Игумен иларион (алфеев) таинство веры введение в православное догматическое богословие. Таинство веры

15.07.2019

В каждом таинстве есть видимая сторона, включающая в себя само чинопоследование, то есть слова и действия участников, «вещество» таинства (вода в Крещении, хлеб и вино в Евхаристии), а есть и невидимая сторона - духовное преображение и возрождение человека, ради чего и совершается все чинопоследование. Собственно «тайной» и является эта невидимая часть, остающаяся за пределами зрения и слуха, выше разума, вне чувственного восприятия. Но в таинстве преображается и воскресает вместе с душой и телесная оболочка человека: таинство - не только духовное, но и телесное приобщение к дарам Святого Духа. Человек входит в божественную тайну всем своим существом, он погружается в Бога и душой, и телом, потому что тело тоже предназначено к спасению и обожению. В этом смысл погружения в воду (в Крещении), помазания миром (в Миропомазании), вкушения хлеба и вина (в Евхаристии). В будущем веке «вещество» таинства уже не нужно, и человек причащается не Тела и Крови Христа под видом хлеба и вина, но самого Христа непосредственно. На пасхальном богослужениии мы молимся: «подавай нам истее (полнее, совершеннее) Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего». Тем самым мы исповедуем, что в небесном отечестве, in patria , мы чаем еще более полного, еще более тесного единения со Христом. Но пока мы in via , в странствии, на земле, мы нуждаемся в видимых знаках Божьего присутствия: поэтому мы приобщаемся к Божественному естеству через воду, насыщенную Богом, через хлеб и вино, напоенные Им.

Совершителем любого таинства является Сам Бог. Перед началом Литургии диакон говорит священнику: «Время сотворити Господеви» (Пс. 118:126); по-русски «время Господу действовать», то есть настало время, пришел час, когда действовать будет сам Бог, а священник и диакон - лишь Его орудия. И в момент преложения Святых Даров священник не действует сам, а только молится, призывая Бога Отца: «и сотвори убо хлеб сей честное Тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную Кровь Христа Твоего». В чине Крещения священник произносит «Крещается раб Божий…», подчеркивая, что не он сам, а Бог совершает таинство. По словам святителя Амвросия Медиоланского, «крещает не Дамасий, не Петр, не Амвросий и не Григорий. Мы исполняем свое дело как служители, но действенность таинств зависит от Тебя. Не в человеческих силах сообщать божественные блага - это Твой дар, Господи» .

Крещение

Таинство Крещения является дверью в Церковь как Царство благодати - с него начинается христианская жизнь. Крещение - грань, отделяющая членов тела Христова от прочих людей, находящихся вне этого тела. В Крещении человек облекается во Христа, по словам апостола Павла, которые поются во время обхождения крещаемых вокруг купели: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3:27: «все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись»). В Крещении человек умирает для греховной жизни и воскресает в новую духовную жизнь, о чем говорится в апостольском чтении, содержащемся в чинопоследовании таинства: «Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились. Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни… Если мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскресши из мертвых, уже не умирает, смерть уже не имеет над ним власти… Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога» (Рим. 6:3-11).

Прообразом новозаветного Крещения было Иоанново «крещение покаяния для оставления грехов» (Мк. 1:4), совершенное им в водах Иордана. Вода - один из древнейших религиозных символов. В Библии вода символизирует жизнь (Ис. 35:6-7; 58:11), благодать Божью (Ин. 4:10-14), духовную и нравственную чистоту человека (Ис. 1:16). У древних евреев в обычае были частые омовения, которые, однако, так же как и жертвенная кровь, не могли смыть первородного греха и освободить человека от власти диавола. Крещение Иоанново по форме было похоже на эти ритуальные омовения, по смыслу же было приготовительным к встрече Христа: «приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мк. 1:3). Христос пришел к Иоанну креститься не для того, чтобы омыться, так как был безгрешен и чист, но чтобы Своим погружением в Иордан освятить воды реки, наделить их Своей энергией и силой, сделать их животворными и живоносными. В таинстве Крещения тоже освящается вода, для чего читаются молитвы с призыванием Святого Духа.

Таинство Крещения заповедано Самим Христом: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28:19). Заповедь Христа включает в себя основные элементы чинопоследования таинства: предварительное научение («оглашение»), без которого вера не будет сознательной, погружение в воду (греч. baptismos буквально означает «погружение») и формулу «во имя Отца и Сына и Святого Духа». В первоначальной Церкви Крещение совершалось через погружение в воду (ср. Деян. 8:38: «сошли оба в воду»), причем в самую раннюю эпоху крестили в «воде живой» , то есть в проточной, речной, а не стоячей, озерной. Однако довольно рано при храмах стали строить баптистерии со специальным бассейном (купелью), в который погружали крещаемых. Практика обливания и окропления более поздняя. Впрочем, и в древней Церкви допускалось Крещение через обливание в исключительных обстоятельствах, например в случае болезни крещаемого. В «Луге духовном» описан случай Крещения человека не водой, а песком: путники находились в глубине пустыни и им угрожала смерть, а воды поблизости не было .

В эпоху Константина (IV в.) было принято крестить по преимуществу взрослых, так как придавалось большое значение сознательному принятию таинства. Некоторые, зная, что в Крещении прощаются грехи, откладывали таинство до последних дней жизни: сам император Константин крестился перед смертью. Святитель Григорий Богослов был сыном епископа, однако крестился в зрелом возрасте; святители Василий Великий и Иоанн Златоуст тоже крестились только по окончании высшей школы. Впрочем, практика крещения младенцев является не менее древней - апостолы крестили целые семейства, в которых, несомненно, должны были быть и дети (ср. Деян. 10:48: крещение Корнилия со всем домом). Священномученик Ириней Лионский (II в.) говорит: «Христос пришел спасти тех, кто через Него возрождаются в Бога: младенцев, отроков, юношей, старцев» . 124-е правило Карфагенского Собора (IV в.) содержит анафему отвергающим необходимость крещения младенцев и новорожденных детей .

Что же касается веры как главного условия действенности таинства («кто будет веровать и крестится, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет» - Мк. 16:16), то в случае Крещения младенцев исповедание веры произносят восприемники (родители), тем самым дающие обязательство воспитать детей в вере и сделать их Крещение сознательным. Младенец, принимающий таинство, не может логически осмыслить то, что происходит с ним, однако его душа вполне способна воспринять благодать Святого Духа. «Я верую, - пишет преподобный Симеон Новый Богослов, - что крещеные младенцы освящаются и сохраняются под кровом Всесвятого Духа и что они - овцы духовного стада Христова и избранные агнцы, ибо запечатлены знамением животворящего Креста и совершенно освобождены от тиранства диавола» . Однако младенцам благодать Божья дается как бы в залог их будущей веры, как семя, которое бросают в землю; но для того, чтобы из семени выросло дерево и принесло плоды, требуются усилия и восприемников, и самого крещаемого по мере его возрастания.

В древней Церкви Крещение совершалось не ежедневно, по мере потребности желающих креститься, как это практикуется сегодня, а лишь по большим праздникам, в особенности на Пасху. Крещению предшествовали долгие месяцы (иногда и годы) оглашения, когда готовящиеся к таинству приходили в храм и слушали беседы епископа или священника, раскрывавших им смысл христианской жизни. Оглашенные, то есть готовящиеся к Крещению, составляли особый класс в древней Церкви - им разрешалось присутствовать на богослужениях, однако во время Литургии, после чтения Евангелия и проповеди они должны были уходить (с тех времен и сохранился литургический возглас: «Елицы оглашеннии, изыдите»), так как в таинстве Евхаристии могли участвовать только верные, причащающиеся Тела и Крови Христа. Огласительные беседы заканчивались на Страстной седмице. В Великую Пятницу, как правило, совершалось отречение от сатаны и исповедание веры («договор с Христом», по выражению святителя Иоанна Златоуста) , а в Великую Субботу после вечерней Литургии происходило само Крещение. До сих пор пасхальное богослужение Православной Церкви несет на себе следы первоначальной зависимости от чинопоследования Крещения: ночной крестный ход вокруг храма когда-то был шествием новокрещеных, облаченных в белые одежды и держащих горящие свечи, в церковь, где их встречало ликующее «Христос воскресе!» .

