Структура языка. Уровни языка

11.10.2019

Как об этом свидетельствуют уже и приведенные выше выдержки из книги А. А. Реформатского, термин «структура» без должного разграничения употребляется наряду с термином «система» в качестве своеобразного синонима последнего. Такое беспорядочное чередование этих двух терминов чрезвычайно распространено в лингвистской литературе.

Сам А. А. Реформатский считает необходимым провести их разграничение, указывая и принципы этого разграничения. «Понятия структуры и системы, — пишет он, — требуют специального рассмотрения, несмотря на то, что эти термины постоянно употребляются, но без должной терминологической четкости. Эти два термина часто синонимируют, что только запутывает вопрос. Целесообразнее их четко различать: система — это связь и взаимосвязанность по горизонтали, структура — это вертикальный аспект. Система — единство однородных элементов, структура — единство разнородных элементов. Весь язык — система через структуру».

Не останавливаясь еще раз на своеобразии понимания А. А. Реформатским терминов «структура» и «система», в частности, в применении их к языку (об этом уже говорилось выше), следует признать чрезвычайно своевременным требование их уточнения и расчленения.

Понятие структуры отнюдь не ново для науки о языке; еще В. Гумбольдт указывал на структурность как на одну из самых существенных черт природы языка. Однако в центр внимания языковедов это понятие встало только в последние годы в связи с возникновением ряда лингвистических направлений, не совсем точно объединяемых в одну общую школу лингвистического структурализма.

И именно потому, что это понятие фактически связывается с далеко не однородными методами лингвистического исследования, оно часто получает противоречивое истолкование. Подробно этот вопрос будет рассмотрен ниже в разделе о методе, однако уже сейчас следует внести необходимые предварительные уточнения, чтобы избежать возможных недоразумений.

Понятие структуры, широко применяемое в наши дни в различных науках, обычно имеет в виду не такие образования, которые состоят из некоторой механической (хотя, может быть, и упорядоченной и даже закономерно взаимосвязанной) совокупности элементов, позволяющих изучать себя изолированно, но целостные единства, элементы которых связаны внутренней взаимообусловленностью таким образом, что само существование этих элементов и их качественные особенности обусловливаются строением данного целостного единства.

Каждый элемент структуры, сам по себе автономный, будучи изолирован от структуры и рассмотрен вне внутренних связей, существующих в ней, лишается тех качеств, которые придает ему его место в данной структуре, почему изолированное его изучение не дает правильного представления о его действительной природе. Входя в состав структуры, всякий элемент приобретает, таким образом, «качество структурности» (Structurqualität). Но не только его качественные особенности, но и формы развития испытывают прямое воздействие законов, управляющих функционированием и развитием структуры целостного единства.

Тем самым как характер самих элементов структуры, так и формы их взаимоотношений на каждом данном этапе их функционирования (в синхронии) оказываются обусловленными прошлыми этапами своего существования (диахрония).

Вышеприводимый пример из истории окончаний болгарских прилагательных, показывающий связь и взаимодействие элементов языка в процессе их развития, фактически говорит не столько в пользу тезиса о системном характере языка, сколько подтверждает структурную его организацию в описанном выше смысле. Он наглядно демонстрирует взаимодействие синхронического (функционирование) и диахронического (развитие) аспектов языка.

В.А. Звегинцев. Очерки по общему языкознанию - Москва, 1962 г.

Под структурой следует понимать единство разнородных элементов в пределах целого.

Первое, с чем мы сталкиваемся при рассмотрении структуры языка, приводит нас к очень любопытному наблюдению, показывающему всю сложность и противоречивость такой структуры, как язык.

Действительно, на первый взгляд речевое общение происходит очень просто: я говорю, ты слушаешь, и мы друг друга понимаем. Это просто только потому, что привычно. Но если вдуматься, как это происходит, то мы наталкиваемся на довольно странное явление: говорение совершенно непохоже на слушание, а понимание - ни на то, ни на другое. Получается, что говорящий делает одно, слушающий - другое, а понимают они третье.

Процессы говорения и слушания зеркально противоположны: то, чем кончается процесс говорения, является началом процесса слушания. Говорящий, получив от мозговых центров импульс, производит работу органами речи, артикулирует, в результате получаются звуки, которые через воздушную среду доходят до органа слуха (уха) слушающего; у слушающего раздражения, полученные барабанной перепонкой и другими внутренними органами уха, передаются по слуховым нервам и доходят до мозговых центров в виде ощущений, которые затем осознаются.

То, что производит говорящий, образует артикуляционный комплекс ; то, что улавливает и воспринимает слушающий, образует акустический комплекс .

Артикуляционный комплекс, говоримое, не похож физически на акустический комплекс, слышимое. Однако в акте речи эти два комплекса образуют единство, это две стороны одного и того же объекта. Действительно, произнесем ли мы слово дом или услышим его - это будет с точки зрения языка то же самое.

Отожествление говоримого и слышимого осуществляется в акте речи благодаря тому, что акт речи - двусторонен; типичной формой речи является диалог, когда говорящий через реплику делается слушающим, а слушающий - говорящим. Кроме того, каждый говорящий бессознательно проверяет себя слухом, а слушающий - артикуляцией. Отожествление говоримого и слышимого обеспечивает правильность восприятия, без чего невозможно достигнуть и взаимопонимания говорящих.

При восприятии неизвестного языка артикуляционно-акустического единства не получается, а попытка воспроизведения артикуляции услышанного приводит к неверным артикуляциям, диктуемым навыками своего языка. Это явление хорошо описано в «Войне и мире» Л. Толстого, когда русский солдат Залетаев, услыхав песню, которую поет пленный француз Морель: «Vive Henri quatre, Vive, ce roi vaillant! Се diable a quatre…», воспроизводит ее как «Виварика. Виф серувару! Сидябляка!» и далее передает продолжение французской песни: «Qui eut le triple talent, De boire, de battre, et d`tre un vert galant…» - как «Кью-ю-ю летриптала, де бу де ба и детравагала».

Для правильного восприятия необходимо, чтобы оба собеседника владели теми же артикуляционно-акустическими навыками, т. е. навыками того же языка.

Но акт речи не исчерпывается восприятием, хотя без него и невозможен. Следующий этап - это понимание . Оно может быть достигнуто только в том случае, если и говорящий и слушающий связывают данное артикуляционно-акустическое единство с тем же значением; если же они связывают данное артикуляционно-акустическое единство, хотя бы и при правильном восприятии, с разными значениями, - взаимопонимания не получается; так, если встретятся русский и турок, и русский скажет табак, то турок легко «подгонит» русский артикуляционный комплекс табак под свой акустический комплекс tabak, но поймет его или как «блюдо», или как «лист бумаги», так как «табак» по-турецки tütün (ср. украинское тютюн).

Следовательно, и на этом втором этапе акта речи, как и на первом, необходимо, чтобы говорящий и слушающий принадлежали к коллективу, говорящему на одном и том же языке; тогда происходит новое отожествление несхожего: артикуляционно-акустической и смысловой стороны, образующих тоже единство.

