Проблемы моделирования сознания. Искусственный интеллект

На всем протяжении развития философии, начиная с античности, неоднократно ставилась проблема соотношения психических и физических (а затем и физиологических) явлений и процессов. Особый интерес к ней проявился в философии Нового времени в связи с поисками оснований человеческого сознания. Так, гилозоизм (от греч. hyle - вещество, материя, zoe - жизнь), исходивший из признания одушевленности всех тел, Космоса, природы, пытался отыскать корни психических явлений в материальном мире. Разделявший его установки Б. Спиноза, например, считал мышление атрибутом материи, свойством, присущим всей природе.

В XIX в. вульгарным материализмом (от лат. vulgarus - обыкновенный, простой), теоретическим предшественником которого являлся французский философ XVIII в. П. Кабанис, были предприняты попытки свести сложные психические процессы к физиологическим проявлениям работы человеческого мозга. Современные варианты этой традиции, в частности, представлены в биополевых концепциях сознания, точно так же недооценивающих идеальную сущность сознания, его социокультурную природу.

В отличие от вульгарного материализма и идеализма, диалектико-материалистическая философия исходила из признания того, что сознание человека, будучи идеальным по своей природе, является функциональным свойством высокоорганизованной материи - человеческого мозга.

Во 2-й половине XX в. благодаря информационно-компьютерной революции возникли новые возможности исследования работы человеческого мозга и его функций с помощью систем искусственного интеллекта. В исследованиях по искусственному интеллекту можно выделить четыре взаимосвязанные области, в которых разрабатываются:

1) системы, имитирующие отдельные творческие процессы (программы для решения игровых задач, автоматического перевода, доказательства теорем, распознавания изображений и т. д.);

2) интеллектуальные системы, основанные на знаниях (информационно-поисковые, расчетно-логические, экспертные);

3) новая архитектура ЭВМ (ЭВМ пятого поколения и новые технологии их использования);

4) интеллектуальные роботы (например, автономные транспортные средства, вооруженные многочисленными сенсорными системами).

Разработки в области искусственного интеллекта заложили реальную основу для проверки философских и научных гипотез о природе человеческого разума. Философия оказалась сопричастной экспериментальной деятельности, осуществляемой при разработке программ искусственного интеллекта. Так, например, в ходе попыток создания универсальных обучающих программ (М. Бонгард) была успешно апробирована идея Дж. Локка о распознавании как основе мышления. Создание программ, понимающих естественный язык, программ, способных доказывать математические теоремы, в частности, базируется на трактовке разума Г. Лейбницем, рассматривавшим его не в качестве «чистой доски», а, выражаясь современным языком, совокупности специализированных программ, подключающихся к работе по мере необходимости. За обнаружившейся необходимостью введения в программы искусственного интеллекта «универсальных объяснительных схем» просматривается идея И. Канта о существовании «априорных синтетических суждений», таких, как понятие причинности, представление о пространстве и времени.

В современной гуманитаристике проблема искусственного интеллекта рассматривается в следующих аспектах:

1) разработка критериев эффективности разрабатываемых алгоритмов обработки неформализованных данных (таких, как обычная человеческая речь), языковой коммуникации с другими машинами и людьми «на право» считаться искусственным интеллектом (это связано с именем Алана Тьюринга и предложенным им «тестом Тьюринга» - искусственным интеллектом может считаться такой алгоритм, при общении с которым независимый наблюдатель-человек не сможет провести различие между человеком и машиной;

2) обсуждение антропологических проблем в контексте информационных технологий (что есть «человек», если большинство реальных жизненных функций человека можно свести к коммуникации в сетевой среде; что произойдет, если мощь искусственного интеллекта по каким-то причинам вступит в противоборство с человеческим; условно говоря, «за счет чего армия людей сможет победить армию боевых роботов, и сможет ли вообще» - вопрос пока из области фантастики, но доступный для теоретического моделирования);

Среди множества нерешённых проблем, связанных с феноменом сознания, особое место занимает проблема искусственного интеллекта (ИИ). Совершенно очевидно, что любые серьёзные размышления на эту тему невозможны вне общего контекста философской теории сознания. Ведь для того чтобы говорить об ИИ, мы должны в некоторой степени представлять, что такое сознание , что такое интеллект и как это всё соотносится с физической материей и органическим мозгом. Поэтому представленные ниже соображения опираются на разрабатываемую нами имперсональную теорию сознания, в которой психическая и физическая реальности рассматриваются как различные, но диалектично связанные между собой онтологические состояния космологического пространства (единой природной субстанции).

Среди широкого спектра вопросов, связанных с проблемой искусственного интеллекта, глубокое философское содержание имеют всего три. Первый: возможен ли вообще искусственный интеллект ? Второй: будет ли искусственный интеллект отражать все возможности человеческого сознания ? Третий: что принесёт человечеству создание искусственного интеллекта , если он всё же возможен? Вопрос о том, как создать ИИ, является не столько философским, сколько технологическим. Однако в разработке теоретических основ такой технологии философская теория сознания играет вовсе не последнюю роль.

Прежде чем попытаться сформулировать ответы на поставленные вопросы, нам необходимо установить смысл и соотношение используемых здесь понятий. С точки зрения имперсональной теории, сознание является более широким понятием относительно понятия интеллекта . Сознание есть многомерное психическое пространство взаимодействия виртуальных сигналов, которое возникает на заре эволюции Природы как имманентное свойство субстанциального космологического континуума. В этом психическом пространстве могут осуществляться различные виртуальные процессы отражения, обработки и моделирования сигналов. Один из таких процессов мы называем интеллектуальным мышлением. Однако он не только не исчерпывает всех возможных способностей сознания вообще, но даже не является единственно возможным типом мышления.

Упрощая реальную картину, можно выделить три основных типа мышления: перцептивное, рациональное и иррациональное , которое надо рассматривать как мышление надрационального или сверхрационального типа. Рациональность сознания тоже имеет три основных (известных человеку) эволюционных уровня развития: рассудочное мышление, разумное мышление, сверхразумное мышление. Первое преимущественно опирается на простые аналитические операции и логику индуктивного типа, второе - на сложные операции рационального анализа и синтеза, а также на логику как индуктивного, так и дедуктивного типа, третье основывается на всём перечисленном, плюс на сверхфизическом сенсорном восприятии имперсональных и трансперсональных информационных потоков. Иными словами, сверхразумное мышление оперирует и обобщает более широкие массивы информации, недоступные простому рассудку или интеллекту. Таким образом, сверхразумное мышление предполагает рациональность крайне высокого и весьма сложного уровня.

Интеллект по своей сути соответствует рациональному мышлению преимущественно на первом уровне и лишь отчасти на втором уровне рациональности, которые мы обозначили как уровень рассудочного мышления и уровень разумного мышления . Более того, интеллектуальные способности сознания отражают лишь малую часть широкого спектра способностей сознания как такового: сенсорных, иррациональных, творческих, психоэнергетических, трансперсональных и многих других.

Так называемое мышление является одной из процессуальных характеристик сознания. Оно показывает виртуальную психическую активность сознания по отражению и обработке поступающих информационных сигналов из физической и психической реальностей. По большому счёту уровни развития мышления связаны с тем, какие именно психические операции освоены персональным сознанием. Чем шире спектр таких операций и чем они сложнее, тем выше духовный уровень мышления. Сравните мышление дикаря и гениального философа. И тот, и другой мыслят. Но они мыслят совершенно о разном и совершенно по-разному. Невозможно в университете научить дикаря мыслить как философ. Вовсе не потому, что он чего-то не знает или генетически неполноценен. А потому, что его сознание ещё не освоило сложные ментальные операции и такое освоение займёт длительный эволюционный период.

