Джек лондон. Книга сердца трех читать онлайн

29.09.2019

Предисловие

Надеюсь, читатель извинит меня за то, что я начинаю это предисловие с похвальбы. Дело в том, что эта работа – юбилейная. Ее завершением я отмечаю свое сорокалетие, свою пятидесятую книгу, шестнадцать лет своей писательской деятельности и новое направление в своем творчестве. А «Сердца трех» – это новое направление. До сих пор я, безусловно, не создавал ничего подобного и почти убежден, что и впредь не создам. И я вовсе не намерен скрывать, что горжусь этой работой. А теперь я советовал бы читателю, который любит стремительное развитие действия, перескочить через все то бахвальство, что содержится в предисловии, и погрузиться с головой в повествование, – пусть он потом попробует сказать мне, что от моей книги легко оторваться.

Для любопытствующих разрешу себе кое-что пояснить. По мере того как кинематограф становился наиболее популярной формой развлечения во всем мире, запас фабул и интриг, накопленный мировой беллетристикой, стал быстро истощаться. Какая-нибудь одна кинокомпания с помощью двух десятков режиссеров способна экранизировать все литературное наследие Шекспира, Бальзака, Диккенса, Скотта, Золя, Толстого и десятков менее плодовитых писателей. А поскольку на свете сотни кинокомпаний, нетрудно сообразить, как скоро они могут столкнуться с нехваткой сырья, из которого фабрикуют кинокартины.

Право на экранизацию всех романов, рассказов и пьес, издаваемых или подлежащих изданию определенными издательствами или лицами, уже давно куплено и зафиксировано договорами; если же попадается материал, право собственности на который истекло за давностью лет, то он экранизируется с такой же быстротой, с какой матросы, очутившись на берегу, усеянном золотым песком, набросились бы на самородки. Тысячи сценаристов – точнее будет сказать десятки тысяч, ибо нет такого мужчины, женщины или младенца, которые не считали бы себя вполне созревшими для написания сценария, – итак, десятки тысяч сценаристов рыщут по литературе (как охраняемой авторским правом, так и не охраняемой) и хватают журналы чуть ли не из машины, в надежде поживиться какой-нибудь новой сценкой, фабулой или историйкой, придуманной их собратьями по перу.

Кстати, справедливость требует отметить, что совсем недавно, в те дни, когда сценаристов еще не очень уважали, они надрывались в поте лица за пятнадцать-двадцать долларов в неделю, а случалось, что прижимистые директоры платили им и поштучно: десять-двадцать долларов за сценарий, да еще в пятидесяти случаях из ста не выдавали сценаристам и тех грошей, которые им причитались; бывало и так, что товар, украденный сценаристами, в свою очередь, крали у них не менее бессовестные и беззастенчивые люди, работающие в штате. Так было только вчера, а сегодня я знаю сценаристов, которые имеют по три машины и по два шофера, которые посылают своих детей в самые дорогие школы и вообще обладают устойчивой платежеспособностью.

В значительной мере именно из-за нехватки беллетристического сырья и начали ценить и уважать сценаристов. На них появился спрос, они получили признание, их стали лучше оплачивать, а от них требовать продукцию более высокого качества. Начались новые поиски материала, выразившиеся, в частности, в попытке завербовать известных писателей для работы в качестве сценаристов. Но то, что человек написал двадцать романов, еще не может служить ручательством, что он способен написать хороший сценарий. Как раз наоборот: очень быстро обнаружилось, что успех в беллетристике – верная гарантия провала на экране.

Но тут на сцене появляются хозяева кинокомпаний. Разделение труда – прежде всего. И вот, связавшись с могущественными газетными объединениями или с отдельными лицами, как это имело место в данном случае, – я имею в виду «Сердца трех», – они заказывают высококвалифицированным сценаристам (даже ради спасения собственной жизни не сумевшим бы написать роман) сценарий, который романисты (даже ради спасения собственной жизни не сумевшие бы написать сценарий) превращают затем в роман.

Итак, является м-р Чарльз Годдард к некоему Джеку Лондону и говорит ему: «Время действия, место действия и действующие лица определены; кинокомпании, газеты и капитал к нашим услугам; давайте договариваться». И мы договорились. Результат – «Сердца трех». Ни у кого не может возникнуть сомнения в искусстве и мастерстве м-ра Годдарда после того, как я перечислю его творения, перу его принадлежат: «Злоключения Полины», «Приключения Илейн», «Богиня», «Обогащайся, Уоллингфорд» и т. д. Кроме того, имя героини данного романа – Леонсия – тоже им придумано.

Первые несколько эпизодов он написал на своем ранчо в Лунной долине. Но писал он быстрее, чем я, и закончил свои пятнадцать эпизодов на много недель раньше меня. Да не введет вас в заблуждение слово «эпизод». На первый эпизод ушло три тысячи футов пленки. А на последующие четырнадцать – по две тысячи футов на каждый. В каждом эпизоде около девяноста сцен, что составляет в общем около тысячи трехсот сцен. Итак, мы работали параллельно, каждый над своим куском. Когда я писал какую-то главу, я, естественно, не мог принимать в расчет того, что происходит в следующей или через двенадцать глав, так как я этого не знал. Не знал этого и м-р Годдард. Отсюда неизбежные последствия: нельзя сказать, чтобы повествование в «Сердцах трех» отличалось особой последовательностью, хотя, оно, безусловно, не лишено логики.

Представьте себе мое изумление, когда я, будучи на Гавайях, вдруг получаю от м-ра Годдарда по почте из Нью-Йорка сценарий четырнадцатого эпизода (я же в то время только еще трудился над литературной обработкой десятого эпизода) и вижу, что мой герой женат совсем не на той женщине! И в нашем распоряжении всего только один эпизод, когда можно избавиться от нее и связать моего героя узами законного брака с единственной женщиной, на которой он может и должен жениться. Как это сделано – прошу посмотреть в последней главе или пятнадцатом эпизоде.

Можете не сомневаться, что м-р Годдард надоумил меня, как это сделать.

Дело в том, что м-р Годдард – мастер по части развития действия и гений по части быстроты. Развитие действия нимало не волнует его. «Изобразить», – спокойно указывает он в авторской ремарке киноактеру. Очевидно, актер «изображает», ибо м-р Годдард тут же начинает нагромождать одно действие на другое. «Изобразить горе!» – приказывает он, или «печаль», или «гнев», или «искреннее сочувствие», или «желание убить», или «стремление покончить жизнь самоубийством». Вот и все. Так и должно быть – иначе, когда же он завершил бы работу и написал свои тысячу триста сцен?

Но можете себе представить, каково пришлось мне, несчастному, который не мог ограничиться волшебным словом «изобразить», а должен был описать – и притом весьма подробно – все те настроения и положения, которые одним росчерком пера наметил м-р Годдард! Черт побери! Диккенсу не казалось чрезмерным излишеством потратить тысячу слов на описание и возможно более тонкую обрисовку горестных переживаний того или иного из своих героев. А вот м-р Годдард говорит: «Изобразить», – и рабы киноаппарата делают все, что нужно.

А развитие действия! В свое время я написал не один приключенческий роман, но во всех них вместе взятых вы не найдете столь стремительного развития действия, как в «Сердцах трех».

Зато теперь я знаю, почему так популярен кинематограф. Я теперь знаю, почему «Г-да Барнес из Нью-Йорка» и «Техасский горшечник» разошлись в миллионах экземпляров. Я теперь знаю, почему какая-нибудь напыщенная агитационная речь может привлечь куда больше голосов, чем самый прекрасный и доблестный поступок или замысел государственного деятеля. Переделка сценария м-ра Годдарда в роман была для меня интересным опытом – и весьма поучительным. Эта работа по-новому осветила давно продуманные мною социологические обобщения, подвела под них новую основу и укрепила их. После этой попытки испробовать свои силы как писатель в новой для себя области я стал понимать душу народа в его массе глубже, чем понимал до сих пор, и осознал – полнее, чем когда-либо, – каким высоким искусством жеста и мимики должен владеть демагог, привлекающий голоса избирателей на свою сторону благодаря своему умению играть на коллективной душе масс. Я буду очень удивлен, если эта книга не получит самого широкого распространения. («Изобразить удивление», – сказал бы м-р Годдард; или: «Изобразить широкое распространение».)

Если в основе этой авантюры, именуемой «Сердца трех», лежит сотрудничество, я восхищен идеей сотрудничества. Но только – увы! – боюсь, что такого коллегу, как м-р Годдард, можно встретить не чаще, чем одного на миллион. Мы ни разу не перебросились даже словом, у нас не было ни одного спора, ни единой дискуссии. Но в таком случае я, должно быть, и сам – не коллега, а мечта! Разве я не позволил ему – без единого намека на жалобу или возражение – «изображать» все, что ему заблагорассудится, на протяжении 15 эпизодов сценария, 1300 сцен и 31000 футов пленки, а затем 111000 слов, составивших роман? И все-таки теперь, когда я кончил сей труд, я очень был бы рад, если бы не начинал его, – по одной простой причине: мне хотелось бы самому прочесть книгу и посмотреть, как она читается. А меня это очень интересует. Очень.

