Реферат: Россия на постсоветском пространстве.

Прекращение существования СССР привело к появлению на пространстве Евразии относительно устойчивого постсоветского региона. Термин «постсоветский» очерчивает географическое пространство, занимаемое государствами, входившими в состав бывшего СССР в качестве союзных республик, за исключением трех стран - Латвии, Литвы, Эстонии. Прибалтийские государства как в силу специфики выхода из состава Союза ССР, так и в силу последующей однозначно иной, чем у их соседей, внешнеполитической ориентации оказались включены в тесное взаимодействие и стали членами ЕС и НАТО. Они не предпринимали в отличие от других бывших советских республик попыток включиться в какие бы то ни было институциональные отношения на пространстве некогда единого государства. Двадцать лет развития постсоветской региональной системы международных отношений включают две принципиальные фазы развития этой системы - фазу становления и консолидации региональной системы и фазу прекращения консолидации и структурной перестройки, ведущей к оформлению все более самостоятельных субрегиональных компонентов . Переходный период между двумя этими фазами охватывает 2004-2008 гг. Началом перехода от одной фазе к другой можно считать «оранжевую революцию» на Украине, а завершением - августовский конфликт в Закавказье, который привел к фиксации новых реалий на постсоветском пространстве.

В 2000-е годы происходило дальнейшее усложнение структуры международных отношений в постсоветском ареале. На настоящий момент постсоветская система состоит из трех субрегиональных компонентов:

1) оформившегося в целостную подсистему центральноазиатского регионального компонента, который все больше по своим параметрам смешается к региону Южной Азии. «Страной-шарниром», удерживающим этот компонент внутри постсоветского ареала, является Казахстан. Важнейшими внешними факторами для этой подсистемы являются политика Китая и нестабильность в Афганистане;

2) закавказского компонента - географически компактного и, со стратегической точки зрения, достаточно гомогенного, с развитыми внутренними, в том числе конфликтными, связями и с уравновешенными внешними влияниями. Закавказский ареал в силу культурно-исторических предпосылок, специфики отношений с Россией, плотности контактов с другими постсоветскими странами имеет серьезный центростремительный потенциал по отношению к постсоветскому ареалу в целом. Отличительной особенностью этой подсистемы является наличие в ней трех частично признанных/непризнанных образований - Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха;

3) восточноевропейского компонента, включающего Украину, Белоруссию и Молдавию. При этом Россия также отчасти выступает в качестве внутреннего актора этой системы. Принципиальную роль в восточноевропейском компоненте играет Украина, значение которой возрастает. Восточноевропейский компонент в значительной степени развивается при параллельном значительном воздействия политики России и Европейского союза.

Специфика восточноевропейского компонента состоит в том, что он находится на стыке двух региональных подсистем - европейской и постсоветской. В результате этого взаимодействия формируется феномен «новой Восточной Европы».

Феномен «новой Восточной Европы» формируется в результате факторов, связанных с историко-культурной близостью, поиском международной идентичности постсоветскими и постсоциалистическими странами, участием соседних государств в общих региональных и субрегиональных институтах, объективной потребностью в более тесном экономическом взаимодействии. В настоящее время феномен «новой Восточной Европы» объединяет восточноевропейские страны СНГ - Белоруссию, Украину, Молдавию, географически приближенную и логически предельно связанную с развитием ситуации в этих странах Польшу, страны Прибалтики, а также пограничные, но перспективно предельно важные для этого ареала Словакию, Венгрию, Румынию, Болгарию. По своим историко-культурным параметрам, особенностям социально-экономического развития и географической локализации Россия также принадлежит к региону «новой Восточный Европы», хотя одновременно с этим может выступать по отношению к нему и в качестве фактора внешнего влияния.

Содружество Независимых Государств образовано 8 декабря 1991 г . руководителями Белоруссии, России и Украины, подписавшими соглашение о его создании. 21 декабря 1991 г. в Алма-Ате руководители одиннадцати союзных республик (за исключением вышедших ранее из состава СССР Прибалтийских стран и охваченной гражданской войной Грузии) поддержали решение о создании СНГ и договорились о мерах, позволивших осуществить мирный переход от Союза ССР к статусу суверенных государств. Важнейшими из таких мер стали временное сохранение объединенных вооруженных сил, рублевой зоны, общего контроля за внешними границами. Грузия стала членом СНГ в 1993 г. и вышла из него 18 августа 2008 г., после конфликта в Закавказье. В настоящее время СНГ насчитывает 11 государств.

Ряд государств СНГ время от времени делают заявления относительно правосубъектности СНГ в качестве международной организации, что, однако, не мешает СНГ быть включенным во взаимодействие с другими многосторонними институтами.

Высшим органом организации является Совет глав государств СНГ, в котором представлены все государства-участники Содружества и который обсуждает и решает принципиальные вопросы, связанные с деятельностью организации. Совет глав государств собирается на заседания два раза в год Совет глав правительств СНГ координирует сотрудничество органов исполнительной власти государств - участников в экономической, социальной и иных областях общих интересов. Собирается два раза в год. Все решения как в Совете глав государств, так и в Совете глав правительств, принимаются на основе консенсуса. Главы двух этих органов СНГ председательствуют поочерёдно в порядке русского алфавита названий государств - участников Содружества.

Основные параметры постсоветского пространства. Прекращение существования СССР привело к появлению на пространстве Евразии относительно устойчивого постсоветского региона.

Термин «постсоветский» очерчивает географическое пространство, занимаемое государствами, входившими в состав бывшего СССР в качестве союзных республик, за исключением трех стран - Латвии, Литвы, Эстонии. Прибалтийские государства как в силу специфики выхода из состава Союза ССР, так и в силу последующей однозначно иной, чем у их соседей, внешнеполитической ориентации оказались включены в тесное взаимодействие и стали членами ЕС и НАТО. Они не предпринимали в отличие от других бывших советских республик попыток включиться в какие бы то ни было институциональные отношения на пространстве некогда единого государства.

Двадцать лет развития постсоветской региональной системы международных отношений включают две принципиальные фазы развития этой системы - фазу становления и консолидации региональной системы и фазу прекращения консолидации и структурной перестройки, ведущей к оформлению все более самостоятельных субрегиональных компонентов. Переходный период между двумя этими фазами охватывает 2004-2008 гг. Началом перехода от одной фазе к другой можно считать «оранжевую революцию» на Украине, а завершением - августовский конфликт в Закавказье, который привел к фиксации новых реалий на постсоветском пространстве.

В 2000-е годы происходило дальнейшее усложнение структуры международных отношений в постсоветском ареале . На настоящий момент постсоветская система состоит из трех субрегиональных компонентов:

1) оформившегося в целостную подсистему центральноазиатского регионального компонента, который все больше по своим параметрам смешается к региону Южной Азии. «Страной-шарниром», удерживающим этот компонент внутри постсоветского ареала, является Казахстан. Важнейшими внешними факторами для этой подсистемы являются политика Китая и нестабильность в Афганистане;

2) закавказского компонента - географически компактного и, со стратегической точки зрения, достаточно гомогенного, с развитыми внутренними, в том числе конфликтными, связями и с уравновешенными внешними влияниями. Закавказский ареал в силу культурно-исторических предпосылок, специфики отношений с Россией, плотности контактов с другими постсоветскими странами имеет серьезный центростремительный потенциал по отношению к постсоветскому ареалу в целом. Отличительной особенностью этой подсистемы является наличие в ней трех частично признанных/непризнанных образований - Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха;

3) восточноевропейского компонента, включающего Украину, Белоруссию и Молдавию. При этом Россия также отчасти выступает в качестве внутреннего актора этой системы. Принципиальную роль в восточноевропейском компоненте играет Украина, значение которой возрастает. Восточноевропейский компонент в значительной степени развивается при параллельном значительном воздействия политики России и Европейского союза.

Специфика восточноевропейского компонента состоит в том, что он находится на стыке двух региональных подсистем - европейской и постсоветской. В результате этого взаимодействия формируется феномен «новой Восточной Европы».

Феномен «новой Восточной Европы» формируется в результате факторов, связанных с историко-культурной близостью, поиском международной идентичности постсоветскими и постсоциалистическими странами, участием соседних государств в общих региональных и субрегиональных институтах, объективной потребностью в более тесном экономическом взаимодействии. В настоящее время феномен «новой Восточной Европы» объединяет восточноевропейские страны СНГ - Белоруссию, Украину, Молдавию, географически приближенную и логически предельно связанную с развитием ситуации в этих странах Польшу, страны Прибалтики, а также пограничные, но перспективно предельно важные для этого ареала Словакию, Венгрию, Румынию, Болгарию. По своим историко-культурным параметрам, особенностям социально-экономического развития и географической локализации Россия также принадлежит к региону «новой Восточный Европы», хотя одновременно с этим может выступать по отношению к нему и в качестве фактора внешнего влияния.

СНГ: НЕКОТОРЫЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ

Содружество Независимых Государств образовано 8 декабря 1991 г. руководителями Белоруссии, России и Украины, подписавшими соглашение о его создании. 21 декабря 1991 г. в Алма-Ате руководители одиннадцати союзных республик (за исключением вышедших ранее из состава СССР Прибалтийских стран и охваченной гражданской войной Грузии) поддержали решение о создании СНГ и договорились

о мерах, позволивших осуществить мирный переход от Союза ССР к статусу суверенных государств. Важнейшими из таких мер стали временное сохранение объединенных вооруженных сил, рублевой зоны, общего контроля за внешними границами. Грузия стала членом СНГ в 1993 г. и вышла из него 18 августа 2008 г., после конфликта в Закавказье. В настоящее время СНГ насчитывает 11 государств.