Оставив в стороне первый этап акта речи и его слагаемые, рассмотрим второе соотношение.

В языке всегда обязательно наличие двух сторон: внешней, материальной, связанной с артикуляционно-акустическим комплексом, и внутренней, нематериальной, связанной со смыслом. Первое является обозначающим и гарантирующим через знаки доведения речи до органа восприятия, без чего речевое общение немыслимо; второе - обозначаемым, содержанием, связанным с мышлением.

Непосредственное выражение смысла в звуке нетипично для языка. Так обстоит дело в разного рода механических сигнализациях, например в светофоре, где зеленый цвет «прямо» значит «можно», красный - «нельзя», а желтый - «приготовься».

В таких системах сигнализации между смыслом и воспринимаемой материальностью ничего нет. В языке даже междометия отличаются от такого схематического устройства, так как они могут выполнять функцию целого предложения, относятся к определенной части речи, выражены не любым, а специфичным для данного языка звучанием, способны образовать производные знаменательные слова (ох - охать, оханье и т. п.), т. е. вообще стоят не изолированно, а в связи с другими элементами языка и не могут быть произвольно придуманы как системы сигнализации.

Типичным же для языка является сложная структура взаимосвязанных разнородных элементов.

Для того чтобы определить, какие элементы входят в структуру языка, разберем следующий пример: два римлянина поспорили, кто скажет (или напишет) короче фразу; один сказал (написал): Еo rus [эо pyc] - «я еду в деревню», а другой ответил: I - «поезжай». Это самое короткое высказывание (и написание), которое можно себе представить, но вместе с тем это вполне законченное высказывание, составляющее целую реплику в данном диалоге и, очевидно, обладающее всем тем, что свойственно любому высказыванию. Каковы же эти элементы высказывания?

[i] - это звук речи (точнее, фонема), т. е. звуковой материальный знак, доступный восприятию ухом, или i - это буква, т. е. графический материальный знак, доступный восприятию глазом;

i - - это корень слова (вообще: морфема), т. е. элемент, выражающий какое-то понятие;
i - это слово (глагол в форме повелительного наклонения в единственном числе), называющее определенное явление действительности;
I - это предложение, т. е. элемент, заключающий в себе сообщение.

«Маленькое» i, оказывается, заключает в себе все, что составляет язык вообще:

звуки - фонетика (или буквы - графика),
морфемы (корни, суффиксы, окончания) - морфология,
слова - лексика и
предложения - синтаксис.

Больше в языке ничего не бывает и не может быть.

Почему для выяснения вопроса о структуре языка понадобился такой странный пример? Для того чтобы было ясно, что различия элементов структуры языка неколичественные, как могло бы показаться, если бы мы взяли длинное предложение, разбили его на слова, слова - на морфемы и морфемы - на фонемы. В данном примере эта опасность устранена: все ступени структуры языка представляют собой «то же» i , но взятое каждый раз в особом качестве.

Таким образом, различие элементов структуры языка - качественное, что определяется разными функциями этих элементов. Каковы же функции этих элементов?

Звуки (фонемы) являются материальными знаками языка, а не просто «слышимыми звуками». Звуковые знаки языка (равно как и графические) обладают двумя функциями: 1) перцептивной - быть объектом восприятия и
сигнификативной - иметь способность различать вышестоящие, значимые элементы языка - морфемы, слова, предложения: нот, бот, мот, тот, дот, нот, лот, рот, кот… стал, стол, стул… сосна, сосны, сосне, сосну… и т. п.

Что же касается различия букв (графических знаков) и звуков (фонетических знаков) в языке, то оно не функциональное, а материальное; функции же у них те же самые.

Морфемы (см. гл. IV, § 42) могут выражать понятия: а) корневые - вещественные [стол-], [зем-], [окн-] и т. п. и б) некорневые двух видов: значения признаков [-ость], [-без-], [пере-] и значения отношений [-у], [-ишь], сиж-у - сид-ишь, [-а], [-у] стол-а, стол-у и т. п.; это семасиологúческая функция, функция выражения понятий. Называть морфемы не могут, но значение имеют; [красн-] выражает лишь понятие определенного цвета, а назвать что-либо можно лишь, превратив морфему в слово: краснота, красный, краснеть и т. п.
Слова могут называть вещи и явления действительности; это номинативная функция, функция называния; есть слова, которые в чистом виде выполняют эту функцию, - это собственные имена; обычные же, нарицательные совмещают ее с функцией семасиологической, так как они выражают понятия.
Предложения служат для сообщения; это самое важное в речевом общении, так как язык есть орудие общения; это функция коммуниктивная, так как предложения состоят из слов, они в своих составных частях обладают и номинативной функцией и семасиологической.

Элементы данной структуры образуют в языке единство, что легко понять, если обратить внимание на их связь: каждая низшая ступень является потенциально (в возможности) следующей высшей, и, наоборот, каждая высшая ступень как минимум состоит из одной низшей; так, предложение минимально может состоять из одного слова (Светает. Мороз.); слово - из одной морфемы (тут, вот, метро, ура); морфема - из одной фонемы (щ-и, ж-а-ть); ср. вышеприведенный пример с i .

Кроме указанных функций, язык может выражать эмоциональное состояние говорящего, волю, желания, направленные как призыв к слушающему. Выражение этих явлений охватывается экспрессивной функцией. Экспрессия может быть выражена разными элементами языка: это могут быть специально экспрессивные слова - междометия (ай! - эмоциональное, эй! — волевое), некоторые грамматические формы (слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами: дружочек! - эмоциональные, императивы глаголов: молчи! - волевые), особо экспрессивно окрашенные слова «высокого» или «низкого» стиля и, наконец, интонация.

Следует еще отметить одну функцию, объединяющую некоторые элементы языка с жестами, - это дейктическая - «указательная» функция; такова функция личных и указательных местоимений, а также некоторых частиц: вот, эва и т. п.

В пределах каждого круга или яруса языковой структуры (фонетического, морфологического, лексического, синтаксического) имеется своя система, так как все элементы данного круга выступают как члены системы. Система - это единство однородных взаимообусловленных элементов.

Ни в коем случае нельзя подменять понятие системы понятием внешней механической упорядоченности, чем и отличается орудие общения - язык от орудий производства (см. выше); при внешней упорядоченности качество каждого элемента не зависит от целого (поставим ли мы стулья по четыре или по восемь в ряд и будет ли их 32 или 64 - от этого каждый из стульев останется таким же, как если бы он стоял один).

Члены системы, наоборот, взаимосвязаны и взаимообусловлены в целом, поэтому и число элементов и их соотношения отражаются на каждом члене данной системы; если же остается один элемент, то данная система ликвидируется; так, система склонения возможна при наличии хотя бы двух падежей (например, в английском местоимении he - him), но системы склонения с одним падежом быть не может, как во французском языке; категория несовершенного вида глагола возможна только тогда, когда имеется в той же грамматической системе и категория совершенного вида и т. д.