Уайкики, Гавайские о-ва,
23 марта 1916 года

Кто готов судьбу и счастье
С бою брать своей рукой,
Выходи корсаром вольным
На простор волны морской!
Припев:
Ветер воет, море злится, -
Мы, корсары, не сдаем.
Мы – спина к спине – у мачты,
Против тысячи вдвоем!
Нож на помощь пистолету -
Славный выдался денек!
Пушка сломит их упрямство,
Путь расчистит нам клинок.
Припев.
Славь, корсар, попутный ветер,
Славь добычу и вино!
Эй, матрос, проси пощады,
Капитан убит давно!
Припев.
Славь захваченное судно,
Тем, кто смел, сдалось оно.
Мы берем лишь груз и женщин,
Остальное – все на дно!
Джордж Стерлинг

Глава первая

В это позднее весеннее утро события развивались очень быстро в жизни Френсиса Моргана. Если когда-нибудь человеку суждено было, переместившись во времени, стать участником жестокой, кровавой драмы, а точнее – трагедии бесхитростных душ, и одновременно свидетелем средневековой мелодрамы, насыщенной сентиментальностью и бурными страстями, свойственными обитателям Латинского Нового Света, то этим человеком Судьба предназначила быть Френсису Моргану, и притом весьма скоро.

Однако сам Френсис Морган пребывал в ленивом неведении относительно того, что в мире что-то для него готовится, и едва ли был готов встретить надвигавшиеся события. Поздно засидевшись за бриджем, он поздно начинал свой день. За поздним пробуждением последовал поздний завтрак из фруктов и каши; покончив с ним, Френсис направился в библиотеку – строго, со вкусом обставленную комнату, откуда его отец в последние годы жизни руководил своими обширными и многообразными делами.

– Паркер, – обратился Френсис к камердинеру, который служил еще его отцу, – ты не замечал признаков ожирения у Р. Г. М. в последние годы его жизни?

– О нет, сэр, – отвечал тот со всей почтительностью хорошо вышколенного слуги, но невольно бросая беглый оценивающий взгляд на великолепную фигуру молодого человека. – Ваш батюшка, сэр, всегда отличался стройностью. Фигура у него никогда не менялась; он был широкоплечий, с могучей грудью, и хоть широковат в кости, но талия, сэр, у него была тонкая, всегда тонкая. Когда его обмыли, сэр, и положили на стол, многие молодые люди в нашем городе могли бы устыдиться своей фигуры. Он всегда тщательно следил за собой, сэр, – я имею в виду все эти упражнения, которые он делал в постели, полчаса каждое утро. Ничто не могло заставить его отступить. Он называл это своим культом.

– Да, фигура у отца была редкостная, – рассеянно произнес молодой человек, глядя на биржевой телеграф и несколько телефонных аппаратов, установленных еще его отцом.

– Совершенно верно, – убежденно подтвердил Паркер. – Ваш батюшка был строен, как аристократ, несмотря на широкую кость, могучие плечи и грудь. И вы это унаследовали, сэр; только вы еще лучше.

Молодой Френсис Морган, унаследовавший от своего отца не только статную фигуру, но и немало миллионов, безмятежно развалился в широком кожаном кресле и вытянул ноги – совсем как могучий лев в клетке, не знающий, куда девать свои силы. Развернув утреннюю газету, он остановился взглядом на заголовке, извещавшем о новом оползне на Кьюлебрском участке Панамского канала.

– Хорошо, что мы, Морганы, не склонны к полноте, – позевывая, произнес он, – не то ведь я мог бы и растолстеть от такой жизни… Правда, Паркер?

Престарелый камердинер, не расслышав, смущенно посмотрел на своего хозяина.

– О да, сэр, – поспешно сказал он. – То есть я хочу сказать: нет, сэр. Вы сейчас в наилучшей форме.

– Ничего подобного, – убежденно заявил молодой человек. – Я, может, и не разжирел, но безусловно пообмяк… А, Паркер?

– Да, сэр… То есть нет, сэр, – я хотел сказать: нет, сэр. Вы все такой же, каким вернулись из колледжа, три года назад.

– И решил, что безделье – мое призвание, – рассмеялся Френсис. – Паркер!

Паркер почтительно вытянулся. Однако хозяин его уже погрузился в глубокое раздумье, словно решая проблему первостепенной важности, а рука его то и дело принималась теребить топорщившиеся усики, которые он с некоторых пор стал отращивать.

– Паркер, я намерен съездить на рыбную ловлю.

– Да, сэр.

– Я велел прислать несколько складных удочек. Пожалуйста, составь их и принеси сюда – я хочу их осмотреть. Мне думается, что уехать недельки на две куда-нибудь в лес – самое для меня полезное. Если я этого не сделаю, то, несомненно, начну толстеть и опозорю весь наш род. Ты ведь слышал про сэра Генри? Старого оригинала сэра Генри, пирата и головореза?

– Да, сэр. Я читал о нем, сэр.

Паркер уже стоял в дверях и только ждал той минуты, когда словоохотливость молодого хозяина иссякнет, чтобы отправиться по его поручению.

– Да, гордиться тут нечем – подумаешь, старый пират!

– О нет, сэр, – запротестовал Паркер. – Он ведь был губернатором на Ямайке и умер в почете.

– Счастье еще, что его не повесили, – расхохотался Френсис. – В сущности говоря, только он один и позорит наш род, который сам же основал. Но я вот что хотел сказать: я очень тщательно просмотрел все, что его касается. Он весьма заботился о своей фигуре и, слава богу, до самой смерти сохранил тонкую талию. В этом отношении он оставил нам хорошее наследство. А вот сокровища его мы, Морганы, так и не нашли; впрочем, тонкая талия, которую он нам завещал, дороже всех рубинов. Родовая черта, – говоря языком биологов, которому научили меня профессора.

Наступила долгожданная пауза, и Паркер осторожно выскользнул из комнаты, а Френсис Морган погрузился в изучение газетной статьи о Панаме, из которой он выяснил, что канал будет открыт для судоходства, по-видимому, не раньше, чем через три недели.

Зазвонил телефон, и с помощью электрических нервов современной высокой цивилизации Судьба сделала первую попытку протянуть свои щупальца и добраться до Френсиса Моргана, который сидел в эту минуту в библиотеке особняка, выстроенного его отцом на Риверсайд-драйв.

– Но, дорогая мисс Каррузерс, – запротестовал он в трубку. – Что бы там ни было, это просто временный ажиотаж. «Тэмпико петролеум» в полном порядке. Это не спекулятивные бумаги, а вполне надежное помещение капитала. Держите их. Держите крепко… Все дело, наверно, в том, что какой-нибудь фермер из Миннесоты приехал в Нью-Йорк и решил купить пакета два акций просто потому, что они кажутся ему солидными, а так оно и есть… Ну и что тут такого, что они поднялись на два пункта? Все равно не продавайте. «Тэмпико петролеум» – это вам не лотерея и не рулетка. Это крепкое промышленное предприятие. Мне бы, например, очень хотелось, чтобы оно было не таким грандиозным, – я бы тогда мог финансировать его один… Да нет, выслушайте меня: совсем это не мыльный пузырь! Мы сейчас одних цистерн заказали больше чем на миллион долларов. Наша железная дорога и три нефтепровода стоят свыше пяти миллионов. Да одни только действующие нефтескважины дадут нам нефти на сто миллионов долларов, так что сейчас главная наша задача – доставить ее к морю на танкеры. Теперь самое время для вложения капитала. Пройдет год-другой, и государственные бумаги по сравнению с вашими акциями покажутся сущей чепухой…

…Да-да, пожалуйста. Не обращайте внимания на биржевой рынок. И потом – я вовсе не советовал вам приобретать эти акции. Я никогда не давал своим друзьям таких советов. Но уж раз вы приобрели эти акции, то держитесь за них. «Тэмпико» такое же солидное предприятие, как Английский банк… Да, мы с Дикки поделили вчера вечером трофеи. Подобралась великолепная компания. Хотя Дикки, надо сказать, чересчур горяч для бриджа… Да, везло, как игроку на бирже… Ха-ха! Я горяч? Ха-ха!.. Да?.. Скажите Гарри, что я отбываю недели на две… Поеду форель удить… Весна, знаете ли, ручейки журчат, на деревьях сок выступил, распускаются почки, зацветают цветы и тому подобное… Да, всего наилучшего. И держитесь обеими руками за «Тэмпико петролеум». Если они немножко упадут, после того как этот миннесотский фермер кончит играть на повышение, прикупите еще. Я тоже собираюсь так сделать. Это все равно что найти деньги… Да… Да, конечно… Слишком это крепкие бумаги, чтобы вот так – ни с того ни с сего – взять и продать их: ведь они, может, никогда больше не понизятся… Ну конечно, я знаю, что говорю. Я проспал сегодня восемь часов и еще не выпил ни капли… Да, да… До свидания.