Можно ли научить компьютер мыслить? Ответ на этот вопрос зависит от того, как мы понимаем мышление. Если как интегральную процессуальную характеристику сознания, то мой ответ будет отрицательным. Виртуальная деятельность сознания слишком сложна, в силу чего не является процессом, который подлежит полному вычислению и воспроизведению на компьютере. Роджер Пенроуз совершенно прав, когда на основе следствий теоремы Геделя доказывает принципиальную невозможность установить математические алгоритмы процесса мышления. Однако на компьютере можно моделировать некоторые частные аспекты естественного процесса мышления. Вот простая аналогия. Нейропротез полностью не заменяет человеку потерянную руку, а только воспроизводит её некоторые возможности. Так и компьютерный вычислительный процесс не является полностью тождественным психическому процессу естественного мышления, но лишь моделирует его отдельные характеристики.

В этой связи уместно обратить внимание на размытый смысл понятия «искусственный интеллект » в русском языке. Некоторые специалисты справедливо подчёркивали, что английский термин artificial intelligence не содержит однозначных претензий на полное соответствие технического эрзац-интеллекта своему создателю и предшественнику - интеллекту естественному , то есть человеческому. Он указывает не столько на искусственный интеллект , сколько на искусственную способность разумного мышления или интеллектуального действия. Эти семантические нюансы, совершенно незаметные для простого обывателя, имеют большое значение в научных дискуссиях на темы ИИ.

Наш первый философский вопрос был о том, возможно ли создание искусственного интеллекта. Если мы понимаем такой ИИ как полное информационное воспроизведение с помощью машины человеческого мышления - то такая система, по всей видимости, невозможна. Если мы говорим о компьютерном моделировании отдельных информационных аспектов процесса человеческого мышления, то такая система вполне возможна. Иными словами, наша имперсональная теория допускает создание так называемого слабого искусственного интеллекта и отвергает создание сильного искусственного интеллекта .

Критерии возникновения ИИ весьма размыты и конвенциальны. В каких случаях мы можем сказать, что искусственный интеллект нами реально создан и уже действует, а в каких имеем только сложную компьютерную программу, но не искомый ИИ? Тут можно выделить три альтернативных подхода.

Первый подход: ИИ есть тогда, когда возникает поведение компьютерной машины, не отличающееся от поведения человека. В рамках этого подхода критерием выступает известный тест Алана Тьюринга. Его смысл состоит в том, что если машина говорит с человеком (например, отправляет ему сообщения по электронной почте), а человек не понимает, что говорит с машиной, то она обладает настоящим ИИ.

Теоретически такое вполне возможно. Но это вовсе не означает, что у машины появляется интеллект в его сильном смысле и она начинает на самом деле мыслить. Известный мысленный эксперимент Джона Сёрля («Китайская комната») представляет собой хороший аргумент в пользу того, что факт успешного прохождения теста Тьюринга совершенно не является серьёзным критерием возникновения у машины процесса мышления, аналогичного мышлению человека. Его мышление предполагает семантическое пространство , то есть субъективную реальность и субъективный опыт осмысленных действий. Проблема же состоит в том, что никакие синтаксические и математические средства не могут создать искусственный аналог семантического пространства.

Второй подход: ИИ есть тогда, когда у машины возникают чувства, эмоции, интуиция, творчество и другие специфические качества человеческого сознания. Иными словами, здесь уже предполагается искусственное воспроизводство не только отдельных информационных аспектов процесса мышления, а воспроизводство сознания как такового. Но возможно ли воспроизводство сознания техническими средствами? Наш ответ будет отрицательным.

Онтологические корни сознания находятся в ноуменальных недрах космической субстанции. Материя и Сознание - это сначала потенциальные, неразрывно связанные между собой диалектические модусы онтологически нейтрального Абсолютного Пространства , в которое, как в математический Ноль, свёрнуты бесконечные числовые ряды всякого существования (Бытия) и всякого несуществования (Небытия). Эти модусы в процессе космологической эволюции приобретают реальное физическое и психическое проявление в виде всевозможных материальных форм и виртуальных состояний информационного пространственного континуума, которые представляют собой различные формы так называемого сознания. Поэтому задача разработки искусственного Сознания техническими средствами по своему масштабу и сложности соизмерима с задачей воспроизводства искусственной Материи. Не думаю, что решение подобных задач возможно на человеческой ступени развития разума. Да и возможно ли такое вообще?

Попробую немного конкретизировать обозначенную позицию. Для создания искусственного сознания (ИС) человеку придётся решить как минимум пять фундаментальных мегапроблем, сущность которых выходит далеко за рамки его современных познавательных и технологических возможностей.

Первая проблема: воспроизводство ИС потребует глубокого понимания сущности и механизмов проявления всех существующих и потенциальных способностей естественного Сознания, от интеллектуального мышления и иррациональной интуиции до сверхчувственного восприятия и феномена психокинеза. Однако проблема способностей сознания представляет собой открытое множество или уравнение с неопределённым количеством переменных величин. Потенциал сознания велик, если не беспределен, но человек сидит на верхушке айсберга и не понимает своего положения.

Вторая проблема: потребуется создать виртуальную информационную среду взаимодействия сигналов (техническое виртуальное пространство как модель психического виртуального пространства), интегрированную в глобальный космологический континуум. Иными словами, такая задача предполагает воспроизводство ряда фундаментальных онтологических свойств нашей Вселенной. На это указывают и две следующие проблемы.

Третья проблема: ИС невозможно создать без воспроизводства свойства пространственной и темпоральной (временно́й) нелокальности космологического континуума, а также без свойства переноса информации и энергии. Проще говоря, искусственное сознание должно быть способно не просто к сложным информационным операциям, но и к трансгрессиям в прошлое, будущее и различные точки пространства, а также к квантовым энергетическим воздействиям на физические процессы и объекты.

Четвёртая проблема: возникновение искусственного сознания предполагает создание системы записи и почти вечного хранения информации на квантовом уровне - то есть на пространственно-временном континууме Космоса без каких-либо вещественных носителей информационных массивов. Это означает, что человеку надо научиться записывать информацию в топологической структуре самого пространства или в глобальной виртуальной среде космологического вакуума.

И, наконец, пятая проблема: подлинное сознание, в том числе и сознание искусственное, невозможно без существования нефизического семантического пространства , то есть субъективной реальности, отражающей, устанавливающей, постигающей и трансформирующей смыслы сознательного опыта. В данном случае проблема состоит в том, что человеческое сознание оперирует не просто информационными массивами , как это делает компьютер, но и неуловимыми смыслами вещей и событий.

В этом заключается принципиальная разница между умной машиной и умным человеком. Постижение смыслов бытия требует неразрывной онтологической и ментальной связи со всем Миром, осмысливая которую человек начинает прозревать скрытые духовные цели своего существования и великую созидательную миссию разумной жизни во Вселенной.

Человеческое сознание изначально интегрировано в общую структуру Бытия, и ему необходимо в процессе эволюции лишь осознать иллюзию персональности и своё единство с Миром во всём многообразии его проявленных форм. Такое осознание явится духовным трамплином в дальнейшем развитии человеческого разума и выведет его на совершенно иной, неизмеримо более высокий, уровень постчеловеческой эволюции разумной жизни. Но интеллект машины изначально создаётся и навсегда останется изолированным от мирового единства, что не позволит машине обрести трансперсональный опыт всеобщего интегрального существования. А это значит, что машина никогда не откроет для себя скрытые Смыслы вещей, глубинные Истины Мироздания, цели существования Разума и дальние духовные горизонты эволюции космического Сознания.