Ряд государств СНГ время от времени делают заявления относительно правосубъектности СНГ в качестве международной организации, что, однако, не мешает СНГ быть включенным во взаимодействие с другими многосторонними институтами.

Высшим органом организации является Совет глав государств СНГ, в котором представлены все государства-участники Содружества и который обсуждает и решает принципиальные вопросы, связанные с деятельностью организации. Совет глав государств собирается на заседания два раза в год Совет глав правительств СНГ координирует сотрудничество органов исполнительной власти государств - участников в экономической, социальной и иных областях общих интересов. Собирается два раза в год. Все решения как в Совете глав государств, так и в Совете глав правительств, принимаются на основе консенсуса. Главы двух этих органов СНГ председательствуют поочерёдно в порядке русского алфавита названий государств - участников Содружества.

ЕВРАЗИЙСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СООБЩЕСТВО. ТАМОЖЕННЫЙ СОЮЗ .

Наиболее успешным интеграционным проектом последних двенадцати лет стало учреждение Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) в составе России, Белоруссии, Казахстана, Киргизстана и Таджикистана в 2000 г. , на базе которого был создан Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана.

Целью ЕврАзЭС провозглашалось повышение «эффективности взаимодействия в целях развития процессов интеграции» между сторонами и «координации подходов при интеграции в экономику». Высшим органом ЕврАзЭС является Межгосударственный совет, который собирается в составе глав государств или глав правительств стран-участниц. Межгоссовет «рассматривает принципиальные вопросы Сообщества, связанные с общими интересами государств- участников, определяет стратегию, направления и перспективы развития интеграции и принимает решения, направленные на реализацию целей и задач ЕврАзЭС» (ст. 5 Договора). Договор предусматривал создание нормативноправовой базы Сообщества, обязательной для всех стран-участниц, что стало важным шагом вперед по сравнению с более ранними форматами экономической интеграции.

Реализация принципа нашла свое практическое воплощение в подписании 6 октября 2007 г. Договора о создании Таможенного союза, в который вошли Россия, Казахстан и Белоруссия. Целью формирования Таможенного союза было заявлено создание единой таможенной территории, единого таможенного тарифа и мер регулирования торговли с третьими странами.

Отличительной особенностью функционирования Таможенного союза трех государств является работа наднационального органа - Комиссии Таможенного союза, которой будет передана часть полномочий государств - участников ТС. Комиссия принимает решения большинством в /г голосов.

Вступление в силу с 1 июля 2011 г. единого таможенного тарифа для стран Таможенного союза создало базу для свободного перемещения товаров трех стран на условиях внутренней торговли.

ОРГАНИЗАЦИЯ ДОГОВОРА О КОЛЛЕКТИВНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ .

14 мая 2002 г. была учреждена Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в настоящее время объединяющая Армению, Белоруссию, Казахстан, Киргизию, Россию, Таджикистан и Узбекистан. 7 октября 2002 г. в Кишиневе принят Устав ОДКБ. Положения Устава модернизировали политико-правовые установления Ташкентского договора и действительно ввели элементы коллективной безопасности и противодействия внутренним угрозам. В Уставе также была обозначена невозможность размещения военных сил и средств третьих стран на территории участников ОДКБ без предварительных консультаций между странами ОДКБ.

Высшим органом является Совет коллективной безопасности (СКБ) на уровне руководителей государств-членов ОДКБ. Помимо традиционных Советов министров иностранных дел, министров обороны действует специфический механизм - Комитет секретарей советов безопасности (КССБ). Между сессиями СКБ функции обшей межгосударственной координации возложены на Постоянный совет, состоящий из постпредов стран-членов ОДКБ. Высшим должностным лицом ОДКБ является Генеральный секретарь.

Организация активно включена в многосторонние отношения, что способствует ее международной легитимизации. С 2 декабря 2004 г. ОДКБ имеет статус наблюдателя в Генеральной Ассамблее ООН. 18 марта 2010 г. в Москве подписана Совместная декларация о сотрудничестве между Секретариатами ООН и ОДКБ, которая предусматривает налаживание взаимодействия между двумя организациями, в частности, в сфере миротворчества. Пока по линии ОДКБ-НАТО и ОДКБ-ЕС обмен мнениями проводились только по афганской проблематике.

ВНЕРЕГИОНАЛЬНЫЕ АКТОРЫ (ЕС, США, КИТАЙ) НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ.

Трансформация европейского подхода к постсоветскому пространству связана в первую очередь с расширением ЕС в 2004-2007 гг., в результате которого границы ЕС вплотную приблизились к границам СНГ. Концептуально новый подход был выражен термином «новое соседство» в отношении Белоруссии, Украины, Молдавии и трех государств Закавказья; чуть позднее, в 2007 г., появился термин «соседи соседей» применительно к государствам Центральной Азии. В организационно-правовом плане эти инициативы были оформлены Европейской политикой соседства (2004 г.) и программой «Восточное партнерство» (2009 г.).

Стремление наладить горизонтальные связи между странами региона в рамках развития проекта «Восточное партнерство» приняло форму тематических программ, запущенных в конце 2009 - начале 2010 г.: «Интегрированное управление границами», «Региональные энергетические рынки и энергетическая эффективность», Фонд поддержки малых и средних предприятий, противодействие чрезвычайным ситуациям, природоохранная программа. Все более заметными стали требования по гармонизации национального законодательства с нормами права Европейского союза.

«Восточное партнерство» включило целый ряд двусторонних инициатив, которые ранее, еще до формирования самой программы, уже были предложены Украине и Молдавии - как наиболее «европейским» соседям. Наиболее важные из этих инициатив:

Возможность подписания Соглашений об ассоциации, включая всеобъемлющую зону свободной торговли;

Предложение членства в Энергетическом сообществе, созданном в 2006 г. для балканских государств с целью интегрирования государств региона в создаваемый общеевропейский рынок газа и электроэнергетики;

Облегчение - вплоть до отмены - визового режима.

С 2010 г. Россия начала принимать участие в тематических проектах «Восточного партнерства», в частности по приграничному сотрудничеству, однако недостаточная прозрачность процесса реализации «Восточного партнерства» по-прежнему вызывает вопросы.

Эволюция политики США в отношении постсоветских государств

Важным аспектом трансформации американского подхода к отношениям со странами СНГ при Б. Обаме стало то, что демократизация, рассматривавшаяся администрацией Дж. Буша-младшего в первую очередь как оперативнотактическая деятельность по расшатыванию и смене авторитарных режимов, уступила место подходу Вашингтона, основанному на терпеливом ожидании.

Важнейшими аспектами глобальной стратегии Вашингтона, формирующими политику США в СНГ, являются перспективное сокращение американского участия в Международных силах содействия безопасности в Афганистане, сдерживание влияния России в окружающих ее государствах, укрепление энергетической безопасности США и развитие американской системы альянсов в Евразии.

Попытки ускоренного расширения НАТО на постсоветское пространство, за которое ратовала администрация Дж. Буша-младшего, породили в 2008- 2010 гг. жесткое противодействие со стороны России, что сделало крайне проблематичным присоединение к НАТО Грузии. Украина же после прихода к власти в 2010 г. президента В. Януковича модифицировала свой подход к потенциальному членству в НАТО. Проявив гибкость, Вашингтон адаптировал свою позицию соответствующим образом.

Большинство китайских и иностранных исследователей сходятся в понимании стратегических интересов Китая в Центральной Азии (Центра́льная Аз́ия - обширный, не имеющий выхода к океану регион Азии, включающий страны Средней Азии: Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Кыргызстан, а также Казахстан.): безопасность, экономические отношения и энергоресурсы. Они могут быть разбиты на шесть ключевых элементов: 1) безопасность границ; 2) борьба с движением «Восточный Туркестан»; 3) энергия; 4) экономические интересы; 5) геополитика; и 6) Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Таким образом, эта концепция выходит за пределы общепринятой и включает три дополнительных компонента - безопасность границ, геополитические интересы и ШОС.

Отношения России с новыми независимыми государствами на постсоветском пространстве поначалу определялись проблемами формирования политического и экономического сотрудничества в рамках СНГ, защитой интересов русскоязычного населения (25 млн человек) в ближнем зарубежье, разделом "наследства" некогда единого союзного государства, и прежде всего огромного военного потенциала советских Вооруженных Сил.

