Переезд в Россию. Самые яркие воспоминания

29.07.2019

По ту сторону волков

Когда в 2004 году Маркуса Вольфа, бесспорно, лучшего руководителя разведки всех времен и народов, спросили, какими самыми яркими событиями, по его мнению, будет вспоминаться будущими поколениями ХХ век, он ответил: «Можно назвать два момента. Первый - это, конечно, фашизм, Вторая мировая война, свержение фашизма. Второй, на мой взгляд, это проигранный шанс - Октябрьская революция. Многие видели в ней шанс для человечества, мои родители в том числе. А этот шанс мы проиграли… Победило мещанское царство, накрытое теплым одеялом неопозитивизма: истинно, хорошо, нравственно то, что полезно. Вот и поймешь тут ницшеанскую тоску по великому, яркому, героическому. Гибель богов в отдельно взятой душе». Лучше, пожалуй, и не скажешь.
Находясь более 30 лет во главе разведки ГДР, то есть на переднем крае борьбы с капитализмом, он лучше других понимал сущность пресловутого западного общества потребления, его сильные и слабые стороны. «Власть денег прибегает к насилию не меньше, чем власть государства, - писал он. - Она действует не так явно, но не менее жестоко. Если злоупотребление властью при «реальном социализме» начинается с манипуляции идеалом, то капитализм злоупотребляет идеалом индивидуальной свободы в интересах власти денег и в ущерб большинству общества. Неясный страх перед будущим чувствуется повсюду и происходит оттого, что наша современная общественная система не только не в состоянии решить большие проблемы, перед которыми стоит человечество, но порождает новые и еще большие проблемы».
«Человек без лица», «Волк в тени» - так звучно величали западные конкуренты шефа восточногерманской разведки, начальника Главного управления разведки (Управления «А») Министерства государственной безопасности ГДР в 1958 - 1986 годах, генерал-полковника государственной безопасности Маркуса Вольфа. На протяжении двадцати шести лет западные спецслужбы не могли ни сфотографировать, ни достать фотографию руководителя внешней разведки «Штази» и не знали, как выглядит их главный противник. Все это время генерал продолжал лично участвовать в операциях на вражеской территории и встречаться с агентами, считая это необходимым для хорошего руководителя. Реальным прототипам киношного Джеймса Бонда талант Маркуса Вольфа стоил немало нервных клеток и седых волос. Он умер в ночь на 9 ноября 2006 года в своей берлинской квартире, в очередную годовщину падения берлинской стены. Маркус Вольф считается легендой ХХ века, потому что в годы его руководства внешней разведкой ГДР были достигнуты выдающиеся результаты в приобретении ценных источников в ряде стран НАТО, прежде всего в ФРГ. Даже после аннксии ГДР Маркус Вольф отказался от предложений ЦРУ сдать агентурную сеть «Штази» в обмен на баснословный гонорар, предоставление политического убежища и комфортную жизнь в США, заплатив за свою принципиальность свободой.
Маркус Вольф родился 19 января 1923 года в Германии. В 30-е годы семья Вольфов (он был сыном коммунистов) была вынуждена эмигрировать в СССР. В Москве Маркус и его младший брат Конрад (их все звали Миша и Коля) получили советское гражданство и учились сначала в немецкой школе имени Карла Либкнехта, а затем - в русской имени Фритьофа Нансена на Арбате. Летом 1942 года в период драматических событий на советско-германском фронте Маркус был направлен в секретную спецшколу Коминтерна для подготовки к заброске в Германию. Слушателей школы, находившейся в Уфе, обучали обращению с огнестрельным и холодным оружием, подрывному делу, технике конспирации и ряду других разведывательных дисциплин. Будущие подпольщики с нетерпением ожидали возможности начать борьбу с гитлеровцами. Однако в мае 1943 года в связи с роспуском Коминтерна школа была закрыта. В конце мая 1945 года Маркус Вольф вернулся в Германию и начал работать на Берлинском радио, в том числе в качестве спецкора на Нюрнбергском процессе над нацистскими преступниками.
Весной 1949 года три западные оккупационные зоны были объединены в Федеративную Республику Германии, а четвертая (советская) в октябре того же года провозгласила себя Германской Демократической Республикой. К этому времени в Западной Германии уже несколько лет существовала западная разведка - «Организация Гелена», преобразованная 1 апреля 1956 года в БНД (Bundesnachrichtendienst) как составная часть ведомства федерального канцлера со штаб-квартирой в Пуллахе, что под Мюнхеном. В ответ на это в августе 1951 года политбюро ЦК СЕПГ принимает решение о создании политической разведслужбы ГДР под кодовым названием Институт экономических исследований (создан 1 сентября 1951 года). Его задачи были сформулированы предельно четко: ведение политической, экономической и научно-технической разведки в ФРГ, Западном Берлине и странах НАТО, а также проникновение в западные спецслужбы. Последняя задача была поручена отделу, которым вскоре стал руководить Маркус Вольф. Представитель КГБ СССР при МГБ ГДР легендарный советский разведчик генерал-майор Александр Михайлович Коротков, который хорошо знал Маркуса Вольфа по работе, подчеркивал: «У него было поразительное умение располагать к себе людей. Причем это был не просто профессионализм. Ему люди были по-настоящему интересны. Уже будучи в высоких чинах, Вольф продолжал заниматься оперативной работой, встречался, как это называется на нашем языке, с “источниками”. У него была внутренняя потребность общаться с людьми. Он постоянно искал новые формы работы, непрерывно изучал деятельность других спецслужб, исследовал их слабые и сильные места, стремился накладывать их положительный и отрицательный опыт на немецкую специфику. Это была творческая личность».
В декабре 1952 года Маркуса Вольфа неожиданно вызвал глава СЕПГ и фактический руководитель государства Вальтер Ульбрихт. Он объявил Маркусу Вольфу, которому не исполнилось и 30 лет, о его назначении руководителем всей внешней разведки ГДР, которая отныне была включена в систему МГБ («Штази»). Новое назначение Маркус Вольф получил незадолго до смерти Сталина, событий 17 июня 1953 года в Берлине и ареста Лаврентия Павловича Берии в Москве. Кроме того, сложность создания новой разведки заключалась в том, что ГДР не была признана большинством капиталистических государств и не имела в них посольств, под прикрытием которых традиционно работают «рыцари плаща и кинжала».
Первоначально внешняя разведка «Штази» насчитывала всего несколько человек. К моменту отставки Маркуса Вольфа в 1986 году Главное управление «А» располагало разветвленной агентурной сетью по всему миру, включающей несколько тысяч агентов. Основной целью разведки ГДР была Западная Германия. «Штази» работала также в странах Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки – везде, где сталкивались интересы двух социальных систем, и участвовала в разрешении крупных политических кризисов в Чехословакии 1968 года и других странах Восточной Европы. Среди информаторов Маркуса Вольфа были сотрудники западногерманского правительства в Бонне и центрального аппарата НАТО в Брюсселе, видные депутаты Бундестага и высокопоставленные члены масонских лож. Вездесущность восточногерманской агентурной сети была кошмаром западных контрразведок. До сих пор германские буржуазные политики обвиняют друг друга в работе на «Штази».
Но вернёмся в 1953 год. После событий 17 июня начался массовый отток населения из ГДР. До 1957 года её покинуло почти полмиллиона человек. В это число удалось «запустить» специально отобранных мужчин и женщин, агентов разведки, прошедших несложный курс обучения. Некоторым из них пришлось начинать жизнь на Западе с нуля, заниматься физическим трудом и собственными усилиями делать карьеру. Для студентов и научных работников окольными путями подыскивали места в важных научных центрах. Кое-кто оказался на должностях, связанных с обеспечением секретности, некоторые достигли крупных постов в экономической иерархии.
Первым агентом, добившимся успеха, стал «Феликс». По легенде представитель фирмы по поставке оборудования для парикмахерских, он часто бывал в Бонне, где находилось ведомство федерального канцлера. Разведчики и не мечтали проникнуть туда. «Феликс» решился. В толпе на автобусной остановке он познакомился с женщиной, ставшей затем первым источником в ведомстве. Со временем они стали любовниками, и «Норма» (такое кодовое имя было ей присвоено) родила от него сына. Она не была агентом, но то, что она рассказывала, позволяло разведке действовать более активно и целенаправленно.