Не поднимаясь с кресла, Френсис потянул к себе ленту от соединенного с биржей аппарата и лениво пробежал ее глазами; то, что в ней сообщалось, не вызвало у него особого интереса.

Вернулся Паркер, неся несколько тоненьких удочек; каждая из них по своей полировке и отделке была верхом искусства и мастерства. Френсис мигом вскочил с кресла, отбросил в сторону телеграфную ленту, про которую тут же забыл, и, точно мальчишка, с радостью и восторгом принялся осматривать игрушки и пробовать их одну за другой: он то взмахивал удочками так, что леска со свистом, похожим на удар хлыста, разрезала воздух, то осторожно, рассчитанным движением, закидывал ее под высокий потолок, как если бы там, на другом конце комнаты, находился невидимый пруд, в котором таинственно поблескивала форель.

Зазвонил телефон. Лицо Френсиса перекосилось от раздражения.

– Ради бога, поговори ты, Паркер, – приказал он. – Если это опять какая-нибудь дура, играющая на бирже, скажи, что я умер, или пьян, или лежу в тифу, или женюсь, – словом, придумай что-нибудь пострашнее.

После непродолжительных переговоров, проведенных в спокойном, вежливом тоне, так подходившем к величественному стилю этой холодной, чинной комнаты, Паркер произнес в трубку: «Одну минуту, сэр» – и, прикрыв ее рукой, сказал:

– Это мистер Бэском, сэр. Он просит вас.

– Скажи мистеру Бэскому, чтобы он убирался к черту, – отозвался Френсис, замахнувшись так, будто хотел невесть куда забросить удочку; и в самом деле, опиши леска кривую, начертанную его зачарованным взглядом, она вылетела бы в окно и, по всей вероятности, до смерти перепугала бы садовника, который, стоя на коленях, пересаживал розовый куст.

– Мистер Бэском говорит, что это насчет положения на бирже, сэр, и что он задержит вас не более пяти минут, – настаивал Паркер, но так деликатно и мягко, словно передавал какое-то совсем несущественное, пустяковое поручение.

– Хорошо. – Френсис осторожно прислонил удочку к столу и взял трубку. – Алло, – сказал он в аппарат. – Да, это я, Морган. Ну, валяйте. Что там такое?

Он с минуту послушал, потом раздраженно перебил говорившего:

– Продавать? Черта с два! Ни в коем случае… Конечно, я рад это слышать. Но даже если акции поднимутся на десять пунктов, – чего, конечно, не случится, – все равно держите их. Весьма возможно, что это закономерное повышение и они уже больше не упадут. Эти акции – штука солидная. Они стоят куда больше, чем котируются. Вообще этого могут и не знать, но я-то знаю. Через год они до двухсот дойдут – конечно, если в Мексике прекратятся эти вечные революции… А вот если акции упадут, вы получите от меня приказ покупать… Ерунда. Кто это хочет приобрести контрольный пакет? Да нет же, это чисто спорадическое явление… Что? Прошу прощения. Я хотел сказать: чисто временное. Так вот что: я уезжаю недели на две удить рыбу. Если акции упадут на пять пунктов, – покупайте. Покупайте все, что будут предлагать. М-да, когда у человека на руках солидное предприятие и начинается игра на повышение его акций, это почти так же опасно, как игра на понижение… Да… Конечно… Да… До свидания.

Френсис с восторгом снова занялся своими удочками, а тем временем на другом конце города в кабинете Томаса Ригана уже неутомимо трудилась Судьба. Томас Риган отдал своей армии маклеров приказ скупать акции «Тэмпико петролеум», пустил через посредство многообразных каналов таинственный слушок, будто у «Тэмпико петролеум» какие-то осложнения с мексиканским правительством по поводу концессии, и погрузился в чтение отчета своего эксперта по нефти, который целых два месяца провел на месте, выясняя подлинные перспективы и возможности этой компании.

Вошел клерк, подал визитную карточку и доложил, что какой-то иностранец просит принять его. Риган взглянул на карточку.

– Передайте этому мистеру, сеньору Альваресу Торресу, – сказал он, – что я не могу его принять.

Через пять минут клерк вернулся с той же карточкой, но теперь на обратной ее стороне было что-то нацарапано карандашом. Риган так и расплылся в улыбке, прочитав:

Дорогой и многоуважаемый мистер Риган. Имею честь сообщить Вам, сэр, что мне известно местонахождение клада, который, еще в бытность свою пиратом, спрятал сэр Генри Морган.

Альварес Торреса.

Риган покачал головой; клерк был уже у двери, когда хозяин вдруг окликнул его:

– Пусть войдет, немедленно.

Оставшись один, Риган беззвучно рассмеялся, обмозговывая пришедшую ему в голову идею.

– Молокосос! Щенок! – бурчал он сквозь облако дыма, раскуривая сигару. – Воображает себя львом, точно он сам старик Р. Г. М. Хорошая порка – вот что ему нужно, и старый стреляный воробей Риган уж позаботится об этом.

Английский язык сеньора Альвареса Торреса был столь же безукоризнен, как и его модный весенний костюм; и хотя смуглая кожа выдавала его латиноамериканское происхождение, а блеск черных глаз достаточно красноречиво говорил о том, что в этом человеке течет давняя смесь испанской и индейской крови, – он казался настолько типичным ньюйоркцем, что Томас Риган большего и желать бы не мог.

– После многих лет упорного труда и поисков, – начал Торрес, – я, наконец, догадался, где спрятан клад сэра Генри Моргана. Я уверен, что он зарыт на Москитовом Берегу. Скажу точнее: до него не больше тысячи миль от лагуны Чирикви, а ближайший к нему город, судя по всему, – Бокас-дель-Торо. Я там родился, хотя образование получил в Париже; знаю местность как свои пять пальцев. Для такой экспедиции достаточно было бы маленькой шхуны. Ведь снарядить ее недорого обойдется, совсем недорого, зато какая будет прибыль: в награду целое сокровище.

Сеньор Торрес умолк: ему не хватало слов, чтобы выразиться определеннее, но Томас Риган, крутой и жесткий человек, привыкший иметь дело с людьми такого же склада, как и он сам, начал вытягивать из него сведения, точно адвокат, ведущий перекрестный допрос.

– Да, – тотчас признался сеньор Торрес, – в настоящее время я несколько стеснен… как бы это сказать?.. – в средствах.

– Вам нужны деньги, – грубо уточнил биржевик, и тот с горестным видом поклонился.

И еще многое другое вынужден был признать Альварес Торрес под беглым огнем допроса. Да, он лишь недавно покинул Бокас-дель-Торо и надеется, что никогда больше туда не вернется. Тем не менее он готов вернуться, если они придут сейчас к какому-то соглашению…

Но Риган остановил его властным жестом человека, привыкшего повелевать простыми смертными: он взял чековую книжку и выписал чек на имя Альвареса Торреса. Когда тот взглянул на бумажку, то увидел, что там проставлена сумма в тысячу долларов.

– Так вот к чему сводится моя идея, – сказал Риган. – Я лично ничуть не верю вашим россказням. Но у меня есть один юный друг. Я очень люблю этого мальчика, и меня огорчает, что его слишком затягивают соблазны большого города – Бродвей с его красотками и тому подобное, – ну вы понимаете.

Сеньор Альварес Торрес поклонился, как светский человек, разговаривающий со светским человеком.

– Так вот, ради его здоровья, а также спасения не только его души, но и состояния, самое лучшее, что можно было бы придумать, – это путешествие за сокровищем, полное приключений, требующее физического напряжения, и… словом, я убежден, что вы меня понимаете.

Альварес Торрес снова поклонился.

– Вам нужны деньги, – продолжал Риган. – Постарайтесь заинтересовать его. Эта тысяча вам за труды. Заинтересуйте его так, чтобы он отправился разыскивать золото старика Моргана, – и еще две тысячи ваши. Если сумеете заинтересовать его настолько, что он пробудет в отлучке три месяца, – я добавлю вам еще две тысячи; а если полгода – то пять тысяч. Можете мне поверить: я хорошо знал его отца, мы с ним были товарищами, компаньонами, я… я могу даже сказать: почти братьями. Я готов пожертвовать любой суммой, чтобы наставить сына моего друга на правильный путь и сделать из него человека. Что вы на это скажете? Для начала вот вам тысяча. Идет?

Сеньор Альварес Торрес дрожащими пальцами свертывал и развертывал чек.

– Я… я согласен, – с запинкой произнес Торрес и даже начал заикаться от волнения. – Я… я… как бы это сказать?.. я весь в вашем распоряжении.