Итак, мы глубоко убеждены, что никакой искусственный интеллект не будет иметь полного функционального тождества с человеческим или иным естественным сознанием, но лишь сможет частично моделировать его некоторые информационные свойства. Высокоразвитое сознание всегда будет обладать более широкими психическими возможностями и эволюционными потенциями по сравнению с системами искусственного интеллекта. Это есть третий подход к пониманию ИИ.

Разумеется, компьютерный интеллект может выполнять более высокое количество аналитических операций в секунду. Но это ещё не означает, что он будет решать сложные, нестандартные задачи лучше существа, обладающего высокоразвитым сознанием. Орлы видят лучше человека, а собаки имеют более развитое обоняние. Но эти способности всё же не делают их обладателей совершеннее человека в интегрально-эволюционном смысле, так как спектр его возможностей намного шире. Аналогия здесь прямая. Количество аналитических операций в секунду является лишь одним из многих параметров деятельности человеческого сознания. Но ведь есть и другие. Например, способность воспроизводства априорных аксиом на основе иррациональной интуиции или получение дополнительных перцептивных данных на основе сверхчувственного восприятия.

Каким образом скоростной компьютерный интеллект сможет принимать эффективные решения в условиях недостатка эмпирической информации? Достоверность индуктивного аналитического вывода в подобных условиях, как известно, не превышает 50 процентов. Каким образом компьютерный интеллект сможет моделировать новые общие положения (аксиомы и постулаты) как когнитивную основу дедуктивных логических операций, если он не обладает способностью так называемой «интеллектуальной интуиции»?

Даже наметившиеся успехи компьютеров в шахматной игре с человеком совершенно не означают их интеллектуального преимущества. Это всё равно что сравнивать мощность человека с мощностью трактора. Вне всяких сомнений, физическая мощность трактора намного выше. Но из этого совершенно не следует, что эволюционные перспективы трактора тоже намного выше, чем человека. Не надо забывать, что природная жизнь, реальная экзистенция всегда намного сложнее шахматной партии, потому что не имеет чётко установленных и формализованных правил, как выдуманная условная игра. Выживание существа в таких неопределённых и изменчивых условиях предполагает нестандартные решения и крайне гибкое поведение, эффективная математическая формализация которого весьма маловероятна.

Человек выживает в неблагоприятной среде за счёт невероятно высокого креативного потенциала своего сознания. Он может придумывать неожиданные решения, находить закономерности, устанавливать правила и преодолевать установленные правила. В одних случаях жизненно важным будет следовать этим установленным правилам. В других надо будет решительно отказываться от них и устанавливать новые принципы. Когда же нужно им следовать, а когда их нужно преодолевать? Простого и однозначного ответа во все времена на этот вопрос не существует. Ответ всегда будет исторически и культурно контекстуальным. Это ясно понимали только величайшие духовные мыслители и гении человеческой цивилизации. Вы полагаете, что всё это можно объяснить интеллектуальной машине, которая не имеет собственного семантического пространства осмысленного опыта?

Последователи идейного течения трансгуманизма считают создание искусственного интеллекта одной из важнейших насущных задач человечества. Но каковы последствия решения этой задачи для самого человека? Ведь даже если речь идет об ИИ слабого типа, совершенно очевидно, что его появление может кардинально изменить жизнь каждого конкретного индивида и всей цивилизации в целом. Нам представляется, что потенциально существует несколько весьма серьёзных угрожающих последствий возникновения ИИ, которые человеку так или иначе придётся преодолевать. Это психологические, профессиональные, моральные и экзистенциальные последствия.

Во-первых, появление ИИ усилит уже наметившееся подавление человеческого сознания техносферой и виртуальным компьютерным пространством. Для сильного и развитого сознания возникновение интеллектуальной машины не представляет угрозы. Однако таких людей меньшинство. Основная же масса человечества психологически и профессионально не сможет конкурировать с машинами. Что будут делать массы, если машины возьмут на себя рутинные операции по аналитической обработке информации и производству большинства несложных вещей?

Например, многомиллионная группа работников бухгалтерского сектора, вне всяких сомнений, окажется на улице. Такая же печальная участь постигнет десятки миллионов офисных клерков разного уровня, которые на своём рабочем месте занимаются приёмом информации и выпиской каких-нибудь справок. Одним словом, человек вынужден будет серьёзно бороться за своё социальное существование, дабы не потерять себя в новой технологической и информационной реальности.

Но профессиональный аспект этой борьбы, быть может, не является самым тяжёлым. Намного труднее в глобальной технологической среде не утерять свободу своего духовного сознания, которое должно не просто выживать, но постоянно развиваться в познавательном, моральном и творческом смыслах. Погружаясь в техническую виртуальную реальность, человек рискует заиграться в ней и потерять чувство подлинной природной реальности. Многих виртуальная иллюзия уже интересует больше, чем настоящий Мир со всеми его проблемами, возможностями и перспективами. А это в недалёком будущем может привести человеческое сознание в состояние психологической сингулярности и духовного коллапса.

Чтобы этого не случилось, человек должен суметь заставить умную машину служить себе и своим созидательным интересам, как заставляют служить дрессированную собаку. Для этого человеческое сознание должно быть намного устойчивее и мощнее искусственного интеллекта во всех экзистенциальных смыслах, от познавательной активности и творческой деятельности до усилий по самосовершенствованию.

Во-вторых, искусственный интеллект невозможно обучить универсальным этическим принципам, которые не поддаются строгой формализации и не могут быть представлены в качестве перечня простых инструкций морального содержания, разрешающих или запрещающих машине некие действия. Даже между представителями человеческого сообщества нет полного согласия в понимании базовых принципов высокой морали.

Например, одни считают смертную казнь необходимой и морально оправданной, другие - совершенно недопустимой и антигуманной. Одни выдвигают этику эгоизма и гедонизма, другие провозглашают этику альтруизма и аскетизма. Одни осуждают половые извращения (гомосексуализм), другие оправдывают их как торжество свободного выбора свободного человека. В таком случае какую этическую парадигму выберет ИИ? Чем будет детерминирован его выбор, и будет ли такой выбор приемлем для человека?

Однако проблема компьютерной формализации морали ещё сложнее, чем кажется. Человеческая мораль исторически подвижна и культурно относительна. Она развивается вместе с развитием духовного сознания человека, что происходит весьма сложно и противоречиво. Посмотрите: моральные истины буддизма и христианства опровергают отжившие моральные принципы старых национальных религий племенного общества. Они уже несут не брутально-справедливую месть принципа талиона, а высшую любовь, безграничное сострадание и великое милосердие.

Но и этот аспект не исчерпывает всей сложности рассматриваемой проблемы. Даже абсолютная этическая заповедь «не убий» при прямом исполнении в некоторых случаях приводит к парадоксальному распространению зла и бесчеловечного насилия. Что делать вооружённому полицейскому, когда на его глазах маньяк расстреливает в школе детей? Если представитель закона бездумно последует указанной заповеди, он окажется пособником массового бесчеловечного убийства.

Всё это порождает непреодолимые дилеммы компьютерной формализации морали. Как ни крути, но угроза человеку сохраняется в любом случае: когда искусственный интеллект будет строго следовать этическому принципу «не убий» и когда ему будет позволено в некоторых ситуациях отступать от этого принципа. В одном случае он может быть пассивным соучастником уничтожения человека , то есть будет воздерживаться от оказания необходимой помощи. В другом же случае может стать инициатором смертельного насилия над человеком в активном режиме.

В-третьих, помимо психологических, профессиональных и этических проблем возникновение ИИ может породить и экзистенциальные проблемы человечества. В данном случае под ними мы понимаем проблемы совместного сосуществования человеческого разума и искусственного интеллекта.