Книга глубока и в то же время доступна, она написана в святоотеческом духе, но современным языком, она верна Преданию и открыта будущему.

Не случайно книга выдержала уже семь изданий в России и была переведена на многие языки (английский, французский, немецкий, греческий, сербский, украинский, македонский, польский, шведский, финский, сербский, венгерский, японский и грузинский).

При написании этой книги митрополит Иларион основывался на собственном богатом опыте пастырской, ученой и межхристианской деятельности.

Иларион (Алфеев), митрополит - Таинство веры. Введение в православное богословие

М: Эксмо: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви. Издание восьмое, 2012. - 304 с.

ISBN 978-S-88017-2894 - Издательство Московской Патриархии

В оформлении книги использованы иллюстрации из Лицевого летописного свода Ивана Грозного, середина XVI в.

Иларион, митрополит - Григорий Алфеев - Таинство веры - Содержание

Глава I. ПОИСК ВЕРЫ
Глава II. БОГ
Глава III. ТРОИЦА
Глава IV. ТВОРЕНИЕ
Глава V. ЧЕЛОВЕК
Глава VI. ХРИСТОС
Глава VII. ЦЕРКОВЬ
Глава VIII. ТАИНСТВА
Глава IX. МОЛИТВА
ГлаваХ. ОБОЖЕНИЕ
Глава XI. ЖИЗНЬ БУДУЩЕГО ВЕКА

Иларион, митрополит - Григорий Алфеев - Таинство веры - Предисловие

Эта книга была написана «на одном дыхании» - в течение Великого поста 1992 года. В своем первоначальном виде она представляла собой подборку материалов для лекций по догматическому богословию, не предназначенных для печати. Книга увидела свет в 1996 г. по инициативе группы студентов Свято-Тихоновского православного богословского института.

Книга не является систематическим изложением догматического богословия Православной Церкви. Жанр книги может быть определен как личный комментарий автора, православного священника, к догматам Православной Церкви. Поэтому книга скорее ставит вопросы, чем дает ответы. Так как книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся учением Православной Церкви в его историческом развитии и в его отношении к современным проблемам, автор считал необходимым дать читателям возможность услышать живой голос учителей Церкви и некоторых ее ведущих богословов, и потому приводил буквально их высказывания относительно основных догматов вероучения.

Догмат - слово греческое; оно означает непреложную истину, принимаемую на веру и общеобязательную для христиан (от греч. dogma - «закон», «правило», «постановление»)1. Догматы богооткровенны, потому что они основаны на Священном Писании, хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом. В отличие от догматов, ереси (от греч. hairesis - букв, «выбор», «изъятие») представляют собой богословские мнения, противопоставленные церковному учению, как бы изъятые из его контекста.

Все догматы были сформулированы в ответ на возникавшие ереси. В свою очередь, и ереси рождались из недоумений по основнымпунктам вероучения. Многовековая история христианства наполнена постоянной борьбой с ересями: в этой борьбе крепло сознание Церкви, оттачивались формулировки, развивалось богословское мышление. Система православного догматического богословия - итог всей двухтысячелетней истории христианства.

В современном мире широко распространен такой взгляд на религию, при котором догматы рассматриваются как нечто необязательное и вторичное, а первичными признаются нравственные заповеди. Отсюда - религиозный индифферентизм и равнодушие к богословию. Однако Церковь всегда сознавала, что догматы и заповеди связаны неразрывно и одно не бывает без другого. «Вера без дел мертва», - говорит апостол Иаков (Иак 2:26). А по апостолу Павлу, «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим 3:28;. В этих двух фразах нет противоречия: дела необходимы, но они не спасительны сами по себе, без веры, потому что спасает людей Христос, а не их собственные добродетели.

Иларион, митрополит - Григорий Алфеев - Таинство веры - ГЛАВА I ПОИСК ВЕРЫ

Вера - это путь, по которому Бог и человек идут навстречу друг другу. Первый шаг делает Бог, всегда и безусловно верящий в человека. Он дает человеку некий знак, некое предощущение Своего присутствия. Человек слышит как бы таинственный зов Бога, и его шаг навстречу Богу является ответом на этот зов. Бог призывает человека явно или тайно, ощутимо или почти незаметно. Но трудно человеку поверить в Бога, если он прежде не ощутит призвания.

Вера - это тайна и таинство. Почему один человек откликается на зов, а другой нет? Почему один, услышав слово Божие, готов принять его, а другой остается глух? Почему один, встретив Бога на своем пути, тотчас бросает все и следует за Ним, а другой отворачивается и уходит в сторону? «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, ибо они были рыболовы. И говорит им: идите за Мною... И они тотчас, оставивши сети, последовали за Ним. Оттуда идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна... и призвал их. И они тотчас, оставивши лодку и отца своего, последовали за ним» (Мф 4:18-22).

В чем тайна этой готовности галилейских рыбаков, бросив все, следовать за Христом, Которого они видят впервые в жизни? И почему богатый юноша, которому Христос тоже сказал «приходи, и следуй за Мною», не откликнулся тотчас же, но «отошел с печалью» (Мф 19:21 - 22)? Не в том ли причина, что те были нищими, а этот обладал «большим имением», те не имели ничего, кроме Бога, а у этого были «сокровища на земле»?

У каждого человека есть свои сокровища на земле - будь то деньги или вещи, хорошая работа или жизненное благополучие. А Господь говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф 4:3). В древних списках Евангелия от Луки еще проще и прямее: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк 6:20). Блаженны ощутившие, что они ничего не имеют в этой жизни, хотя бы и обладали многим, почувствовавшие, что никакое земное обретение не может заменить человеку Бога. Блаженны те, которые идут и продают все свое богатство, чтобы приобрести одну драгоценную жемчужину - веру (Мф 13:45-46).

Блаженны те, которые познали, что без Бога они нищие, которые возжаждали и взалкали Его всей душой, всем разумом и волей.

Слово о вере никогда не было легким для восприятия. Но в наше время люди бывают настолько поглощены проблемами земного существования, что многим просто некогда услышать это слово и задуматься о Боге. Подчас религиозность сводится к тому, что празднуют Рождество и Пасху и соблюдают еще кое-какие обряды только ради того, чтобы «не оторваться от корней», от национальных традиций. Где-то религия вдруг становится «модной», и в церковь идут, чтобы не отстать от соседа. Но главным для многих является деловая жизнь, работа. «Деловые люди» - это особая генерация людей XX века, для которых не существует ничего, кроме их собственной функции в каком-то «деле», бизнесе, поглощающем их полностью и не оставляющем ни малейшего просвета или паузы, необходимой для того, чтобы услышать голос Бога.

И все же, как ни парадоксально, среди шума и круговорота дел, событий, впечатлений люди слышат в своем сердце таинственный Божий зов. Этот зов, может быть, не всегда отождествляется с идеей о Божестве и субъективно нередко воспринимается просто как некая неудовлетворенность, внутреннее беспокойство, поиск. И только спустя годы человек осознает, что вся его прежняя жизнь была такой неполноценной и ущербной из-за того, что в ней не было Бога, без Которого нет и не может быть полноты бытия. «Ты создал нас для Себя, - говорит блаженный Августин, - и беспокойно томится сердце наше, пока не успокоится в Тебе».