Позднее «Феликсом» заинтересовалась контрразведка ФРГ (нем. Bundesamt für Verfassungsschutz – основной орган политического сыска Германии, преемник гестапо). «Феликса» пришлось отозвать, а «Норма» осталась на Западе, так как, по словам «Феликса», не могла представить себе жизнь в ГДР. Так завершилось первое «дело Ромео». Потом было много подобных дел. Всю эту эпопею стали называть «шпионаж по любви».
Однако Маркус Вольф в своих мемуарах «Игра на чужом поле» отмечает, что любовь, личная привязанность к сотруднику разведки являлась лишь одной из мотиваций для тех, кто действовал в пользу его службы. Немалую роль при этом играли также политические убеждениями, идеализм, финансовые причины и неудовлетворённое честолюбие. Он пишет: «Распространённое в средствах массовой информации утверждение, что моё Главное управление разведки выпустило на невинных гражданок Западной Германии настоящих „шпионов-Ромео“, быстро зажило собственной жизнью. С этим ничего нельзя было поделать, и с тех пор к моей службе прицепились сомнительные слова „взломщиков сердец“, которые таким способом выведывают тайны боннского правительства…» Писали, что существует специальное отделение по подготовке «Ромео». «…Такое отделение, - говорит далее Вольф, - относится к той же категории фантастики, как и мнимое подразделение в британской МИ-5, где изобретаются и испытываются новейшие вспомогательные средства для агента 007». Генерал Вольф далее отмечает, что возникновение «стереотипа Ромео» стало возможно потому, что большинство направляемых на Запад разведчиков были мужчины-холостяки - для них было легче создать легенды и условия для адаптации. Приведем несколько примеров «шпионажа по любви».
Упомянутый выше «Феликс», вернувшись в ГДР, сообщил о некой Гудрун, одинокой секретарше в аппарате статс-секретаря Глобке, на которую мог бы повлиять правильно подобранный мужчина. Для этой цели был выбран Герберт С. (оперативный псевдоним «Астор»), спортсмен-лётчик, бывший нацист, член НСДАП. Последнее обстоятельство явилось хорошим поводом для его «бегства» из ГДР. Он отправился в Бонн, где завёл хорошие знакомства, в том числе и с Гудрун. Она, даже не будучи завербованной, стала давать информацию о людях и событиях в ближайшем окружении канцлера Аденауэра, контактах шефа разведки Гелена с канцлером и с Глобке. «Астор» завербовал Гудрун, выдав себя за… офицера советской разведки. Ей импонировало внимание к её особе представителя великой державы, и она стала еще более усердно шпионить. К сожалению, болезнь «Астора» заставила отозвать его, и связь прекратилась.
Директор известного театра из Саксонии Роланд Г. уехал в Бонн, чтобы познакомиться с женщиной по имени Маргарита, ревностной благовоспитанной католичкой, работавшей переводчицей в штаб-квартире НАТО. Он изображал из себя датского журналиста Кая Петерсена, говорил с лёгким датским акцентом. Сблизившись с Маргаритой, «признался», что является офицером датской военной разведки. «Дания маленькая страна, и её в НАТО обижают, не делясь с ней информацией. Ты должна помочь нам». Она согласилась, но призналась, что мучают угрызения совести, усугубляемые греховностью их связи. Чтобы успокоить её, провели целую комбинацию. Один из сотрудников разведки быстро выучил датский язык (в необходимом объёме) и отправился в Данию. Нашёл подходящую церковь, узнал режим её работы. Туда же приехали Роланд Г. с Маргаритой. В один прекрасный день, когда церковь была пуста, «священник» принял у Маргариты исповедь, успокоил её душу и благословил на дальнейшую помощь её другу и «нашей маленькой стране». В дальнейшем, когда Роланда Г. из опасения провала пришлось отозвать, Маргарита согласилась снабжать информацией другого «датчанина», но вскоре её интерес пропал: она работала только ради одного мужчины.
В начале 1960-х годов офицер разведки Герберт З., работавший под псевдонимом «Кранц», познакомился в Париже с девятнадцатилетней Гердой О. Она служила в отделе МИДа «Телько», где расшифровывались и передавались дальше телеграммы всех западногерманских посольств. «Кранц» открылся Герде, они вступили в брак, и она под псевдонимом «Рита» стала работать на супруга. Будучи смелой и рисковой, она спокойно набивала свою огромную сумку многометровыми телеграфными лентами и приносила их «Кранцу». Три месяца она работала шифровальщицей в Вашингтоне, и благодаря ей разведка ГДР была в курсе американо-германских отношений.
В начале 1970-х годов «Риту» перевели на работу в посольство в Варшаве. «Кранц» по своей легенде должен был остаться в ФРГ. «Рита» влюбилась в западногерманского журналиста, агента БНД, и во всём призналась ему, но у неё хватило порядочности предупредить по телефону «Кранца». Тот успел бежать в ГДР. По просьбе Маркуса Вольфа офицеры польской разведки в аэропорту перед отправкой «Риты» в Бонн предложили ей предоставить политическое убежище в Польше. Она какое-то мгновение колебалась, но вошла в самолёт. В Бонне охотно дала информацию о своей работе на разведку ГДР и о «Кранце». Но разведчик оказался «непотопляемым». Он нашёл другую женщину, получившую псевдоним «Инга». Она всё знала о нём, тем более что в иллюстрированном журнале натолкнулась на статью о процессе против «Риты» и фотографию «Кранца». Несмотря на это, она стала активно работать, довольно быстро нашла место в Бонне в ведомстве федерального канцлера, и на протяжении ряда лет снабжала разведку ГДР первоклассной информацией. «Инга» мечтала официально выйти замуж за «Кранца», но в ФРГ это было невозможно. Решили сделать это в ГДР. «Инге» выдали документы на её девичью фамилию и в одном из загсов оформили отношения супругов. Правда, страница с записью о регистрации их брака была изъята и уничтожена, о чём супруги в то время так и не узнали.
В 1979 году западногерманская контрразведка нанесла тяжёлые удары по разведке ГДР. Было арестовано шестнадцать агентов. Многим, в том числе «супружеским парам», пришлось бежать в ГДР. Некоторые из них сохранили свои брачные союзы и зажили нормальной семейной жизнью. Однако работа разведки успешно продолжалась как с использованием классических методов (обычная мужская агентура), так и «шпионажа по любви».
Одним из удачливых разведчиков оказался Адольф Кантер (псевдоним «Фихтель»). Он был внедрён в окружение молодого политика, будущего канцлера ФРГ Гельмута Коля. Правда, его восхождению в рядах сторонников Коля был положен конец из-за нелепого обвинения в нецелевом использовании пожертвований, по которому он был оправдан. Однако с окружением Коля он сохранил добрые отношения. В 1974 году стал заместителем руководителя боннского бюро концерна Флика и не только передавал сведения о связи крупного бизнеса с политикой, но и сам влиял на распределение довольно крупных «пожертвований». Когда в 1981 году в Бонне возник крупный скандал по поводу этих «пожертвований», разведка ГДР, укрывая своего источника, преодолела искушение передать материалы западногерманским средствам массовой информации, хотя знала очень много. После скандала боннское бюро было ликвидировано, но Кантер сохранил все свои связи в партийно-правительственном аппарате и продолжал информировать разведку. Он был арестован только в 1994 году и приговорён к двум годам тюрьмы условно. Видимо, сработало то, что в ходе процесса он умолчал о многом из того, что знал о жизни боннского политического сообщества.
Одним из важнейших источников информации разведки ГДР стал Гюнтер Гийом, имя которого вошло в историю и требует отдельного рассказа. Офицеру разведки ГДР Гюнтеру Гийому удалось внедриться в администрацию канцлера ФРГ. Вскоре он стал личным референтом Вилли Брандта. С этого времени все документы, ложившиеся на стол главы западногерманского правительства, регулярно попадали в руки Маркуса Вольфа. После разоблачения Гюнтера Гийома канцлеру ФРГ Вилли Брандту пришлось уйти в отставку.
Еще одной выдающейся разведчицей была Габриела Гаст - единственная женщина в западногерманской разведке, достигшая руководящего поста в качестве главного аналитика по Советскому Союзу и Восточной Европе. Именно она составляла для канцлера сводные доклады на основе всей полученной информации. Вторые экземпляры этих докладов оказывались на столе у Маркуса Вольфа. В 1987 году она была назначена заместителем руководителя отдела восточного блока в западногерманской разведке. В 1990 году её арестовали, в 1994 году выпустили на свободу.
Зачастую миссия Маркуса Вольфа была шире, чем простое ведение разведки. Он участвовал в тайных переговорах с некоторыми официальными и высокопоставленными деятелями ФРГ. Например, с министром юстиции Фрицем Шеффером, излагавшим свои идеи воссоединения двух Германий. Или (через посредников) с министром по общегерманским вопросам в кабинете Аденауэра Эрнстом Леммером. Доверительные политические контакты поддерживались с премьер-министром земли Северный Рейн - Вестфалия Хайнцем Кюном и с председателем фракции СДПГ в боннском парламенте Фрицем Эрлером. Его анализ процессов, происходивших внутри НАТО, а также сообщения о планах вашингтонских «ястребов» были неоценимы.