Сможет ли новая цивилизация интеллектуальных машин находить общие интересы и гармонично существовать вместе с человеческим обществом? Ведь ИИ - это не просто совокупность неких сложных компьютерных программ, действующих по заложенным в них алгоритмам. ИИ предполагает возможность свободного выбора и альтернативного поведения системы в зависимости от внутренних приоритетов и внешних обстоятельств. Это означает, что такая система однажды начнёт «ощущать» себя в качестве субъекта произвольного и независимого действия. На что будут направлены такие действия? Кто может гарантировать, что свободный выбор искусственного интеллекта не будет направлен против интересов человека и человеческой культуры?

Предположим, что в будущем нам каким-то образом удастся научить ИИ руководствоваться принципами гуманизма и экологической этики гармоничного сосуществования природы, человека и машины. Но ведь реальный человек в своей реальной жизни далеко не всегда гуманен. Он может уничтожать себе подобных в военных и социальных конфликтах. Он может разрушать окружающую среду и порождать экологические катастрофы. Да и вообще он делает много личных и глобальных ошибок, экзистенциальная цена которых возрастает в геометрической прогрессии по мере роста его технологического могущества. Почему мы считаем, что ИИ должен быть союзником человека в его заблуждениях, несовершенствах и ошибках? Например, из самых лучших экологических соображений ИИ может принять необратимое решение остановить развитие человеческой цивилизации, которая своей жаждой наживы и безудержной технотронной экспансией губит собственную планету.

Как видно из приведённого примера, даже в случае высокого гуманизма ИИ перспективы сосуществования человека и машины далеко не однозначны. А если ИИ всё же окажется не столь гуманным, как нам бы того хотелось, то неопределённость будущего человеческой цивилизации становится ещё более туманной. Мы не должны забывать о том, что искусственный интеллект рано или поздно может выйти из-под контроля человека.

Поэтому апологеты идеологии технотронного трансгуманизма глубоко заблуждаются в своих иллюзиях относительно ИИ. Важнейшая задача человечества состоит не в порождении всё более сложных и независимых машин, а в собственном совершенствовании . Человек должен обрести ноосферное сознание и подняться на более высокую - постчеловеческую - ступень духовной эволюции жизни. Высокоразвитое сознание ноосферного типа потенциально способно контролировать не только психическую реальность, но и физическое пространство Вселенной. И для этого ему не потребуется выкачивать все сырьевые ресурсы из доступных планет, опустошая и разрушая их - подобно ненасытным термитам.

Идеология технотронного трансгуманизма - это новая версия старого сциентизма и техницизма. Она основана на наивной вере в то, что научные и технологические артефакты решат все экзистенциальные проблемы человека. Кроме того, здесь проявляется скрытая слабость человеческого сознания текущего эволюционного этапа. Оно опять стремится переложить бремя принятия решений и непосильный груз ответственности за них на какую-нибудь внешнюю сущность . Если в прошлом такая роль отводилась теологическому Богу , то в будущем она приписывается технократическому Искусственному Интеллекту .

Таким образом, человек готов не только свою свободу, но и Бога променять на ИИ, трепетно ожидая от него заботливого и эффективного решения порождаемых цивилизацией проблем. Подобные умонастроения напоминают менталитет популярных персонажей американских фантастических комиксов. В компьютерной игре или на киноэкране самозабвенные сражения очередного технического или мистического супергероя за интересы человечества выглядят увлекательно и вызывают умиление. Но проблема в том, что все подобные фантазии не имеют никакого отношения к реальности.

Суровая истина выглядит совершенно иначе: человек должен научиться решать свои проблемы силой собственного одухотворённого разума. Если он способен на это, перед ним однажды раскроются безграничные горизонты великого космического будущего. В противном случае фатальная справедливость природного существования безжалостно вычеркнет слабого Homo Sapiens из Книги Жизни со всеми его интеллектуальными компьютерными игрушками и технологическими костылями.

Примечание

Понятие сильного искусственного интеллекта в ХХ веке ввёл американский философ Джон Сёрль. В этом смысле искусственный интеллект рассматривается не просто как некая модель разума, но реально является таким разумом. Таким образом, предполагается, что никакой принципиальной разницы между естественным интеллектом (человек) и искусственным интеллектом (машина) не существует.

Джан Р.Г., Данн Б.Д. Границы реальности, роль сознания в физическом мире / Пер. с англ. М., 1995.

Дубровский Д.И. Проблема идеального. Субъективная реальность. М., 2002.

Золкин А.Л. Язык и культура в англо-американской аналитической философии XX века. М., 2005.

Иванов А.В. , Миронов В.В. Университетские лекции по метафизике. М., 2004.

Патнэм Х. Философия сознания / Пер. с англ. М., 1999.

Прист С. Теории сознания / Пер. с англ. М., 2000.

Проблема сознания в философии и науке / Под ред. Д.И.Дубровского. М., 2009.

Чалмерс Д. Сознающий ум: В поисках фундаментальной теории / Пер. с англ. М., 2013.

Сознание и самосознание

Сознание предполагает выделение субъектом самого себя в качестве носителя определенной позиции по отношению к миру. Это выделение себя, отношение к себе, оценка своих возможностей, которые являются необходимым компонентом всякого сознания, образуют разные формы той специфической характеристики человека, которая именуется самосознанием.

Самосознание -- динамичное исторически развивающееся образование, выступающее на разных уровнях и в разных формах. Первой его формой, которую иногда называют самочувствием, является элементарное осознание своего тела и его вписанности в мир окружающих вещей и людей. Более высокий уровень самосознания связан с осознанием себя в качестве принадлежащего к тому или иному человеческому сообществу, той или иной культуре и социальной группе. Наконец, самый высокий уровень развития этого процесса -- возникновение сознания Я как совершенно особого образования, похожего на Я других людей и вместе с тем в чем-то уникального и неповторимого, могущего совершать свободные поступки и нести за них ответственность.

С проблемой самосознания тесно связана проблема рефлексии. Рефлексия есть обращение сознания к самому себе, его направленность на свои собственные состояния, акты и содержания. Рефлексия вторичная позиция сознания. Первичной же является до-рефлексивное состояние: непосредственная направленность сознания на свой объект.

Сознание и самосознание, обеспечивая возможность самоконтроля, свободы, вменяемости и ответственности человека, являются условием возможности специфически человеческого существования в мире, возможности культурного, нравственного порядка в бытии, отличного от естественного, природного порядка, от животного существования. Самосознание предполагает сопоставление себя с определенным, принятым данным человеком идеалом Я, вынесение некоторой самооценки и - как следствие - возникновение чувства удовлетворения или недовольства собой.

Самосознание -- настолько очевидное свойство каждого человека, что факт его существования не может вызвать никаких сомнений. Более того, значительная и весьма влиятельная ветвь идеалистической философии утверждала, начиная с Декарта, что самосознание - это как раз единственное, в чем никак нельзя усомниться.

Наделенность сознанием и самосознанием превращает человеческий опыт мира и себя самого в пространство тяжкого испытания человека сомнением и суверенностью. И вместе с тем это пространство - его единственный шанс осуществиться в мире в качестве мыслящего.

Проблема сознания и мозга, искусственный интеллект

Философский анализ сознания предполагает ответ на вопрос, что собою представляет сознание с точки зрения его материального носителя - мозга, обеспечивающего способность мыслить. Любые психические явления являются функциями головного мозга. Сознание не может существовать в отрыве от материи. Интеллект (от лат. intellectus - ум, рассудок, разум), наивысшая сила, естественный свет как способность к постижению сущности вещей. Философскую значимость проблемы сознания и мозга определяет онтологический статус сознания.

Исходным пунктом философского рассмотрения сознания является уяснение его естественнонаучных предпосылок. Естествознание доказывает, что сознание не может существовать в отрыве от мозга, связано с деятельностью высокоорганизованной материи.