За пять минут Торресу были даны все инструкции относительно той роли, которую ему предстояло играть, а его рассказ о кладе Моргана был несколько видоизменен, для большей правдоподобности, хитрым, практичным биржевиком; после этого испанец поднялся и, прежде чем откланяться, заметил шутливо, но не без грусти:

– Самое забавное, мистер Риган, что все это чистейшая правда. Изменения, которые вы внесли в мою историю, делают ее более правдоподобной, но она правдива и без них. Мне нужны деньги. Вы очень щедры, и я буду стараться изо всех сил… Я… я горжусь тем, что обладаю даром артиста. И все-таки клянусь: я действительно разгадал, где спрятаны сокровища, которые награбил и зарыл Морган. Я имел доступ к документам, недоступным для широкой публики; да и все равно, едва ли кому-либо удалось бы в них разобраться. Эти документы хранятся в нашей семье, и многие мои предки трудились над ними всю жизнь, но так и не нашли разгадки. Однако они были на правильном пути – им только не хватало смекалки: они ошибались на двадцать миль. А ведь место точно указано в документах. Они ошибались, мне кажется, потому, что там нарочно все было зашифровано, запутано, написано в виде ребуса; и только я, один я, сумел понять это и разгадать. Все мореплаватели былых времен прибегали к таким трюкам, когда чертили свои карты. Мои испанские предки подобным образом скрыли Гавайские острова, переместив их на целых пять градусов долготы в сторону.

Для Томаса Ригана все это было китайской грамотой, он слушал Торреса с терпеливой улыбкой, явно говорившей: «Вот заставляет занятого человека отрываться от дел и выслушивать какие-то небылицы».

Не успел сеньор Торрес откланяться, как в кабинет вошел Френсис Морган.

– Решил на минутку забежать к вам за советом, – сказал он после обычного обмена приветствиями. – Да и к кому же мне обращаться, как не к вам, – ведь вы столько лет работали с моим отцом. Насколько мне известно, вы были его компаньоном в крупнейших сделках. Он всегда советовал мне доверять вашим суждениям. Ну, вот я и пришел. Прежде всего скажите, что происходит с «Тэмпико петролеум»? Дело в том, что я хочу уехать на рыбную ловлю.

– Что происходит с «Тэмпико петролеум»? – вопросом на вопрос ответил Риган, ловко разыгрывая полное неведение, хотя он один был во всем повинен.

Френсис кивнул и, опустившись в кресло, закурил сигарету, а Риган стал просматривать ленту биржевого телеграфа.

– Акции «Тэмпико петролеум» поднялись… на два пункта… А тебя, собственно, что беспокоит? – спросил он.

– Да ничего, – ответил Френсис. – Ровно ничего. Но не думаете ли вы, что некая группа хочет прибрать «Тэмпико» к рукам, – ведь потенциальная ценность предприятия колоссальна. Это, как вы понимаете, между нами; то есть я хочу сказать: совершенно конфиденциально.

Риган кивнул.

– Предприятие огромное, – продолжал Френсис. – В полном порядке. Солидное во всех отношениях. Без обмана. И вдруг такой скачок! Не кажется ли вам, что какое-то лицо, или группа лиц, хочет завладеть контрольным пакетом акций?

Компаньон его отца тряхнул своей седою копной, однако в голове, покрытой этими благородными сединами, таились далеко не благородные мысли.

– Ну что ты, – заметил он, – скорей всего это просто случайный скачок. А может быть, публика, играющая на бирже, заподозрила, что акции «Тэмпико петролеум» – штука в самом деле стоящая. Ты-то сам как считаешь?

– Конечно, стоящая, – горячо ответил Френсис. – Я получил такие приятные вести, Риган, что вы ахнете от удивления. Я всем моим друзьям говорю, что это дело солидное, без обмана. До чертиков обидно, что мне пришлось привлечь посторонний капитал. Но предприятие оказалось настолько крупным, что я просто вынужден был это сделать. Даже если бы я вложил все деньги, которые оставил мне отец, – я имею в виду свободный капитал, а не то, что уже вложено в другие предприятия, иными словами: наличность, – все равно мне одному не поднять этого.

– У тебя что, туго со средствами? – спросил старик Риган.

– О, у меня есть кругленькая сумма, которой я могу оперировать, – беспечно отвечал молодой человек.

– Ты хочешь сказать…

– Конечно. Вот именно. Если акции «Тэмпико» упадут, я буду покупать. Ведь это все равно, что найти деньги!

– На сколько же ты намерен покупать? – спросил Риган, пытаясь прощупать своего гостя, но скрывая свою заинтересованность под личиной добродушия и одобрения.

– На все, что у меня есть, – не задумываясь, ответил Френсис Морган. – Я же говорю вам, Риган: это колоссальное дело!

– Я не интересовался по-настоящему этим предприятием и не могу сказать, чего оно стоит, Френсис, но из тех немногих фактов, которые мне известны, оно представляется вполне солидным.

– Представляется! Говорю вам, Риган, что это золотое дно, без всякого обмана; и мне стыдно, что акции его пришлось выпустить на биржу. Но зато на них уж никто не разорится. Я только окажу услугу миру, выбросив на рынок… даже не могу сейчас точно сказать, сколько сотен миллионов баррелей отличной нефти… Да вы знаете, что у меня есть скважина на Хуастекских разработках, которая вот уже семь месяцев дает по двадцать семь тысяч баррелей в день. И фонтан еще не иссяк. Но это капля в море по сравнению с тем, что мы способны поставить на рынок. У этой нефти удельный вес двадцать два, а осадка в ней меньше двух десятых процента. Потом есть еще один фонтан – к нему надо только проложить миль шестьдесят нефтепровода, – который выбрасывает около семидесяти тысяч баррелей в день и, несмотря на принятые меры, буквально заливает нефтью всю окрестность. Это я сообщаю вам, конечно, по секрету, сами понимаете. Дела у нас идут неплохо, и я вовсе не хочу, чтобы акции «Тэмпико петролеум» подскочили до небес.

Небезызвестный Джек Лондон написал роман «Сердца трех» непосредственно перед своей смертью. Произведение, опубликованное в 1920 году и созданное в соавторстве с Чарльзом Годдардом, стало юбилейным творением писателя.
Впервые его напечатали в «New York Journal».

Слово от автора возвещает читателя о том, что Сердца трех – это совершенно новаторское произведение, не подходящее по стилю раннему Джеку Лондону. В нем также объясняется и причина написания романа, коей является отсутствие свежих сюжетов для кинематографа, по мнению Лондона.

Впрочем, «Сердца..» – скорее попытка создания нового, поскольку сам писатель уверяет, что работой не гордится, хотя и рьяно стремился к тому, чтобы она выполнила свое предназначение: выделилась из общего списка произведений Джека.

В предисловии же Д.Лондон вкратце описывает и то, как писался роман, и его тесное сотрудничество с Ч.Годдардом. Завершающими словами становится пожелание творца самому прочесть свою книгу, чтобы понять, как она читается сторонним человеком.

Главный герой романа, молодой Френсис, наследник Ричарда Генри Моргана, – ленив, богат и беспечен. Он предается размышлениям о своей лености, заговаривает с камердинером, раздраженно болтает по телефону – словом, живет без забот и лишних мыслей.

Так мало вещей, способных отвлечь его от важных дел, но у нежданного посетителя, похоже, находится то, что все-таки на это способно.

Альваресу Торресу, тому самому посетителю, понадобилось всего пару строчек для того, чтобы Френсис Морган принял его – ведь даже уже богатые интересуются легкой добычей еще большего количества денег.

Торрес заявляет о как раз такой возможности получения богатства – дескать, известно ему о местонахождении клада старинного семейства Морганов, спрятанного давным-давно родоначальником фамильного древа, по совместительству, пиратом, Генри Морганом.

Он же, Альварес, проявляет инициативу в дальнейших действиях: экспедиция в поисках клада – его идея и ничья иначе.

Тем временем враги не дремлют. А у богатых наследников враги обычно коварнее, чем у кого-либо еще. Вот почему, если Френсиса Моргана не будет в городе, Риган, его соперник, будет так рад. Ему не удалось справиться с отцом – что ж, на очереди сын.

А Френсис преград не замечает. Путешествие – это ведь так увлекательно. Приключения ждут!

Панама, куда отправился молодой Морган, сразу же завораживает парня. Еще бы – встретиться с такой страстной красавицей, прямо на берегу, где он высадился.

Опасная леди – и грозится, и целует, и попрекает, и обнимает, но, что страннее – предостерегает и приказывает убираться отсюда сейчас же. Благо, Френсис совсем не упрям, приказано – повинуется.

Но и следующий остров на его пути не оказывает его радушным приемом. Это уже не девушка, но мужчина, в ярости, и Морган также выходит из себя. Впрочем, леность и праздность не способствует развитию физической силы, и, проиграв в бою, Френсис опозорен и вынужден удалиться. Однако противнику унижения мало – он хочет узнать имя проигравшего.

И, кто бы мог подумать – разве одинаковые фамилии не означают родство?

Семейная встреча

Так, волей случая Френсис Морган знакомится с Генри Морганом. Последний же, имея портрет своего предка, в честь которого назван, обнаруживает, как похожи все трое.

Что ж, семейные ссоры не поощряются, и Генри, став сразу куда более радушным, даже помогает Френсису, отбиться от новых противников, и приводит его в свою хижину.

Молодые люди узнают, что оба ищут один и тот же клад и обмениваются информацией.
Так, Френсис рассказывает о встрече с девушкой, Генри же, похоже, сразу понимает кто она такая.

