувства человеческой гордыни, монахи периодически отправляли Мартина в город – собирать милостыню. Лютер примерно исполнял каждое указание, использовал аскезы в еде, одежде, отдыхе. В 1506 году Мартин Лютер принял монашество, а через год - священство, став братом Августином.

Обед Господу и статус священника не стали для Мартина ограничением в дальнейшем обучении и развитии. В 1508 году генеральный викарий рекомендовал Лютера в качестве преподавателя Виттенбергского университета. Здесь он обучал молодых ребят диалектике, физике. Вскоре он получил степень библейского бакалавра, что позволило преподавать студентам богословие. Лютер имел право толковать библейские писания, а чтобы лучше вникнуть в их смысл, стал изучать иностранные языки.

В 1511 году Лютер посетил Рим, куда отправили его представители священного ордена. Здесь он столкнулся с противоречивыми для себя фактами относительно католицизма. С 1512 года занимал должность профессора теологии, читал проповеди, исполнял обязанности смотрителя в 11 монастырях.

Реформации

Несмотря на визуальную близость к Богу, Мартин Лютер постоянно ощущал некоторые комплексы, считал себя греховным и слабым в своих поступках перед Всевышним. Душевный кризис стал началом переосмысления богослова духовного мира и путем к реформациям.

В 1518 году вышла папская булла, подвергшаяся критике с точки зрения Мартина. Лютер окончательно разочаровался в католических учениях. Философ и богослов сочиняет собственные 95 тезисов, которые в корень опровергают постулаты Римской церкви.

Согласно новаторству Лютера, государство не должно зависеть от духовенства, а последнее не обязано выступать в роли посредника между человеком и Владыкой всего сущего. Мартин не принимал изречений и требований относительно безбрачия духовных представителей, разрушал авторитет декретов Папы. Подобные реформаторские действия наблюдались в истории и ранее, но позиция Лютера оказалась достаточно шокирующей и смелой.

Тезисы Мартина молниеносно получили популярность в обществе, слух о новом учении дошел и до самого Папы Римского, который немедленно пригласил инакомыслящего к себе на суд (1519 год). Лютер посмел не приехать в Рим, и тогда понтифик решил предать протестанта анафеме (отлучение от святых таинств).

В 1520 году Лютер совершает вызывающий поступок – публично сжигает папскую буллу, призывает народ к борьбе с папским засильем и лишается католического сана. 26 мая 1521 года согласно Вормсскому эдикту Мартин получает обвинение в ереси, но сторонники основных идей лютеранства помогают спастись своему господину, инсценировав его похищение. На самом деле Лютер был помещен в замок Вартбург, где занялся переводом Библии на немецкий язык.

В 1529 году протестантизм Мартина Лютера получил официальное принятие обществом, считаясь одним из течений католицизма, но через несколько лет в его «лагере» произошел раскол на еще два течение: лютеранство и кальвинизм.

Жан Кальвин стал вторым после Лютера крупным реформатором, основной идеей которого стало абсолютное предопределение судьбы человека Богом.

Мнение о евреях

Отношение Мартина Лютера к евреям менялось на протяжении всей его жизни. Изначально он осуждал преследования представителей данной национальности, рекомендовал относиться к ним с терпимостью.

Мартин искренне верил, что еврей, услышавший его проповеди, обязательно решится на крещение. В своем памфлете «О том, что Христос родился евреем» богослов подчеркнул еврейское происхождение Христа и поддержал древний народ в нежелании следовать «папскому язычеству».

После реформатор убедился, что евреи не намерены следовать его учениям, и в какой-то момент настроился к ним враждебно. Написанные в таком состоянии книги Лютера имели антиеврейский характер («О евреях и их лжи», «Застольные беседы» и др.).

Так, известный немецкий философ разочаровал еврейский народ, который отвернулся от предложенных Лютером реформаций. Впоследствии лютеранская церковь стала источником вдохновения для антисемитов, а ее позиции послужили созданию пропаганды против евреев в Германии, травли на них.

Личная жизнь

Лютер верил, что Господь не может запрещать всем без исключения людям жить в любви и продлевать свой род. Согласно фактам из биографии Мартина женой смелого богослова стала бывшая монашка, которая родила ему в браке 6-х детей.

Катарина фон Бора была монахиней при монастыре по воле ее родителей – обнищавших дворян. Когда девочке исполнилось 8 лет, она дала обет безбрачия. Церковное воспитание, дисциплина и принятые Катариной аскезы сделали характер жены Лютера суровым и строгим, что ярко проявлялось в отношениях супругов.

Венчание Мартина и Кете (так называл девушку Лютер) состоялось 13 июня 1525 года. На тот момент протестанту было 42 года, а его милой спутнице – всего 26 лет. В качестве своего совместного места проживания супруги выбрали заброшенный монастырь августинцев. Любящие сердца прожили в простоте, не нажив никакого имущества. Их дом всегда был открыт для людей, нуждающихся в какой-либо помощи.

Смерть

До самой смерти Мартин Лютер тяжело трудился, читал лекции, проповедовал, писал книги. Энергичный и работоспособный по своей натуре человек, он часто забывал о еде и здоровом сне. С годами это начало проявляться в головокружениях, внезапных обмороках. Лютер стал обладателем, так называемой каменной болезни, доставившей ему немало мучений.

Плохое самочувствие «подкрепляли» душевные противоречия и сомнения. Мартин при жизни признался, что по ночам к нему часто приходил Дьявол, задавая странные вопросы. Основатель протестантизма молил Бога о смерти, находясь в мучительном болезненном состоянии долгие годы.

Умер Лютер в феврале 1546 года внезапно. Его тело торжественно похоронено во дворе дворцовой церкви, где когда-то им были прибиты знаменитые 95 тезисов.

В 2003 году в память об исторической личности Эриком Тиллем снят биографический фильм-драма под названием «Лютер», показывающий жизнь священного служителя от начала его реформаторской деятельности и до самой смерти.

Цитаты

«Ненависть, как запущенная раковая опухоль, разъедает человеческую личность и отнимает все жизненные силы».

«Если человек не открыл для себя нечто такое, за что он готов умереть, он не способен полноценно жить».

«Без жены так же нельзя жить, как нельзя обходиться без еды и питья. Рожденные и вскормленные женщинами, мы в значительной степени живем их жизнью и не имеем никакой возможности отрешиться от них».

Библиография

• Берлебургская библия
• Лекции о Послании к Римлянам (1515-1516)
• 95 тезисов об индульгенциях (1517)
• К христианскому дворянству немецкой нации (1520)
• О вавилонском пленении церкви (1520)
• Письмо Мюльпфорту (1520)
• Открытое письмо папе Льву Х (1520)
• О свободе христианина
• Против проклятой буллы Антихриста
• Речь на Вормском Рейхстаге 18 апреля 1521 года
• О рабстве воли (1525)
• О войне против турок (1528)
• Большой и малый Катехизис (1529)
• Письмо о переводе (1530)
• Похвала музыке(1538)
• О евреях и их лжи (1543)