Божий зов можно уподобить стреле, которой Бог, как опытный охотник, ранит душу человека. Кровоточащая и незаживающая рана заставляет душу, забыв обо всем, искать врача.

Алфеев - Иларион - Таинство веры - 11 издание

М., Эксмо, 2017

ISBN978-5-699-85886-6

Алфеев - Иларион - Таинство веры - 11 издание - Видение Бога

Православное учение о видении Бога, сформулированное догматически святителем Григорием Паламой и его сторонниками на нескольких Поместных Соборах в период с 1340 по 1360 гг., основывается на многочисленных свидетельствах Священного Писания и творениях святых отцов. В систематическом виде оно изложено Владимиром Лосским в книге «Боговидение».

Лосский отмечает, что уже в Библии содержится два ряда текстов, как бы противоречащих друг другу: один отрицает возможность боговидения, другой, напротив, утверждает, что в этом видении и заключается высшее предназначение человека. К первому ряду, в частности, относятся слова Бога Моисею: «Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:16, ср. Суд. 6:22, Ис. 6:5, Ин. 1:18). Ко второму ряду относятся ветхозаветные и новозаветные повествования о встречах Бога с людьми, в частности, слова Иакова: «Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя» (Быт. 32:30), рассказ о Моисее, который видел Бога «лицом к лицу» и беседовал с Ним, «как друг с другом» (Исх. 33:11), слова Иова, который твердо верит в возможность боговидения: «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам, мои глаза, не глаза другого – увидят Его» (Иов. 19:27) и его слова в конце книги: «Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же глаза мои видят Тебя» (Иов. 42:5). Сюда относятся также слова Христа: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Апостолы Иоанн и Павел пишут о конечных плодах усыновления Богу, когда мы «увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3:2) и не через тусклое стекло, а «лицом к лицу» (1 Кор. 13:12).

В творениях святых отцов тоже присутствуют оба мотива: утверждается невидимость и неприступность Бога и вместе с тем ясно говорится о возможности видеть Его. Преподобный Симеон Новый Богослов, например, горячо полемизирует с теми, кто усматривает в словах апостола Иоанна «Бога не видел никто никогда» (Ин. 1:18) указание на невозможность боговидения. Он пишет, что его идейные противники, услышав от него о видении Бога, «тотчас изменяют выражение лица и отворачиваются, как будто услышав нестерпимое богохульство. Потом, приняв кроткий вид… отвечают: “И кто же посмеет сказать, что он когда-либо видел или всецело созерцал [Бога]? Ведь сказано: Бога не видел никто никогда”. О помрачение! Кто это сказал, ответь мне? – “Единородный Сын, – говорит, – Сущий в недре Отчем, Он явил”. Правду говоришь, и свидетельство твое истинно, но только оно против твоей души. Ибо если я покажу тебе, что Тот же самый Сын и Бог говорит, что это возможно, – что тогда скажешь? А Он говорит: Видевший Меня видел Отца (Ин. 14:9). И это сказал Он не о видении Его тела, но об откровении Его Божества».

Утверждение о невозможности видения Бога преподобный Симеон называл самой худшей ересью, совмещающей в себе все существующие ереси. Он утверждал, исходя из собственного опыта, что Бог открывается человеку и становится видимым, причем не в будущей жизни, но уже здесь, на земле: «Откуда я знал, что Ты являешь Себя приходящим к Тебе, еще пребывающим в мире? Откуда я знал, Владыко, что Ты, будучи невидимым и невместимым, бываешь видимым и вмещаешься внутри нас? Ибо слыша, как Твои проповедники говорили об этом, я полагал, что это бывает в будущем веке и только по воскресении, и не знал, что это и теперь… совершается».

Каким образом невидимый Бог может быть видим, и как с Неприступным можно общаться? Не устраняя изначальной антиномичности проблемы боговидения, святитель Григорий Палама разрешает ее при помощи различения между «сущностью» (ousia) и «энергией» (energeia – «действие») Бога: «Божественная сущность приобщима не в самой себе, а в своих энергиях».Он пишет: «Сущность Божия непричастна и некоторым образом причастна. Мы приобщаемся Божественного естества и вместе с тем нисколько его не приобщаемся. Итак, нам нужно держаться того и другого утверждения». Сущность Божия остается цельной и неизменной, и Божественная благодать не является излиянием сущности Бога, но проявлением Его энергии. И человек, созерцая Бога, не сливается с сущностью Созерцаемого, а становится причастным Его энергии.

В этом контексте понимается повествование о Моисее, который не мог увидеть лицо Бога, но мог увидеть «Бога сзади»: «[Моисей] сказал: “Покажи мне славу Твою”. И сказал [Господь]: “…Я проведу пред тобою всю славу Мою… лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых… когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо”» (Исх. 33:18–20, 22–23). «Лицо Бога» – это Его сущность, которая невидима и неприступна, а «увидеть сзади» означает приобщиться к Его энергии. Впрочем, боговидение в Ветхом Завете было частичным и неполным, в Новом Завете оно полнее и ярче: люди видят лицо Христа, воплощенного Бога. Об этом апостол Иоанн говорит: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18), то есть Сын Божий открыл Бога людям, сделал Его видимым.

В житиях святых и в творениях отцов Церкви описано множество случаев, когда во время молитвы ум человека бывал «восхищен» в иной мир, где он созерцал Бога, ангелов, Царство Небесное. Апостол Павел пишет: «Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет, (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12:1–4). Преподобный Исаак Сирин пишет о созерцаниях и откровениях, которые случались со святыми во время молитвы: «Когда священник приготовится, станет на молитву, умилостивляя Бога, молясь и собирая свой ум воедино, тогда Дух Святой нисходит на хлеб и вино, предложенные на жертвеннике. И Захарии во время молитвы явился ангел и предвозвестил рождение Иоанна. И Петру, когда во время шестого часа молился в горнице, явилось видение… И… архиерей однажды в год, в страшное время молитвы… входил во Святое святых и повергался на лицо свое, и слышал Божьи глаголы в страшном и неизреченном видении. О, как страшно сие таинство, которому служил при этом архиерей! Так и все видения святым бывают во время молитвы. Ибо какое другое время так свято и по святыне своей столь прилично принятию дарований, как время молитвы, в которое человек собеседует с Богом? В это время… человек… погружается мыслью в единого Бога, и сердце его наполнено бывает Богом, и оттого уразумевает он непостижимое… и ум поражается и поглощается изумлением… и бывает он вне мира сего… И не молитвою тогда молится ум, но бывает в восхищении, при созерцании непостижимого – того, что за пределами мира смертных, и умолкает в незнании всего здешнего. Сие-то незнание называется лучшим знанием. О сем-то незнании говорится: блажен постигший незнание, неразлучное с молитвой».

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Митрополит Иларион (Алфеев)
Таинство веры

Номер ИС Р16–520–0953

© Митрополит Иларион (Алфеев Г. В.), текст, 2017

© ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Предисловие митрополита Диоклийского Каллиста

Книга митрополита Илариона (Алфеева) «Таинство веры» представляет собой восхитительное введение в христианское вероучение, молитву и богослужение, подходящее как для православных, так и для неправославных читателей. Книга глубока и в то же время доступна, она написана в святоотеческом духе, но современным языком, она верна Преданию и открыта будущему. Не случайно книга выдержала уже семь изданий в России и была переведена на многие языки (английский, французский, немецкий, греческий, сербский, украинский, македонский, польский, шведский, финский, сербский, венгерский, японский и грузинский).