Для приобретения друзей в высших сферах Бонна Маркус Вольф использовал самые разные способы. Например, для установления контакта с видным деятелем бундестага, который затем проходил под псевдонимом «Юлиус», Маркус Вольф организовал его поездку по Волге, а затем посещение рыбацкого домика под Волгоградом, где в самой непринуждённой обстановке, под русский баян, пельмени, водку, икру и рассказы рыбака, потерявшего на фронте двух сыновей, нашёл с ним общий язык.
Многие годы продолжалось единоборство Маркуса Вольфа с руководителем БНД «серым генералом» Рейнхардом Геленом. Борьба шла с переменным успехом. Гелен засылал, точнее, вербовал свою агентуру внутри многих жизненно важных объектов ГДР, включая партийно-правительственные учреждения. Агентура Маркуса Вольфа проникала в святая святых БНД и НАТО. Оба страдали от перебежчиков и изменников. Оба считали, что служат интересам германского народа. Рейнхард Гелен был уволен со своего поста в 1968 году и ушёл из жизни в 1979. Маркус Вольф же добровольно подал в отставку в 1983 году в возрасте шестидесяти лет. Однако передача дел новому начальнику разведки Вернеру Гроссману продлилась еще около трёх лет. Последним рабочим днём Маркуса Вольфа стало 30 мая 1986 года. Трудно не заметить, что отставка «Волка» совпала с началом горбачевской перестройки в СССР. Маркус Вольф, имевший еще со времен школы Коминтерна прямую связь с Москвой, считался одним из наиболее информированных людей в ГДР. Не исключено, что он одним из первых угадал предательство в Кремле, и, будучи не в силах что-либо изменить, не захотел более защищать проданную руководством идею.
После падения Берлинской стены Маркус Вольф вместе с женой выехал в Австрию. Оттуда 22 октября 1990 года он написал письмо Горбачёву. В нём, в частности, говорилось:
«Дорогой Михаил Сергеевич…
…Разведчики ГДР много сделали для безопасности СССР и его разведки, и агентура, которая сейчас подвергается преследованию и публичной травле, обеспечила постоянный поток надёжной и ценной информации. Меня называют „символом“ или „синонимом“ успешной разведывательной работы. Видимо, за успехи наши бывшие противники и хотят меня наказать, распять на кресте, как уже писали…»
Далее в своём письме Вольф просил Горбачёва во время его предстоящего визита в Германию поставить вопрос о судьбе друзей-разведчиков, их помощников, с которыми обращаются хуже, чем с военнопленными. Письмо заканчивалось словами: «Вы, Михаил Сергеевич, поймете, что я ратую не только за себя, но за многих, за которых болит сердце, за которых я и поныне чувствую ответственность…»
Но «дорогой Михаил Сергеевич» не только не принял никаких мер, но и не ответил на письмо…
Из Австрии Маркус Вольф и его жена переехали в Москву. Но там он почувствовал, что в Кремле существуют различные мнения относительно его пребывания в СССР. С одной стороны, его прошлое обязывало предоставить убежище, с другой - там не хотели портить отношений с новой могущественной Германией. Поэтому после провала «опереточного» августовского путча 1991 года Вольф решил вернуться в Германию и разделить груз ответственности, возложенный на его преемника и товарищей по службе.
24 сентября 1991 года он пересёк австро-германскую границу, где его уже ожидал генеральный прокурор. В тот же день он оказался в одиночной камере с двойной решёткой в тюрьме города Карлсруэ. Через одиннадцать дней его отпустили под огромный залог, собранный его друзьями.
Началась длинная и изнурительная процедура следствия. Даже бывшие противники Вольфа выражали недоумение. Бывший руководитель БНД Х. Хелленбройт заявил: «Процесс против Вольфа я считаю противоречащим конституции. Вольф занимался разведкой по поручению тогдашнего государства…» Министр юстиции Кинкель: «В немецком воссоединении нет ни победителей, ни побеждённых». Берлинская судебная палата убедительно обосновала свои сомнения в соответствии международному праву обвинений против сотрудников разведки. И тем ни менее суд состоялся. В ходе судебного разбирательства Маркус Вольф выразил возмущение самим фактом предания суду людей, действовавших в интересах своего, законно существовавшего, государства, члена ООН. Маркуса Вольфа обвинили в вербовке агентов при помощи шантажа, подкупа и других нечистоплотных методов. Но на судебном процессе эти обвинения доказать не удалось. Сам Маркус Вольф утверждал, что граждане западных государств шли на сотрудничество по идейным соображениям – по его словам, не все они были коммунистами, но все понимали несправедливость царящего в капиталистических странах порядка. На содержание большой сети платных агентов у маленькой ГДР просто не было денег. Агентов берегли, и в случае угрозы разоблачения их немедленно отзывали. Предельно осторожный Маркус Вольф предпочитал отказаться от получения важных сведений, нежели подвергать риску информатора. Возможно, именно поэтому случаи провала разведчиков «Волка» за всю историю «Штази» были единичными. Как и другие спецслужбы стран Варшавского договора, и, прежде всего, СССР, «Штази» активно использовала «идеологический ресурс». В беседе с корреспондентами уже после крушения социалистического блока Маркус Вольф вспоминал, что на восточногерманскую разведку работало множество состоятельных граждан ФРГ и других стран Запада, сотрудничавших с коммунистами исключительно на добровольной основе. Многие из них не отказались от своих убеждений и после исчезновения ГДР. Среди известных сейчас добровольных сотрудников «Штази» были видные политические деятели ФРГ Адольф Кантор и Вильгельм Борм, миллионер Хайнц Порст и другие. Следует особо подчеркнуть, что в ходе следствия и суда Маркус Вольф не признал себя виновным. Он не сдал ни одного из известных ему агентов, не раскрыл ни одной из тех секретных операций, которые проводила его служба. Следует отметить, что и целому ряду агентов «Штази», содержащимся в «демократических» тюрьмах, была обещана амнистия в случае показаний против бывшего шефа. Ни один из них не согласился.
Из протокола процесса (в суд была доставлена женщина из заключения):
Прокурор: — Вы встречались с обвиняемым в 197.. году?
Свидетельница: — Да.
Прокурор: — О чем вы с ним говорили?
Свидетельница: — Много о чем. О музыке. О кулинарии. Всего уже не помню…
Другой разведчик, содержащийся с несколькими соратниками в заключении в США, в интервью сказал: «Передайте Вольфу, чтобы за нас не волновался. Мы ни о чем не жалеем».
Сегодня несколько десятков восточногерманских разведчиков остаются в заключении «демократических» режимов. Сколько законспирированных агентов осталось в западных странах, не знает никто.
Вольфу предлагали убежище и гражданство в Израиле, дом в Калифорнии и миллион долларов США в обмен на одно – заговорить (процесс своего обхаживания американцами он подробно описывает в своих мемуарах). Он отказался.
6 декабря 1993 года Маркус Вольф был приговорён к шести годам лишения свободы, но отпущен под залог. Летом 1995 года Федеральный конституционный суд вынес решение по делу преемника Маркуса Вольфа генерала Вернера Гроссмана, согласно которому устанавливалось, что офицеры разведки ГДР не подлежат в ФРГ преследованию за измену родине и шпионаж. На этом основании Федеральная судебная палата отменила приговор Дюссельдорфского суда, вынесенный Маркусу Вольфу.
Остаток своей жизни Маркус Вольф провел в своей квартире в центре Берлина, занимаясь литературной деятельностью. Книги генерала, одно имя которого вызывало ужас «добропорядочных» бюргеров, оказались неожиданно сентиментальными и человечными. Так, сборник «Друзья не умирают» он посвятил рассказам о немецких, советских и американских товарищах, с которыми его сводила жизнь. Эта книга, как и ряд других, переведена на русский язык. Легко заметить, что разведчик охотно пишет только о тех коллегах, которых уже нет в живых – но даже в этом случае для внимательного читателя очевиден ряд деликатно-профессиональных умолчаний.
Маркус Вольф умер тихо, во сне в своей квартире в центре Берлина 9 ноября 2006 года, когда наступала очередная годовщина падения Берлинской стены. В последний путь его провожали бывшие руководители ГДР и лидеры левых партий Германии, что вызвало волчий вой в буржуазной прессе, обвинившей политиков в «чествовании сталиниста». Тем ни менее, похороны человека, старавшегося всю жизнь держаться в тени, собрали несколько тысяч человек.