Члены системы получают свою значимость по соотношению с другими членами данной системы; поэтому, например, родительный падеж при наличии отложительного (аблатива) не то, что родительный падеж в языке, где нет аблатива; значимость [к] в языках, где есть [х], иная, чем в языках, где нет [х].

Системы отдельных ярусов языковой структуры, взаимодействуя друг с другом, образуют общую систему данного языка.

Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. - М., 1996.

В качестве орудия общения язык должен быть организован как целое, обладать известной структурой и образовать единство своих элементов как некоторая система. Так как наши понятия и представления о предмете совершенно не соотносятся с миром реальных вещей, а представляют лишь отражение их, то что такое слова? Совершенно ясно, что слова как некие звуковые комплексы не «отражают» действительности, как это делают понятия. Почему же мы все-таки узнаем, что «дом» это «дом», а «кот» это «кот»? Ответ на это мы находим в теории знака.

Знак – это член определенной знаковой системы. Прежде всего необходимо сказать, что не всякая единица может являться знаком. Потому что для его реализации необходимо иметь:

1. Обозначающее (то, что мы видим, слышим, чувствуем и т.д.)

2. Обозначаемое (содержание, которое скрыто за внешней формой)

3. Условная связь между ними (не природная, не естественная).

Исходя из этого, ясно, что звуки речи не являются знаками, но определенные комбинации дают возможность появлению морфем, слов, значимых единиц языка. Для букв характерно включение в две знаковые системы: алфавитную и графическую. Возможность знаков выполнять различную функцию основана на том, что знаки в пределах данной знаковой системы (алфавит, звуковой строй языка) сами различаются либо в целом, либо посредством какой-нибудь частной, отдельной диакритики. Это можно проиллюстрировать на буквах. Скажем, О и Х различаются в целом, не имея ничего общего, а буквы Ш и Щ имеют все общее, кроме одной диакритики.

Среди ученых нет единого понимания знака в языке, и многие это понятие объясняют по-разному. Ф.Ф. Фортунатов часто использовал этот термин и замечал, что язык представляет совокупность знаков главным образом для мысли и для выражения мысли в речи. А также существуют в языке знаки для выражения чувствований. Датский ученый Л. Ельмслев писал о том, что язык по своей цели, прежде всего, знаковая система. При условии неограниченного числа знаков это достигается тем, что все знаки строятся из незнаков, число которых ограниченно.

Слова как названия вещей и явлений не имеют ничего общего с этими вещами и явлениями. Если бы такая связь существовала, то в языке не могло бы быть следующих групп слов:

1. синонимов (различно звучащих слов, но называющих одну и ту же вещь) забастовка – стачка, завод – фабрика ;

2. омонимов (одинаково звучащих слов, но имеющих разные значения) лук – оружие и растение, ключ – родник и инструмент для отпирания замка;

3. невозможен был бы и перенос значений: хвост – часть тела животных и очередь;

4. наконец, невозможно было бы наличие разнозвучащих слов для обозначения одного и того же явления в разных языках, например, русское слово «орел» – гол. Adelaar (а делар), нем. Adler (а длер), англ. Eagle (игл), фр. Aigle (эгль).

Почему же все-таки стол, дом и т.п. не просто звукосочетания, а слова, обладающие значением и понятны для всех, говорящих по-русски? Для выяснения этого вопроса следует также ознакомиться со структурой языка.

Под структурой следует понимать единство разнородных элементов в пределах целого. Язык отличается сложностью и противоречивостью структуры. Так, процесс речевого общения может быть представлен в двух планах: план говорения и план слушания . Они совершенно не похожи друг на друга, а точнее, зеркально противоположны: то, чем кончается процесс говорения, является началом процесса слушания. То, что производит говорящий, образует артикуляционный комплекс , то, что улавливает и воспринимает слушающий , образует акустический комплекс . Физически эти процессы не равнозначны. Однако в акте речи эти два комплекса образуют единство, это две стороны одного и того же объекта. Произнести слово и услышать слово – это с точки зрения языка одно и то же. Отождествление говоримого и слышимого обеспечивает правильность восприятия, без чего невозможно достигнуть и взаимопонимания говорящих. Для правильного восприятия необходимо, чтобы оба собеседника владели теми же артикуляционно-акустическими навыками, т.е. навыками того же языка. Но акт речи не исчерпывается восприятием. Следующий этап – понимание. Оно может быть достигнуто только в том случае, если говорящие соотносят слова и значения одинаково, т.е. говорят на одном языке. Так, русское слово «табак» по-турецки соотносится со значениями «блюдо», «лист бумаги».

Итак, язык – сложная структура взаимосвязанных разнородных элементов. Различие элементов структуры языка – качественное, что определяется разными функциями этих элементов. С точки зрения структуры языка ученые выделяют следующие ярусы:

Больше в языке ничего не бывает и не может быть.

Элементы, из которых состоит язык, выполняют следующие функции:

1. Звуки выполняют две функции – перцептивную – быть объектом восприятия и сигнификативную – иметь способность различать значимые элементы языка – морфемы, слова, предложения: мот, тот, лот, кот, бот и т.д.

2. Морфемы выполняют семасиологическую функцию, т.е. выражают понятия. Называть морфемы не могут, но значение имеют: (красн -) выражает лишь понятие определенного цвета, а назвать что-либо может, только превратившись в слово – краснота, красный, краснеть .

3. Словам свойственна номинативная функция, т.е. слова называют вещи и явления действительности (назывательная). Имена собственные выполняют эту функцию в чистом виде, нарицательные же имена существительные, к примеру, совмещают ее с семасиологической функцией.

4. Предложения выполняют коммуникативную функцию, т.е. служат для сообщения. Так как предложения состоят из слов, они в составных частях обладают и номинативной, и семасиологической функцией.

Элементы данной структуры образуют в языке единство. Каждый элемент нижестоящего уровня может быть использован при создании более крупной единицы: звук – морфема – слово – предложение.

В пределах каждого яруса языковой структуры имеется своя система, а члены данного яруса – это члены данной системы.

Система – совокупность единиц языка, связанных между собой устойчивыми отношениями и отличающиеся взаимосвязанностью и взаимообусловленностью. Системы отдельных ярусов языковой структуры, взаимодействуя между собой, образуют общую систему данного языка.

4. Язык и речь

Человеческий язык существует в виде отдельных языков – русского, английского, немецкого и других. В каком виде существует каждый отдельный язык? Можно сказать, что язык существует в сознании его носителей. Он не передается по наследству, он не является врожденным. Термин «родной язык» не значит «врожденный», а значит только «усвоенный в раннем детстве». В сознание каждого человека язык проникает извне, проникает потому, что этим языком пользуются окружающие его люди. И, с другой стороны, язык постепенно забывается, а в конце концов начисто исчезает из памяти, если человек почему-либо перестает им пользуются. Следовательно, о подлинном существовании языка можно говорить лишь постольку, поскольку им пользуются. Язык существует как живой язык, пока он функционирует. А функционирует он в речи, в высказываниях, в речевых актах.