Любовь и прочие неприятности

История гласит о Генри и прекрасной Леонсии, женихе и невесте, не ведавших о горе и ненастьях. Однако беда пришла однажды и к ним.

В один ужасный день брата Энрико Солано, Альфаро, и дядю Леонсии обнаруживают мертвым, с ножом в спине. И, по несчастливому стечению обстоятельств, рядом с ним – Генри Морган. Кто ж будет слушать бедного парня? И жандармы, уследив в найденном не абы какие улики, обвиняют Генри. Молодому человеку удалось сбежать, но какая уж тут свадьба? Кольцо возвращено, но расправа не содеяна.

Интриги маленького острова

Не выносящий несправедливости Френсис решает помочь дальнему родственнику в нелегком деле. Несмотря на то, что Леонсия уже один раз, по видимому, перепутала молодого человека с Генри, юный Морган хочет попытать счастья еще раз, все объяснить и доставить обручальное кольцо невесте обратно.

Все почти что удается, если бы не очередное нежданное появление Альвареса Торреса. Красота Леонсии не оставила равнодушным и его, решительно настроенного на свою победу на любовном фронте. Торрес готов на любые средства, оправдывающие, по его мнению, цель.

Так, жизни Френсиса и Генри даже оказываются под угрозой, благодаря давнему обвинению в убийстве Альфаро Солано. Но удача не собирается оставлять названных братьев: обоим удается сбежать, хотя погоня и приводит их вглубь Кордильер.

Выбирай, юноша…

На своем пути, Френсису Моргану дается шанс еще раз проявить доброту своей души: парень спасает одного раба, встретившегося им совершенно случайно. Благодарный отец спасенного делает Морганам щедрый подарок: предложение провести к древним сокровищам майя.

На роздорожье

Тяжкий выбор предстоит Френсису: уехать обратно в Нью-Йорк, или идти на поводу судьбы. У первого варианта есть слишком много аргументов: пора возвращаться к делам биржи, да и соперничать с Генри за Леонсию не очень хорошая благодарность, а ведь от мыслей о красавице так просто не избавиться.

Терзают думы и саму деву Солано: она убеждена, что влюбилась теперь в обоих Морганов. Чувства девушки и его собственные, приводят Френсиса к выводу – остаться.

В поисках сокровищ

Экспедиция снаряжена. Кажется, осталось всего ничего на пути к сокровищам.
Впрочем, место, где они должны быть спрятаны – пещера – не предвещает ничего хорошего – повсюду кости да останки.

Первая смерть застает путников у пропасти. В нее падает сын проводника.
Как по мановению руки, остальные неприятности начинаются подобно эффекту домино: из пропасти начинает бить фонтан, вода заполняет местность, а выход перекрывается обвалом.

Кроме того, пленники горы сталкиваются с Альваресом, не пожелавшим остаться без сокровищ. В такой ситуации даже врагам приходится становиться союзниками, и, общими силами, проход на волю находится.

Долина Затерянных Душ

Место, куда вел проход, путникам незнакомо. Это долина с чужеземным племенем, у которого свои правила и обычаи. Правит племенем прекрасная властительница с золотой тиарой на голове.

Королева (как назвал ее Генри) благосклонно оставляет всем участникам экспедиции жизни, что правда, с условием, что один из мужчин женится на ней. Брошенный жребий выпадает Генри, но Френсис, чувствуя на себе всю ответственность, предлагает себя, чему властительница несказанно рада.

Торрес же, однако, времени не теряет. Обнаружив в королевских покоях сокровища, он тут же пытается их своровать (хотя пока и не знает, что это – именно те драгоценности майя, за которыми отправлялись путники). Кража не удается, а в попытке сбежать Альварес погибает по собственной неосторожности.

Френсис и властительница венчаются, но племя не согласно с таким раскладом событий.
Еле успев прятать сундук с сокровищами в потайной люк, Морганы, Леонсия и королева сбегают, прыгнув в поток подземной реки.

Кульминация действий

Добравшись до города Сан-Антонио, где было положено начало путешествия, Френсис тут же узнает, что он должен вернуться на родину. Поэтому он и его новоиспеченная супруга отправляются в Нью-Йорк спасать финансовое достояние Морганов.

Последней, однако, не так легко привыкнуть к новой жизни. Подслушав разговор Френсиса и понимая, что тот любит Леонсию, бывшая властительница сбегает, не оставив следов.

Альварес внезапно оказывается живым и его алчность не дает оставить ему сокровища на спрятанном месте. Между тем в семье Солано раскрываются тайны: Леонсия – приемный ребенок и родная сестра Генри, истинный же убийца ее дяди – Альварес Торрес.

Развязка истории

Королева отправляется в Сан-Антонио мстить Леонсии. Но после разговора с ней, меняет решение и становится верной помощницей для Солано. Как Генри, так и Альварес, снаряжают экспедиции для того, чтобы добыть драгоценности.

Однако то, что Торрес добрался первым, означает лишь большее количество стрел от племени, совсем не желающего расставаться с богатством. Перестрелка заканчивается смертью Альвареса и королевы, отправившейся вместе с Генри.

Еще одно произведение . Главный герой романа – узник, американской тюрьмы, приговоренный к смерти.

Наша расскажет вам о психотипе “Джека Лондона” в соционике, опишет особенности его характера и поведения. Джек Лондон – это пример логико-интуитивного экстраверта.

В Нью-Йорке наконец догадываются о роли Ригана этой истории. Но банкротство Морганов уже не остановить. Спасает Френсиса чудо – Генри и Леонсия с найденными сокровищами.

Обнаруженное же родство последних решает и любовный треугольник – ничто не мешает Френсису жениться на его любимой.

4.3 (85%) 4 votes

Джек Лондон

Сердца трех

ПРЕДИСЛОВИЕ

Надеюсь, читатель извинит меня за то, что я начинаю это предисловие с похвальбы. Дело в том, что эта работа - юбилейная. Ее завершением я отмечаю свое сорокалетие, свою пятидесятую книгу, шестнадцать лет своей писательской деятельности и новое направление в своем творчестве. А «Сердца трех» - это новое направление. До сих пор я, безусловно, не создавал ничего подобного и почти убежден, что и впредь не создам. И я вовсе не намерен скрывать, что горжусь этой работой. А теперь я советовал бы читателю, который любит стремительное развитие действия, перескочить через все то бахвальство, что содержится в предисловии, и погрузиться с головой в повествование, - пусть он потом попробует сказать мне, что от моей книги легко оторваться.

Право на экранизацию всех романов, рассказов и пьес, издаваемых или подлежащих изданию определенными издательствами или лицами, уже давно куплено и зафиксировано договорами; если же попадается материал, право собственности на который истекло за давностью лет, то он экранизируется с такой же быстротой, с какой матросы, очутившись на берегу, усеянном золотым песком, набросились бы на самородки. Тысячи сценаристов - точнее будет сказать десятки тысяч, ибо нет такого мужчины, женщины или младенца, которые не считали бы себя вполне созревшими для написания сценария, - итак, десятки тысяч сценаристов рыщут по литературе (как охраняемой авторским правом, так и не охраняемой) и хватают журналы чуть ли не из машины, в надежде поживиться какой-нибудь новой сценкой, фабулой или историйкой, придуманной их собратьями по перу.

В значительной мере именно из-за нехватки беллетристического сырья и начали ценить и уважать сценаристов. На них появился спрос, они получили признание, их стали лучше оплачивать, а от них требовать продукцию более высокого качества. Начались новые поиски материала, выразившиеся, в частности, в попытке завербовать известных писателей для работы в качестве сценаристов. Но то, что человек написал двадцать романов, еще не может служить ручательством, что он способен написать хороший сценарий. Как раз наоборот: очень быстро обнаружилось, что успех в беллетристике - верная гарантия провала на экране.

Но тут на сцене появляются хозяева кинокомпаний.

Разделение труда - прежде всего. И вот, связавшись с могущественными газетными объединениями или с отдельными лицами, как это имело место в данном случае, - я имею в виду «Сердца трех», - они заказывают высококвалифицированным сценаристам (даже ради спасения собственной жизни не сумевшим бы написать роман) сценарий, который романисты (даже ради спасения собственной жизни не сумевшие бы написать сценарий) превращают затем в роман.

Итак, является м-р Чарльз Годдард к некоему Джеку Лондону и говорит ему: «Время действия, место действия и действующие лица определены; кинокомпании, газеты и капитал к нашим услугам; давайте договариваться». И мы договорились. Результат - «Сердца трех». Ни у кого не может возникнуть сомнения в искусстве и мастерстве м-ра Годдарда после того, как я перечислю его творения, перу его принадлежат: «Злоключения Полины», «Приключения Илейн», «Богиня», «Обогащайся, Уоллингфорд» и т.д. Кроме того, имя героини данного романа - Леонсия - тоже им придумано.