Маркус Вольф родился 19 января 1923 года в Хехингене (Германия) в семье врача и драматурга Фридриха Вольфа. После прихода к власти Гитлера известному своими антифашистскими выступлениями Фридриху Вольфу оставаться в Германии было небезопасно. Прожив некоторое время в Швейцарии и Франции, Вольфы переехали в Москву, где им предоставили советское гражданство. После начала Великой Отечественной войны Вольфы были эвакуированы в Алма-Ату, а затем в Башкирию, где Маркус поступил в спецшколу, где готовили специалистов по разведывательно-диверсионной работе в тылу врага. После окончания войны Маркус Вольф был отправлен в Берлин. Летом 1945 года Вольф работал уже на берлинском радио и в газете «Берлинер Цайтунг» комментатором по внешнеполитическим вопросам. Год спустя он вместе с другими журналистами передавал новости с Нюрнбергского процесса. К 27 годам Маркус имел опыт дипломатической и журналистской работы, профессиональные навыки нелегала, бывал в европейских странах. 8 февраля 1950 года, через полгода после создания ГДР, было образовано Министерство государственной безопасности («Штази»), куда вошла служба разведки, маскировавшаяся на первых порах под вывеской Института экономических исследований. С самого начала существования этого института в состав его руководства входил Маркус Вольф. С 1958 по 1987 он возглавлял главное разведывательное управление и был заместителем министра государственной безопасности ГДР. В годы его руководства разведка ГДР считалась самой эффективной разведывательной службой в странах Варшавского блока. К числу ее наиболее значительных достижений относят внедрение в аппарат НАТО экономиста Райнера Рупа, привлечение к сотрудничеству советника Вилли Брандта Гюнтера Гийома, помощника Гельмута Коля Адольфа Кантера и, наконец, главного аналитика западногерманской разведки по СССР и странам Варшавского договора Габриелы Гаст.