Так возникает очень важная проблема: язык и речь . Разграничение понятий «язык» и «речь» впервые в четкой форме было выдвинуто и обосновано швейцарским лингвистом Фердинандом де Соссюром (1857-1913), крупнейшим теоретиком в области общего языкознания и одним из зачинателей современного этапа в развитии нашей науки. Затем эти понятия были более глубоко разработаны другими учеными, в частности академиком Л.В. Щербой (1880-1944) и его учениками. Для Соссюра, в частности, соотнесены три понятия: речевая деятельность, язык, речь.

Основным понятием надо считать язык. Это важнейшее средство человеческого общения. Язык одновременно достояние коллектива и предмет истории. Он объединяет в срезе данного времени все разнообразие говоров и диалектов, разнообразия классовой, сословной и профессиональной речи, разновидности устной и письменной речи. Нет языка индивида, язык не может быть достоянием индивида, потому что он объединяет индивидов в разные группировки, которые, в свою очередь, могут очень по-разному использовать общий язык в случае отбора и понимания слов, грамматических конструкций и даже произношения.

Речевой акт – это индивидуальное и каждый раз новое употребление языка как средства общения различных индивидов. Речевой акт должен быть обязательно двусторонним: говорение – слушание, что составляет нераздельное единство, обусловливающее взаимопонимание. При письменном общении речевой акт охватывает соответственно писание и чтение. Речевой акт, таким образом, может быть не только услышан, но и записан, а в случае устного речевого общения зафиксирован на магнитофонной пленке. Тем самым речевой акт доступен изучению и описанию с разных точек зрения и по методам разных наук. Речевой акт есть проявление речевой деятельности.

Самое трудное определить, что такое речь . Прежде всего, это не язык и не речевой акт. Когда мы говорим об устной и письменной речи, о речи ребенка, о речи школьника, о сценической речи, о прямой и косвенной речи – все это разные использования возможностей языка, это разные формы применения языка в различных ситуациях общения. Язык и речь различаются так же, как правило грамматики и фразы, в которых используется это правило, или слово в словаре и бесчисленные случаи употребления этого слова в разных текстах. Речь есть форма существования языка. Язык функционирует и «непосредственно дан» в речи. Но в отвлечении от речи, от речевых актов и текстов всякий язык есть абстрактная сущность.

В непосредственном наблюдении лингвисту дан речевой акт (будь то звучащий разговор или печатный текст). Для лингвиста он служит отправной точкой в изучении языка. Лингвист должен «остановить» данный процесс речи, понять «остановленное» как проявление языка в его структуре, определить все единицы этой структуры в их системных отношениях и тем самым получить конечный объект лингвистики – язык в целом.

В речевом акте создается текст. Это не только записанный, зафиксированный так или иначе текст, но и любое кем-то созданное «речевое произведение» различной протяженности – от однословной реплики до целого рассказа, поэмы или книги. Во внутренней речи создается «внутренний текст», т.е. речевое произведение, сложившееся в уме, но не воплотившееся устно или письменно.

Почему тот или иной текст правильно понят адресатом?

Во-первых, потому что он построен из элементов, форма и значение которых известны адресату (из слов, хотя элементами высказывания могут быть и другие единицы).

Во-вторых, эти элементы соединены в осмысленное целое по определенным признакам, правилам, также известным адресату. Владение этой системой правил позволяет и строить осмысленный текст, и восстанавливать по воспринятому тексту его содержание.

Все элементы высказывания и правила их связи и составляют язык того коллектива, к которому принадлежат данные индивиды. По Соссюру, язык коллектива – это и есть находящаяся в распоряжении этого коллектива система элементов – единиц разных ярусов – плюс система правил функционирования этих единиц, также в основном единая для всех, пользующихся данным языком. Систему единиц называют инвентарем языка, систему правил функционирования единиц – грамматикой этого языка. Соотношение языка и речи и их отдельных аспектов иллюстрирует следующая схема:

Понятно, что в речевых актах и в текстах как инвентарь, так и грамматика языка существуют, можно сказать, в «распыленном виде»: в каждом отдельном предложении представлены какие-то элементы инвентаря и использован ряд правил грамматики. При этом некоторые из этих элементов и правил применяются часто, другие используются реже, третьи – совсем редко. Задача лингвиста – разобраться в «хаосе языковых фактов», который представляет собой речь, выявить и взять на учет все элементы инвентаря, все действующие правила грамматики и точно описать их.

Литература

Введение в языкознание. Хрестоматия / Под ред. А.Е. Супруна. Минск, 1977. С. 24-35 (Фердинанд де Соссюр).

Камчатнов А.М. Введение в языкознание: Учебное пособие. – 3-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2001.

Кочергина В.А . Введение в языкознание: Учебное пособие для вузов. - М.: Гаудеамус: Академический проект, 2004.

Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. - М., 1990. С. 618-619 («Речь», «Язык», «Языкознание»).

Маслов Ю.С. Введение в языкознание: Учебное пособие для студентов филологических и лингвистических факультетов высших учебных заведений. – 4-е изд., стер. - СПб., М.: Филологический факультет СПбГУ: Академия, 2005.

Реформатский А.А . Введение в языковедение. - М., 2000. С. 15-27, 44-59.

Розенталь Д.Э., Теленкова М.А . Словарь-справочник лингвистических терминов. – М., 1985. С. 397.

Шайкевич А.Я . Введение в лингвистику. М., 1995.

Язык - особый вид человеческой деятельности, имеющий двунаправленный характер. С одной стороны, он направлен на внешний, предметный мир: с помощью языка осуществляется осмысление воспринимаемой действительности, а с другой - на внутренний, духовный мир человека. Возникновение и функционирование языка было бы невозможным без тесного взаимодействия этих двух сфер - материальной и идеальной. Ведь основное назначение языка - быть средством общения, а общение, по словам Г.В. Колшанского, - это прежде всего сообщение некоторой мысли, отражающей в своей самобытной плоти реальные предметы, их отношения и процессы, как бы воссоздающие при этом материальный мир в его вторичном проявлении, в идеальном воплощении. Для осуществления такого назначения язык должен обладать необходимым устройством, средствами и механизмами функционирования. Раскрыть закономерности внутреннего устройства языка - одна из основных задач лингвистики.