Сразу же после распада СССР резко обострились отношения России с Украиной, что было связано с проблемой раздела Черноморского флота и вопросом о статусе Крыма и военно-морской базы Севастополя. Попытка создания Объединенных Вооруженных Сил СНГ, предпринятая в 1992 г., не увенчалась успехом. В связи с этим российское руководство в мае 1992 г. приняло решение о формировании ВС России. Их численность была установлена законодательством в размере 1 % от общего числа населения страны. Это повлекло за собой резкое сокращение общего числа военнослужащих и разработку программы необходимой реорганизации всей структуры Вооруженных Сил. Одновременно происходил вывод военных группировок из стран бывшего Варшавского блока, Германии и республик Прибалтики. В комплексе военных вопросов важное место занимала проблема сокращения ядерного потенциала, доставшегося России в наследство от СССР. После распада союзной державы ракетно-ядерное вооружение сохранилось не только на территории РФ, но и Белоруссии, Украины и Казахстана. Три бывших советских республики декларировали свой безъядерный статус и обязались передать находившееся на их территории ядерное оружие России. Однако в связи с осложнением российско-украинских отношений Киев долго оттягивал практическое осуществление передачи ядерного арсенала. Лишь в январе 1994 г. в Кремле было подписано совместное американо-российско-украинское заявление о ликвидации ядерного оружия на Украине и ее присоединение к Договору о нераспространении ядерного оружия.

Военно-политические проблемы, пожалуй, являлись наиболее значимыми при "цивилизованном разводе" (по выражению первого президента Украины Л. Кравчука) бывших советских республик, так как на начальной стадии развития СНГ преодолеть мощную волну центробежных тенденций в руководстве новых независимых государств так и не удалось. Вместе с тем, несмотря на все заявления о полной "независимости и суверенитете", государства ближнего зарубежья не могли обойтись без эффективной военно-политической поддержки России. Выходом из создавшейся ситуации (после распада ОВС СНГ) стало заключение 15 мая 1992 г. в Ташкенте Договора о коллективной безопасности (ДКБ), подписи под которым поставили лидеры Армении, Казахстана, России, Узбекистана, Таджикистана и Туркмении, а к концу 1993 г. к дкб присоединились Азербайджан, Белоруссия и вошедшая в 1993 г. в СНГ Грузия.

Выступая под эгидой Содружества, ВС России в 1992- 1993 гг. взяли на себя важные функции по урегулированию межнациональных и межэтнических конфликтов, вспыхнувших на периферии постсоветского пространства (приднестровский, осетино-грузинский, грузино-абхазский и межтаджикский конфликты).

После того как распад союзного государства приобрел необратимый характер, а его основные материальные и военные ресурсы были разделены, связи между странами - участниками Содружества стали приобретать все более отчетливый межгосударственный характер. Наступил некоторый прогресс в развитии структур СНГ. 22 января 1993 г. семь стран Содружества подписали в Минске Устав СНГ. Однако эффективность межгосударственных органов Содружества, и прежде всего Совета глав государств и Совета глав правительств, и принимаемых ими решений оставалась весьма Незначительной. Основной проблемой являлось налаживание взаимовыгодного экономического сотрудничества стран СНГ. Но из-за развала к концу 1992 г. рублевой зоны Россия была вынуждена перейти на торговлю со странами Содружества в первую очередь энергоресурсами по мировым ценам. В результате внешний долг бывших советских республик начал стремительно расти, а товарооборот в рамках СНГ существенно снизился. Таким образом, за первые два года существования Содружества дезинтеграционные процессы на постсоветском пространстве значительнб усилились. Лишь в 1994 г. между странами СНГ наметились тенденции к большему экономическому и политическому сотрудничеству. Особую популярность приобрел тезис о "разноскоростной и разноуровневой, интеграции". В связи с этим главным направлением в сотрудничестве России со странами СНГ явилось налаживание двусторонних отношений. В октябре 1994 г. на очередном саммите лидеров СНГ было принято решение о создании Межгосударственного экономического комитета и формировании Таможенного союза государств - участников Содружества. 29 марта 1996 г. был подписан четырехсторонний договор "Об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях" между Белоруссией, Казахстаном, Киргизией и Россией. В рамках этого договора было принято решение о создании исполнительных органов "четверки", а 2 апреля в Москве состоялось подписание Договора об образовании Сообщества Белоруссии и России. Председателем Высшего совета сообщества был утвержден президент Белоруссии А. Г. Лукашенко. Дата подписания договора была объявлена Днем единения народов России и Белоруссии, что для большинства граждан обеих стран зримо продемонстрировало возрождение славянского единства. А ровно через год российско-белорусское Сообщество было преобразовано в Союз Белоруссии и России. После всенародного обсуждения 23 мая 1997 г. был одобрен Устав Союза.

На фоне сближения братских славянских республик российско-украинские отношения, прежде всего из-за проблемы раздела Черноморского флота и статуса Севастополя, продолжали оставаться крайне напряженными. Лишь после того, как Россия пошла навстречу Украине в урегулировании этих вопросов, в конце мая 1997 г. в Киеве было подписано соглашение о параметрах раздела Черноморского флота на территории Украины (в Крыму), а также об аренде Севастопольской военно-морской базы. В результате этого 31 мая 1997 г. состоялось подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Москвой и Киевом. Вместе с тем российско-украинские отношения и поныне являются одной из самых сложных проблем российской внешней политики.

Значительными усилиями была отмечена внешнеполитическая деятельность России в сфере укрепления безопасности и проведения миротворческих операций на постсоветском пространстве. Так, 21 июля 1994 г. состоялось подписание российско-молдавского соглашения при участии лидеров "самопровозглашенной" Приднестровской Молдавской республики о прекращении боевых действий и разводе противоборствующих группировок в Приднестровье. А 8 мая 1997 г. при гарантии президентов России и Украины лидеры Молдовы и Приднестровья П. Лучинский и И. Смирнов подписали в Москве Меморандум об основах нормализации отношений. Также при посредничестве России летом 1997 г. состоялись прямые переговоры лидеров Грузии и Абхазии Э. Шеварднадзе и В. Ардзинбы с целью урегулирования затянувшегося грузино-абхазского конфликта. Помимо этого, в Москве также состоялось подписание соглашения о прекращении боевых действий и формировании комиссии по национальному примирению в Таджикистане. По-прежнему велико значение российской пограничной службы в охране внешних границ стран Содружества, особенно в связи с незатухающей гражданской войной в Афганистане.

Необходимо отметить, что, несмотря на значительные усилия, предпринимаемые Москвой, эффективность межгосударственного сотрудничества в рамках СНГ остается весьма невысокой. Хотя к концу 1997 г. было подписано около 800 принципиальных международно-правовых актов в рамках Содружества, абсолютное большинство из них носит либо рекомендательный, либо откровенно декларативный характер. В октябре 1997"г. на встрече в Кишиневе лидеры 11 стран СНГ приняли решение о необходимости подготовки предложений по реорганизации структуры Содружества, отказавшись от подписания очередных деклараций. От того, насколько последовательно будет действовать Россия в качестве главной интегрирующей силы на постсоветском пространстве, будет зависеть вся дальнейшая судьба СНГ. С другой стороны, и судьба России будет зависеть от того, какая модель налаживания экономического и политического сотрудничества в развитии Содружества будет принята за основу.

Новые государственные границы между бывшими республиками СССР - феномен, не имеющий аналогов в мировой истории. На месте самого крупного из когда-либо существовавших государств, территориальной общности, однородной в политическом, идеологическом, отчасти экономическом и культурном планах, возникли пятнадцать новых стран, большинство которых активно стремится преодолеть зависимость от по-прежнему сковывающих их самостоятельность инфраструктурных, культурных и других элементов некогда общей системы. В этих условиях новые границы являются одним из ключевых факторов структурной организации постсоветского пространства, важнейшим атрибутом государственного суверенитета, регулятором интенсивности самых разноплановых международных связей в регионе.

В результате дезинтеграции Советского Союза возникли 24 новые границы общей протяженностью более 24 тыс. км, что составляет около 57 % от общей длины всех границ постсоветских государств, в том числе более 11 тыс. км, то есть около 56%длины границ России. Информация о протяженности отдельных границ стран бывшего СССР отражена в таблице 2.1.

Таблица 2.1

Протяженность границ между новыми постсоветскими государствами (км) 1 Государство Пограничная страна Азербайджан Армения Белоруссия Грузия Казахстан Киргизия Латвия Литва Молдавия Россия Таджикистан Туркмения Узбекистан Украина Эстония Азербайджан 787 322 284 Армения 787 164 Белоруссия 141 502 959 891 Грузия 322 164 723 Казахстан 1 051 6 846 379 2 203 Киргизия 1 051 870 1 099 Латвия 141 453 217 339 Литва 502 453 227 Молдавия 939 Россия 284 959 723 6 846 217 227 1 57

6 294 Таджикистан 870 1 161 Туркмения 379 1 621 Узбекистан 2 203 1 099 1 161 1 621 Украина 891 939 1 576 Эстония 339 294

советские страны постепенно отгородятся друг от друга, удаляясь от соседей экономически, политически и в культурном плане) превратиться в разрастающийся труднопреодолимый барьер, вызывающий ассоциацию с расползающимся оврагом.

Претворение в жизнь того или иного сценария будет определяться целым комплексом процессов, происходящих в социальной, экономической, политической и других сферах на различных уровнях: глобальном, макрорегиональном, национальном, мезорегиональном, микрорегиональном и локальном. Принципиальным условием адекватности оценки является учет фактора многомерности рубежей, разделяющих политические, экономические, социокультурные и иные системы соседних государств. Такие рубежи далеко не всегда совпадают друг с другом и с линиями прохождения государственных границ. Преобладающая их часть, как правило, приблизительно проходит именно в приграничной зоне, однако некоторые рубежи (менталитет, психологические барьеры и т. п.) могут не поддаваться четкой пространственной локализации, а в ряде отношений сама приграничная зона может рассматриваться как феномен (или система), имеющий самостоятельное по отношению к сопредельным государствам значение. В данном случае термин «пограничье» имеет концептуальное значение и понимается как совокупность соотносимых с государственной границей пространственных, временных и прочих рубежей, разделяющих те социальные (политические, экономические, этнокультурные и др.) системы сопредельных государств, которые имеют общенациональное значение.