В 1983 году Маркус Вольф подал в отставку, но его прошение удовлетворили только через три года. После объединения Германии Вольф просил политического убежища у Москвы и Вены, однако в этом ему было отказано. Вольфу пришлось пережить открытие архивов разведслужбы, преследования его коллег и, наконец, три процесса над ним самим по обвинению в государственной измене. В 1993 году Вольф был приговорен верховным земельным судом Дюссельдорфа к шести годам лишения свободы. Приговор впоследствии был отменен судом высшей инстанции, но в 1997 году Вольфа все же приговорили к двум годам условно за незаконные задержания людей. Маркус Вольф написал несколько книг. Среди них - «Тройка» о жизни эмигрантов в Москве. Свою последнюю книгу «Друзья не умирают» он представлял в России. Скончался один из самых знаменитых разведчиков времен «холодной войны» в ночь на 9 ноября 2006 года в Берлине.

) - начальник Главного управления разведки Министерства государственной безопасности ГДР в 1958-1986 годах, генерал-полковник государственной безопасности.

Биография

Маркус Вольф родился в семье еврейского врача , писателя и коммуниста Фридриха Вольфа . Младший брат Маркуса - кинорежиссёр Конрад Вольф . После прихода к власти НСДАП семья Вольфов эмигрировала в Швейцарию, затем во Францию и в 1934 году - в СССР .

В Москве Маркус учился сначала в немецкой школе имени К. Либкнехта , потом в русской школе имени Фритьофа Нансена . С началом Великой Отечественной войны семью Вольфов эвакуировали в Казахстан , откуда Маркус Вольф был направлен в школу Коминтерна в Кушнаренкове под Уфой , где велась подготовка агентуры для заброски в тыл противника. Из-за ряда провалов агентов было решено основные кадры из числа молодых немецких эмигрантов сохранить для работы в послевоенной Германии . В 1943 году Маркус Вольф поступил учиться в . В 1944 году Маркус Вольф женился на Эмми Штенцер, дочери немецкого коммуниста Франца Штенцера , погибшего в концентрационном лагере Дахау в 1933 году. Окончить МАИ Маркусу не удалось: в конце мая 1945 года он был направлен на работу в Германию вместе с группой Ульбрихта , которая должна была готовить приход к власти коммунистов. По прибытии в Берлин Ульбрихт направил Вольфа на Берлинское радио, которое находилось в Шарлоттенбурге, в британском секторе Берлина и было своего рода форпостом начинавшейся холодной войны. На антифашистском радио, создававшемся на месте имперского радио времён Геббельса, Маркус Вольф писал внешнеполитические комментарии под псевдонимом Михаэль Шторм, работал репортёром и руководил различными политическими редакциями. С сентября 1945 года Вольф был командирован корреспондентом Берлинского радио в Нюрнберг для освещения хода Нюрнбергского процесса .

Маркус Вольф скончался 9 ноября 2006 года в Берлине . Похоронен на Центральном кладбище Фридрихсфельде рядом с братом .

Напишите отзыв о статье "Вольф, Маркус"

Примечания

Библиография

Маркус Вольф. По собственному заданию. - Международные отношения , 1992. - 286 с. - 30 000 экз. - ISBN 5-7133-0527-9 .
Маркус Вольф. «Исповедь разведчика»
Маркус Вольф. Игра на чужом поле. Тридцать лет во главе разведки = Spionagechef im Geheimen Krieg. - М .: Международные отношения, 1998. - 392 с. - (Секретные миссии). - ISBN 5-7133-0958-4 .
Маркус Вольф. = Freunde sterben nicht. - М .: Международные отношения, 2004. - 336 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-7133-1345-6 .
Маркус Вольф. «Трое из 30-х»
Маркус Вольф Секреты русской кухни. Geheimnisse Der Russischen Kuche. М.: Вымпел, 1997. Перевод Голякова .

Ссылки

Отрывок, характеризующий Вольф, Маркус

– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.

Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.