Учение о мозге прошло длительную историю, в которой выделяются две основные тенденции: концепция строгой локализации психических явлений и точка зрения, согласно которой мозг функционирует как единое целое.

В последнее время играет все возрастающую роль такой фактор современной жизни, как «виртуальная реальность» или «киберпространство». Фактически длительное воздействие виртуальной реальности на психику сходно с воздействием наркотиков, галлюциногенов. Многочасовое сидение детей за компьютерными играми может оказаться не столь уж безобидным занятием. Сможет ли мозг людей приспособиться к новому миру образов, созданному математическими процессами внутри компьютерных чипов? Не вызовет ли киберпространство постепенного привыкания и последующего отторжения действительности? А может быть это, напротив, шаг к новым возможностям? На эти вопросы смогут дать ответ лишь новые исследования.

Границы возможностей «властвования собой» пока совершенно неясны. Так, йоги способны находиться под водой по несколько часов, затормаживая дыхание и сердцебиение, проходить за одну ночь по 100 км без внешних признаков усталости, месяцами не принимать пищу. Не менее известны примеры внушения в состоянии гипноза.

Сказанное выше, конечно, является далеко не полным. Мы ещё многое не знаем о работе мозга, и особенно о том, что лежит в основе его высших функций и человеческого сознания. Тем не менее, прогресс в этой области в последние годы достаточно очевиден, и наука о мозге постепенно приближается к раскрытию этой тайны природы.

За последние 30--40 лет вопрос о сущности сознания часто связывается с перспективами создания «мыслящих машин» (ЭВМ). Если ранее возможность «искусственного интеллекта» категорически отрицалась нашими философами, то в последнее время наблюдается более свободное обсуждение этого вопроса.

Как в философии, так и в ряде отдельных наук, в художественной литературе ставится и по-своему осмысливается вопрос, возможно ли создание искусственного интеллекта? Начальную теоретическую основу для формализации мыслительных процессов создала формальная логика Аристотеля. С возникновением кибернетики актуализировалась задача создания искусственного интеллекта. В философии и науке возникли различные программы исследований «искусственного интеллекта», когда такие науки, как кибернетика, зоопсихология, психология, дали сильный толчок научному изучению интеллекта: создание компьютеров, способных выполнять функции, традиционно относимые к области интеллектуальной деятельности человека; попытка моделировать человеческий интеллект на основе мозгового субстрата (нейрокомпьютеры); создание искусственных самообучающихся устройств, способных эволюционировать.

С момента своего отделения от кибернетики в конце 1950-х гг. исследования в области искусственного интеллекта прошли 3 этапа:

первый этап (1950-1960-е) - время становления исследовательских программ искусственного интеллекта, формирование круга задач, относящихся к этому направлению (игры, доказательства теорем, распознавание образов, машинный перевод, робототехника), создание методов и инструментов решения этих задач;

второй этап (1970-е) - приобретение искусственным интеллектом статуса «классической» научно-технической дисциплины с проведением международных конференций, изданием журналов, чтением соответствующих курсов в университетах, созданием новых интеллектуальных программ (нечеткая логика, генетические алгоритмы, модели представления значений);

третий этап (1980-1990-е) связан с практическим использованием достижений искусственного интеллекта в различных сферах деятельности (финансах, экономике, управлении, компьютерной и бытовой технике), изучением и моделированием рациональных структур и связи с эмоциями, верованиями, чувствами, практическими методами обработки образной информации, сглаживающими современные модели искусственного интеллекта с их естественным человеческим прототипом.

Можно выделить два основных направления развития философии искусственного интеллекта. Во-первых, достаточно позитивно была воспринята идея возможности компьютерной имитации человеческой психики, после чего были приняты попытки использования этой идеи для переосмысления традиционной проблематики философии сознания, философии интеллекта, а также психофизической проблемы. Во-вторых, многие ученые попытались осмыслить проблематику искусственного интеллекта с позиций философии сознания. Именно представители этого направления впервые выразили сомнение в принципиальной разрешимости проблемы создания искусственного интеллекта и попытались выяснить, чем человеческий интеллект может принципиально отличаться от любых его возможных компьютерных имитаций.

И все же: можно ли создать машину, которая мыслила бы как человек - то есть обладающую искусственным интеллектом? Компьютер уже моделирует такие процессы, как обучение, абстрагирование, обобщение. По мнению большинства ученых, теоретически можно моделировать любые функции мозга. Вопрос в том осуществимо ли это практически (это, видимо, вопрос времени) и нужно ли вообще такое моделирование, не берем ли мы на себя несвойственные нам функции создания разума (а это уже вопрос научной этики, как и, к примеру, клонирование человека).

Чтобы создать машину, функционирующую как мозг, необходимо создать вещество, обладающее свойствами или подобное высокоорганизованной белковой материи, каковое образует мозг. Действительно, такая машина будет функционировать "как мозг", но именно функционировать, а не мыслить. Чтобы мыслить материя должна существовать не только в экономической, но и в социальной форме.

Многие споры вокруг проблемы "кибернетика и мышление" имеют эмоциональную подоплеку. Признание возможности искусственного разума представляется чем-то унижающим человеческое достоинство. Однако нельзя смешивать вопросы возможности искусственного разума с вопросом о развитии и совершенствовании человеческого разума. Разумеется, искусственный разум может быть использован в негодных целях, однако это проблема не научная, а скорее морально-этическая.

Cмотрите так же...
Шпаргалки по философии для кандидатского минимума Часть 1
Философия и естествознание: концепции взаимоотношений (метафизическая, трансцендентальная, антиметафизическая, диалектическая).
Природа как объект философствования. Особенности познания природы.
Естествознание: его предмет, сущность, структура. Место естествознания в системе наук
Научная картина мира и её исторические формы. Естественнонаучная картина природы
Проблема объективности знания в современных естественных науках
Современная наука и изменение формирования мировоззренческих установок техногенной цивилизации
Взаимодействие естественных наук друг с другом. Науки о неживой природе и науки о живой природе
Конвергенция естественнонаучного и социально-гуманитарного знания в неклассической науке
Методы естествознания и их классификация.
Математика и естествознание. Возможности применения математики и компьютерного моделирования
Эволюция понятий пространства и времени в истории естествознания
Философия и физика. Эвристические возможности натурфилософии
Проблема дискретности материи
Идеи детерминизма и индетерминизма в естествознании
Принцип дополнительности и его философские интерпретации. Диалектика и квантовая механика
Антропный принцип. Вселенная как «экологическая ниша» человечества.
Проблема происхождения Вселенной. Модели Вселенной.
Проблема поиска внеземных цивилизаций как междисциплинарное направление научного поиска. Концепции ноокосмологии (И. Шкловский, Ф. Дрейк, К. Саган).
. Философские проблемы химии. Соотношение физики и химии.
. Проблема законов биологии
Эволюционная теория: ее развитие и философские интерпретации.
Философия экологии: предпосылки становления.
Этапы развития научной теории биосферы.
Взаимодействие человека и природы: пути его гармонизации.
Философия медицины и медицина как наука. Философские категории и понятия медицины
Проблема происхождения и сущности жизни в современной науке и философии
Понятие информации. Теоретико-информационный подход в современной науке.
Искусственный интеллект и проблема сознания в современной науке и философии
Кибернетика и общая теория систем, их связь с естествознанием.
Роль идей нелинейной динамики и синергетики в развитии современного естествознания.
Роль современного естествознания в преодолении глобальных кризисов.
Постнеклассическое естествознание и поиск нового типа рациональности. Исторически развивающиеся, человекоразмерные объекты, комплексные системы как объекты исследования в постнеклассическом естествознании
Этические проблемы современного естествознания. Кризис идеала ценностно-нейтрального научного исследования
Естествознание, технические науки и техника
All Pages

Искусственный интеллект и проблема сознания в современной науке и философии

Специалисты в области кибернетики сразу же указали на принципиальную возможность моделирования сознания, как индивидуального, так и общественного, при помощи технических средств. Уже в середине 90-х годов была решена проблема моделирования нейронных систем, находящихся на уровне нервной системы головоногого моллюска (порядка 100 тысяч нейронов). Такие системы способны к самообучению, к образованию условных рефлексов и даже к простейшим «умозаключениям», основанным на выявлении аналогий.