Ключевыми для нового пограничья проблемами остаются прозрачность рубежей между подавляющим большинством бывших советских республик и во многих случаях сохраняющаяся неопределенность статуса границ. В предшествующий период эти границы рассматривались как проведенные для удобства административного управления формальные разделительные линии, локальные изменения которых могли производиться даже на местном уровне исходя из хозяйственных нужд Превращение этих линий в важнейший атрибут государственного суверенитета потребовало четкой фиксации территориальных рамок действия последнего и становления обеспечивающего данный суверенитет пограничного режима. Сложная социально-экономическая ситуация и далеко не всегда благоприятная политическая конъюнктура мешают, однако, найти эффективное решение данных проблем, чреватых конфликтами между сопредельными государствами, усилением интенсивности нелегальной трансграничной активности.

Феномен прозрачности (или полупрозрачности) границы во многих случаях характерен для переходного периода, для которого свойственен процесс либо ликвидации внутренних рубежей интеграционного образования (например, ЕС) с одновременным укреплением его внешних границ, либо, напротив, дезинтеграция такого образования с постепенным оформлением границ внутренних и ослаблением внешних (СНГ) . В любом случае для такого рода пограничных зон характерны фрагментарность пограничного контроля, достаточно либеральный правовой режим, регламентирующий пребывание граждан одной страны на территории соседнего государства, социокультурный фон (язык, общее культурное наследие и пр.), благодаря которому представители сопредельной страны в какой-то мере воспринимаются как «свои» и т. п.

Все это, казалось бы, создает благоприятные условия для сохранения прежних экономических, политических, социальных и культурных связей, развития трансграничного сотрудничества. Но в условиях постсоветского пространства ограниченная материальная и ресурсная база такого сотрудничества существенно понижает его эффективность, а несогласованность или недостаточная действенность политики обеспечения пограничной безопасности стран бывшего СССР усиливает потребность в тщательной фильтрации трансграничных потоков, подталкивая соответствующие государства к разработке пограничной политики с выраженным акцентом на административно-силовую барьери- зацию границ.

Однако в нынешних условиях эффективная пограничная политика должна быть сконцентрирована не только на формальных границах между сопредельными государствами, но и на других рубежах, разделяющих те экономические, политические, этнокультурные, религиозные и другие системы и общности, которые ассоциируются с соседними государствами. Ведь даже сильная административная барьерность может не оказаться эффективной преградой против нелегальной трансграничной активности в зоне с традиционно высоким уровнем экономической или социокультурной контактности. И наоборот, объективная проницаемость административной границы не всегда означает высокий уровень транспарентности пограничья, если какие-то значимые рубежи, не всегда четко поддающиеся материальному измерению (например, барьеры экономические, культурные или даже психологические), затрудняют трансграничное сообщение.

При рассмотрении роли новых приграничных зон в международных отношениях на постсоветском пространстве большую помощь исследователю способно оказать применение функционального анализа, который позволяет дать разностороннюю характеристику роли пограничных процессов во взаимоотношениях между сопредельными государствами. В контексте поставленной проблемы наибольшее значение имеют конституирующая и регулятивная функции граниты.

В первом случае имеется в виду сохранение суверенитета государства в определенных территориальных рамках - фактически его полноценность. Далеко не все бывшие республики СССР смогли в этом плане утвердиться: в Азербайджане (Нагорный Карабах), Грузии (Абхазия), Таджикистане (районы, контролируемые оппозицией) на обширной территории этот суверенитет фактически не действует. Наличие таких неконтролируемых территорий подрывает внутреннюю и внешнюю легитимность государства. Внутренние административные границы в такой ситуации играют роль квазигосударственных, вместе с тем создаются «окна» для нелегальной трансграничной активности, функционирование которых можно наглядно проиллюстрировать на примере Чечни 1996-1999 годов. Неопределенность статуса таких территорий способно нанести не меньший ущерб безопасности соответствующего государства, нежели даже неблагоприятное для него решение территориальной проблемы. Менее масштабные, но также ощутимые проблемы в сфере обеспечения безопасности создает незавершенность процесса делимитации новых границ, что мешает созданию эффективного пограничного режима в четко определенных территориальных рамках. Неудивительно, что со второй половины 1990-х гг. отмечается выраженная тенденция к ускорению данного процесса, что связывается в первую очередь с обострением таких проблем пограничной безопасности, как нелегальная миграция, наркоторговля, терроризм и экстремизм и т. п.

В этом контексте особое значение имеет регулятивная функция, подразумевающая фильтрацию трансграничных потоков- пресечение нелегальных и стимулирование поощряемых сопредельными государствами и их приграничными регионами. Такая неоднозначность роли регулятивной функции находит свое отражение в наиболее значимых ее характеристиках - барьерности и контактности!. Первая заключается в наличии препятствий для трансграничных потоков: можно выделить барьерность ландшафтную (наличие естественных препятствий), коммуникационную (слабая развитость трансграничных коммуникационных путей), административно-правовую (действие институтов или норм, усложняющее трансграничное сообщение), социокультурную (различия, создающие для большинства представителей одного государства неблагоприятную или чуждую социокультурную среду) и экономическую (связанную с затрудняющими трансграничное сообщение различиями экономических режимов соседних государств или другими факторами, создающими неблагоприятные условия для трансграничного взаимодействия в сфере экономики) . Другое свойство - контактность - подразумевает режим сообщения с сопредельными территориями, благоприятный для развития взаимовыгодных экономических, культурных и других связей.

При всех многочисленных политических, экономических, этнокультурных и других различиях ситуации в зонах новых постсоветских границ рассмотрение данной ситуации в единых системных рамках имеет достаточно веское обоснование. Оно обусловлено общностью происхождения пограничных проблем в связи не только с особенностями советского периода (во многом сходными принципами формирования границ, созданием по единому стандарту административных структур, ныне занятых вопросами обеспечения режима приграничных зон и т.п.), но и закономерностями периода постсоветского, включая общие черты трансформации социально-экономических и социально-политических систем новых государств, современные вызовы и возможности глобальной и региональных систем международных отношений.

Следует отметить, что попытки поиска общих подходов к решению пограничных проблем и выработки согласованной пограничной политики ведутся и на официальном уровне в рамках Содружества независимых государств. Одним из действующих на регулярной основе органов отраслевого сотрудничества является Совет командующих пограничными войсками. Несколько рамочных соглашений по вопросам пограничной политики было заключено и на уровне Совета глав государств. В их числе - Решение о концепции охраны границ государств - участников СНГ с государствами, не входящими в Содружество от 26 мая 1995 г. (не подписано Азербайджаном, Молдавией, Туркменией и Украиной) ; Соглашение об обмене информацией по вопросам об охране внешних границ государств-участников Содружества от 12 апреля 1996 г.; Соглашение о сотрудничестве Пограничных войск СНГ в вопросах научно-исследовательской деятельности от 12 апреля 1996 г. (не подписано Азербайджаном, Молдавией, Туркменией и Узбекистаном; подписано с оговорками Арменией и Грузией). Важное значение имеет Концепция охраны границ государств-участников СНГ с государствами, не входящими в Содружество. В ней определены основные цели пограничной политики (обеспечение стабильности, безопасности и нерушимости границ, создание необходимых условий для формирования единого экономического и таможенного пространства государств Содружества; обеспечение эффективной борьбы с международным и внутренним наркобизнесом, содействие мирному разрешению пограничных инцидентов и территориальных разногласий на границах), комплекс предпринимаемых для достижения этих целей мер (создание соответствующей договорно-правовой базы, совершенствование пограничной инфраструктуры и развитие погранвойск, формирование основ единой системы информационного обеспечения охраны границ и т.п.), этапы реализации пограничной политики 2. Хотя эти цели на поверку часто оказываются декларативными, повышение внимания к проблемам пограничной безопасности и приграничного сотрудничества в последние годы налицо, и стимулы к развитию такого рода сотрудничества на двух- и многосторонней основе остаются достаточно серьезными.

При анализе конкретных характеристик, рассмотрение которых позволило бы сопоставить обозначенные в названии монографии тенденции, следует обратить внимание на несколько ключевых параметров, относящихся к ландшафтным условиям, социальной, политической, экономической, этнокультурной ситуации и т. п. Данные по одному из этих параметров - протя- женности новых границ - были приведены в таблице 2.1. Довольно важной характеристикой представляется и соотношение протяженности таких границ с общей протяженностью границ соответствующего государства (см. табл. 2.2) . Это соотношение, при всех оговорках и необходимости учета ряда других факторов (некоторые из них будут более детально рассмотрены ниже), во многом определяет место данного участка границы в пограничной политике страны, расходы на обеспечение пограничного режима и, в ыизвестной мере, потенциал для развития приграничного сотрудничества между сопредельными государствами и их административными регионами.