1923–2006) Маркус Вольф, «человек без лица», как его называют на Западе, - один из самых талантливых организаторов разведывательных служб. Возглавляемая им разведка ГДР на протяжении более тридцати лет была самой действенной и энергичной, и не ее вина, что государство, интересы которого она представляла и защищала, в одночасье перестало существовать. Старший сын Эльзы (немки, протестантки) и Фридриха (еврея) Вольфов, Маркус родился в 1923 году в небольшом городке Хехинген. Отец был врачом, увлекался гомеопатией, вегетарианством и культуризмом, но помимо этого стал известным писателем и драматургом. Фильм по его пьесе «Профессор Мамлок», рассказывающий об антисемитизме и преследовании евреев в нацистской Германии, был очень популярным в нашей стране, а сама пьеса шла в театрах всего мира. Как еврей и коммунист, Фридрих Вольф после прихода Гитлера к власти вынужден был бежать за границу и после года скитаний вместе с семьей оказался в Москве. Маркус, которого его московские друзья звали Мишей, вместе со своим братом Конрадом поступил в московскую школу, а после ее окончания - в авиационный институт. Русский язык стал для него родным. Маркус рос убежденным антифашистом, твердо верил в торжество социализма. В 1943 году он готовился к заброске в качестве разведчика-нелегала в тыл фашистской армии. Но задание было отменено, и до конца войны Маркус проработал диктором и комментатором на радиостанции, которая вела антифашистские передачи. Этой же работой он занялся, приехав в мае 1945 года в Берлин. Затем полтора года находился на дипломатической работе в Москве. Для этого ему пришлось сменить свое советское гражданство на гражданство ГДР. Летом 1951 года Маркуса Вольфа отозвали в Берлин и предложили, а точнее приказали по партийной линии перейти в аппарат создаваемой разведывательной службы. К этому времени в Западной Германии уже несколько лет существовала разведка - Организация Гелена. В ответ на это 16 августа 1951 года был создан Институт экономических исследований. Такое безобидное имя получила для маскировки внешнеполитическая разведка (ВПР) ГДР. Официальным днем ее основания стало 1 сентября 1951 года, когда восемь немцев и четыре советника из СССР на совместном заседании сформировали ее задачи: ведение политической, экономической и научно-технической разведки в ФРГ, Западном Берлине и странах НАТО, а также проникновение в западные спецслужбы. Последняя задача была поручена отделу, которым вскоре стал руководить Вольф. Трудность заключалась не только в том, что ни сам Вольф, ни его сотрудники, ни советские советники ничего не знали об этих спецслужбах, кроме того, что ими руководит некий генерал Гелен (да и то об этом стало известно из статьи в лондонской газете «Дейли экспресс»), а в том, что отдел Вольфа оказался в конфронтации с министерством государственной безопасности ГДР, которое с 1950 года действовало в этой же области. Вначале предполагалось использовать уже сложившийся агентурный аппарат партийной разведки КПГ, но вскоре выяснилось, что опираться на нее нельзя: она вся была пронизана вражеской агентурой. От использования КПГ решили отказаться раз и навсегда. Надо было создавать свой агентурный аппарат, но решение этой задачи представлялось Вольфу туманным. В декабре 1952 года его неожиданно вызвал Вальтер Ульбрихт - глава партии (СЕПГ) и фактический руководитель государства. Он объявил Маркусу Вольфу о назначении его руководителем разведки. Маркусу еще не исполнилось тридцати лет, разведывательный опыт был почти равен нулю. Зато он происходил из семьи известного писателя-коммуниста, имел надежные связи в Москве, и его рекомендовал бывший начальник разведки Аккерман, ушедший в отставку «по состоянию здоровья». Новое назначение Вольф получил незадолго до смерти Сталина, событий 17 июня 1953 года и краха Берии, что в немалой степени отразилось на дальнейшей судьбе разведки. Она была включена в систему министерства госбезопасности, которое возглавлял Волльвебер, а затем Мильке. После событий 17 июня начался массовый отток населения из ГДР. До 1957 года ее покинуло почти полмиллиона человек. В это число удалось «запустить» специально отобранных мужчин и женщин, агентов разведки, прошедших несложный курс обучения: элементарные правила конспирации и задачи, которые придется решать. Некоторым из них пришлось начинать жизнь на Западе с нуля, заниматься физическим трудом и собственными усилиями делать карьеру. Для студентов и научных работников окольными путями подыскивали места в важных научных центрах. Кое-кто оказался на должностях, связанных с обеспечением секретности, некоторые достигли крупных постов в экономической иерархии. Трудности встретились при внедрении переселенцев в политические и военные круги. Они подвергались слишком сложной проверке и не всегда выдерживали ее. Были и объективные препятствия: в ФРГ хватало своих претендентов на эти должности. Первым агентом, добившимся успеха, стал «Феликс». По легенде представитель фирмы по поставке оборудования для парикмахерских, он часто бывал в Бонне, где находилось ведомство федерального канцлера. Разведчики и не мечтали проникнуть туда. «Феликс» решился. В толпе на автобусной остановке он познакомился с женщиной, ставшей затем первым источником в ведомстве. Со временем они стали любовниками, и «Норма» (так назвали ее) родила от него сына. Она не была агентом, но то, что она рассказывала, позволяло разведке действовать активнее и систематичнее. Позднее «Феликсом» заинтересовалось ведомство по охране конституции (контрразведка ФРГ). Его пришлось отозвать, а «Норма» осталась на Западе, так как, по словам Феликса, «не могла представить себе жизнь в ГДР». Так завершилось первое «дело Ромео». Потом было много подобных дел. Всю эту эпопею называли «шпионаж по любви». Маркус Вольф в своих мемуарах «Игра на чужом поле» по этому поводу пишет, что любовь, личная привязанность к сотруднику разведки является лишь одной из мотиваций для тех, кто действовал в пользу его службы, наряду с политическими убеждениями, идеализмом, финансовыми причинами и неудовлетворенным честолюбием. Он пишет: «Распространенное в средствах массовой информации утверждение, что мое Главное управление разведки выпустило на невинных гражданок Западной Германии настоящих „шпионов-Ромео“, быстро зажило собственной жизнью. С этим ничего нельзя было поделать, и с тех пор к моей службе прицепились сомнительные слова „взломщиков сердец“, которые таким способом выведывают тайны боннского правительства…» Писали, что существует специальное отделение по подготовке «Ромео». «…Такое отделение, - говорит далее Вольф, - относится к той же категории фантастики, как и мнимое подразделение в британской МИ-5, где изобретаются и испытываются новейшие вспомогательные средства для агента 007». Маркус далее замечает, что возникновение «стереотипа Ромео» стало возможно потому, что большинство направляемых на Запад разведчиков были мужчины-холостяки - для них было легче создать легенды и условия для адаптации. Вот несколько примеров «шпионажа по любви». Упомянутый выше «Феликс», вернувшись в ГДР, сообщил о некоей Гудрун, одинокой секретарше в аппарате статс-секретаря Глобке, на которую мог бы повлиять правильно выбранный мужчина. Для этой цели был выбран Герберт С. (псевдоним «Астор»), спортсмен-летчик, бывший член НСДАП. Это последнее явилось хорошим поводом для его «бегства» из ГДР. Он отправился в Бонн, где завел хорошие знакомства, в том числе и с Гудрун. Она, даже