При написании этой книги митрополит Иларион основывался на собственном богатом опыте пастырской, ученой и межхристианской деятельности. Он родился в 1966 году в Москве, с детства воспитывался в лоне Русской Православной Церкви и в двадцатилетнем возрасте принял священный сан. После нескольких лет пастырского служения в Литве он в 1991–1993 годах преподавал в Московских духовных школах.

Следующие два года (1993–1995) он провел в Оксфорде, где мне посчастливилось быть его научным руководителем. Как многому я научился из наших бесед! Никогда ни до, ни после этого не было у меня ученика, столь же целеустремленного в научной работе и способного в столь же короткий срок закончить докторскую диссертацию. В 2000 году она была опубликована издательством Oxford University Press под названием «Преподобный Симеон Новый Богослов и православное Предание». Будучи в Оксфорде, иеромонах Иларион также изучал сирийский язык с д-ром Себастианом Броком, что привело к публикации американским издательством Cistercian Publications второй его книги на английском языке – «Духовный мир преподобного Исаака Сирина». И Симеон, и Исаак являются писателями-мистиками, а отец Иларион имеет особую любовь к мистическому богословию, в чем убедятся читатели настоящей книги.

Вернувшись в Россию, иеромонах Иларион в течение шести лет (1995–2001) работал в Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата. Он много путешествовал, принимая участие в различных межхристианских конференциях. В течение всего этого времени он продолжал писать серьезные богословские труды на такие темы, как «Жизнь и учение святителя Григория Богослова» (за эту книгу он был удостоен степени доктора богословия Свято-Сергиевским Православным богословским институтом в Париже), «Христос – Победитель ада», «Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров».

Будучи рукоположен во епископа в январе 2002 года, он был назначен главой Представительства Русской Православной Церкви при европейских международных организациях в Брюсселе с титулом епископа Подольского, а спустя год стал епископом Венским и Австрийским. И в эти годы не прекращалась его научно-богословская деятельность, увенчавшаяся публикацией фундаментального труда «Православие» – беспрецедентного по охвату материала введения в историю, богословие, литургическую и сакраментальную жизнь Православной Церкви.

В 2009 году Владыка Иларион стал председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата и Постоянным членом Священного Синода Русской Православной Церкви, в 2010-м был возведен в сан митрополита, а в 2011-м возглавил Библейско-Богословскую комиссию Русской Православной Церкви.

Великие иерархи Древней Церкви, такие как святитель Василий Великий и блаженный Августин Иппонский, успешно совмещали административные и пастырские обязанности с ученой и писательской деятельностью: пусть то же самое станет возможным для митрополита Илариона!

Книгу «Таинство веры» характеризует целостный, всеобъемлющий подход. Для ее автора не существует разрыва между богословием и духовностью, между догматом и личным опытом, между верой и молитвой: все это вместе составляет единое неразрывное целое. Митрополит Иларион согласен с изречением святых отцов о том, что «богослов – это тот, кто истинно молится». Он не озабочен лишь изложением – в абстрактном, «схоластическом» стиле – того, во что веруют православные христиане. Он стремится представить православное учение в личном, практическом и динамическом ключе, представить его как образ жизни. Святитель Филарет, великий московский митрополит XIX века, говорил о том, что Символ веры принадлежит тем, кто живет им. Именно в этом духе написана настоящая книга.

Одним из наиболее привлекательных качеств этой книги является то, что ее текст богато иллюстрирован цитатами из творений отцов и современных богословов. Владыка Иларион представляет нам Предание православного Востока во всем его богатстве и творческом разнообразии.

Истинное богословие, как настаивает митрополит Иларион, невозможно без чувства изумления. По словам Альберта Эйнштейна, «человек, который потерял способность удивляться и благоговеть, мертв». Пусть настоящая книга пробудит у многих читателей эту животворящую способность изумляться и благоговеть перед Богом.

Митрополит Диоклийский Каллист

Предисловие автора

Догмат – слово греческое; оно означает непреложную истину, принимаемую на веру и общеобязательную для христиан (от греч. dogma – «закон», «правило», «постановление»).1
Греческое слово «до́гма» с ударением на первом слоге, женского рода, вошло в русский язык и в просторечии имеет отрицательный оттенок чего-то застывшего и безжизненного (так же как и слово «догматический»). Слово «догма́т», мужского рода, с ударением на втором слоге, восходит к славянским богослужебным текстам: «Яко царское украшение Церкви, Василия вси восхвалим, догма́тов сокровище нескудеемо»; «Празднует днесь Церковь честное торжество учителей триех, ибо тии утвердиша Церковь божественными своими догма́ты» (Служба трем святителям: Минея праздничная. М., 1970. С. 295–296).

Догматы богооткровенны, потому что они основаны на Священном Писании, хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом. В отличие от догматов, ереси (от греч. hairesis – букв. «выбор», «изъятие») представляют собой богословские мнения, противопоставленные церковному учению, как бы изъятые из его контекста. Все догматы были сформулированы в ответ на возникавшие ереси. В свою очередь, и ереси рождались из недоумений по основным пунктам вероучения. Многовековая история христианства наполнена постоянной борьбой с ересями: в этой борьбе крепло сознание Церкви, оттачивались формулировки, развивалось богословское мышление. Система православного догматического богословия – итог всей двухтысячелетней истории христианства.

В современном мире широко распространен такой взгляд на религию, при котором догматы рассматриваются как нечто необязательное и вторичное, а первичными признаются нравственные заповеди. Отсюда – религиозный индифферентизм и равнодушие к богословию. Однако Церковь всегда сознавала, что догматы и заповеди связаны неразрывно и одно не бывает без другого. «Вера без дел мертва», – говорит апостол Иаков (Иак. 2:26). А по апостолу Павлу, «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (Рим. 3:28). В этих двух фразах нет противоречия: дела необходимы, но они не спасительны сами по себе, без веры, потому что спасает людей Христос, а не их собственные добродетели.

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными», – говорит Христос (Ин. 8:32), Который Сам является единственной Истиной, Путем и Жизнью (Ин. 14:6). Каждый догмат раскрывает истину, указывает путь и приобщает к жизни. А каждая ересь удаляет от истины, закрывает для человека путь ко спасению и делает его духовно мертвым. Борьба за догматы, которую вела Церковь на протяжении всей своей истории, была, как показывает В. Лосский, борьбой за спасение человека, за возможность приобщения к истинной Жизни, единения с Богом и вечного блаженства.2
В. Лосский. Догматическое богословие; Очерк мистического богословия Восточной Церкви. М., 1991, С. 10–11.

Православное богословие никогда не располагало таким полным и исчерпывающим сводом вероучительных истин, каким для католического Запада являлась «Сумма теологии» Фомы Аквинского, где была сделана попытка систематизировать все христианское вероучение в виде вопросов и ответов. Труд Аквината на долгие столетия предопределил развитие богословской мысли Запада, которая становилась все более рациональной и схоластичной. Волей исторических обстоятельств православное богословие последних веков испытало на себе сильное влияние западного «школьного богословия», отразившееся, в частности, на русских учебниках по догматике, написанных в XIX веке. Оторванность от реальной духовной жизни и умозрительность, характерные для «школьного богословия» Католической Церкви вплоть до Второго Ватиканского Собора, в значительной мере присущи и русскому догматическому богословию прошлого столетия. И лишь в XX веке, трудами таких богословов, как Владимир Лосский, протоиерей Георгий Флоровский и других, был положен конец схоластическому засилью в русском богословии и выработано общее направление дальнейшего богословского поиска, лозунгом которого стало «вперед – к отцам».