Первые несколько эпизодов он написал на своем ранчо в Лунной долине. Но писал он быстрее, чем я, и закончил свои пятнадцать эпизодов на много недель раньше меня. Да не введет вас в заблуждение слово «эпизод». На первый эпизод ушло три тысячи футов пленки. А на последующие четырнадцать - по две тысячи футов на каждый. В каждом эпизоде около девяноста сцен, что составляет в общем около тысячи трехсот сцен. Итак, мы работали параллельно, каждый над своим куском. Когда я писал какую-то главу, я, естественно, не мог принимать в расчет того, что происходит в следующей или через двенадцать глав, так как я этого не знал. Не знал этого и м-р Годдард. Отсюда неизбежные последствия: нельзя сказать, чтобы повествование в «Сердцах трех» отличалось особой последовательностью, хотя, оно, безусловно, не лишено логики.

Представьте себе мое изумление, когда я, будучи на Гавайях, вдруг получаю от м-ра Годдарда по почте из Нью-Йорка сценарий четырнадцатого эпизода (я же в то время только еще трудился над литературной обработкой десятого эпизода) и вижу, что мой герой женат совсем не на той женщине! И в нашем распоряжении всего только один эпизод, когда можно избавиться от нее и связать моего героя узами законного брака с единственной женщиной, на которой он может и должен жениться. Как это сделано - прошу посмотреть в последней главе или пятнадцатом эпизоде. Можете не сомневаться, что м-р Годдард надоумил меня, как это сделать.

Дело в том, что м-р Годдард - мастер по части развития действия и гений по части быстроты. Развитие действия нимало не волнует его. «Изобразить», - спокойно указывает он в авторской ремарке киноактеру. Очевидно, актер «изображает», ибо м-р Годдард тут же начинает нагромождать одно действие на другое. «Изобразить горе!» - приказывает он, или «печаль», или «гнев», или «искреннее сочувствие», или «желание убить», или «стремление покончить жизнь самоубийством». Вот и все. Так и должно быть - иначе, когда же он завершил бы работу и написал свои тысячу триста сцен?

Джек Лондон

Сердца трех

ПРЕДИСЛОВИЕ

Право на экранизацию всех романов, рассказов и пьес, издаваемых или подлежащих изданию определенными издательствами или лицами, уже давно куплено и зафиксировано договорами; если же попадается материал, право собственности на который истекло за давностью лет, то он экранизируется с такой же быстротой, с какой матросы, очутившись на берегу, усеянном золотым песком, набросились бы на самородки. Тысячи сценаристов - точнее будет сказать десятки тысяч, ибо нет такого мужчины, женщины или младенца, которые не считали бы себя вполне созревшими для написания сценария, - итак, десятки тысяч сценаристов рыщут по литературе (как охраняемой авторским правом, так и не охраняемой) и хватают журналы чуть ли не из машины, в надежде поживиться какой-нибудь новой сценкой, фабулой или историйкой, придуманной их собратьями по перу.

В значительной мере именно из-за нехватки беллетристического сырья и начали ценить и уважать сценаристов. На них появился спрос, они получили признание, их стали лучше оплачивать, а от них требовать продукцию более высокого качества. Начались новые поиски материала, выразившиеся, в частности, в попытке завербовать известных писателей для работы в качестве сценаристов. Но то, что человек написал двадцать романов, еще не может служить ручательством, что он способен написать хороший сценарий. Как раз наоборот: очень быстро обнаружилось, что успех в беллетристике - верная гарантия провала на экране.

Но тут на сцене появляются хозяева кинокомпаний.

Итак, является м-р Чарльз Годдард к некоему Джеку Лондону и говорит ему: «Время действия, место действия и действующие лица определены; кинокомпании, газеты и капитал к нашим услугам; давайте договариваться». И мы договорились. Результат - «Сердца трех». Ни у кого не может возникнуть сомнения в искусстве и мастерстве м-ра Годдарда после того, как я перечислю его творения, перу его принадлежат: «Злоключения Полины», «Приключения Илейн», «Богиня», «Обогащайся, Уоллингфорд» и т. д. Кроме того, имя героини данного романа - Леонсия - тоже им придумано.

Первые несколько эпизодов он написал на своем ранчо в Лунной долине. Но писал он быстрее, чем я, и закончил свои пятнадцать эпизодов на много недель раньше меня. Да не введет вас в заблуждение слово «эпизод». На первый эпизод ушло три тысячи футов пленки. А на последующие четырнадцать - по две тысячи футов на каждый. В каждом эпизоде около девяноста сцен, что составляет в общем около тысячи трехсот сцен. Итак, мы работали параллельно, каждый над своим куском. Когда я писал какую-то главу, я, естественно, не мог принимать в расчет того, что происходит в следующей или через двенадцать глав, так как я этого не знал. Не знал этого и м-р Годдард. Отсюда неизбежные последствия: нельзя сказать, чтобы повествование в «Сердцах трех» отличалось особой последовательностью, хотя, оно, безусловно, не лишено логики.

Представьте себе мое изумление, когда я, будучи на Гавайях, вдруг получаю от м-ра Годдарда по почте из Нью-Йорка сценарий четырнадцатого эпизода (я же в то время только еще трудился над литературной обработкой десятого эпизода) и вижу, что мой герой женат совсем не на той женщине! И в нашем распоряжении всего только один эпизод, когда можно избавиться от нее и связать моего героя узами законного брака с единственной женщиной, на которой он может и должен жениться. Как это сделано - прошу посмотреть в последней главе или пятнадцатом эпизоде. Можете не сомневаться, что м-р Годдард надоумил меня, как это сделать.

Как жаль,что уже давно не возникает желания читать всю ночь напролет,потом наскоро поспав с книгой под подушкой,хотеть только одного - скорее проснуться и продолжить чтение. Может книги сейчас не те, а может собственное восприятие другое.Говорят японцы работают над препаратами,вызывающими амнезию на конкретные воспоминания,естественно негативного плана. А я бы не прочь принять подобную таблеточку,стерев из памяти все события замечательного романа Джека Лондона«Сердца трёх».Забыть,чтобы заново пережить удивительные приключения двух Морганов и Леонсии Солано. Заново влюбляться, сражаться,искать затерянные сокровища старого пирата,и встретить исчезнувшее племя майя. Опять читать всю ночь напролет,потом наскоро поспав с книгой под подушкой, желать только одного - скорее проснуться и продолжить чтение любимой книги.

Оценка: 10

Ностальгия! В юности затёр эту книгу до дыр. Возможно именно она привила мне любовь к чтению. Самое лёгкое произведение ВЕЛИКОГО Лондона. Сильные мужчины,красивые барышни,подземелья,пауки,золото,тайны майя и даже джиу-джитсу,о котором я в 80-м году и не слышал. Читайте мальчики,читайте девочки!!!

Оценка: 9

С этой книги началось мое знакомство с творчеством Джека Лондона. Так получилось, что произведения этого знаменитого писателя я толком не читала, если не считать пары рассказов и, по-моему, еще «Белого клыка» в начальных классах. Но всего этого я и не помню уже, так что сейчас читаю его с чистого листа.

С одной стороны, я взяла себе полное собрание его сочинений, и буду стараться придерживаться порядка чтения, как они будут расположены издателем этого собрания. С другой стороны, выбор именно «Сердца трех» на роль первого произведения, с которым познакомится предполагаемый читатель, довольно странен. Этот роман относится к последним из написанных Джеком Лондоном, писался он при активном участии и по заказу киносценариста Чарльза Годдарда, по сути это новеллизация сценария. Печально, что и книга была опубликована и экранизация вышла уже после смерти писателя.

Сам Джек Лондон определял этот роман как квинтэссенцию приключенческого жанра, главная цель написания книги - создать максимально насыщенную всевозможными захватывающими событиями и головокружительными приключениями историю. Как он писал в предисловии: «пусть читатель погрузится с головой в повествование и попробует потом сказать мне, что от моей книги легко оторваться».

В то время немое кино начинает активно захватывать внимание людей, предлагая, как отмечал один из критиков, «помимо некоего запаса фабул и интриг, накопленного мировой литературой, стремительное развитие действия с максимальным использованием изобразительных средств и непрерывной, как в калейдоскопе, сменой картинок.» Роман «Сердца трех» - литературная попытка писателя выступить на том же фронте, написать роман, используя изобразительные средства и приемы кино того времени. Как, например, попытки передать психологическое состояние персонажей с помощью жеста.

На мой взгляд, эту цель автор успешно достиг. Книга и правда увлекательна и «по-киношному» стремительна, хотя в отличие от времен Лондона, для нас сейчас это уже далеко не в новинку, современная развлекательная литература активно прибегает к таким методам.

Главным достоинством «Сердца трех» для меня является прежде всего атмосфера, антураж романа. Южная Америка, джунгли, гордые велеречивые испанцы, бедняки-пеоны, индейские туземцы, рабовладельцы-плантаторы, продажные и жадные до золота представители местной власти, разбойники. Помимо авантюрно-приключенческого начала в романе много и мистического - таинственный храм индейцев майя, полный как несметных сокровищ, так и опасностей; жрец майя, последний представитель своего народа, единственный знающий путь туда; поселение племени Пропавших Душ, выродившихся из-за бесконечного кровосмешения потомков конкистадоров; их жрица Та, Что Грезит, умеющая читать прошлое и будущее.