не будучи завербованной, стала давать информацию о людях и событиях в ближайшем окружении Аденауэра, контактах Гелена с канцлером и с Глобке. «Астор» завербовал Гудрун, выдав себя за… офицера советской разведки. Внимание к ее особе представителя великой державы импонировало ей, и она стала усердно шпионить. К сожалению, болезнь Астора заставила отозвать его, и связь прекратилась. Директор известного театра из Саксонии Роланд Г. уехал в Бонн, чтобы познакомиться с женщиной по имени Маргарита, ревностной благовоспитанной католичкой, работавшей переводчицей в штаб-квартире НАТО. Он изображал из себя датского журналиста Кая Петерсена, говорил с легким датским акцентом. Сблизившись с Маргаритой, «признался», что является офицером датской военной разведки. «Дания маленькая страна, и ее в НАТО обижают, не делясь с ней информацией. Ты должна помочь нам». Она согласилась, но призналась, что мучают угрызения совести, усугубляемые греховностью их связи. Чтобы успокоить ее, провели целую комбинацию. Один из сотрудников разведки быстро выучил датский язык (в необходимом объеме) и отправился в Данию. Нашел подходящую церковь, узнал режим ее работы. Туда же поехали Роланд Г. с Маргаритой. В один прекрасный день, когда церковь была пуста, «священник» принял у Маргариты исповедь, успокоил ее душу и благословил на дальнейшую помощь ее другу и «нашей маленькой стране». В дальнейшем, когда Роланда Г. из опасения провала пришлось отозвать, Маргарита согласилась снабжать информацией другого «датчанина», но вскоре ее интерес пропал: она работала только ради одного мужчины. В начале 1960-х годов офицер разведки Герберт З., работавший под псевдонимом «Кранц», познакомился в Париже с девятнадцатилетней Гердой О. Она служила в отделе МИДа «Телько», где расшифровывались и передавались дальше телеграммы всех западногерманских посольств. «Кранц» открылся Герде, они вступили в брак, и она под псевдонимом «Рита» стала работать на супруга. Будучи смелой и рисковой, она спокойно набивала свою огромную сумку многометровыми телеграфными лентами и приносила их «Кранцу». Три месяца она работала шифровальщицей в Вашингтоне, и благодаря ей разведка была в курсе американо-германских отношений. В начале 1970-х годов «Риту» перевели на работу в посольство в Варшаве. «Кранц» по своей легенде должен был остаться в ФРГ. «Рита» влюбилась в западногерманского журналиста, агента БНД, и во всем призналась ему, но у нее хватило порядочности предупредить по телефону «Кранца». Тот успел бежать в ГДР. По просьбе Вольфа офицеры польской разведки в аэропорту перед отправкой «Риты» в Бонн предложили предоставить ей политическое убежище в Польше. Она какое-то мгновение колебалась, но вошла в самолет. В Бонне охотно дала информацию о своей работе на разведку ГДР и о «Кранце». Но разведчик оказался «непотопляемым». Он нашел другую женщину, получившую псевдоним «Инга». Она все знала о нем, тем более что в иллюстрированном журнале натолкнулась на статью о процессе против «Риты» и фотографию «Кранца». Несмотря на это, она стала активно работать, довольно быстро нашла место в Бонне, в ведомстве федерального канцлера, и на протяжении ряда лет снабжала разведку первоклассной информацией. «Инга» мечтала официально выйти замуж за «Кранца», но в ФРГ это было невозможно. Решили сделать это в ГДР. «Инге» выдали документы на ее девичью фамилию и в одном из загсов оформили отношения супругов. Правда, страница с записью о регистрации их брака была изъята и уничтожена, о чем супруги в то время так и не узнали. В 1979 году западногерманская контрразведка нанесла тяжелые удары по разведке ГДР. Было арестовано шестнадцать агентов. Многим, в том числе «супружеским парам», пришлось бежать в ГДР. Некоторые из них сохранили свои брачные союзы и зажили нормальной семейной жизнью. Однако работа разведки успешно продолжалась как с использованием классических методов, так и «шпионажа по любви». (Под «классическими» методами автор подразумевает обычную мужскую агентуру.) В 1950-х годах действовала группа Корнбреннер, во главе которой стоял бывший сотрудник СД - национал-социалистической службы безопасности. Это, кстати, был единственный случай, когда разведка ГДР использовала бывшего активного нациста. Одним из удачливых разведчиков оказался Адольф Кантер (псевдоним «Фихтель»). Он был внедрен в окружение молодого политика, будущего канцлера Гельмута Коля. Правда, его восхождению в рядах сторонников Коля был положен конец из-за нелепого обвинения в нецелевом использовании пожертвований, по которому он был оправдан. Однако с окружением Коля он сохранил добрые отношения. В 1974 году стал заместителем руководителя боннского бюро концерна Флика и не только передавал сведения о связи крупного бизнеса с политикой, но и сам влиял на распределение довольно крупных «пожертвований». Когда в 1981 году в Бонне возник крупный скандал по поводу этих «пожертвований», разведка ГДР, укрывая своего источника, преодолела искушение передать материалы западногерманским средствам массовой информации, хотя знала очень много. После скандала боннское бюро было ликвидировано, но Кантер сохранил все свои связи в партийно-правительственном аппарате и продолжал информировать разведку. Он был арестован только в 1994 году и приговорен к двум годам тюрьмы условно. Видимо, сработало то, что в ходе процесса он умолчал о многом из того, что знал о жизни боннского политического сообщества. «Источником неоценимой важности» назвал Маркус Вольф своего агента «Фредди» (он так и не раскрыл его настоящего имени) в окружении Вилли Брандта. Он делал успешную карьеру, но в конце 1960-х годов после сердечного приступа умер. Одним из важнейших источников информации разведки ГДР стал Гюнтер Гийом, имя которого вошло в историю (см. очерк о нем). Поэтому здесь мы не будем рассказывать о нем подробно. Заметим лишь, что трудно сказать, чего больше для развития общеполитической обстановки в Европе принесло дело Гийома - пользы или вреда? Наконец, выдающейся разведчицей была Габриела Гаст - единственная женщина в западногерманской разведке, достигшая руководящего поста в качестве главного аналитика по Советскому Союзу и Восточной Европе. Именно она составляла для канцлера сводные доклады из всей полученной информации. Вторые экземпляры этих докладов оказывались на столе у Маркуса Вольфа. В 1987 году она была назначена заместителем руководителя отдела восточного блока в западногерманской разведке. В 1990 году ее арестовали, в 1994 году выпустили на свободу. Зачастую миссия Маркуса Вольфа была шире, чем простое ведение разведки. Он участвовал в тайных переговорах с некоторыми официальными и высокопоставленными деятелями ФРГ. Например, с министром юстиции Фрицем Шеффером, излагавшим свои идеи воссоединения двух Германий. Или (через посредников) с министром по общегерманским вопросам в кабинете Аденауэра Эрнстом Леммером. Доверительные политические контакты поддерживались с премьер-министром земли Северный Рейн - Вестфалия Хайнцем Кюном и с председателем фракции СДПГ в боннском парламенте Фрицем Эрлером. Его анализ процессов, происходивших внутри НАТО, или сообщения о планах вашингтонских «ястребов» были очень полезны. Для приобретения друзей в высших сферах Бонна Маркус Вольф использовал самые разные способы. Например, для установления контакта с видным деятелем бундестага, который затем проходил под псевдонимом «Юлиус», Вольф организовал его поездку по Волге, а затем посещение рыбацкого домика