Жизнь во Христе есть духовный огонь, а богословие, построенное в первую очередь на доводах разума, подобно соломе, попаляемой и уничтожаемой огнем подлинного религиозного опыта. Говоря так, мы вспоминаем самого «отца схоластики» Фому Аквинского, которому, как повествует его жизнеописание, незадолго до смерти явился Христос, после чего он неожиданно для всех прекратил литературную деятельность, оставив незаконченной свою «Сумму». «После того, что я видел, все, написанное мною, кажется мне подобным соломе», – сказал он своим ученикам.3
La vie et l’oeuvre de saint Thomas d’Acquin: Thomas d’Acquin. Somme théologique. Paris, 1990. P. 24.

Богословие должно не противоречить религиозному опыту, а наоборот, исходить из последнего; именно таким было богословие отцов Церкви на протяжении двадцати столетий – от апостола Павла и священномученика Игнатия Богоносца до святителя Феофана Затворника и преподобного Силуана Афонского. В нашей книге мы стремились основываться на учении святых отцов, учитывая, впрочем, не только то, что у всех церковных писателей было общего, но и те частные богословские мнения (теологумены), которые вносились отдельными авторами в сокровищницу христианского вероучения. Главным критерием богословской точности служит, по православному пониманию, так называемый consensus patrum – «согласие отцов» по основным вопросам доктрины. Однако нельзя понимать этот consensus как нечто искусственное, созданное в результате отсечения у каждого автора всего индивидуального и наиболее яркого, как некий «общий знаменатель» святоотеческой мысли. Нам представляется, что «согласие отцов» подразумевает их общность в главном при возможных разногласиях по отдельным пунктам. Поэтому многие частные мнения святых отцов, будучи плодами духовного поиска богопросвещенных мужей веры, не должны искусственно отсекаться для создания упрощенной схемы или «суммы» богословия.

В нашей книге мы, помимо высказываний отцов и учителей Церкви, приводили мнения некоторых современных православных богословов. Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Нельзя, например, излагая догматическое учение Церкви, обходить молчанием взгляды таких выдающихся богословов, как митрополит Сурожский Антоний или архимандрит Софроний (Сахаров), которые сумели, оставаясь верными святоотеческому Преданию, ответить на жгучие вопросы сегодняшнего человека – вопросы, далеко не всегда совпадающие с тем, чем интересовались в IV веке. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними отцами. Речь идет не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина.

Основанное на духовном опыте, чуждое рационализма и схоластики, православное богословие остается живым и действенным в наши дни не менее, чем сотни лет назад. Одни и те же вопросы всегда стояли и стоят перед человеком: что есть истина? в чем смысл жизни? как достичь истинного богопознания и блаженства в Боге? Христианство не стремится поставить точки над «i», исчерпав все вопрошания человеческого духа. Но оно открывает иную реальность, настолько превосходящую все окружающее нас в земной жизни, что, встретившись с ней, человек забывает свои вопросы и недоумения, потому что душа его соприкасается с Божеством и умолкает в предстоянии Тайне, выразить Которую не в силах никакое человеческое слово.

Глава I. Поиск веры

Зов

Вера – это путь, по которому Бог и человек идут навстречу друг другу. Первый шаг делает Бог, всегда и безусловно верящий в человека. Он дает человеку некий знак, некое предощущение Своего присутствия. Человек слышит как бы таинственный зов Бога, и его шаг навстречу Богу является ответом на этот зов. Бог призывает человека явно или тайно, ощутимо или почти незаметно. Но трудно человеку поверить в Бога, если он прежде не ощутит призвания.

Вера – это тайна и таинство. Почему один человек откликается на зов, а другой нет? Почему один, услышав слово Божие, готов принять его, а другой остается глух? Почему один, встретив Бога на своем пути, тотчас бросает все и следует за Ним, а другой отворачивается и уходит в сторону? «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, ибо они были рыболовы. И говорит им: идите за Мною… И они тотчас, оставивши сети, последовали за Ним. Оттуда идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна… и призвал их. И они тотчас, оставивши лодку и отца своего, последовали за ним» (Мф. 4:18–22). В чем тайна этой готовности галилейских рыбаков, бросив все, следовать за Христом, Которого они видят впервые в жизни? И почему богатый юноша, которому Христос тоже сказал: «Приходи, и следуй за Мною», не откликнулся тотчас же, но «отошел с печалью»? (Мф. 19:21–22). Не в том ли причина, что те были нищими, а этот обладал «большим имением», те не имели ничего, кроме Бога, а у этого были «сокровища на земле»?

У каждого человека есть свои сокровища на земле – будь то деньги или вещи, хорошая работа или жизненное благополучие. А Господь говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 4:3). В древних списках Евангелия от Луки еще проще и прямее: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк. 6:20). Блаженны ощутившие, что они ничего не имеют в этой жизни, хотя бы и обладали многим, почувствовавшие, что никакое земное обретение не может заменить человеку Бога. Блаженны те, которые идут и продают все свое богатство, чтобы приобрести одну драгоценную жемчужину – веру (Мф. 13:45–46). Блаженны те, которые познали, что без Бога они нищие, которые возжаждали и взалкали Его всей душой, всем разумом и волей.

Слово о вере никогда не было легким для восприятия. Но в наше время люди бывают настолько поглощены проблемами земного существования, что многим просто некогда услышать это слово и задуматься о Боге. Подчас религиозность сводится к тому, что празднуют Рождество и Пасху и соблюдают еще кое-какие обряды только ради того, чтобы «не оторваться от корней», от национальных традиций. Где-то религия вдруг становится «модной» и в церковь идут, чтобы не отстать от соседа. Но главным для многих является деловая жизнь, работа. «Деловые люди» – это особая генерация людей XX века, для которых не существует ничего, кроме их собственной функции в каком-то «деле», бизнесе, поглощающем их полностью и не оставляющем ни малейшего просвета или паузы, необходимой для того, чтобы услышать голос Бога.

И все же, как ни парадоксально, среди шума и круговорота дел, событий, впечатлений люди слышат в своем сердце таинственный Божий зов. Этот зов, может быть, не всегда отождествляется с идеей о Божестве и субъективно нередко воспринимается просто как некая неудовлетворенность, внутреннее беспокойство, поиск. И только спустя годы человек осознает, что вся его прежняя жизнь была такой неполноценной и ущербной из-за того, что в ней не было Бога, без Которого нет и не может быть полноты бытия. «Ты создал нас для Себя, – говорит блаженный Августин, – и беспокойно томится сердце наше, пока не успокоится в Тебе».4
Августин. Исповедь 1, 1.

Божий зов можно уподобить стреле, которой Бог, как опытный охотник, ранит душу человека. Кровоточащая и незаживающая рана заставляет душу, забыв обо всем, искать врача. Душа того, кто ощутил зов, становится одержимой горячим влечением к Богу. «И помыслы такой души, – пишет преподобный Макарий Египетский, – горят духовной любовью и неудержимой тягой ко все более славным и светлым красотам духа, томятся неудержимой любовью к небесному Жениху и… рвутся к возвышеннейшему и величайшему, чего уже больше ни словами не высказать, ни человеческим разумом не постичь… Через великие труды, усилия, долгое подвижничество и совершенную борьбу… такие души всегда восхищены небесными духовными таинствами и увлечены разнообразием Божьей красоты, в великой жажде ища лучшего и величайшего. Ибо в Божественном Духе заключена разнообразная и неисчерпаемая, неизреченная и немыслимая красота, открывающая себя достойным душам на радость и наслаждение и жизнь и утешение, чтобы чистая душа, томящаяся ежечасно сильнейшей и пламенной любовью к небесному Жениху, никогда уже более не оглядывалась на земное, но была всецело объята влечением к Нему».5
Макарий Египетский. Новые духовные беседы. М., 1990. С. 49–50.