Таблица 2.2

Протяженность новых границ постсоветских государств как фактор формирования их пограничной политики 1) Страна Протяженность гра Общая протяжен Соотношение протяжен ниц с постоветскими ность границ ности границ с постсовет странами скими странами к общей протяженности (%) Азербайджан 1 393 2 013 69,2 Армения 951 1 254 75,0 Белоруссия 2 493 3 098 59,7 Грузия 1 209 1 461 82,8 Казахстан 10 479 12 012 87,2 Киргизия 3 020 3 878 77,9 Латвия 1 150 1 150 100,0 Литва 1 182 1 273 92,9 Молдавия 939 1 389 67,6 Россия 11 126 19 917 55,9 Таджикистан 2 031 3 651 55,6 Туркмения 2 000 3 736 53,5 Узбекистан 6 084 6 221 97,7 Украина 3 406 4 558 74,7 Эстония 633 633 100,0 Всего 48 096 66 244 72,6 1 Составлено на основании информации, представленной сайтом «Central Intelligence Agency. Facttcok». Режим доступа: http://www.cia.gov/.

Приведенные данные показывают, что при всех изменениях политической конъюнктуры постсоветские страны на очень продолжительный период практически обречены рассматривать друг друга в качестве приоритетных внешнеполитических партнеров. В нынешних условиях без развития трансграничного со- трудничества и расширения взаимодействия с сопредельной стороной в сфере безопасности решение многих экономических, социальных и политических проблем оказывается довольно затруднительным. Это особенно наглядно прослеживается на примере российско-казахстанской границы: сама по себе ее огромная протяженность делает поддержание стабильности и использование потенциала для развития трансграничного сотрудничества долгосрочной стратегической задачей для обеих сторон, тогда как закрытие этой границы имело бы для них весьма негативные (для Казахстана, возможно, катастрофические) последствия.

Однако четкой корреляции между долей новых границ в общей протяженности рубежей страны и стремлением последней развивать приграничное сотрудничество с постсоветскими соседями пока не прослеживается. Так, новые пограничные участки России и Белоруссии составляют лишь 56 и 60 % от общей протяженности их рубежей, а именно трансграничные связи между этими странами являются одним из наиболее позитивных примеров такого рода взаимодействия в рамках всего постсоветского пространства. Узбекистан же, почти 98 % границ которого общие с партнерами по СНГ и Центрально-азиатскому сотрудничеству, имеет довольно серьезные пограничные коллизии почти со всеми соседями, и создание стабильной и эффективной системы трансграничного сотрудничества в данных условиях серьезно затруднено. В этом и других случаях ландшафтные условия, система трансграничных коммуникаций, экономическая и политическая ситуации существенно корректируют картину, вырисовывающуюся после сопоставления протяженности участков новых границ. Сказывается и нестабильность, сохраняющаяся и в системе международных отношений на постсоветском пространстве, и внутри ряда новых постсоветских государств. И то, и другое пока серьезно мешают им сформировать систему долгосрочных внешнеполитических интересов и приступить к их практической реализации. Оборотной стороной «фактора протяженности» является цена жесткой пограничной политики, подразумевающей полноценное обустройство нового участка границы по соображениям безопасности или политической целесообразности. С учетом неопределившейся конъюнктуры большинство постсоветских границ уже в кратко- или в среднесрочной перспективе гипотети- чески могут превратиться в «запирающие», отгораживающие государства от внешних угроз или выполняющие функцию внешнего рубежа международной организации.

Наиболее вероятным сценарием барьеризации некоторых рубежей СНГ является интеграция европейской части постсоветского пространства в Европейский союз и создание «санитарного кордона», за пределами которого останутся Россия, страны Закавказья и Центральной Азии. Расширение ЕС на восток сопровождается укреплением внешних границ Союза, потому страны, претендующие на особые отношения с этой организацией, принимают меры по ужесточению режима пересечения своих восточных рубежей. В число таких стран входит, например, Украина, предпринимающая шаги по укреплению своих границ с Белоруссией, Молдавией и Россией.

Теоретически возможным вариантом в среднесрочной перспективе представляется и жесткое разграничение пространства Центральной Азии между входящими в Евро-Азиатский экономический союз (ЕврАзЭС) или Единое экономическое пространство (ЕЭП) государствами (либо поддержанным Россией Казахстаном) и другими странами. В случае обострения противоречий между отдельными государствами (прежде всего, в Закавказье или Центральной Азии) барьерными могут стать и локальные участки, как это уже произошло с армяно-азербайджанской границей, и, по крайней мере формально, с границами туркмени- стано-казахстанской, туркменистано-узбекистанской и российско-грузинской, легальное пересечение которых требует получения визы.

Вместе с тем полноценное обустройство новых границ по «традиционной» модели (включая контрольно-следовую полосу) требует огромных расходов. По оценке Федеральной пограничной службы РФ, оборудование 1 км границы на равнинной местности обойдется от 1 до 3 млн руб., в горной - от 15 до 20 млн руб., не считая создание пунктов пропуска, каждый из который оценивается от 3 до 15 млн руб. 3 Такие расходы легли бы непосильным бременем на экономику подавляющего большинства новых государств: исходя из упомянутых стоимостных ориентиров закрытие российско-украинской границы обошлось бы, например, одной стороне примерно в 100 млн долл., а границы российско-казахстанской - около миллиарда 4. Однако при условии помощи извне такие расходы уже не представляются чем-то принципиально нереальным. Потенциальная мотивация подобной помощи достаточно сильна: в случае ухудшения социальной и политической ситуации на постсоветском пространстве ЕС вполне может счесть расходы в несколько миллиардов долларов меньшим злом, нежели потоки наркотиков или неконтролируемая миграция.

Протяженность границы является далеко не единственным, а часто и не главным фактором, определяющим ситуацию в постсоветском пограничье, уязвимость последнего с точки зрения безопасности и потенциал с точки зрения развития трансграничного сотрудничества. Особое значение имеют ландшафтная и коммуникационная характеристики приграничной зоны: наряду с протяженностью эти параметры оказывают наиболее долговременное воздействие на характер трансграничных отношений.

С этой точки зрения потенциал границ между постсоветскими странами в большинстве случаев не является благоприятным фоном для развития трансграничного сотрудничества. Довольно сильной барьерностью в сочетании со слабой инфраструктурой трансграничных коммуникаций обладают границы между странами Закавказья и почти все границы между государствами Центральной Азии, в какой-то мере исключением может считаться лишь граница таджикистано-узбекистанская. В этом отношении гораздо более благоприятна ситуация в зоне границ между европейскими странами бывшего СССР, а также Россией и Казахстаном, тем более что большая часть этих районов выделяется и по концентрации экономического потенциала в приграничье. Важную роль играет также сильная взаимозависимость сопредельных сторон от общей коммуникационной системы, создававшейся в советский период. Лишь страны, расположенные в европейской части постсоветского пространства, в данном случае могут похвастаться определенной независимостью от своих соседей.

Сильная ландшафтная и коммуникационная барьерность для трансграничного сотрудничества далеко не означает, однако, столь же сильную барьерность с точки зрения безопасности. Хотя ландшафтные и коммуникационные барьеры значительно снижают интенсивность нелегальных трансграничных потоков (которые, как правило, привязаны к зонам наиболее важных трансгранич- ных коммуникационных путей), контроль над такими участками является затруднительным, что облегчает потенциальным нарушителям возможность их пересечения.

Наряду с устойчивыми характеристиками приграничья большое значение в условиях постсоветского пространства имеет конкретная экономическая, социальная и политическая конъюнктуры. Состояние нестабильности в отношениях между большинством сопредельных государств на пространстве бывшего СССР вносит существенные коррективы в формирование соответствующей пограничной политики, которая зачастую основывается более на краткосрочных, нежели на долгосрочных предпосылках. При этом социально-экономический и политический фон для развития трансграничного сотрудничества в большинстве случаев является далеко не самым благоприятным: тяжелая экономическая ситуация сочетается с серьезными политическими противоречиями между государствами, системы интересов которых на международной арене еще не стали устоявшимися. Ситуация усугубляется незавершенностью процесса делимитации большинства новых границ, что создает почву для конфликтов экономического и этнополитического характера.

Политический и экономический фон, с некоторыми оговорками, наиболее благоприятен вокруг лишь для небольшого количества из 17 границ между странами СНГ, прежде всего, границы между Россией и Белоруссией. На другом полюсе находится армяно-азербайджанская граница, которая по-прежнему является линией противостояния.

Более позитивный, чем в других случаях, фон присутствует в зонах границ между европейскими странами бывшего СССР, Россией и Казахстаном, Казахстаном и Киргизией. Наряду с более стабильной внутри- и внешнеполитической ситуацией, свою роль во многих из вышеупомянутых случаев играет относительно высокий экономический потенциал сопредельных государств, особый характер двусторонних отношений, сопоставимый уровень развития приграничных территорий и высокая степень совместимости их экономических систем, создававшихся в советский период как единый народно-хозяйственный комплекс. Это создает относительно благоприятные предпосылки для использования ресурсов, имеющихся для развития трансграничного сотрудничества. Однако и в этих случаях экономическая слабость сопредельных сторон мешает поставить такое сотрудничество на регулярную основу. Неудивительно, что развитие системы трансграничных коммуникаций, кооперация в области обмена экономической информацией, упрощения финансовых взаиморасчетов зачастую остаются в области благих пожеланий ввиду банального недостатка финансовых средств и не всегда очевидной краткосрочной окупаемости подобных проектов.