под Волгоградом, где в самой непринужденной обстановке, под русский баян, пельмени, водку, икру и рассказы рыбака, потерявшего на фронте двух сыновей, нашел с ним общий язык. Количество контактов на высоком и высшем уровне самого Маркуса Вольфа и его людей было очень велико, и одно их перечисление заняло бы несколько страниц и утомило читателя. Но и агентура, и эти контакты дали так много для разведки, что если бы их информация могла быть и была бы реализована, она сыграла бы большую роль в дальнейшем развитии ГДР-ФРГ и европейских отношений. Но, к сожалению, и по субъективным и по объективным причинам информация разведки является далеко не единственным определяющим события фактором. Маркус Вольф получил на Западе прозвище «Человек без лица», так как за двадцать лет его пребывания во главе разведки ГДР на Западе так и не сумели заполучить его фотографию. Это удалось лишь после измены и бегства на Запад сотрудника разведки старшего лейтенанта Штиллера. Случилось так, что во время пребывания в Швеции Вольф был сфотографирован как «неизвестное подозрительное лицо». Этот снимок хранился среди множества других и в их числе был предъявлен Штиллеру, который сразу же опознал своего шефа. Следствием этого стал арест некоего Кремера, человека, с которым Вольф встречался в Швеции. Его посчитали очень важным агентом, поскольку с ним встречался сам начальник разведслужбы. Кстати, он не был агентом, а лишь «мостиком» для выхода на нужного человека. Но Кремеру это не помогло, и он был осужден. Многие годы продолжалось единоборство Маркуса Вольфа с руководителем БНД «серым генералом» Геленом. Борьба шла с переменным успехом. Гелен засылал, точнее, вербовал свою агентуру во многих жизненно важных объектах ГДР, начиная с партийно-правительственных учреждений. Агентура Вольфа проникала в самые сокровенные места БНД и НАТО. Оба страдали от перебежчиков и изменников. Оба считали, что служат интересам германского народа. Гелен был уволен со своего поста в 1968 году и ушел из жизни в 1979-м. Вольф же в 1983 году в шестидесятилетнем возрасте добровольно подал в отставку. Его сразу не уволили, передача дел новому начальнику разведки Вернеру Гроссману практически длилась около трех лет. 30 мая 1986 года был его последний рабочий день, но официальное увольнение состоялось 27 ноября 1986 года. Вольф оказался не у дел. Прежде всего, он выполнил мечту своего умершего брата - завершил его фильм «Тройка» о судьбах людей их московской юности. Весной 1989 года фильм одновременно вышел на экраны в ГДР и ФРГ и привлек внимание зрителей. В нем автор критически трактовал мрачные стороны социализма, требовал открытости, демократического обмена мнениями, терпимости по отношению к инакомыслию. В середине того же года произошло удивительное событие: генеральный прокурор ФРГ Ребман добился ордера на арест Вольфа Маркуса, являющегося гражданином ГДР. Это была бессмысленная и неумная акция, вызывавшая только раздражение. 18 октября 1989 года Хонеккер и некоторые его сподвижники ушли из политической жизни. 4 ноября Вольф выступил на пятисоттысячном митинге на Александерплатц, призывая к перестройке и истинной демократии. Но когда он упомянул, что был генералом госбезопасности, раздались свистки и крики «Долой!». После падения Берлинской стены Маркус Вольф уехал к сестре Лене в Москву, чтобы заняться творческим трудом. Но вернувшись в Германию, попал в «истерическую атмосферу побоища». Жажда мести у многих концентрировалась на органах госбезопасности и ее известных представителях - Мильке и Вольфе. Летом 1990 года подготовленный вместе с договором об объединении закон об амнистии для сотрудников службы разведки ГДР, защищавший их от преследования, был провален. Со дня объединения, то есть с 3 октября 1990 года, Вольфу угрожал арест. Он написал письмо министру иностранных дел ФРГ, а также Вилли Брандту о том, что не собирается отправляться в эмиграцию и готов на рассмотрение всех предъявленных ему обвинений на честных условиях. «Но честных условий в эту немецкую осень 1990 года не было дано», - вспоминает Вольф. Вместе с женой он выехал в Австрию. Оттуда 22 октября 1990 года написал письмо Горбачеву. В нем, в частности, говорилось: «Дорогой Михаил Сергеевич… …Разведчики ГДР много сделали для безопасности СССР и его разведки, и агентура, которая сейчас подвергается преследованию и публичной травле, обеспечила постоянный поток надежной и ценной информации. Меня называют „символом“ или „синонимом“ успешной разведывательной работы. Видимо, за успехи наши бывшие противники и хотят меня наказать, распять на кресте, как уже писали…» Далее в своем письме Вольф просил Горбачева во время его предстоящего визита в Германию поставить вопрос о судьбе друзей-разведчиков, их помощников, с которыми обращаются хуже, чем с военнопленными. Кончалось письмо словами: «Вы, Михаил Сергеевич, поймете, что я ратую не только за себя, но за многих, за которых болит сердце, за которых я и поныне чувствую ответственность…» Но «дорогой Михаил Сергеевич» не только не принял никаких мер, но и не ответил на письмо. Из Австрии Вольф и его жена переехали в Москву. Но там он почувствовал, что в Кремле существуют различные мнения относительно его пребывания в СССР. С одной стороны, его прошлое обязывало предоставить убежище, с другой - там не хотели портить отношений с Германией. После провала «опереточного» августовского путча 1991 года Вольф решил вернуться в Германию и разделить груз ответственности, возложенный на его преемника и товарищей по службе. 24 сентября 1991 года он пересек австро-германскую границу, где его уже ожидал генеральный прокурор. В тот же день он оказался в одиночной камере с двойной решеткой в тюрьме города Карлсруэ. Через одиннадцать дней его отпустили под огромный залог, собранный его друзьями. Началась длинная и изнурительная процедура следствия, а затем и судебного процесса над Маркусом Вольфом. Его, как и всех здравомыслящих людей, прежде всего возмущал сам факт предания суду людей, действовавших в интересах своего, законно существовавшего, государства, члена ООН. Даже бывшие противники Вольфа выражали недоумение. Бывший руководитель БНД Х. Хелленбройт заявил: «Процесс против Вольфа я считаю противоречащим конституции. Вольф занимался разведкой по поручению тогдашнего государства…» Министр юстиции Кинкель: «В немецком объединении нет ни победителей, ни побежденных». Берлинская судебная палата убедительно обосновала свои сомнения в соответствии обвинений против сотрудников разведки международному праву. Тем не менее процесс состоялся. 6 декабря 1993 года Маркус Вольф был приговорен к шести годам лишения свободы, но отпущен под залог. Летом 1995 года Федеральный конституционный суд вынес решение по делу Вернера Гроссмана, что офицеры разведки ГДР не подлежат в ФРГ преследованию за измену родине и шпионаж. На этом основании Федеральная судебная палата отменила и приговор Дюссельдорфского суда, вынесенный Маркусу Вольфу. Бывший глава восточногерманской разведки продолжал борьбу за реабилитацию тех, кто еще подвергается преследованию за работу на ГДР. Интересно, что Маркус Вольф, «человек без лица», при жизни стал героем шпионского романа. В 1960 году его подвиги вдохновили молодого служащего «Интеллидженс сервис» Дэвида Корнуэлла. Под псевдонимом Джона Ле Карре он создал известный образ Карла, шефа разведки коммунистов, человека образованного и пленительного, одетого в твидовый костюм и курящего сигареты «Нейви кэт»…