То, что послужило ложкой дегтя в бочке меда это, во-первых, персонажи, а, во-вторых, идейная составляющая романа.

Правила жанра накладывают свои ограничения: все положительные герои - красивые, умные, отважные, не способные на подлый или нечестный поступок просто по определению, а все злодеи - злобные, отвратительные, готовые родную мать продать за пригоршню золотых монет. В итоге при таком четком делении на черное и белое, где ты прекрасно знаешь, что в финале добро восторжествует, а зло обязательно будет наказано, верить в персонажей получается с трудом.

Несмотря на то, что Фрэнсис из всех героев понравился мне больше всего, мне трудно поверить, что молодой человек, живший всю жизнь за счет богатства его отца, не привыкший чего-то добиваться своим трудом, вернувшийся после колледжа домой и три года проведший в блаженном безделии, даже в путешествие это отправившийся из-за банальной скуки, так вот, такой человек в момент смертельной опасности или угрозы банкротства может совершенно не унывать и спокойно смириться со своей судьбой.

Наконец, из-за развлекательной направленности романа, автор не уделяет в должной мере внимание смыслу, ключевой идеи произведения. Ну да, можно за уши притянуть банальности вроде: хорошие поступки вознаграждаются, плохие наказываются, жизнь-бумеранг и т.п. Можно обнаружить столкновение, полемику нового и старого: древних цивилизаций и современного мира, старинного привычного уклада общества и современного техногенного (яркой иллюстрацией к этим мыслям, к слову, может послужить история и судьба Той, Что Грезит). Но все-таки роман в первую очередь писался не с этой целью, а для того, чтобы увлечь и поразить читателя, подарить ему интересное приключение, и я не могу сказать, что это так уж плохо.

Итог: В дальнейшем обязательно планирую продолжить знакомство с прозой Джека Лондона. Роман «Сердца трех» - классический представитель приключенческой литературы, достойный стать в один ряд с произведениями Ф. Купера, Роберта Стивенсона, Жюля Верна, А. Дюма и Райдера Хаггарта, при этом, однако, не лишенный ряда жанровых недостатков.

Оценка: 8

Роман читан и в детстве и перечитан уже во «взрослом состоянии». Впечатление остается прежним. Великолепный, наполненный головокружительными приключениями, запутанными интригами, роман. В тоже время - легкий, сдобренный, словно экзотическое блюдо специями, великолепным юмором. Здесь главные герои - мужественны и справедливы, героини - женственны и восхитительны. Прекрасное развлекательное чтение для отдыха.

На мой взгляд, этот роман сродни подобным произведениям Хаггарда: те же затерянные племена, города, поиски сокровищ, шаманы, колдуны. мистические совпадения и проч. Фантастикой чистой назвать сложно, скорее, это фантастические приключения, «пограничные» произведения, в которых на приключенческий стержень нанизаны кусочки и фантастики, и фэнтези. Этакий пикантный литературный шашлычок. :-)

Кстати, фильм по «Сердца трех» мне понравился: великолепная натура, симпатичные актеры, особенно женская группа: Хмельницкая и таинственная прибалтийка, приятная музыка. Смотреть можно. Собственно, фильм ни в чем не уступает книге - тот самый редкий случай.

Оценка: 10

Атмосферное произведение. Все эти племена Майя, их сокровища, острова Бокас-дель-Торо, конкистадоры, парусиновые штаны и корабли распахнули мне двери в забытые с детства приключения с поиском кладов, пленениями, интригами и всему тому подобному.

Книга с порядочным количеством интриг и, поэтому, я думаю, больше понравится женской половине читающих. Но та скорость, с которой происходят события, увлечет любого, поэтому предыдущее высказывание можно пропустить. Нет каких-то долгих описаний, разговоров и вообще затянутых моментов. Мне кажется, во времена написания романа, это было очень необычно и ново.

Было интересно наблюдать и пытаться угадать, на какие же из своих вершин, все-таки, встанет любовный треугольник и как повлияют все приключения на судьбы персонажей. Были некоторые неровности и нелогичные моменты, как мне показалось, но общая картина мне понравилась, хоть и в совершенстве должны быть все мазки идеальны, поэтому и оценка не высшая

Оценка: 8

Видимо, самый коммерческий роман Джека Лондона. И в отличие от остальных - грешит перегибами по части достоверности событий и перебором по части романтики.

Однако главное его достоинство - это скорее книга-учебник для юношества. Эдакий американский аналог «Двух капитанов» Каверина.

Очень и очень удались юмористические эпизоды. Один Августино молчальник чего стоит. Или бросающая в реку мусор парочка.

К сожалению - перебор пафоса в множестве эпизодов. И песня, речитативом идущая сквозь роман - слишком пафосная. И дружба слишком пафосная, и любовь.

Тем не менее, моё поколение в детстве взахлёб зачитывалось именно этим романом. Этика, ответственность и мораль в нём в нужной пропорции.

Для юношества была настольная книга. Да и теперь, возможно, осталась. После достижения определённого возраста, правда, перечитывать не стоит.

Оценка: 9

Читал это произведение позавчера. Собственно, началось с того, что по телику показывали фильм «Сердца трёх». В 1993 году, когда он только вышел, он показался мне довольно посредственным фильмом, в первую очередь из-за явного провисания сюжета ближе к концовке. Однако, 1 - 2 года назад я снова увидел его по телику и неожиданно пришёл в полный восторг, и теперь считаю его, может быть, даже шедевром. И вот его показали опять. В общем, я решил прочитать первоисточник, т.е. книгу Джека Лондона «Сердца трёх».

И сделал два вывода:

1) Это какой-то совершенно нетипичный Джек Лондон, изменившийся до неузнаваемости;

2) Но мне он именно такой и нравится, в то время как произведения «типичного» Джека Лондона интересовали меня гораздо меньше.

Эти мысли примерно совпали и с мнением самого Джека Лондона. Вот что он написал в авторском предисловии:

«А «Сердца трёх» - это новое направление. До сих пор я, безусловно, не создавал ничего подобного и почти убежден, что и впредь не создам. И я вовсе не намерен скрывать, что горжусь этой работой.»

П. С. Но фильм «Сердца трёх» с Владимиром Шевельковым и Сергеем Жигуновым - он как минимум не хуже книги, а то и ещё лучше.

Оценка: 9

Не то чтобы разочарована - скорее больше удивлена. Раньше, по отзывам других людей, у меня складывалось впечатление, что Джек Лондон - это нечто совершенно героическое, про великую мужскую дружбу и невероятные лишения и испытания, кои герои претерпевают, совершая нечто афигенно героическое. (да-да, я раньше не читала Лондона, позор мне!)

И что я вижу? Помесь Хаггарда с ОГенри, причем доля ОГенри, безусловно, преобладает.

С одной стороны, это очень приятно - текст, написанный с неуловимым, но несомненным юмором. С другой стороны - это убивает всю героику. Даже горы трупов, появляющиеся то здесь, то там, как-то проходят мимо - всем понятно, что кровь, которая ручьем льется во все стороны - не более чем кетчуп, и вооще все сейчас встанут, отряхнутся и выйдут кланяться. Один единственный неприятный и совершенно *не легковесный* момент - смерть этого самого потомка Да Васко, как это там. Вот это жутко, по-настоящему жутко.

Все остальное - мило, поверхностно и легковесно. Обычное чтение для метро.

Впрочем, я согласна со жрецом майя: все зло от баб. Леонсия как начала меня бесить в первую минуту своего появления на сцене, так и продолжало на протяжении всей книги. Ну вот убейте меня ап стену, не верю я в героинь, которых ни с того ни с сего все хотят. Признаться, я ожидала от знаменитого Лондона нечто получше дурацкой Мэри Сью.

Книга, как я уже сказала, вполне читабельная - нет в ней ни капли занудства Хаггарда, которого я именно мучала. Блеска ОГенри, впрочем, тоже нет. Не могу сказать, чтобы сюжет меня особо захватил - скорее, на паре моментов и качала головой: «и так бывает». Герои, в общем, тоже не вызывают ни симпатии, ни интереса. Во всяком случае, ни про одного я не могу сказать: вот, это герой, который мне нравится. Или: вот, это блестящий сюжетный ход.

«Сердца трех» - это больше сюжет, чем герои, конечно. Думаю, прочитай я это лет в 12, мне понравилось бы больше, но сейчас «не верю» - это самое точное впечатление, увы. Не более достоверно, чем любая фантастика. А про игру на бирже вообще лучше бы молчал - я, на беду, несколько разбираюсь в этом деле, и постоянно нервно хихикала, читая соответствующие моменты.