Мысль о том, что язык - не простая совокупность средств общения, высказывалась еще древнеиндийскими исследователями (Яски, Панини), утверждалась в учении об аналогии древнегреческих мыслителей александрийской школы (Аристарх, Дионисий Фракиец). Уже тогда делались предположения о сложной взаимообусловленности языковых явлений. Однако глубокое и последовательное изучение внутренней организации языка началась только в XIX веке и оформилось в отдельную теорию к середине XX века в связи с утверждением в науке системного подхода. Все это происходило под воздействием стремительно развивающихся системных исследований в различных областях науки. В естествознании системный подход утверждался А.М. Бутлеровым и Д.И. Менделеевым. Наиболее яркое представление о нем дает всем известная со школы Периодическая система химических элементов Д. И. Менделеева. Познание закономерных связей между последними позволило ученому даже описать строение и свойства еще не открытых к тому времени химических элементов. Системные отношения в капиталистическом обществе рассматриваются в «Капитале» К. Маркса. В области языкознания системный метод наиболее последовательно применил Фердинанд де Соссюр в «Курсе общей лингвистики» (1916), хотя представления о языке как системе зарождаются и развиваются в трудах таких его именитых предшественников и современников, как Вильгельм фон Гумбольдт и И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845-1929).

Системный подход в языкознании получил диаметрально противоположные оценки: от восторженного поклонения до отрицания. Первое породило лингвистический структурализм; второе отражало стремление сторонников традиционного языкознания отстоять приоритеты исторического метода, ввиду якобы несовместимости системного и исторического подходов . Непримиримость двух подходов исходила главным образом из разного понимания понятия «система». В философии понятие «система» нередко отождествлялось с такими смежными понятиями, как «порядок», «организация», «целое», «агрегат», «совокупность». Например, у Гольбаха природа выступает и как система, и как целое, и как совокупность. Известный французский просветитель Кондильяк писал: «Всякая система есть не что иное, как расположение различных частей <...> в известном порядке, в котором они взаимно поддерживают друг друга и в котором последние части объединяются первыми» .

Происходит дальнейшее смысловое обогащение понятия: «система» понимается как саморазвиваюшаяся идея, как целостность, содержащая в себе множество ступеней. В свою очередь каждая «ступень» есть система. Иными словами, у Гегеля все системно, мир в целом есть система систем. Со второй половины XX века можно говорить об уже сформировавшемся системном стиле мышления. В настоящее время системы классифицируют на материальные (состоящие из материальных элементов) и идеальные (их элементы - идеальные объекты: понятия, идеи, образы), простые (состоящие из однородных элементов) и сложные (они объединяют неоднородные группировки или классы элементов), первичные (их элементы значимы для системы в силу своих природных свойств) и вторичные (их элементы используются людьми преднамеренно для передачи информации; поэтому такие системы называются семиотическим, т.е. знаковыми). Выделяют также системы целостные (связи между составляющими их элементами прочнее, чем связи между элементами со средой) и суммативные (связи между элементами такие же, как и связи элементов со средой); естественные и искусственные; динамические (развивающиеся) и статические (неизменчивые); «открытые» (взаимодействующие со средой) и «закрытые»; самоорганизующиеся и неорганизованные; управляемые и неуправляемые и др.

Какое же место в представленной типологии систем занимает язык? Однозначно отнести язык к одному их типов систем невозможно в силу его многокачественной природы. Прежде всего продолжает вызывать острые споры вопрос о локализации (сфере существования) языка. Ученые, называющие язык идеальной системой, исходят в своих суждениях из того, что язык как система закодирован в мозгу человека в виде идеальных образований - акустических образов и соотносимых с ними значений. Однако такого рода код является не средством общения, а языковой памятью (ив этом нельзя не согласиться с Е.Н. Миллером). Языковая память - важнейшее, но не единственное условие существования языка как средства общения. Вторым условием является материальное воплощение идеальной стороны языка в матермальных языковых комплексах. Идея единства материального и идеального в языке наиболее последовательно развивалась в трудах А.И. Смирницкого. Сточки зрения компонентного состава, система языка объединяет неоднородные компоненты (фонемы, морфемы, слова и т.д.) и поэтому относится к разряду сложных систем. Поскольку язык предназначен для передачи информации не «природой», а в результате преднамеренной деятельности людей по закреплению и выражению семантической информации (идеальных систем-понятий, идей), то его следует рассматривать как вторичную семиотическую (знаковую) систему.

Итак, язык - это вторичная сложная материально-идеальная система.

Не менее дискуссионными следует признать и другие свойства языковой системы. Отношение к ним разделяет лингвистику на структуральную и историческую (традиционную). Представители структурального направления рассматривают систему языка как закрытую, жесткую и однозначно обусловленную, что и вызывает решительные возражения со стороны приверженцев сравнительно-исторического языкознания. Компаративисты если и признают язык системой, то только системой целостной, динамической, открытой и самоорганизующейся. Такое понимание системы языка является господствующим в отечественной лингвистике. Оно удовлетворяет и традиционные, и новые направления науки о языке.

Для полного и всестороннего осмысления языка как системы необходимо выяснить, в каких отношениях находится понятие «система» (языка) со смежными понятиями, такими, как «совокупность», «целое», «организация», «элемент» и «структура».

Прежде всего языковая система - это совокупность языковых единиц, однако совокупность не любая, а лишь определенным способом упорядоченная . Понятие «система» (языка) нетождественно также и понятию «целое». Понятие «целое» отражает лишь одно из качеств языковой системы - ее завершенность, пребывание в состоянии относительной устойчивости, конечность восходящего этапа ее развития. Иногда понятие «система» (языка) отождествляется с понятием «организация». И все же имеются достаточные основания для их разграничения. Понятие «организация» шире понятия «система», более того, любая система в языке обладает организацией, но не всякая организация является системой. Понятие «организация» дополнительно отражает и определенный процесс упорядочения элементов языковой системы. Поэтому понятие «организация» является свойством системы, так как выражает характер упорядочения соотношения между состоянием элементов языковой системы и системой языка в целом в соответствии с законами ее существования.

Наконец, все рассматриваемые понятия предполагают наличие минимальных, далее не делимых компонентов, из которых состоит система языка. Ср.: совокупность чего ? целостность чего ? организация (упорядочение) чего ? На место вопроса вполне естественно поставить слово «компоненты» системы. Компоненты языковой системы обычно называют ее элементами или единицами языка (языковыми единицами), их употребление нередко приводит к путанице понятий, этими терминами обозначаемых.

Прежде всего важно разобраться, в каком соотношении находятся элементы и единицы языка. По мнению В.М. Солнцева, «элементы - необходимые компоненты любой системы», в силу чего сам термин «элемент» не является собственно лингвистическим. В качестве такового он использует термин «единицы языка», обозначающий элементы именно языка (Солнцев В.М., 1976: 145. Иными словами, эти термины по содержанию считаются равнозначными, однако различаются по употреблению (как термин общенаучный и термин собственно лингвистический). Вместе с этим, по мере развития системного познания языка и стремлением проникнуть во внутренние свойства языковых явлений, наблюдается тенденция и к содержательному разграничению понятий «элементы» и «единицы» языка как части и целого. Как составные части единиц языка (их плана выражения или плана содержания) элементы языка несамостоятельны; они выражают лишь некоторые свойства языковой системы. Единицы языка, напротив, обладают всеми существенными признаками системы языка и как целостные образования характеризуются относительной самостоятельностью (субстанциональной и функциональной). Они составляют первый системообразующий фактор.