Анализ ситуации в новых пограничных зонах был бы неполноценным без учета специфики этнической ситуации. Значительная часть соответствующих проблем обусловлена тем, что проведенные в советский период межреспубликанские границы далеко не всегда адекватно отражали картину этнического расселения, тем более что эти рубежи предназначались для удобства управления, а не утверждения суверенитета союзных республик в территориальных рамках преобладания титульных этносов. Практически единодушное признание постсоветскими государствами легитимности бывших административных границ не устранило проблемы, связанные с локальными территориальными претензиями в ходе процесса делимитации и несовпадением государственных рубежей с этнокультурными. Неудивительно, что серьезные территориальные проблемы (на официальном или неофициальном уровне) либо межэтнические конфликты имеются в большей части новых приграничных зон: лишь в трех из семнадцати таких зон, разделяющих страны СНГ (имеются в виду границы российско-белорусская, украинско-белорусская и казахстанско-туркменская), выраженных противоречий такого рода пока не наблюдается. В двух случаях из трех позитивно сказывается этнокультурная близость титульных для сопредельных стран этносов и в целом благоприятная конъюнктура межгосударственных отношений. Зона же казах- станско-туркменской границы слабо заселена и находится в неблагоприятной для проживания природной среде (пустыня), поэтому серьезные источники для конфликтов здесь, по-видимому, отсутствуют.

По-прежнему злободневной является проблема ирредентиз- ма, в той или иной мере актуальная примерно для 70-80 % новых пограничных зон. Этот вопрос стоял на повестке дня почти во всех вооруженных конфликтах на территории постсоветского пространства, в первую очередь в конфликтах карабахском и южноосетинском.

В ряде случаев проблема имеет обоюдоострый характер: в зонах узбекистанско-таджикистанской и российско-казахстанской границ потенциальных проявлений ирредентизма могут довольно обоснованно опасаться обе сопредельные стороны.

В постсоветский период серьезной этносоциальной проблемой для приграничных территорий стала трансграничная миграция. Различия в уровне жизни и других социальных условиях между сопредельными странами стимулируют переселение на постоянное место жительства, временную миграцию трудового или торгового характера. Конкуренция приезжих с местным населением за заполнение значимых социальных ниш усиливает этносоциальную напряженность даже в случаях взаимоотношений между представителями близких этнических групп или адаптировавшихся в иноэтничной среде представителей своего же этноса. Так, сравнительно высокая поддержка «национал-патриотических» сил в российском приграничье (в том числе и прилегающем к Украине) некоторыми исследователями объясняется, в числе прочего, негативным восприятием местным населением мигрантов с сопредельной стороны 5.

Этнокультурный фактор способен усиливать и другие социальные противоречия между мигрантами и принимающим обществом. Определенную роль могут играть возрастной и даже гендерный «срезы», когда социальную напряженность усиливают противоречия между более молодыми и мобильными приезжими и традиционалистски настроенным местным населением со значительной долей старшего поколения либо дисбаланс в половой структуре трудовой миграции с заметным преобладанием мужчин.

В некоторых приграничных зонах конфликтный потенциал создает локализация титульных для сопредельного государства этнических меньшинств в сельских районах приграничья. Такая ситуация имеет место в зонах большинства границ между центрально-азиатскими странами, а также между Россией и Казахстаном, Арменией и Грузией, Украиной и Молдавией и в ряде других случаев. Это усиливает этнокультурную обособленность таких меньшинств, занимающих полумаргинальное положение по отношению к окружающей социальной среде. Их представители имеют довольно ограниченные возможности для серьезной карьеры за пределами локального уровня (при сохранении своей этнической идентичности), что может создавать субъективное ощущение неполноценности и даже дискриминации по этническому признаку. Социальное будущее в этом случае связывается не только с приграничным районом, но и с сопредельным государством.

Немаловажно, что сама по себе граница все более воспринимается как серьезный психологический барьер, который в массовом сознании приобретает отчасти этнокультурный и даже цивили- зационный характер. Нередко тот же подход практически используется или полуофициально подразумевается и при выработке пограничной политики. Как будет показано в следующей главе, такой подход нашел определенное отражение и в формировании политики по отношению к российско-казахстанской границе.

При этом именно полиэтничный характер населения постсоветского приграничья, сложившееся в советский период общее культурное пространство и тесные этнокультурные контакты с сопредельной стороной, как правило, играют позитивную роль в плане сохранения высокого уровня контактности соответствующих границ. Следует учитывать, что в большинстве случаев этнокультурные различия между территориями по обе стороны границы не являются резкими: «типичная» постсоветская граница разделяет этнические общности, хотя бы относительно близкие в этнокультурном плане. Разрыв сложившихся связей, закрытие границ во многих случаях заметно осложнили бы социальную ситуацию в соседних странах и, наоборот, благоприятный фон межэтнических отношений мог бы стать фактором, серьезно стимулирующим развитие приграничного сотрудничества.

Рассматривая проблемы нового пограничья в рамках всего постсоветского пространства, следует учитывать, что в исследованиях границ особая роль отводится частным примерам, специфика которых (чаще, чем во многих других дисциплинах) ставит под сомнение теоретические конструкции. Поэтому попытки концептуального осмысления пограничных проблем постсоветского пространства должны предполагать особое внимание к специфике ситуации в зонах конкретных межгосударственных границ.

В качестве промежуточного звена между этими зонами и теоретической моделью, претендующей на объяснение проблем по- стсоветского пограничья, целесообразно выделить следующие региональные пограничные подсистемы: 1.

Прибалтийская (границы между Россией, Белоруссией, Латвией, Литвой и Эстонией) . 2.

Приднестровская (украинско-молдавская граница) . 3.

Восточнославянская (границы между Россией, Украиной и Белоруссией). 4.

Кавказская (все границы между Россией и государствами Закавказья). 5.

Каспийская (проходящие по поверхности Каспийского моря рубежи между новыми прикаспийскими государствами) . 6.

Центрально-азиатская (границы между новыми государствами Центральной Азии, а также между Россией и Казахстаном) .

Для каждой из упомянутых подсистем характерны опре- деленненные проблемы безопасности: вопрос территориального размежевания (особенно для зоны каспийской), этнические конфликты (Приднестровье, Кавказ, Центральная Азия), трансграничная преступность (Кавказ, Центральная Азия), затруднения в трансграничном сообщении, связанные с ужесточением пограничного режима (Прибалтика, часть восточнославянской зоны, Кавказ, Центральная Азия) и т. п. То же относится и к перспективам развития трансграничного сотрудничества: в западной зоне особое значение имеет перспектива интеграции и расширения экономического взаимодействия со странами Европейского Союза, в восточной - решение проблем, связанных с регламентацией добычи и поиском путей транспортировки сырьевых ресурсов. В каждом единичном случае ландшафтные, политические, этнокультурные и другие условия требуют своего подхода к разработке стратегии пограничной политики.

При наличии развитой системы железнодорожных, автомобильных, водных (морских) и трубопроводных трансграничных транспортных путей прибалтийская зона характеризуется слабым уровнем ландшафтно-коммуникационной барьерности, тогда как коммуникационный потенциал данной зоны является одним из самых высоких на пространстве бывшего СССР. Не случайно, что приграничные территориальные образования зоны участвуют в таких еврорегионах, как «Балтика» (Калининградская область РФ, Северная Литва, Западная Латвия) и «Сауле» (Кали- нинградская область, Западная Литва) . В обоих проектах фигурирует Калининградская область - территория, эксклавное положение которой требует тесной кооперации с сопредельными странами, в том числе с Литвой, через которую осуществляется сообщение с основной частью России.

Перспектива интеграции в пространство ЕС играет, как и в других случаях, неоднозначную роль в качестве фактора контактности прибалтийских границ. Если рубежи между вступившими в ЕС Латвией, Литвой и Эстонией являются практически прозрачными, то степень административной барьерности границ прибалтийских стран с Россией и Белоруссией является одной из самых высоких на всем постсоветском пространстве. Хотя пограничный режим на соответствующих границах по-прежнему остается фрагментарным (что потенциально делает их довольно контактными в плане нелегальной трансграничной активности), существование визового режима в сочетании с сильной этнокультурной (язык и т.п.) и политической барьерностью 6 серьезно сужают сферу трансграничных контактов.

Тесные инфраструктурные связи, высокая емкость российского рынка, энергоресурсная зависимость новых прибалтийских государств от РФ, транзитное значение территорий этих государств для России (опасность утраты которого возникает, в частности, в связи со стремлением последней сформировать автономную систему транспортировки нефти на североевропейские рынки) и большая (как в абсолютном, так и в относительном выражении) протяженность границ с восточными соседями в долгосрочной перспективе могут побудить страны Балтии к изменению приоритетов своей пограничной политики в сторону большей открытости, для чего потребуется и изменение политической конъюнктуры во взаимоотношениях между РФ и ЕС. Нынешняя же политическая конъюнктура, по нашему мнению, находится в существенном противоречии с тем потенциалом трансграничного взаимодействия, который заключают в себе зоны границ Латвии, Литвы и Эстонии с их восточными соседями и Калининградским эксклавом РФ. Большинство из упомянутых пограничных проблем присутствует и в приднестровской зоне. По своей иерархической значимости эти проблемы образуют иную комбинацию. Главной проблемой безопасности пограничной зоны является этно- политический конфликт между официальным Кишиневом и самопровозглашенной Приднестровской Молдавской республикой. Этнический состав последней (преобладание славянского населения) при соседстве Украины придает данному конфликту определенный ирредентистский оттенок. К тому же приднестровский сепаратизм имеет достаточно прочную экономическую основу: промышленный потенциал непризнанной республики вполне сопоставим с аналогичным потенциалом остальной части Молдавии. Этот потенциал ориентирован на Украину, поэтому интересы национальной безопасности Молдавии и развития взаимовыгодного сотрудничества ее приграничной территории с сопредельным государством отчасти противоречат друг другу.