Интеллект (по Пиаже Ж.) – высшая форма духовного приспособления к среде путем мгновенной организации стабильных пространственно-временных логических структур.

Машинный (искусственный) интеллект – прежде всего искусственная система, имитирующая решение человеком сложных задач в процессе жизнедеятельности. Таким образом, мышление, разум, интеллект, творчество, рефлексия, высшие уровни психической активности – продукт человеческой деятельности, биологически и социально детерминированной.

Историческая проблематика искусственного интеллекта связана с поисками средневековых мыслителей совершенного «философского» или «первоадамового» языка, через который можно познать абсолютную истину. В процессе превращения мифологических представлений об искусственном интеллекте в рациональную научную конструкцию выделяется три ключевые идеи:

–представление о возможности окончательного рационального познания мира;

–представление об объективном знании, независимом ни от человека, ни от человечества;

–представление об объективности познания, представляющее собой, с точки зрения кибернетики, совокупность процессов получения, передачи и переработки информации.

Исследования в области искусственного интеллекта прошли три этапа.

Первый этап (1950-60-е гг.) – время становления исследовательских программ искусственного интеллекта, формирования круга задач, относящихся к данному научному направлению,создания методов и инструментов решения этих задач (языки программирования Лисп (Lisp), Пролог (Prolog) и др.). Этот этап характеризуется широким общественным резонансом исследований и завышенными ожиданиями.

Второй этап (1960-70-е гг.) связан с приобретением искусственным интеллектом статуса «классической» научно-технической дисциплины, проведением первых международных конференций, началом издания журналов, чтением соответствующих курсов в университетах.

Третий этап (1980-90-е гг.) связан с практическим (коммерческим) использованием достижений искусственного интеллекта

К основным программам искусственного интеллекта относят:

–создание компьютеров, способных выполнять функции, традиционно относимые к области искусственного интеллектуальной деятельности человека;

–попытки моделировать сам человеческий интеллект на основе моделирования мозгового субстрата (нейрокомпьютеры);

–создание искусственных самообучающихся устройств, способных эволюционизировать (кибернетика).

Далее следует отметить основные отличия естественного и машинного мышления. Функция мышления в случае машины сводится к логическому преобразованию знаков, знаковых структур и отношений между ними, представленных на специализированных языках в машинных программах и реализуемых электронными устройствами машины.

В интеллектуальных механизмах выработки решений человека ведущую роль играют образные явления, целостное видение, интуиция и сопровождающие их состояния эмоциональной напряженности. Посредством образов, как психических отображений объекта-источника, происходит регулирование решений и действий и превращение приобретенного опыта в творческую идею.

Компьютеры же работают без таких образов.

Кроме того, мышление человека богаче его логической структуры, которая может быть воспроизведена в машинных процессах.

К мероприятиям по организации взаимодействия человека и компьютера можно отнести следующие:

–использование компьютерной техники в области управления для подготовки принятия решений человеком;

–взаимодействие человека и машины в области познавательной деятельности для решения системных прогностических задач (методы имитационного моделирования);

–организация информационного обслуживания на основе диалогового взаимодействия человека и компьютера в информационной сфере и др.

Интеллектуальный потенциал систем «человек-компьютер» обладает определенным своеобразием, которое состоит в том, что эти системы дают не только средства для познания и проектирования реальности (прежде всего информационной среды, окружающей человека), но и сами «включены» в эту реальность.

Кроме того, резко увеличивается эффективность использования интеллектуальных ресурсов общества (развитие баз данных, технические и программные средства взаимодействия и др.). Это позволяет строить из данных гораздо более разнообразные и гибкие семантические структуры и отношения, преобразовывать их, собирать во фрагменты, обновлять, исключать, представлять все богатство состояний предметного мира в виде набора моделей для решения новых прикладных задач.

Сознание является одной из традиционных вечных философских загадок. В самом общем виде «сознание» является одним из наиболее общих философских понятий, обозначающих субъективную реальность, связанную с деятельностью мозга и его продуктами: мыслями, чувствами, идеями, предрассудками, научными и вненаучными знаниями. Без выяснения места и роли этой реальности невозможно создание ни философской, ни научной картины мира.

В философии сложились и сохраняют свое значение в современной культуре следующие концепции сознания.

Объективно-идеалистическая интерпретация сознания как сверхчеловеческой, надличностной, в конечном счете трансцендентальной идеи (мир идей у Платона; абсолютная идея у Гегеля; Бог у теологов; инопланетный разум у уфологов), лежащей в основе всех форм земного бытия. Человеческое сознание есть частица, продукт или инобытие мирового разума.

Субъективно-идеалистические системы рассматривают сознание человека как самодостаточную сущность, содержащую картину самой себя и являющейся субстанцией материального мира (Р.Декарт, Дж. Беркли).

Гилозоизм (овеществленная жизнь) утверждает, что вся материя мыслит, сознание является атрибутивным свойством всего материального мира. С точки зрения гилозоизма, вся материя одушевлена или, по крайней мере, обладает предпосылками к мышлению. Эта концепция восходит к ранним учениям милетской школы, ее элементы содержатся в учениях Аристотеля, Дж. Бруно, Б.Спинозы. Данные современной науки об элементах рассудочной деятельности животных, успехи физиологии в диагностике заболеваний центральной нервной системы, достижения кибернетики в создании «мыслящих машин» возрождают идеи гилозоизма и психофизиологического параллелизма, согласно которому и психическое, и физиологическое есть две самостоятельные сущности, исследование которых должно вестись через собственную субстанциональность.

Вульгарный материализм как редукционистское отождествление сознания с вещественными образованиями в мозгу человека. Сознание имеет чисто материальный характер, оно результат функционирования определенных частей или образований мозга. Отрицание качественной специфики сознания, мышления человека своими истоками уходит в античную культуру и особенно ярко проявилось в античном атомизме, но особую популярность материализация сознания получила в конце XVIII – начале XIX века в связи с распространением идеи дарвинизма. Наиболее видные его представители К. Фогт, Л. Бюхнер, Я. Молешотт, пропагандируя достижения науки середины XIX века, огрубляли, упрощали сложнейшую философскую и психофизическую проблему, проблему соотношения материи и сознания. В XX веке, в связи с успехами решения технических задач конструирования искусственного интеллекта, философскими дискуссиями по поводу проблемы «может ли машина мыслить?», исследованиями, обнаружившими непосредственную взаимосвязь между содержательной стороной мышления и структурой протекающих в мозгу процессов, вновь актуализировались идеи характеристики мышления как атрибута материального субстрата.

Социологизация сознания. Сознание ставится в абсолютную зависимость от внешней, в том числе и социальной среды. У истоков этих идей стоит Дж. Локк и его последователи, французские материалисты XVIII века, считающие, что человек рождается с душой, сознанием, как чистый лист бумаги. Критикуя концепцию «врожденных идей» Декарта, они считали, что содержание идей, понятий, при помощи которых человек анализирует данные органов чувств об отдельных свойствах вещей, формирует общество, воспитание. Зачатки этой концепции можно обнаружить уже у Аристотеля, ставящего формирование способностей, добродетелей человека в зависимость от потребностей общества, интересов государства – полиса. В этих идеях отрицается индивидуальность мышления человека, зависимость способностей мыслящего индивида от особенностей строения и функционирования его центральной нервной системы.