Например, слово - это основная единица языка, обладающая двусторонней сущностью: материальной (звуковой), она называется лексемой , и идеальной (содержательной), она называется семантемой. Каждая из сторон состоит из элементов: лексема - из морфем, семантема - из сем. Элемент - это относительно неделимый компонент языковой системы. Различные комбинации языковых элементов образуют единицу языковой системы.

В определении единицы языка среди ученых существуют известные разногласия, из-за которых весьма сложно установить их качественный состав. Наиболее спорным остается вопрос о минимальной и максимальной единице языка. По достаточно распространенному определению А.И. Смирницкого, единица языка должна а) сохранять существенные общие признаки языковой системы, б) выражать значение и в) быть воспроизводимой в готовом виде.

В этом случае из списка языковых единиц исключаются звуки языка, или фонемы, поскольку они лишены самостоятельных значений. Минимальной единицей языка, в концепции А.И. Смирницкого, выступает морфема, а основой - слово. В работах американских структуралистов (Л. Блумфилд, Г. Глисон) основной единицей языка была названа морфема (корень, префикс, суффикс), которая «растворила» в себе даже слово. Однако эта американская лингвистическая терминология в отечественном языковедении не прижилась. В традиционном же русском языкознании вопрос о единицах языка оставался открытым из-за неопределенности в нем статуса фонемы. В.М. Солнцев считает фонему единицей языка на том основании, что она участвует в выражении смысла и сохраняет существенные общие признаки языка. Д.Г. Богушевич единицей языка предлагает считать любое явление, имеющее отношение к передаче значений и каким-либо образом отраженное в речи. В этом обобщенном определении единиц языка легко снимается вопрос о фонеме как минимальной единице языковой системы, имеющей отношение к смыслораз- личению и соответствующей минимальному сегменту (отрезку) речевой цепи - звуку. За фонемой, по мере усложнения устройства и выполняемых функций, следуют морфемы, слова, фразеологизмы, словосочетания и предложения - основные, в общепринятом понимании, единицы языка.

Наконец, понятие «система» в языкознании теснейшим образом связано с понятием «структура». Многочисленные и нередко противоречивые толкования этих понятий прослежены в работе А.С. Мельничука «Понятие системы и структуры языка в свете диалектологического материализма» (ВЯ. 1970. № 1). Это избавляет нас от необходимости анализировать существующие точки зрения на проблему соотношения этих понятий. Однако укажем, что в самом общем плане все многообразие взглядов на соотношение понятий «система» и «структура» языка можно сгруппировать в следующую триаду:

1. Данные понятия не разграничиваются, поэтому для их обозначения а) либо используют один из терминов, б) либо же используют оба термина как синонимы.
2. Понятия разграничиваются, и для их обозначения используются оба термина в двух одинаковых значениях.
3. Сами термины последовательно различаются, однако то, что у одного автора называется структурой, у другого именуется системой.

Подобная терминологическая пестрота вносит путаницу в понимание сущности языка. Поэтому возникает необходимость расставить правильные акценты, без которых современные лингвистические теории немыслимы.

Из ранее изложенного явствует, что под системой понимается язык в целом, поскольку он характеризуется упорядоченной совокупностью языковых единиц. Структура же в буквальном смысле этого слова есть строение системы. Вне систем структуры не существуют. Следовательно, системность - это свойство языка, а структурность - это свойство системы языка.

Когда говорят о строении чего-либо, то выделяют в первую очередь количество элементов, из которых состоит объект, их пространственное расположение и способ, характер их связи. Что касается языка, то его строение, или структура, обусловливается количеством выделяемых в нем единиц, их расположением в языковой системе и характером связей между ними. Ранее мы определили перечень языковых единиц. При этом отмечалось, что языковые единицы неоднородны. Они различаются и количественно, и качественно, и функционально. Совокупности однородных единиц языка образуют определенные подсистемы, называемые еще ярусами, или уровнями. Причем характер связей между единицами внутри подсистемы отличается от связи между самими подсистемами. Характер связей между единицами одной подсистемы зависит от природы и свойств этих языковых единиц.

Итак, чтобы уяснить специфику структуры языка, необходимо выделить единицы данной языковой системы и затем вскрыть те закономерные связи, по которым эти языковые единицы языковой системы, ??? т.е. ее взаимодействием с окружающим миром, связи между языковыми единицами являются динамическими, что обеспечивает системе языка гибкость в выполнении коммуникативной функции и способность к самосовершенствованию.

Таким образом, структура языка - это совокупность закономерных связей и отношений между языковыми единицами, зависящих от их природы и определяющих качественное своеобразие языковой системы в целом и характер ее функционирования. Для большинства ученых это определение является единственным. Другие, вслед за Г.П. Щедровицким, различают две модели языковой структуры: «внутреннюю» и «внешнюю». Схематически они могут быть представлены следующим образом:

«Вкладывая» первую модель во вторую, можно обсуждать вопрос о связях и отношениях между «внешней» и «внутренней» структурами языковой системы. По существу, характер связей и отношений между единицами языка обусловливает своеобразие языковой структуры. Для этого прежде всего следует выяснить содержание понятий «отношение» и «связь», нередко употребляемых как равнозначные. Вместе с тем имеются достаточные основания для их различения. В.И. Свидерский, например, приходит к выводу о том, что понятие «отношение» шире понятия «связь».

Отношение - результат сопоставления двух или более единиц языка по какому-либо их общему основанию или признаку. Отношение - это опосредованная зависимость языковых единиц, при которой изменение одной из них не ведет к изменению других.

В структуре языковой системы основополагающими являются а) иерархические отношения, которые устанавливаются между неоднородными единицами языка (фонемами и морфемами, морфемами и лексемами), когда единица более сложной подсистемы включает в себя единицы низшие, хотя и не равна их сумме, и б) оппозитивные отношения, когда единицы или их свойства, признаки противопоставляются друг другу (например, оппозиция согласных по твердости-мягкости, оппозиция «гласные-согласные» и т.п.).

Связи языковых единиц определяются как частный случай их отношений. Связь - это непосредственная зависимость языковых единиц, при которой изменение одной единицы вызывает изменения (или производность) других. Ярким примером связи языковых единиц могут служить выделяемые в грамматике согласование, управление и примыкание.

Закономерные связи и отношения между единицами (первый системообразующий фактор) составляют сущность структуры языковой системы. Учитывая конструктивную, системообразующую роль связей и отношений в строении системы языка, можно утверждать, что ее структура - итог движения, изменений элементов и единиц языковой системы, итог их организации, упорядочения. И в этом смысле структура выступает как закон связи этих элементов и единиц в пределах определенной системы или подсистемы языка, что предполагает наличие, наряду с динамизмом, изменчивостью, такого важного свойства структуры, как устойчивость.