Оценка: 5

Произведения Джека Лондона - это классика, а писать отзыв на классику с одной стороны - труднее всего, с другой - этим мы и занимаемся все школьные годы. Так почему бы не заняться этим снова? Книгой «Сердца трёх» Д. Лондон удивил меня. После прочтения «Зов предков», «Любовь к жизни» и других его больших и маленьких рассказов, как-то не ожидаешь увидеть и совершенно другое повествование и совершенно другую тему этого повествования. Однако, не даром и это классика - книга хороша, наполнена множеством разнообразных приключений, линий, неожиданных порой секретов, но книге я все-таки даю восьмерку. Почему? Я читала её запоем, как того требовала скорость повествования, где события сменяются буквально в сумасшедшем темпе. Но из-за этого темпа совсем проскочили различные детали и роман расклеился на какие-то обрывочные действия. Остались вопросы, осталось ощущение недосказанности, осталось ощущение недоверия к происходящему. Такой осадок остается от приключенческих фильмов, порой. Что ж, книга написана по сценарий и это, увы, видно. Однако прочитать стоит. Дух приключения в нем горит и даже пылает, бьет ключом. И прочитать эту книгу, словно окунуться в мир этих самых приключенческих историй или фильмов.

Оценка: 8

Книги любят задавать вопросы. Самые неожиданные, порой бестактные, но неизменно метящие прямо в цель. Если берёшься за книгу - неважно какую - будь готов отвечать.

Вопрос, который задали мне «Сердца трёх» звучал приблизительно так: «Любишь ли ты сказки, так, как любил их раньше, амиго? Готов ли увлечься историей настолько, чтобы не обращать внимания на те самые «рояли», о которых любят писать занудные критики в толстых пенсне?»

Книги умеют выдавливать ответы, ещё бы, у них на руках козырной туз, ведь отвечать приходиться не кому-нибудь, а себе самому... И я сказал: «Нет».

Ужасное это чувство - ощущать себя, пусть и самую малость, тем самым человеком в пенсне. Но с этим ничего не поделаешь, увы. Приходится считаться со своей тёмной стороной, а, точнее, в угоду ей расписывать недостатки неплохого, в сущности, приключенческого романа.

Ооооо, сдерживаться всё труднее, он просит слово.

И он хочет сказать кое-что об интриге. Он недоволен. В предисловии к роману мистер Лондон самодовольно советует: «погрузиться с головой в повествование», бросая при этом вызов читателю - «пусть попробует сказать мне, что от моей книги легко оторваться». В той же заметке писатель имеет неосторожность признаться в сотрудничестве с неким киносценаристом, который определил место, время действия, и некоторые другие частности романа. Уже странно; изначальная заданность «сеттинга» вызыввет ассоциации со всем известными П.Р.О.Е.К.Т.А.М.И. (позже они, ассоциации, к несчастью, окажутся верными). Но - лиха беда начало - страницей позже выясняется, что по непонятным причинам автор был вынужден подгонять свою историю под финал «соавтора». Это так дико, что легче процитировать самого Лондона, чем толково объяснить.

«Представьте себе мое изумление, когда я, будучи на Гавайях, вдруг получаю от м-ра Годдарда по почте из Нью-Йорка сценарий четырнадцатого эпизода (я же в то время только еще трудился над литературной обработкой десятого эпизода) и вижу, что мой герой женат совсем не на той женщине! И в нашем распоряжении всего только один эпизод, когда можно избавиться от нее и связать моего героя узами законного брака с единственной женщиной, на которой он может и должен жениться. Как это сделано - прошу посмотреть в последней главе или пятнадцатом эпизоде. Можете не сомневаться, что м-р Годдард надоумил меня, как это сделать.»

Думаю, достаточно сказать, что все дурные ожидания, возникающие при чтении предисловия, оправдываются. Сюжетец хоть и не скучный, но до чёртиков рваный, лишённый логики, местами ужасно банальный. Как мишуру отбрасывает писатель «ненужные» сюжетные линии. Дважды повествоание подходит к логическому концу, и оба раза Лондон его воскрешает. Как же! Далеко ж ведь ещё до заветных «111 тысяч слов». Практически ни одна веха сюжета по совести не подготовлена. Действия героев искусственны, надуманны, нужны разве что автору - для дальнейшего продвижения действия.

Впрочем, динамика на высоте. Лондон бойко рисует всё новые и новые картинки происходящего. Ни дать, ни взять, двадцать четыре сцены в секунду.

Всё это напоминает паровоз, у которого уже практически кончилось топливо, а он всё несётся и несётся, наращивая обороты, под откос. Действительно, зачем нужен уголь, если естественная сила земного притяжения и без него совершает необходимую работу?

Отсутствующее топливо здесь - логика. Лондон просто пишет эпизоды, и ставит их другом за другом. К чёрту мотивы! В пекло продуманность сюжетных твистов!

Убийства ключевых персонажей выглядят как-то так:

Спойлер (раскрытие сюжета)

» - Вы цельтесь в дамочку, - рявкнул начальник полиции, - а я прикончу этого гринго Моргана, пусть даже это будет мой последний выстрел в жизни, - ведь жить-то, видно, недолго осталось. Оба подняли винтовки и выстрелили. Торрес, который никогда не был особенно хорошим стрелком, как ни странно, попал прямо в сердце королеве. Но начальник полиции, прекрасный стрелок и обладатель нескольких медалей за меткость, на этот раз промахнулся.»

Застреленная дамочка - та самая, которую нужно было «убрать» в «пятнадцатом эпизоде». Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Подозреваю, что человек в пенсне выговорился. И хочу сказать, что много где он перегнул палку. Читать интересно, сценки - такие разные, такие полные ярких тонов - словно сами прыгают на вас со страниц книги, завлекают вовнутрь.

И всё же, что-то не так. Будто не того Лондона читаешь, который рисовал мужественные, прямые характеры золотоискателей, писал о настоящей, не комической, без фарса, «Любви к жизни». Выцвели чувства. Джунгли центральной Америки смотрятся блеклыми на фоне белых пустынь Аляски.

Вскоре после написания романа Лондон умер (вы уверены?..) Вспомните судьбу Мартина Идена, проведите параллели... Думаю, заканчивать мысль не стоит.

Оценка: 6

Проживи Джек Лондон подольше, - мог бы стать одним из преуспевающих голливудских сценаристов, и тогда к «Сердцам трёх» добавились бы, думается, не менее эффектные сюжеты. А что касается некоторой бутафорности открывающихся читателю зрелищ, то это не удивительно: таково требование жанра, - попроще и побольше.

И столетие спустя кинематограф и ТиВи продолжают расцвечивать, в общем-то не слишком замысловатый сюжет новыми лубочными красками, а убедительность сюжетным схемам придают традиционные для писателя ценности: мужская дружба и верность, бесстрашие и самообладание в самых безнадёжных, казалось бы, ситуациях. Ну и, конечно, злодеи, - «смуглые опереточные мерзавцы». И экзотические красавицы, - как же без них, - одна другой краше...

Оценка: 8

Мы - спина к спине - у мачты,

Против тысячи вдвоем!

Френсис Морган отправляется на поиски сокровищ, зарытых его знаменитым предком - пиратом Генри Морганом.

Последний роман Джека Лондона, написанный незадолго до смерти, и опубликованный уже после нее. Как мы видим из предисловия, произведения задумывалось как сценарий для приключенческого сериала, и это чувствуется. На протяжении почти 400 страниц нас ждут захватывающие приключения, погони, перестрелки и прочие неприятности искателей сокровищ. И все это не прекращается ни на минуту. Избежав тюрьмы, мы попадаем к разбойникам, после них оказываемся в Долине Затерянных Душ, а затем переносимся в Нью-Йорк. Действие не прекращается, и если честно от него устаешь. На экране бы это смотрелось гармонично, но на бумаге слишком все быстро развивается.

Что касается сюжета, то он далеко не оригинальный. Тут вам поиски сокровищ и любовный треугольник. И если поиски сокровищ от силы занимают десять страниц, то любовная линия будет длиться до последней страницы. Но стоит заметить, что автор довольно оригинально избавился от одного из углов треугольника, правда в духе индийского кинематографа.

Героев тут довольно много, но выделяются всего трое. Генри Морган, потомок пирата Генри Моргана, который отправился на поиски сокровищ, Френсис Морган, не удивляйтесь, но также потомок, и также отправился на поиски сокровищ и Леонсия Солано, как не трудно догадаться объект любовных терзаний обоих Морганов. Еще можно отметить Альвареса Торреса (также влюбленного в Леонсию), Мариано Веркара-и-Ихос, начальника полиции Сан-Антонио, и Томаса Ригана (как по мне главный антагонист романа).

Написана книга увлекательно, приключения затягивают, но истории главных героев уделено мало внимания. Нам не рассказали про Генри Моргана, где он живет, что у него за семья, и по мне

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Леонсия также может оказаться и сестрой Френсиса, как и Генри. Может они все из одной семьи.

Не ясно, куда делись поиски сокровищ пирата. Ведь начиналось все с них, но где-то вначале романа про них все благополучно забыли. Почему семья Солано перестала жаждать крови Генри Моргана после суда над Френсисом? То вдруг убить его готовы, то уже из тюрьмы вызволяют. Автор мог бы посвятить пару предложений этому моменту. И для чего нам в приключенческом романе финал посвященный бирже?

Довольно крепкая приключенческая книга, с большим количеством головокружительных моментов, не блещущая оригинальностью и с посредственным финалом, но намного лучше, чем многие современные книги.