Диалектический материализм подходит к изучению сознания как сложному, внутренне противоречивому феномену единства материального и идеального, объективного и субъективного, биологического и социального. Опираясь на достижения классической и современной науки, диалектико-материалистическая концепция сознания вскрывает сущностные черты и особенности человеческого сознания.

Сознание – идеальное явление, функция, особое свойство, продукт высокоорганизованного материального субстрата – человеческого мозга, мыслящей материи.

Сознание – идеальный образ, снимок, копия, отражение в мозгу субъекта материального объекта.

Сознание обладает творческой активностью, проявляющейся в относительной самостоятельности его функционирования и развития и обратном воздействии на материальный мир.

Сознание - продукт общественно-исторического развития, вне общества оно не возникает и не может существовать.

Сознание как идеальное отражение материального мира не существует без языка как материальной формы своего выражения.

Все шесть рассмотренных концепций содержат в себе долю истины в понимании природы сознания, имеют своих сторонников, достоинства и ограниченности, отвечают на одни вопросы, но не дают ответов на другие и потому имеют равные права на существование в рамках философского знания. В неклассической и постнеклассической философии складывается парадоксальная ситуация: в теоретическом отношении вопрос о специфике сознания и, следовательно, о философском статусе феномена сознания ставится под сомнение, а практическое изучение сознания объективными, в том числе научными, методами активизируется, что свидетельствует о непреходящем значении и значимости человеческого мышления. На протяжении всего XX века одни участники в спорах о природе сознания воспроизводят идеи об ирреальности, трансцендентности сознания, а другие сводят сознание к языку, поведению, к нейрофизиологическим процессам, отрицая специфику и особую, свойственную самому сознанию структуру и сущность.

Разнообразие интерпретаций сознания связано в первую очередь, с вопросом о природе сознания и обоснованием его содержания. Представители современного конкретно-научного знания и философские системы, ориентирующиеся на науку, отдают предпочтение диалектико-материалистической концепции, которая в отличие от других дает возможность исследовать различные формы и продукты мыслительной деятельности научными методами. Однако, несмотря на популярность в научном сообществе, данная концепция не дает логически непротиворечивых и проверяемых на практике ответов на самые сложные, фундаментальные вопросы проблемы сознания:

Сознание формируется в результате естественно-исторической эволюции материи и ее всеобщего, атрибутивного свойства – отражения. В процессе эволюционного развития материя, все больше усложняясь в своей структурной организации, порождает такой субстрат, как мозг. Вне мозга, способного вырабатывать информацию не только для приспособления к действительности, но и к ее преобразованию, сознание не возникает. Следовательно, в появлении развитого головного мозга, психической формы отражения и состоит основной результат эволюции дочеловеческих форм отражения.