Следовательно, устойчивость и изменчивость - две диалектически связанные и «противоборствующие» друг с другом тенденции языковой системы. В процессе функционирования и развития системы языка ее структура проявляет себя как форма выражения устойчивости, а функция - как форма выражения изменчивости. Действительно, для того чтобы язык оставался средством общения для нескольких поколений людей, его система должна иметь устойчивую структуру. В противном случае носители языка, живущие в XXI веке, не смогли бы воспринимать оригинальные произведения писателей XVI-XVII веков. Языковая структура поэтому в определенных пределах характеризуется постоянством, сохраняя тем самым систему в целом. Без устойчивых связей, без взаимодействия частей, т.е. без структуры, система языка как целостное образование распалось бы на свои компоненты и перестала существовать. Структура языковой системы «противостоит» постоянным и неоправданно быстрым (с точки зрения коммуникации) изменениям частей (фонем, морфем, слов и т.д.), удерживает эти изменения в определенных рамках. Однако это вовсе не означает, что система языка не изменяется вообще: наличие структуры - условие накопления количественных изменений внутри системы, являющихся необходимой предпосылкой для ее качественных преобразований, развития и совершенствования. В результате этого в системе языка происходят различные трансформационные и эволюционные изменения (например, переходы в системе частей речи или образование новой системы склонения в восточнославянских языках на базе древнерусской).

Итак, структура благодаря своей устойчивости (статике) и изменчивости (динамике) выступает в языке вторым важнейшим системообразующим фактором.

Третьим фактором образования системы (подсистемы) языка выступают свойства языковой единицы, под которыми подразумевают проявление ее природы, внутреннего содержания через отношения к другим единицам. Отношения между единицами языка и их свойства взаимосвязаны: отношение может быть выражено свойством и, наоборот, свойство - отношением. Целесообразно различать внутренние (собственные) и внешние свойства языковых единиц. Первые зависят от внутренних связей и отношений, установившихся между однородными единицами одной подсистемы (уровня) или между единицами разных подсистем (уровней). Вторые зависят от внешних связей и отношений языковых единиц (например, их отношений к действительности, к окружающему миру, к мыслям и чувствам человека). Это свойства называть что-либо, обозначать, указывать, выражать, различать, представлять, воздействовать и т.п. Свойства языковых единиц иногда рассматривают как функции подсистемы (уровня), образуемой ими.

Итак, основными атрибутами (наиболее существенными признаками) системы языка выступают субстанция (элементы и единицы языка - его первооснова), структура и свойства. Это необходимое условие образования любых систем, не только языковой. Так, при построении периодической системы химических элементов Д.И. Менделеев должен был а) исходить из некоторых совокупностей химических элементов, известных в его время; б) установить закономерные отношения между ними и в) их свойства. Обнаруженная структура (закон связи химических элементов и их свойства) позволила ученому предсказать существование неизвестных еще науке элементов, указав на их свойства.

Что же представляет собой структура языковой системы? Ответить на поставленный вопрос - значит раскрыть сущность тех связей и отношений, благодаря которым единицы языка образуют систему. Прежде всего следует отметить, что искомые связи и отношения располагаются по двум направлениям, образующим две системообразующие оси языковой структуры: горизонтальную и вертикальную. Такое устройство языковой системы неслучайно. Горизонтальная ось структуры отражает свойство языковых единиц сочетаться друг с другом, выполняя тем самым основное предназначение языка - быть средством коммуникации. Вертикальная ось структуры отражает связь языковых единиц с нейрофизиологическим механизмом головного мозга как источником своего существования.

Вертикальная ось языковой структуры представляет собой парадигматические 1 отношения между единицами системы (подсистемы), а горизонтальная ось - отношения синтагматические . Их необходимость для системы языка вызвана потребностью приводить в действие два основополагающих механизма речевой деятельности: а) номинации (наименования, называния) и б) предикации (соединения друг с другом названных независимых предметов мысли для языкового выражения какого-либо события или какой-либо ситуации). Номинативный аспект речевой деятельности предполагает наличие в языке парадигматических отношений. Предикация же нуждается в синтагматических отношениях. Исторически (с точки зрения формирования и развития системы языка) синтагматика предшествует парадигматике. В наиболее общей формулировке синтагматическими называются все виды отношений между языковыми единицами в речевой цепи, служащие передаче сообщения. Синтагматическое выражение информации осуществляется путем расположения языковых единиц в линейной последовательности и поэтому представляет собой развернутое сообщение. Синтагматические отношения, таким образом, реализуют главную - коммуникативную - функцию языка. Причем в такие отношения вступают не только слова, но и фонемы, морфемы, части сложного предложения.

Парадигматическими называются ассоциативно-смысловые отношения однородных единиц языка, в результате которых последние объединяются в классы, группы, разряды, т.е. в парадигмы. К таковым относятся различного рода варианты одной и той же единицы языка, синонимические ряды, антонимические пары, лексико-семантические группы и семантические поля. Так же как и в синтагматике, в парадигматические отношения вступают разные единицы языка.

Оба типа отношений тесно взаимосвязаны. Прежде всего это выражается в том, что парадигматические отношения порождаются синтагматическими. По словам В.М. Солнцева, образование классов всех видов происходит путем постановки на одни и те же места речевой цепи разных, хотя и однородных языковых единиц. Языковые единицы, замещающие друг друга в одной и той же позиции, считаются членами этой парадигмы (см. схему).

Нередко парадигматические отношения, характеризующие язык как инвентарь, средство, называют языковыми, а синтагматические отношения, отражающие функциональные свойства языковых единиц, - речевыми. Основания для такого разграничения, конечно, есть. Однако оно требует более тонкого подхода. По справедливому утверждению В.М. Солнцева, синтагматика присуща и языку, и речи.

Синтагматические отношения, выступающие как способность единицы сочетаться в линейной последовательности с другой единицей, являются свойством языка. Реализация же этой способности в процессе построения конкретного сообщения происходит в речи. В этом случае актуальные синтагматические отношения оказываются речевыми.

Наши (1) отважные (2) моряки (3) покоряют (4) Антарктиду (5). Члены 1-й синонимической парадигмы: отважные, бесстрашные, смелые.

Члены 2-й синонимической парадигмы: покоряют, осваивают. См.: Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1977. С. 70.

ЯЗЫК КАК СИСТЕМА И СТРУКТУРА

1. Понятие системы. Система языка.

2. Понятие структуры. Структура языка.

3. Конститутивные и неконститутивные единицы языка. Проблема выделения
языковых единиц.

4. Уровни языковой структуры и их единицы.

Понятие системы. Система языка.

Системный подход к изучению действительности является одним из основополагающих методологических принципов современной науки. Системой называется такая совокупность элементов, которая характеризуется: а) закономерными отношениями между элементами; б) целостностью как результатом этого взаимодействия; в) автономностью поведения и г) несуммарностью (неаддитивностью) свойств системы по отношению к свойствам составляющих ее элементов. Новые качества системы, по сравнению с качествами и свойствами входящих в нее элементов, создаются преобразованием элементов в их взаимодействии. В свою очередь действительное положение элемента, его сущность можно понять, только рассматривая его в системе, во взаимосвязи с другими элементами системы. Поэтому системный подход способствует объективному отражению и познанию явлений действительности.