Многообразие путей

Люди приходят к Богу разными путями. Иногда встреча с Богом бывает внезапной и неожиданной, иногда – подготовленной долгим путем исканий, сомнений, разочарований. В одних случаях Бог «настигает» человека, заставая его врасплох, в других – человек обретает Бога, сам обращается к Нему. Это обращение может произойти рано или поздно, в детстве и юности, в зрелости и старости. И нет двух людей, которые пришли бы к Богу одинаковой дорогой. И нет такой проторенной дороги, по которой один мог бы идти вместо другого. Каждый здесь является первопроходцем, каждый должен пройти весь путь сам и обрести своего личного Бога, Которому мы говорим: «Боже, Ты – Бог мой !» (Пс. 62:2). Бог один и тот же для всех людей, но Он должен быть открыт мною и стать моим.

Один из примеров внезапного обращения человека – апостол Павел. До своего апостольства он был правоверным иудеем и ненавидел христианство как вредную и опасную секту: «дыша угрозами и убийством», он шел в Дамаск, намереваясь причинить много зла Церкви. И когда он уже приближался к городу, «внезапно осиял его свет с неба; он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9:1–5). Ослепленный Божественным светом, Савл потерял зрение – три дня он не видел, не ел и не пил. А потом принял Крещение, прозрел и стал апостолом Христа – тем, кому суждено было «более всех» потрудиться в проповеди Евангелия (1 Кор. 15:10). И тотчас после своего Крещения он пошел проповедовать того Христа, Который открылся лично ему, Который стал его Богом.

Менее внезапным, но не менее неожиданным было обращение к религии французского яхтсмена Бернара Муатесье. Будучи участником кругосветных одиночных гонок, победителя которых ждала огромная денежная премия и всемирная слава, он уверенно двигался к финишу и имел все шансы рассчитывать на победу – ему уже готовили торжественную встречу в Англии. Неожиданно для всех он изменил маршрут и направил яхту к берегам Полинезии… Только через несколько месяцев удалось узнать, почему он выбыл из игры. Находясь долгое время наедине с океаном и небом, он все глубже задумывался о смысле жизни, и все менее привлекательной казалась ему та цель, которой предстояло достичь – деньги, успех, слава. В океане он ощутил дыхание вечности, почувствовал присутствие Бога и уже не хотел возвращаться к обычной мирской суете.

Конечно, обращение к Богу совсем не всегда бывает внезапным и неожиданным: чаще человек долго ищет, прежде чем обретает. Блаженный Августин должен был пройти через многие заблуждения и испытания, перечитать множество философских и богословских книг, прежде чем в тридцать три года понял, что не может жить без Бога. В наше время некоторые начинают искать абстрактную и отвлеченную «истину» через книги, а приходят к откровению Бога Личности. Иногда к христианству приходят окольным путем – через восточные религии и культы, буддизм, йогу. Иные приходят к Богу, пережив катастрофу: потерю близкого, скорбь, болезнь, крушение надежд. В несчастье человек ощущает свою нищету, понимает, что он все потерял и не имеет ничего, кроме Бога. Тогда он может воззвать к Богу de profundis – из глубины (Пс. 129:1), из бездны горя и безнадежности.

Обращение к Богу может произойти благодаря встрече с истинным верующим – священником, благочестивым мирянином. Христос сказал: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца Небесного» (Мф. 5:16). Если бы христиане сияли Божественным светом, если бы в их глазах отражалась Божественная любовь, это было бы лучшим свидетельством о Боге и доказательством Его бытия. Один юноша решил посвятить жизнь Богу после того, как увидел священника, который на его глазах преобразился, подобно Христу на Фаворе, и просиял небесным светом…

Есть и самый, как кажется, естественный путь к Богу: ребенок рождается в религиозной семье и вырастает верующим. И тем не менее вера, хотя и может быть получена от предков, должна быть осмыслена или выстрадана самим человеком, должна стать частью его собственного опыта. Известны случаи, когда из религиозных или даже священнических семей выходили атеисты: достаточно вспомнить Чернышевского и Добролюбова, которые оба происходили из духовного сословия, но порвали с религиозностью своих предков… Верующими не рождаются. Вера дается, но дается усилиями и подвигом того, кто взыскал ее.

Книгу рекомендует политический деятель, председатель Совета Федерации РФ первого созыва (1994–1996), писатель Владимир Шумейко «Таинство веры» - это очень актуальная книга. Простым и ясным, но глубоко осмысленным языком она дает ответы на многие постоянно существующие и волнующие каждого человека вопросы: кто такой Бог? Что дает человеку православная вера и как к ней прийти? Как и от чего спас людей Иисус Христос? В чем смысл смерти? Что человека ждет на том свете?

У любого культурного человека (он может быть как верующим, так и неверующим) к определенному возрасту должны сложиться свои понятия о Боге и вере. Но насколько истинны эти понятия? Что стоит за каждым из них? Для того чтобы разобраться в этих непростых важнейших вопросах, я рекомендую книгу митрополита Илариона. Важно то, что этот труд готовит читателя к осмысленному чтению Евангелия. А Евангелие (и здесь я процитирую автора) «не есть книга, постигаемая человеческим разумом; оно сверх разумно и сверх естественно, оно от начала до конца полно чудес и само является чудом». Автор
Митрополит Иларион (Алфеев) - председатель Отдела внешних церковных связей Русской Православной Церкви, богослов, доктор философии Оксфордского университета, доктор богословия Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже, церковный историк, композитор. Переводчик с греческого и сирийского языков. Автор книг «О молитве», «Как прийти в Церковь», шеститомника «Иисус Христос. Жизнь и учение», «Катехизис. Краткий путеводитель по православной вере» и многих других монографий и статей на богословские темы.

Время написания
Книга была написана в 1992 году. Как сообщает сам автор, «на одном дыхании - в течение Великого поста». Впервые книга «Таинство веры» была издана в 1996 году.

Жанр

Митрополит Иларион сам определил жанр книги как «личный комментарий автора, православного священника, к догматам Православной Церкви».

О чем книга?

Автор подчеркивает, что «книга не является систематическим изложением догматического богословия Православной Церкви» и адресует «Таинство веры» широкому кругу читателей. Несмотря на то, что у книги есть подзаголовок «Введение в православное догматическое богословие», она предназначена не только для духовных учебных заведений и воцерковленных читателей, сведущих в вопросах веры, но и для тех, кто хочет «от интуитивной и неосмысленной веры прийти к глубинам той веры, которая раскрывается в учении Отцов Церкви». Даже неправославным читателям, которые интересуются христианством, его историей, а также задумываются о его роли в современном мире, эта книга будет не менее полезна и ясна.

В книге подробно рассказывается о важности молитв, богослужений, затрагиваются вопросы, являющиеся краеугольными для православной жизни: как Православная Церковь понимает Бога? В чем заключается тайна Троицы? В чем сакральный смысл иконы? Что такое искупление? Что ждет человека после смерти? Какова роль женщины в Церкви? - и многие другие.

Содержание
Книга «Таинство веры» состоит из 11 тематических глав: «Поиск веры», «Бог», «Троица», «Творение», «Человек», «Христос», «Церковь», «Таинства», «Молитва», «Обóжение», «Жизнь будущего века». После каждой главы автор помещает подборку цитат из святоотеческих текстов о догматах христианского вероучения (святителей Афанасия Великого, Григория Богослова, преподобного Иоанна Дамаскина и др.).