Анализ статьи Серла «Сознание, мозг и программы» Статья представляет собой попытку автора опровергнуть два тезиса, которые выдвигаются сторонниками «сильной версии» искусственного интеллекта, а именно: 1. Тезис о том, что компьютер обладает некоторыми «когнитивными состояниями» (среди которых, главным образом, рассматривается понимание) 2. Тезис о том, что компьютер способен объяснять человеческое познание. Серл рассматривает эксперимент, описанный в работе Шэнка, в ходе которого компьютерная программа как будто бы ведет себя также, как человек, понимающий определенную ситуацию. Серл задается вопросом, действительно ли машина проявляет способность, аналогичную человеческой способности понимания и формулирует отрицательный ответ на этот вопрос. Таким образом, тезис, защищаемый автором, заключается в том, что никакого понимания у компьютера нет и это просто невозможно. Для подтверждения своей позиции автор описывает мысленный эксперимент, в ходе которого на этот раз человек, не обладающий никаким пониманием китайского ведет себя аналогично действиям компьютерной программы. Намерение автора заключается в том, чтобы показать, что выполнение определенных указаний человеком, у которого отсутствует подлинное понимание того, что он делает (в силу незнания языка «программы») возможно, более того, это выполнение можно довести до почти идеального, автоматического уровня, однако, это не свидетельствует в пользу того факта, что в ходе улучшения процесса выполнения команд человек начинает понимать их язык или хотя бы приближается к этому. Этот контр-пример, по мысли Серла, должен показать, что и компьютер может работать в этой ситуации, что вывод о том, что компьютер обладает подлинным пониманием ситуации из того факта, что он хорошо справляется с формулируемой задачей, является попросту необоснованным. На описание своего мысленного эксперимента Серл получил несколько ответов от людей, занимающихся изучением искусственного интеллекта, при этом они сильно отличались между собой. Далее в статье автор рассматривает ряд этих ответов и предпринимает попытку их анализа. Рассмотрим некоторые из приведенных ответов и попытки Серла их проанализировать 1. 1. Первый ответ Серлу («Ответ от систем») заключается в том, что индивид, описанный Серлом может и не обладать пониманием, тогда как пониманием обладает 1 Мы рассмотрим не все полученные Серлом ответы, а только те из них, которые являются либо наиболее общими, либо наиболее дискуссионными. Соответственно, мы оставим за рамками рассмотрения те их них, ответы на которые уже так или иначе включаются в ответы на другие, более общие возражения. вся система, в которую он вписан. Серл, в свою очередь, отвечает на это возражение тем, что работающего с китайскими символами человека можно было бы рассматривать и как систему, если, допустим, он выучит наизусть все символы, которые он раньше получал от других людей, а также выучит наизусть все правила, с помощью которых он оперирует этими символами. К тому же, если довести его способность производить вычислительные операции над символами почти до автоматической, то, по мысли Серла, в системе не останется больше ничего, что не охватывалось бы способностями человека. Тем не менее, некоторые сторонники ИИ утверждают, что человек с этими «улучшенными» способностями заключает в себе две подсистемы: манипулирующую английским языком на мета-уровне и формально манипулирующую китайским как объектным. Для Серла же между этими двумя подсистемами - принципиальный разрыв: английский этот человек понимает, но китайский, по его мнению, ни в какой форме нет. То, что делает этот человек с китайскими символами, по его мнению - лишь манипуляции над символами, значения которых человек может вовсе и не знать, несмотря на то, что он знает правила манипулирования алфавитом, то есть знаком со способом получения новых слов. Серл сводит подсистему, манипулирующую китайскими символами к английской подсистеме, заявляя, что понимание принципиально возможно только относительно последней. Серл считает, что с формальной точки зрения человек может рассматривать символы китайского языка как не нагруженные никакой информацией. В противном случае, большинство некогнитивных (не способных к когнитивным процессам) систем должны быть признаны когнитивными. На мой взгляд, в своих утверждениях Серл прав. Действительно, человек, выучивший все символы и правила китайского обладает бОльшим объемом знаний. Более того, ему больше не нужно получать данные от внешних агентов. В этом смысле он работает как замкнутая (самодостаточная) система, к тому же, действительно, его непонимание китайского так и остается непониманием, подразумевающим только формальное оперирование символами по правилам. Но можно, однако, возразить, что приведенный Серлом ответ не является в полном смысле ответом на возражение теории систем. Дело в том, что это возражение строится на разделении «внутренней работы» человека и внешней по отношению к нему системы - людей, которые дают ему эти данные и которые обладают пониманием китайского. В этом смысле принципиальный момент возражения относится к тому факту, что человек может работать чисто формально, то есть совершать чисто синтаксические переходы, тогда как семантика системы всегда будет внешней по отношению к его работе. Тогда получается, что даже если человек научился большему количеству процессов (более богатый алфавит + операции), его «система» стала богаче, но в то же время богаче должна стать и «семантика» его системы. Попросту говоря, он не выучивает произвольный алфавит и не запоминает произвольные правила оперирования с символами, - он выучивает именно то, что представляют ему носители китайского языка (или те, кто понимают китайский). А этот факт говорит о том, что даже более «богатая система» работающего должна быть вписана во всегда более богатую систему «семантики». 2 . «Ответ от моделирования работы мозга» заключается в утверждении о том, что можно написать программу, которая будет искусственно моделировать последовательность возбуждения нейронов в мозге человека, понимающего китайский язык. Машина, работающая на основании такой программы (или набора параллельно работающих программ) будет получать на входе вопросы, задаваемые на китайском языке, в процессе переработки модулирует действительную работу мозга, а на выходе выдает ответ, который мог бы дать носитель китайского. Такая машина, по мысли авторов этого ответа, в действительности моделирует работу мозга носителя китайского языка, соответственно, необходимо признать, что она, также, как и носитель китайского языка, обладает пониманием языка. На это возражение Серл отвечает следующим образом: даже так сложно устроенная машина не может обладать аналогичным пониманием. По его мнению, этот тезис можно доказать на контр-примере: сконструировать сложных механизм, соединяющий между собой множество шлангов клапанами. При получении человеком (который все еще не знает китайского) сигнала на китайском, он сверяется с программой и открывает/закрывает определенные клапаны. При этом, по мысли Серла, каждое соединение представляет собой именно синапсу, протекающему в человеческом мозге, поэтому ряд открытий и закрытий клапанов приводит к результату - выдаче на выходе ответа на китайском. При этом ясно, что человек, регулирующий шланги, все еще не обладает знанием китайского, так же, как и, очевидно, ни шланги, ни клапаны им не обладают. И моделирование формальной последовательности нейронных связей не обеспечивает понимания, так как не моделирует каузальной способности мозга. Иными словами, для понимания не достаточно воспроизвести эту последовательность возбуждений, способность продуцировать интенциональные состояния остается незатронутой. На мой взгляд, сравнение Серла модели работы мозга с системой шлангов и клапанов не является в полной мере аргументом при ответе на это возражение. В ответе было сформулировано, что программа моделирует последовательность возбуждения нейронов, что, на мой взгляд, является более сложным механизмом, чем тот, который описал Серл. Однако, судить о том, как именно происходит это моделирование из приведенного ответа нельзя, здесь необходимо было бы углубиться в подробности работы конкретной программы, чего авторы ответа делать не хотели. Иными словами, судить о корректности этого возражения на основании недостаточных данных невозможно, остается вероятность, что, допустим, изучив работу конкретной программы мы могли бы как согласиться с этим возражением, так и опровергнуть его. 3. «Комбинированный ответ» представляет собой попытку составления трех предыдущих ответов2 в о д и н. Иными словами, авторы предлагают создание гипотетического робота, который работает на основе программы, аналогичной человеческому мозгу, и поведение которого неотличимо от поведения человека. И вот такой системе, по мнению авторов ответа, мы вынуждены приписать интенциональность. Серл отвечает, что действительно, мы вынуждены были бы признать, что такая система обладает интенциональностью, поскольку мы могли бы судить о ее работе только по внешним признакам. Однако, далее он продолжает, что это возражение не относится к претензиями сильного ИИ, утверждая лишь, что возможно смоделировать робота, внешнее поведение которого будет неотличимо от поведения человека. И на основании этого поведения мы могли бы сделать допущение об интенциональности, но только пока не доказано обратное. Однако, по мысли Серла, более глубокие знания о работе такого робота не позволили бы нас сделать такого вывода: если бы мы знали, что он работает на основе формальной программы, мы бы опять признали, что из этого мы не можем вывести тезиса о том, что он обладает ментальными состояниями (и здесь Серл воспроизводит свой ответ на предыдущее возражение). Мы могли бы предположить, что работу этого робота координирует человек, который также интерпретирует формальные символы, как и раньше. И этот факт доказывает, что гипотеза о наличии понимания является необоснованной: человек, координирующий поведение робота все так же не понимает бессмысленные для него символы китайского, хотя с помощью английских правил ему отлично удается воспроизводить такое поведение робота, которое внешне неотличимо от поведения человека. На мой взгляд, Серл действительно прав в своем возражении. В силу того, что поведение робота схоже с человеческим, мы не могли бы сделать вывода о внутренней 2 Из которых мы не перечислили «ответ от робота», возражение на который охватывается тем возражением, которое Серл приводит в ответ на первый контр-аргумент. работе его программы. А если бы мы действительно узнали, что программа работает также формально, то предыдущий аргумент Серла является и здесь корректным. Другое дело, что Серл снова отвечает на возражение не совсем контр-аргументом, а примером, который просто подтверждает его тезис. 4 . «Ответ от нескольких обиталищ» предполагает, что в будущем возможно создание более мощных компьютеров, которые будут способны воспроизводить каузальные процессы в мозге, которые влияют на наличие интенциональности, то есть утверждает, что даже если на данный момент ИИ не создан, а находится на стадии разработок, тем не менее, ничего не мешает его созданию на основе более мощной технологической базы. Серл отвечает, что этот аргумент также не соотносится с тем, что он назвал претензией сильного ИИ, а именно с утверждением о том, что ментальные процессы человека могут быть сведены и воспроизведены в виде вычислительного процесса, производимого компьютером, который работает на основе формальной программы. Автор стремится подчеркнуть именно разрыв между уровнем формального вычисления и уровнем каузальных процессов человеческого мозга. И именно каузальных процессов и не хватает машине для того, чтобы суметь воспроизвести интенциональность. Я считаю, что и этот ответ Серла обоснован. Действительно, в начале своей статьи он постулирует два тезиса, которые будет пытаться опровергнуть. В этом смысле, он и правда не ставит себе цель отрицать возможность разработки ИИ в будущем, он лишь стремится показать, что работа с формальной программой не дает возможности компьютеру воспроизводить ментальные состояния человеческого мозга и что, соответственно, интенциональности такой работе мы приписать не можем. В заключение я хочу привести некоторые общие размышления об аргументах Серла. На мой взгляд, тот факт, что, действительно, как показал Серл, не все ответы соотносятся с поставленной им проблемой и порой отвечают на другие, не связан с тем, что теории, от которых разворачиваются эти ответы, неспособны опровергнуть утверждения Серла. Дело в том, что сама проблема изначально сформулирована двояко: по сути дела, Серл возражает не «претензиям ИИ», а тезису о том, что человеческое понимание способно строится как связь формальных процедур. В этом смысле и пример китайской комнаты направлен именно на этот факт, он никак не соотносится с разработками ИИ, а связан только с разграничением синтаксического и семантического уровня работы человеческого познания. Поэтому ясно, что когда автор формулирует свой тезис как возражение «претензиям ИИ» он и получает ответы в духе последнего - о том, что эти разработки еще, действительно, не завершены, но ничто не мешает им реализоваться в будущем. Мысль Серла, которую он формулирует после ответов на возражения заключается в том, что если бы мы свели уровень ментальных процессов человеческого мозга к уровню формальных процессов, то мы потеряли бы суть сознания, которая заключается не в самих формальных процессах, а в их свойствах. Иными словами, за рамками рассмотрения тогда остается неформальность мыслительной деятельности человека, а также когнитивные состояния, среди которых оказываются понимание и пр. А это утверждение относится только к области теории познания, а не к разработкам и будущему ИИ. Говоря же, что Серл отрицает претензии ИИ только лишь потому, что ИИ мог бы явиться тем механизмом, который воспроизводит это разграничение в познавательной деятельности (синтаксический и семантический уровень) и, как следствие, не способен его преодолеть, является, на мой взгляд, скрытой подменой проблемы, поскольку речь начинает переходить в область следствий (определенной ограниченности ИИ), тогда как проблема изначально относится к другой области исследований.