Научное изучение действительности в широком смысле слова (природы и человека) заключается в открытии законов и закономерностей. Это невозможно сделать без систематизации изучаемых фактов, то есть без установления закономерных связей между ними. Поэтому уже самые ранние опыты научного изучения языка были попытками систематизации языковых фактов на том или другом основании.

Традиционная грамматика со времени своего формирования так или иначе занималась системными отношениями выделяемых единиц, результатом чего

являлись их классификации. К таким традиционным системным связям относится, например, деление слов по частям речи; выделение в составе частей речи тех или других разрядов (виды глаголов, типы спряжения; род, типы склонения существительных). Мысль о том, что язык - не простая совокупность средств общения, высказывалась еще древнеиндийскими исследователями Яски, Панини,древнегреческими философами александрийской школы Аристархом, Дионисием Фракийцем.

Вильгельм фон Гумбольдт, Федор Иванович Буслаев, Александр Афанасьевич Потебня, Иван А.лександрович Бодуэн де Куртенэ подчеркивали внутреннюю системную организацию языка. Большую роль в разработке учения о системе языка сыграли идеи И. А. Бодуэна де Куртенэ о роли отношений в языке, о разграничении статики и динамики, внешней и внутренней истории языка, выделение им наиболее общих единиц системы языка - фонем, морфем, графем, синтагм.

Но общепринятым методологическим требованием системный подход к языку стал после выхода «Курса общей лингвистики» Ф.де Соссюра . Заслугу Соссюра видят не в том, что он открыл системную организацию языка, а в том, что он возвел системность в основополагающий принцип научного исследования. В учении Ф. де Соссюра система языка рассматривается как система знаков.

Ее внутреннюю структуру изучает внутренняя лингвистика, внешнее функционирование системы языка изучает внешняя лингвистика. Соссюр сравнивает язык с шахматной игрой. Главное в игре - системные отношения, функции, какие выполняют фигуры. В случае потери фигуры, например коня, можно заменить его любым другим предметом - спичечной коробкой, пробкой, кусочком сургуча. Игра от этого не изменится, сам материал играет второстепенную роль. Подобное наблюдается в языке. Главное - роль знака в системе, а не его материальная сущность, которая может быть изменена или вообще заменена другой, например письмом.

В концепции системности языка Соссюра важное место занимает понятие значимости. Языковой знак, например слово, обладает не только значением, но и значимостью , которую знак приобретает в результате своих отношений с другими знаками языка. Значимость языковой единицы определяется ее местом в системе языка, ее связями с другими единицами в этой системе. Например, значимость «тройки» будет различной в трехбалльной, пятибалльной, десятибалльной системах оценок. Значимость множественного числа будет большей в языке с двумя формами числа - единственным и множественным, чем в языке, имеющем единственное, множественное и двойственное число. Значимость форм прошедшего времени будет разной в языках, имеющих разное количество таких форм. В современном русском языке значимость форм прошедшего времени больше по сравнению с древнерусским языком, так как в нем есть только одна форма прошедшего времени.

Концепции системности Соссюра и Бодуэна послужили методологической основой формирования структурных направлений в современной лингвистике. Крайняя абсолютизация отношений языковых единиц характерна для Копенгагенской лингвистической школы (Луи Ельмслев, Вигго Брендаль). В воззрениях ортодоксальных представителей этого направления отношения, связи между единицами языка отвлечены от материальных носителей - звуков. Главное - система отношений, материальные же их субстраты - вещь второстепенная и даже случайная. Язык есть сетка отношений, реляционный каркас или конструкт, безразличный к природе своего материального выражения.

В исследованиях конца XX - начала XXI века Виктора Владимировича Виноградова, Владимира Григорьевича Гака, Виктории Николаевны Ярцевой подчеркивается нежесткость, асимметрия системы языка, неодинаковая степень системности различных ее участков. Вячеслав Всеволодович Иванов, Татьяна Вячеславовна Булыгина выявляют отличия языка от других семиотических систем. Михаил Викторович Панов исследует "антиномии развития" системы языка, Георгий Владимирович Степанов, Aлександр Давидович Швейцер, Борис Андреевич Успенский - закономерности функционирования системы языка в обществе, Лев Семенович Выготский, Николай Иванович Жинкин - взаимодействие системы языка с деятельностью мозга.

Существуют разные типы систем. Язык - это вторичная сложная материально-идеальная система. Языковая система имеет характерные черты, некоторые из которых до сих пор являются предметом спора:

1) в последнее время общепризнанным стало положение о том, что язык является знаковой системой. Передача информации осуществляется преднамеренной деятельностью людей, поэтому язык - это вторичная семиотическая система.

2) лингвисты едины в мнении о том, что система языка объединяет неоднородные компоненты (фонемы, морфемы, слова и т.д.) и поэтому относится к разряду сложных систем.

3) острые споры вызывает вопрос о сфере существования языка, о материальности или идеальности знака. Ученые, называющие язык идеальной системой, исходят из того, что язык как система закодирован в мозгу человека в виде идеальных образований: и акустических образов, и соотносимых с ними значений. Однако такого рода код является не средством общения, а языковой памятью. Языковая память - важнейшее, но не единственное условие существования языка как средства общения. Вторым условием является материальное воплощение идеальной стороны языка в материальных единицах. Идея единства материального и идеального в языке наиболее последовательно развивалась в трудах Александра Ивановича Смирницкого.

4) представители структурального направления рассматривают систему языка как закрытую, жесткую и однозначно обусловленную. Это вызывает возражения со стороны приверженцев сравнительно-исторического языкознания. Компаративисты если и признают язык системой, то только системой целостной, динамической, открытой и самоорганизующейся. Такое понимание системы языка является господствующим в отечественной лингвистике. Оно удовлетворяет и традиционные, и новые направления науки о языке.

Система языка образуется следующими факторами:

1) наличие минимальных, далее не делимых компонентов. Компоненты языковой системы называются элементами и единицами языка. Как составные части единиц языка элементы языка несамостоятельны; они выражают лишь некоторые свойства языковой системы. Единицы языка, напротив, обладают всеми существенными признаками системы языка и как целостные образования характеризуются относительной самостоятельностью.

2) наличие структуры. Структура благодаря своей устойчивости (статике) и
изменчивости (динамике) выступает в языке вторым важнейшим системообразующим фактором.

3) третьим фактором образования системы языка выступают свойства языковой
единицы, под которыми подразумеваются проявление ее природы, внутреннего
содержания через отношения к другим единицам. Различаются внутренние
(собственные) и внешние свойства языковых единиц. Внутренние свойства
зависят от внутренних связей и отношений, установившихся между
однородными единицами. Внешние свойства зависят от внешних связей и
отношений языковых единиц (например, их отношений к действительности, к
мыслям и чувствам человека). Это свойства называть что-либо, обозначать,
указывать, выражать, различать, представлять, воздействовать.