Между тем долговременный потенциал для такого сотрудничества, уступая аналогичному потенциалу прибалтийской зоны, тем не менее, относительно благоприятен. Для Молдавии украинский участок границы по большинству качественных параметров (протяженность, ландшафтные условия, насыщенность коммуникациями, связь экономической инфраструктуры) значительно превосходит румынский, который, к тому же, может превратиться в барьерный в связи со вступлением Румынии в ЕС и шенгенское пространство. Степень этнокультурной совместимости сопредельных территорий в двух рассматриваемых случаях представляется, в конечном счете, сопоставимой: этническая и лингвистическая близость молдаван и румын уравновешивается тесными историческими связями молдавских и украинских территорий, традиционно высокой ролью украинского элемента в социальной жизни Молдавии. Для Украины же, помимо выгод от поддержания взаимовыгодных экономических связей, имеет серьезное значение молдавская транспортная инфраструктура, которая важна для облегчения сообщения не только с сопредельными государствами, но также между западными и южными украинскими территориями.

Экономический потенциал трансграничного сотрудничества в приднестровской и даже прибалтийской зоне уступает, однако, аналогичному потенциалу зоны восточнославянской. Большая протяженность границ (по этому показателю рассматриваемый участок уступает только центрально-азиатскому), благоприятные ландшафтные условия, уникальное значение транс- граничных коммуникаций (связывающих Россию и южные республики СНГ с европейскими странами дальнего зарубежья) , тесные связи между развитой экономической инфраструктурой сопредельных приграничных регионов делают данную зону наиболее перспективной с точки зрения возможностей развития трансграничного сотрудничества. Важнейшим позитивным фактором является этнокультурная близость титульных славянских народов, отсутствие заметных лингвистических и социокультурных барьеров между соответствующими общностями в приграничной зоне.

Нынешняя конъюнктура в экономической и политической сферах остается, вместе с тем, не вполне устоявшейся. Такая конъюнктура, как и в других случаях, во многом зависит от влияния субъективного фактора, конкретных обстоятельств. Даже максимально благоприятный в рамках всего постсоветского пространства политический фон для трансграничного сотрудничества во взаимоотношениях между Россией и Белоруссией (включая официальный отказ сторон от пограничного контроля на границах друг с другом) пока представляется недостаточно стабильным и подкрепленным в экономическом плане, что не исключает неблагоприятного изменения ситуации в случае смены политической конъюнктуры в одной из стран. Украина, прозападный вектор политики которой играет гораздо более значимую, чем в белорусском случае, роль, взяла курс на ужесточение пограничного режима с соседями в расчете на интеграцию в общеевропейское пространство. При сохранении тесных экономических связей с сопредельными российскими регионами существующие противоречия мешают созданию стабильно функционирующего общего экономического пространства хотя бы на уровне приграничных территорий.

Ситуацию осложняют возникшие в постсоветский период проблемы безопасности, значительная часть которых связана с транзитным положением Украины и Белоруссии. Нелегальные трансграничные потоки (в первую очередь, наркотрафик, нелегальная миграция, другая контрабанда из Центральной Азии, Закавказья и России) используются Украиной в качестве аргумента в пользу ужесточения пограничного режима. С другой стороны, недостаточный контроль над движением товаров через об- щую таможенную границу Союза Белоруссии и России неоднократно становился для последней поводом для установления своего рода «квазипограничного контроля», включая досмотр транспортных средств силами МВД. Кроме нелегальных трансграничных потоков в качестве проблемы безопасности в восточнославянской пограничной зоне может рассматриваться также латентный ирредентистский потенциал украинско-российской границы, включая ситуацию в Крыму и традиционно пророссийскую ориентацию восточной части Украины.

При всех существующих проблемах восточнославянская зона объективно имеет наиболее благоприятный в рамках постсоветского пространства потенциал для развития трансграничного сотрудничества. По мере стабилизации политической и экономической ситуации в данном районе, выхода на первый план долгосрочных интересов, существующие инфраструктурные и экономические связи, а также высокая этнокультурная контактность способны сыграть серьезную стимулирующую роль в деле выработки устойчивых механизмов для кооперации.

Во многом противоположные характеристики имеет кавказская зона. Сложные ландшафтные условия, сильная этнокультурная барьерность между населяющими сопредельные районы этническими общностями, высокий конфликтогенный и ирредентистский потенциал практически всех новых кавказских границ и наличие в кавказском приграничье по крайней мере трех неконтролируемых центральными властями квазигосударственных образований 7, экономическая слабость соседних территорий - все это мешает формированию устойчивых интересов и выработке стабиль ных механизмов для трансграничного сотрудничества. Зависимость трансграничного сообщения от нескольких важных транспортных коммуникаций чревато манипулированием данным режимом для оказания давления на сопредельную сторону, а также перекрытием таких магистралей ввиду чрезвычайных обстоятельств, подобных стихийным бедствиям. Барьерность границ усиливают проблемы безопасности, побуждающие заинтересованные стороны принимать меры по ужесточению пограничного режима. Так, в линию противостояния между войсками конфликтующих государств превратилась армя- но-азербайджанская граница; из-за неблагоприятной политической конъюнктуры и угрозы проникновения незаконных вооруженных формирований на территорию Чечни Россия стала инициатором введения визового режима пересечения границы с Грузией. Кавказское направление является одним из главных каналов ввоза в РФ наркотиков, оружия и другой контрабанды, что подталкивает Москву к дальнейшей барьеризации своих кавказских границ.

Наиболее реальный шанс для развития трансграничного сотрудничества в кавказской зоне дают проекты развития и использования транспортной инфраструктуры в широкомасштабных трансрегиональных проектах. В числе последних строительство и реконструкция трубопроводов для транспортировки каспийской нефти на рынки дальнего зарубежья (по маршрутам Баку - Новороссийск, Баку - Супса, Баку - Джей- хан), развитие транспортных коридоров «Север - Юг» и TRACECA, призванных облегчить грузоперевозки из стран ЕС на Ближний Восток, в Южную Азию и страны АТР. Однако даже успешная реализация проектов (затрудненная политической нестабильностью и, в некоторых случаях, сомнительной экономической рентабельностью) означает лишь направляемое сверху сотрудничество в нескольких определенных сферах (как это происходит, в частности, в случае с кавказскими участниками ГУУАМ) , тогда как выработка стабильного механизма кооперации на локальном уровне по вышеуказанным причинам пока серьезно затруднена.

По сравнению с другими новыми пограничными зонами на постсоветском пространстве зона каспийская обладает уникальной спецификой, включая рубежи большой протяженности, проходящие по водоему, статус которого пока остается не до конца определенным. Ввиду несогласованности принципов раздела Каспийского моря длина государственных границ пока неясна, а периодически возникающие споры относительно принадлежности того или иного участка уже не раз приводили к серьезным межгосударственным инцидентам.

Стоящие перед регионом экономические и геополитические проблемы тесно связано с вопросом территориального размежевания и определения статуса водоема в целом. Поэтому разграничение относительно небольшого по площади и к тому же почти «внутреннего» участка постсоветского пространства сопряжено с учетом интересов не только прикаспийских государств (Азербайджана, Ирана, Казахстана, России, Туркмении), но и ряда других «центров силы» регионального и глобального масштаба (США, Великобритании, Франции, Турции и т. д.), стремящихся к участию в эксплуатации сырьевых ресурсов Каспийского шельфа и их транспортировке.

Незавершенность размежевания Каспийского моря и острая экономико-геополитическая конкуренция в регионе негативно отражаются на решении других проблем безопасности. Первый блок таких проблем связан с ухудшением экологической ситуации, в том числе с загрязнением поверхности водоема из-за интенсификации добычи нефти и с угрозой уникальным биоресурсам, в первую очередь стаду осетровых. В тени «большой геополитики» остается и активность трансграничной преступности, включая браконьерство, контрабанду 8 и трафик нелегальных мигрантов. Между тем есть определенные основания утверждать существование международных транскаспийских преступных группировок, хорошо использующих наличие сети морских транспортных путей и слабую координацию деятельности прикаспийских государств в соответствующей сфере.

Как и в других случаях, региональное трансграничное сотрудничество в Каспийском регионе имеет большой потенциал. В рамках уже упомянутых проектах евроазиатских транспортных коридоров TRACECA и «Север - Юг» планируется задействовать и проходящие по Каспию водные маршруты. Реализация данных проектов сулит прикаспийским государствам многомиллионные (или даже миллиардные) прибыли от транзита товаров, развитие портовой и железнодорожной инфраструктур, оживление региональной экономики в целом. Интересы в области транскаспийского транспортного сообщения могут послужить основой и для развития трансграничной кооперации в рамках Организации каспийского сотрудничества (CasCO) , деятельность которой пока не встала на стабильную и регулярную основу. Успех амбициозных транспортных проектов мог бы привести к весьма серьезному изменению стратегической ситуации не только в самой каспийской зоне, но и прилегающих регионах: в Центральной Азии, на Кавказе, Ближнем и Среднем Востоке.