Интересные факты

«Таинство веры» является первой книгой митрополита Илариона. Всего он написал более 700 трудов (книг и статей).
На сегодняшний день книга выдержала 11 изданий.
Книга переведена на многие иностранные языки, в том числе итальянский, чешский, македонский, финский, шведский, грузинский, японский, китайский и арабский.
В первоначальном виде книга представляла собой подборку материалов для лекций по догматическому богословию и не предназначалась для печати.
Одна из сфер научного интереса митрополита Илариона - творчество восточных отцов Церкви. Епископ Иларион - автор первой в мировой науке монографии о преподобном Исааке Сирине, а также переводчик его бесед с сирийского; автор монографии о творчестве Симеона Нового Богослова и труда о святителе Григории Богослове. Многочисленные выдержки из священного наследия этих и многих других авторов митрополит Иларион приводит в книге «Таинство веры».
Помимо написания книг и статей митрополит Иларион, обучавшийся в Московской музыкальной школе им. Гнесиных и в Московской государственной консерватории, занимается композиторской деятельностью. Его известные произведения для концертного исполнения: «Страсти по Матфею», «Рождественская оратория» и симфония «Песнь восхождения». Говоря о «Страстях по Матфею», епископ заметил: «Идея заключалась в том, чтобы перенести атмосферу храма, атмосферу богослужений Страстной седмицы на сцену концертного зала. То есть чтобы в какой-то степени расширить церковную аудиторию… Это сочинение, обращенное изнутри храма к тем, кто находится вне храма».

“Прежде чем произнести молитву ее нужно услышать”

Молитва рождается не из слов и она не есть только сумма произнесенных нами прошений. Прежде чем произнести молитву, ее нужно услышать. Все великие произведения поэзии и музыки не были составлены поэтами и композиторами из отдельных букв или нот, но прежде родились где-то в глубинах души, прозвучали там, а потом уже воплотились в слова и звуки. Молитва тоже является творчеством – она рождается не в многословии, а в глубокой тишине, в сосредоточенном и благоговейном молчании. Прежде чем начинать молитву, нужно внутренне умолкнуть, отрешиться от обычного многословия и многомыслия, услышать тишину:

Слушай, сын, тишину…
Где идут отголоски ко дну.
Тишину, где немеют сердца,
Где не смеют поднять лица.

Сердце, разум, уста, чувства должны «онеметь», слова и звуки – уйти на дно. «Достичь тишины – это самое трудное и решающее в искусстве молитвы. Тишина – не только негативное (состояние), пауза между словами, временное прекращение речи, но… в высшей степени позитивное – состояние внимательной бдительности, ожидания и прежде всего вслушивания. Исихаст (безмолвник), человек, достигающий исихии, – внутреннего покоя или тишины, есть… тот, кто слушает. Он слушает голос молитвы в своем сердце, и он понимает, что этот голос – не его собственный, но Другого, говорящего внутри него» (Епископ Диоклийский Каллист). Как и всякая беседа, молитва есть диалог, и цель ее – не столько высказаться самому, сколько услышать Другого.

Опыт безмолвия необходим каждому человеку, который хочет научиться молитве. Для того чтобы его приобрести, не обязательно уходить в пустыню. Но необходимо иметь какие-то минуты в течение каждого дня, когда можно отвлечься от всех дел, войти в комнату и, «затворив дверь, помолиться Отцу, Который втайне». Обычное искушение и обман нашей жизни заключается в том, что мы всегда заняты и всегда спешим что-то очень важное успеть, и нам кажется, что если мы будем тратить время на молитву, то как раз эти самые важные дела мы не успеем сделать. Но опытом проверено, что полчаса или час, «потраченные» на молитву, никогда не сказываются на ходе обычных дел таким катастрофическим образом, как это представляется в тот момент, когда мы намереваемся помолиться. Наоборот, привычка к молитве учит человека быстро сосредотачиваться, избавляет от рассеянности, дисциплинирует ум, в результате чего в конечном итоге время выигрывается.

«Все несчастья людей происходят от того, что они не умеют пребывать в покое в собственной комнате», – говорил Паскаль. Отсутствие вкуса к уединению и молчанию есть болезнь современного человека. Многие даже боятся тишины, боятся одиночества и свободного времени, потому что нечем заполнить пустоту: нужны слова, впечатления, нужно быть занятым и всегда спешить, чтобы создавалась иллюзия бурной и наполненной жизни. А жизнь с Богом начинается тогда, когда слова и мысли умолкнут, когда земные дела отойдут на второй план и в душе человека освободится место, которое может заполнить Бог.

Глава V. Человек. Сотворение человека Образ и подобие Душа и тело Жизнь первых людей до падения Грехопадение Распространение греха Ожидание Мессии Глава VI. Христос. Новый Адам Христос Евангелия: Бог и Человек Христос веры: две природы Две воли Христа Искупление Антология святооческих текстов Глава VII. Церковь. Царство Христа Небо на земле Свойства Церкви Церковная иерархия Женщина в Церкви Богородица и святые Иконы и крест Антология святооческих текстов Глава VIII. Таинства. Жизнь в таинствах Крещение Миропомазание Евхаристия Покаяние Елеосвящение Брак Священство Монашество Антология святооческих текстов Глава IX. Молитва. Богослужение Богослужебный язык Молчание Внимание Умное делание Молитва и богословие Плоды молитвы Антология святооческих текстов Глава X. Обожение. Видение Бога Преображение человека Антология святооческих текстов Глава XI. Жизнь будущего века. Конец человеческой истории Душа после смерти Молитва за умерших Воскресение мертвых Страшный Суд Ад Рай. Царство Небесное Антология святооческих текстов Указатель к текстам, помещенным в конце каждой главы Сведения об авторе

Отец Иларион пользуется современным языком для выражения опыта, содержащегося в двухтысячелетнем Предании Церкви. Делая это, он выполняет задачу, которая в каждую эпоху должна решаться заново. Это особенно важно сегодня, когда столь многие утратили способность непосредственного восприятия тех сокровищ, которые предлагает им Православная . Отец Иларион внимателен как к историческому пути Церкви, так и к ее неизменяемой природе. Он говорит от имени Предания Восточной Церкви, однако сравнивает ее учение с западной традицией, указывая на различия, из которых одни являются поверхностными, другие – более глубокими. И на протяжении всей книги подчеркиваются связи между учением Отцов и учением Нового Завета, Церкви и апостолов.

Это книга, которую можно горячо рекомендовать. Книга, которая является поистине введением, в этимологическом смысле, в богатства и глубины православной веры, потому что она ведет человека внутрь веры – туда, где живет сам автор. В эпоху, когда Православие приобретает все более широкую известность во всем мире, следует надеяться, что настоящая книга скоро появится и в переводах на европейские языки.

ВАСИЛИЙ, епископ Сергиевский, викарий Сурожской епархии

Отзывы на первое издание

Труд отца иеромонаха Илариона «Таинство веры» – очень ценный и своевременный вклад в русскую богословскую литературу. Книга написана языком простым, живым, от опыта и жизни Православного Предания. Отец Иларион «вводит» читателя, даже богословски неискушенного, в тайники Православия, затрагивая главные области догматического вероучения: пути к Богу, троичная тайна, мир и человек, Христос-Спаситель, тайна Церкви, таинства, молитва, обожение, жизнь будущего века.

Само заглавие «Таинство веры» подводит к более углубленному и расширенному пониманию «таинства», чем то, которому учит нас «школьное» богословие. Сама , Тело Христово есть первичное «таинство», и в ней мы приобщаемся полноте «тайны» спасения, силою Святого Духа и подвигом веры.

Книга оснащена множеством цитат, помимо, конечно, Священного Писания , из святоотеческой письменности, да и из современной православной богословской литературы, ибо Священное Предание не замыкается в средневековье и дуновение Духа продолжается и в наше время. Церковь Святая есть старица с вечно юным лицом. Современное православное богословие вложило богатейший вклад в сокровищницу вероучения, и книга отца Илариона об этом ярко свидетельствует.

Чрезвычайно ценно также обильное использование богослужебных текстов, молитв, песнопений. Литургическое предание должно рассматриваться наравне с богословскими трудами Святых Отцов как первичный источник православного боговедения. Нелегко представить современному читателю духовные сокровища Православия, не вдаваясь в суконный язык учебников, но эту задачу отец Иларион выполнил с полным успехом.

От всей души желаю широкого распространения «Таинству веры» и плодотворного богословского и духовного творчества его автору.

Протопресвитер Борис БОБРИНСКИЙ, ректор Свято-Сергиевского Православного богословского института в Париже

Предисловие автора ко второму изданию

Эта книга была написана «на одном дыхании» – в течение Великого поста 1992 года. В своем первоначальном виде она представляла собой подборку материалов для лекций по догматическому богословию, не предназначенных для печати. Книга увидела свет в 1996 г. по инициативе группы студентов Свято-Тихоновского православного богословского института. Вскоре появились английский и французский переводы. Отдавая русский текст в руки переводчиков, автор всякий раз вносил в него изменения, сокращения и уточнения. Так появилось на свет настоящее, второе издание.

Догмат – слово греческое; оно означает непреложную истину, принимаемую на веру и общеобязательную для христиан (от греч. dogma – «закон», «правило», «постановление») . Догматы богооткровенны, потому что они основаны на Священном Писании , хотя окончательно сформулированы в позднейшую эпоху. Они являются достоянием всей Церкви как выработанные ее соборным разумом. В отличие от догматов, ереси (от греч. hairesis – букв. «выбор», «изъятие») представляют собой богословские мнения, противопоставленные церковному учению, как бы изъятые из его контекста. Все догматы были сформулированы в ответ на возникавшие ереси. В свою очередь, и ереси рождались из недоумений по основным пунктам вероучения. Многовековая история христианства наполнена постоянной борьбой с ересями: в этой борьбе крепло сознание Церкви, оттачивались формулировки, развивалось богословское мышление. Система православного догматического богословия – итог всей двухтысячелетней истории христианства.

В современном мире широко распространен такой взгляд на религию, при котором догматы рассматриваются как нечто необязательное и вторичное, а первичными признаются нравственные заповеди. Отсюда – религиозный индифферентизм и равнодушие к богословию. Однако всегда сознавала, что догматы и заповеди связаны неразрывно и одно не бывает без другого. «Вера без дел мертва», – говорит апостол Иаков (). А по апостолу Павлу, «человек оправдывается верою, независимо от дел закона» (). В этих двух фразах нет противоречия: дела необходимы, но они не спасительны сами по себе, без веры, потому что спасает людей Христос, а не их собственные добродетели.

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными», – говорит Христос (), Который Сам является единственной Истиной, Путем и Жизнью (). Каждый догмат раскрывает истину, указывает путь и приобщает к жизни. А каждая ересь удаляет от истины, закрывает для человека путь ко спасению и делает его духовно мертвым. Борьба за догматы, которую вела на протяжении всей своей истории, была, как показывает В.Лосский, борьбой за спасение человека, за возможность приобщения к истинной Жизни, единения с Богом и вечного блаженства.

Православное богословие никогда не располагало таким полным и исчерпывающим сводом вероучительных истин, каким для католического Запада являлась «Сумма теологии» Фомы Аквинского, где была сделана попытка систематизировать все христианское вероучение в виде вопросов и ответов. Труд Аквината на долгие столетия предопределил развитие богословской мысли Запада, которая становилась все более рациональной и схоластичной. Волей исторических обстоятельств православное богословие последних веков испытало на себе сильное влияние западного «школьного богословия», отразившееся, в частности, на русских учебниках по догматике, написанных в XIX веке. Оторванность от реальной духовной жизни и умозрительность, характерные для «школьного богословия» Католической Церкви вплоть до Второго Ватиканского Собора, в значительной мере присущи и русскому догматическому богословию прошлого столетия. И лишь в XX веке, трудами таких богословов, как , протоиерей Георгий Флоровский и других, был положен конец схоластическому засилью в русском богословии и выработано общее направление дальнейшего богословского поиска, лозунгом которого стало «вперед – к Отцам».

Жизнь во Христе есть духовный огонь, а богословие, построенное в первую очередь на доводах разума, подобно соломе, попаляемой и уничтожаемой огнем подлинного религиозного опыта. Говоря так, мы вспоминаем самого «отца схоластики» Фому Аквинского, которому, как повествует его жизнеописание, незадолго до смерти явился Христос, после чего он неожиданно для всех прекратил литературную деятельность, оставив незаконченной свою «Сумму». «После того что я видел, все, написанное мною, кажется мне подобным соломе», – сказал он своим ученикам.

Богословие должно не противоречить религиозному опыту, а наоборот, исходить из последнего; именно таким было богословие Отцов Церкви на протяжении двадцати столетий – от апостола Павла и священномученика Игнатия Богоносца до святителя Феофана Затворника и преподобного Силуана Афонского. В нашей книге мы стремились основываться на учении Святых Отцов, учитывая, впрочем, не только то, что у всех церковных писателей было общего, но и те частные богословские мнения (теологумены), которые вносились отдельными авторами в сокровищницу христианского вероучения. Главным критерием богословской точности служит, по православному пониманию, так называемый consensus patrum – «согласие Отцов» по основным вопросам доктрины. Однако нельзя понимать этот consensus как нечто искусственное, созданное в результате отсечения у каждого автора всего индивидуального и наиболее яркого, как некий «общий знаменатель» святоотеческой мысли. Нам представляется, что «согласие Отцов» подразумевает их общность в главном при возможных разногласиях по отдельным пунктам. Поэтому многие частные мнения Святых Отцов, будучи плодами духовного поиска богопросвещенных мужей веры, не должны искусственно отсекаться для создания упрощенной схемы или «суммы» богословия.

В нашей книге мы, помимо высказываний Отцов и учителей Церкви, приводили мнения некоторых современных православных богословов. Православная догматика не является памятником христианской древности: она требует живого восприятия и современного комментария, учитывающего опыт человека XX столетия. Нельзя, например, излагая догматическое учение Церкви, обходить молчанием взгляды таких выдающихся богословов, как митрополит Сурожский Антоний или архимандрит Софроний (Сахаров), которые сумели, оставаясь верными святоотеческому Преданию, ответить на жгучие вопросы сегодняшнего человека – вопросы, далеко не всегда совпадающие с тем, чем интересовались в IV веке. Православная догматика не может быть сведена к простому повторению того, что было сказано древними Отцами. Речь идет не о переосмыслении догматов, но о таком их осмыслении заново, при котором частью догматической системы становится опыт современного христианина.

Основанное на духовном опыте, чуждое рационализма и схоластики, православное богословие остается живым и действенным в наши дни не менее, чем сотни лет назад. Одни и те же вопросы всегда стояли и стоят перед человеком: что есть истина? в чем смысл жизни? как достичь истинного богопознания и блаженства в Боге? не стремится поставить точки над i, исчерпав все вопрошания человеческого духа. Но оно открывает иную реальность, настолько превосходящую все окружающее нас в земной жизни, что, встретившись с ней, человек забывает свои вопросы и недоумения, потому что душа его соприкасается с Божеством и умолкает в предстоянии Тайне, выразить Которую не в силах никакое человеческое слово.