Примыкающая к Каспию центрально-азиатская зона включает в себя наиболее протяженные на всем постсоветском пространстве рубежи, длина которых составляет около 15 тыс. км или более 60 % от общей длины всех постсоветских границ, из которых почти половина приходится на границу между Россией и Казахстаном. По своим ландшафтным условиям эта зона наиболее разнородна: пограничные участки проходят по пустынной, степной и лесной, равнинной и горной местности.

Большая протяженность границ в сочетании со слабой развитостью приграничной инфраструктуры (коммуникационных путей, населенных пунктов, системы жизнеобеспечения и т.п.) делает полноценную охрану рубежей довольно затруднительной, облегчая нелегальные трансграничные операции, в том числе наркоторговлю и незаконную миграцию, масштабы которых, как уже отмечалось выше, выходят далеко за пределы региона.

Не меньшие трудности могут создавать этносоциальные и этнополитические проблемы, во многом связанные с несовпадением государственных границ с этническими. Осуществленное в советский период размежевание оставило наследие в виде эт- нотерриториальных противоречий, полуофициальных и неофициальных территориальных претензий, высокого ирредентистского потенциала большинства приграничных зон за возможным исключением казахстанско-киргизского и казахстанско-туркмен- ского пограничья. Актуализация такого потенциала в соединении с трансграничной активностью исламских экстремистов (которая пошла на убыль, по-видимому, лишь временно) способна взорвать стабильность во всем регионе. Потенциально наиболее опасна ситуация в Ферганской долине, причудливые границы которой (обозначающие, в том числе, единственную в СНГ группу реально существующих анклавов) разделяют три из пяти центрально-азиатских государств. Развитие трансграничного сотрудничества в центрально- азиатской зоне осложняется комплексом причин объективного и субъективного характера. В своем большинстве пришедшие в упадок крупные экономические объекты стран региона были ориентированы на межрегиональную кооперацию в рамках СССР, кооперация же внутрирегиональная по этой причине и ввиду отсутствия у партнеров серьезных инвестиционных средств далеко не является полноценной заменой. Вместе с тем админи- стративно-политические системы центрально-азиатских государств являются наиболее авторитарными и централизованными на всем постсоветском пространстве, что существенно снижает роль фактора местного самоуправления в приграничном сотрудничестве. Наконец, негативную роль играет и растущая административная барьерность границ, повышение которой вызвано не только соображениями безопасности, но часто и желанием оказать политическое или экономическое давление на сопредельную сторону.

Как представляется, наиболее серьезным стимулом для трансграничного сотрудничества в центрально-азиатской зоне, также как и в двух предыдущих случаях, может стать развитие межрегиональных транспортных коммуникаций. Первые шаги в этом направлении уже сделаны: в частности, введены в строй железнодорожные линии, соединяющие Туркмению и Иран, Казахстан и Китай. На повестке дня реализация грандиозного проекта TRACECA, призванного соединить по кратчайшему пути Восточную Азию и Европу. Осуществление данного проекта, возможно, является одним из наиболее реальных шансов для вывода из кризиса экономики среднеазиатских стран (Казахстан в данном случае не рассматривается), рост душевого объема ВВП в которых труднодостижим ввиду колоссального демографического прироста. Однако выполнение проекта, эффективность которого далеко неявляется аксиоматичной (ввиду очень большой дальности расстояния перевозок) , сулит не только новые возможности, но и риски. Их последствия могут быть весьма труднопредсказуемыми, включая переориентацию на новый маршрут части наркотрафика, получение центрально-азиатскими режимами и нелегальными структурами (включая исламскую оппозицию) мощных рычагов давления на другие заинтересованные стороны, серьезное усиление влияния Китая и т. п. Создание же стабильных систем трансграничного сотрудничества потребует изменения политического климата, включая определенную децентрализацию местного самоуправления, урегулирование политических и этнических трансграничных конфликтов и т. п.

В целом, новое пограничье пока играет, по большей части, скорее разъединяющую, барьерную, нежели объединяющую, контактную роль. Это обусловлено слабостью инфраструктуры коммуникационных путей, экономического потенциала сопредельных сторон, сохраняющейся политической и социальной нестабильностью, внешнеполитической конъюнктурой (включая влияние третьих стран) . Во многих случаях потенциальные возможности и стимулы для развития трансграничного сотрудничества достаточно велики, хотя такие перспективы в конкретных ситуациях серьезно различаются. Пока, принимая в расчет лишь объективные долгосрочные характеристики, можно отметить, что ландшафтные, коммуникационные, экономические и политические факторы более благоприятствуют трансграничному сотрудничеству на «европейском направлении» (особенно в российско-белорусском приграничье) и в зоне российско-казахстанской границы. Высокий экономический и инфраструктурный потенциал в средне- или долгосрочной перспективе может способствовать преодолению не вполне благоприятного политического фона в зонах границ прибалтийских государств с Россией и Белоруссией. Предпосылками для развития трансграничного сотрудничества в этих и других случаях могли бы стать стабилизация региональных систем международных отношений и повышение значимости долгосрочных стратегических интересов по отношению к интересам краткосрочным, конъюнктурным в политике соответствующих постсоветских государств.

В большинстве же других конкретных случаев (имеются в виду, прежде всего, границы между новыми государствами Закавказья и Центральной Азии) у сопредельных стран гораздо больше оснований проводить пограничную политику на односторонней основе и меньше стимулов для создания совместной системы трансграничной безопасности: существующие противоречия объективного и субъективного характера пока серьезно препятствуют выработке отлаженной и стабильно действующей системы трансграничных отношений. И все же почти при любом сценарии развития событий приграничное сотрудничество объективно останется фактором, повышающим уровень безопасности и позитивного взаимодействия между соседними государствами.

На постсоветском пространстве сформировались элементы интеграционного взаимодейтсвия и военно-политического союза. Примеры таких отношений – ЕврАзЭС, ОДКБ и Союзное государство России и Беларуссии.

На постсоветском пространстве существуют режимы многостроеннего взаимодействия, одной из попыток их систематизации был новый Договор о создании Зоны свободной торговли в СНГ, заключенный странами Соружества в 2011 г.

Грузинско-осетинский конфликт 2008 года с участием России привел к территориальным изменениям на постсоветстком пространстве. Бывшие автономии Грузинской ССР провозгласили независимость свою и отделились от грузии. Россия это поддержала и так появился феномен частично-признанных государств.

2 принципиальные фазы развития постсоветской системы МО: фаза становления и консолидации региональной системы и фаза прекращения консолидации и структурной перестройки.

2004-2008 г.г. – переходный период между этими фазами. Начало перехода – «оранжевая революция» на Украине, а завершение – августовский конфликт в Закавказье.

На настоящий момент постсоветская система состоит из 3 субрегиональных компонентов:

центральноазиатский региональный компонент, где главным актором является Казахстан. Важнейшие внешние факторы – политика Китая и нестабильность в Афганистане

закавказский компонент. Оличительная особенность - наличие трах частично призаннных/непризнанных образвований – Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха

восточноевропейский компонент, включающий Украину, Белоруссию, Молдавию. Россия также отчасти выступает как внутренний актор этой системы. Главную роль играет Укарина и ее значение возрастает. Этот компонент развивается под воздействием политики России и ЕС. Он находится на стыке двух подсистем – европейской и постсоветской, в результате чего формируется феномен «новой Восточной Европы».

Этот феномен объединяет восточноевропейские страны СНГ –Белоруссию, Украину, Молдавию, также Польшу, страны Прибалтики, Словакию, Венгрию,Румынию и Болгарию. Россия также принадлежит к региону «новой Восточной Европы», хотя в тоже время может выступать по отношению к нему в качестве фактора внешнего влияния.

1991-1994 – становление институционально-правовой основы отношений и осуществление правоприемства в отношении бывшего СССР, в том числе и в военно-политической сфере. Попытки сохранения определенного единства военного механизма СССР шли параллельно с процессами становления национальных вооруженных сил.

1995-1999 – период относительной стабилизации военно-политических отношений на постсоветском пространстве – попытки выстраивания общей системы военно-политических связей на основе Ташкентского договора о коллективной безопасности 1992 г. + закрепление российского военного присутствия в постсоветском пространстве.

1999-2004 – период активизации сотрудничества в сфере безопасности и военной сфере. Основное направление взаимодействия – борьба с международным терроризмом, вооруженным проявлением этноконфессионального экстремизма. Договор о коллективной безопасности преобразуется в Организацию.

2005-2008 – нарастание кризисных тенденций в Содружестве из-за неспособности преодолеть вызовы «цветных революций». Резкий рост значения проблематики НАТО, «евроатлантического выбора» на постсоветском пространстве (некоторые страны начинают думать, что проблемы безопасности можно решить только с опорой на внешние силы). СНГ продолжает нарастать нестабильность в Центральной Азии и Закавказье. Период завершается возобновлением «замороженного» конфликта между Грузией и Южной Осетией, в который оказывается вовлеченной Россия.

2008-2011 – на второй план уходит проблема расширения НАТО