После вооруженного конфликта, длившегося до лета 1992 года, Грузия потеряла контроль над Южной Осетией. С тех пор Цхинвал добивался признания независимого статуса Южной Осетии, в то время как в Тбилиси продолжали считать эту территорию составной частью Грузии, предлагая осетинам лишь автономию.

Хроника конфликта в Южной Осетии в августе 2008 года Пять лет назад, 8 августа 2008 года, грузинские войска атаковали Южную Осетию, подвергнув ракетному обстрелу ее столицу Цхинвал и базу российских миротворцев. Подробнее о хронике и жертвах пятидневного вооруженного конфликта расскажет инфографика.

Обстановка в зоне грузино-осетинского конфликта вечером 1 августа 2008 года . Массированным обстрелам с грузинской стороны подверглись город Цхинвал и ряд других населенных пунктов Южной Осетии. В зоне конфликта несколько часов шел бой с применением стрелкового оружия, гранатометов и минометов. Появились первые человеческие жертвы и значительные разрушения. Южная Осетия начала эвакуацию своих жителей в Северную Осетию, в первые два дня после обстрелов 2,5 тысячи жителей покинули свои дома.

2 августа посетивший Южную Осетию госминистр Грузии по вопросам реинтеграции Темур Якобашвили после встреч с представителями миссии наблюдателей ОБСЕ, с начальником штаба миротворческих операций минобороны Грузии генералом Мамукой Курашвили и командующим Смешанными силами по поддержанию мира (ССПМ) генералом Маратом Кулахметовым заявил, что власти Грузии между Тбилиси и Цхинвалом и высказывают готовность к проведению переговоров без предварительных условий. Власти Грузии, сказал Якобашвили, примут все меры для политического урегулирования ситуации.

3 августа грузинская сторона к границам Южной Осетии. Со стороны военной базы в Гори к Цхинвалу выдвинулась артиллерийская колонна в составе одного дивизиона артиллерийских установок Д‑30 и двух минометных батарей, являющихся составной частью четвертой мотопехотной бригады министерства обороны Грузии.
МИД России заявил, что угроза широкомасштабных военных действий между Грузией и Южной Осетией становится все более реальной .
По сообщению помощника командующего Смешанными силами по поддержанию мира (ССПМ) Владимира Иванова, миротворческий контингент приведен в состояние повышенной боевой готовности , усилено наблюдение на КПП миротворческих сил, выставлены дополнительные посты наблюдения.

В ночь на 5 августа , как сообщил государственный комитет по информации и печати Южной Осетии, грузинская сторона дважды обстреляла посты правоохранительных органов непризнанной республики.
По заявлению МВД Грузии, осетинская сторона в ночь на 5 августа .

В ночь на 6 августа над зоной конфликта было зафиксировано 8 пролетов реактивной авиации по маршруту с юга (город Гори) на север (населенный пункт Джава). Грузия продолжала скрытное сосредоточение артиллерийских систем и ракетных систем залпового огня "Град" в непосредственной близости от границ Южной Осетии. Из Кутаиси в сторону Гори началось выдвижение армейских грузовиков с солдатами, БМП, установок залпового огня и артиллерийских орудий.
В результате к моменту широкомасштабной военной операции против Цхинвала Грузией была сформирована группировка сил вторжения численностью до 12 тысяч военнослужащих. Всего на цхинвальском направлении действовали до 3 пехотных бригад, артиллерийская бригада, отдельный танковый батальон и подразделения специального назначения Минобороны и МВД Грузии.
Врегион вылетел посол по особым поручениям МИД России Юрий Попов. Его усилиями была подготовлена почва для проведения встречи в Цхинвале между Темуром Якобашвили и вице-премьером Южной Осетии Борисом Чочиевым. Эта встреча, однако, в условиях возобновившихся 7 августа обстрелов Цхинвала и других населенных пунктов.

7 августа на состоявшейся в Тбилиси встрече Юрия Попова и T емура Якобашвили вновь обсуждалась перспектива организации встречи в трехстороннем формате. Якобашвили после встреч с жителями грузинских деревень возвратился в Тбилиси, Попов остался в расположении Объединенного штаба миротворцев.
Во второй половине дня Цхинвал и его окрестности подверглись артиллерийскому обстрелу со стороны грузинских сел Никози и Эргнети из крупнокалиберных орудий.
В 15.45 военные наблюдатели от Грузии покинули расположение Объединенного штаба миротворцев и наблюдательные посты.
Вечером этого же дня Темур Якобашвили заявил, что грузинская сторона на некоторое время в зоне конфликта. По его словам, грузинская сторона желает продемонстрировать цхинвальским властям "всю бессмысленность вооруженного противостояния". Якобашвили сообщил, что намерен вместе с послом МИД России по особым поручением Юрием Поповым направиться в зону конфликта и попытаться сесть за стол переговоров.
В 19.40 к народу Грузии обратился Михаил Саакашвили. Он заявил, что вечером в четверг отдал приказ всем грузинским вооруженным подразделениям не открывать ответного огня в зоне конфликта в Цхинвальском регионе. "Я хочу обратиться к тем, кто сейчас стреляет в грузинских полицейских. Хочу с полной ответственностью сказать, что несколько часов назад принял очень трудное решение — не отвечать огнем", - подчеркнул президент Грузии.
В 22.35 7 августа, то есть через три часа после заявления Саакашвили, Грузия начала наступательную операцию против Южной Осетии.
В 23.15 начались боестолкновения и обстрел с применением гранатометов и минометов. В 23.45 начался залповый огонь минометов.

Цхинвал, август 2008 года и пять лет спустя Пять лет назад, в ночь на 8 августа 2008 года, грузинские войска атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвала. События пятилетней давности и жизнь сегодняшнего Цхинвала - в фотоленте РИА Новости.

В 0.20 8 августа подключилась ствольная артиллерия.
С 1.20 на фоне артиллерийской канонады началось продвижение грузинских войск в восточной части Цхинвала.
В ночь на 8 августа командующий миротворческими операциями Объединенного штаба минобороны Грузии Мамука Курашвили заявил телекомпании "Рустави-2", что грузинская сторона приняла решение о восстановлении конституционного порядка в зоне конфликта.
Утром грузинская авиация нанесла удары по Южной Осетии. Пять штурмовиков Су-25 отбомбились в районе населенного пункта Тквернети. Кроме того, бомбардировке подверглась колонна с гуманитарной помощью из Северной Осетии.
Также утром Темур Якобашвили заявил, что Цхинвал "почти окружен грузинскими подразделениями, но мы не желаем разрушений и жертв и поэтому еще раз предлагаем лидерам сепаратистов начать прямые переговоры о прекращении стрельбы и деэскалации ситуации в зоне конфликта".
В результате ночного обстрела с грузинской стороны был поврежден ряд зданий на территории штаба российских миротворцев в Цхинвале. Сгорело здание парламента Южной Осетии, был разрушен комплекс правительственных зданий, горели многоэтажные жилые корпуса и другие строения в центре города.
В сторону Цхинвала выдвинулась колонна грузинских танков и пехота.
К середине дня грузинские войска, несмотря на сопротивление югоосетинских подразделений, взяли под свой контроль Цхинвал и восемь югоосетинских деревень.
В условиях сохраняющейся прямой угрозы жизни российских граждан в Южной Осетии, в соответствии с правом на самооборону, во второй половине дня 8 августа Россия направила в Южную Осетию дополнительные силы для поддержки российских миротворцев и защиты мирных жителей.
В 15.00 президент РФ выступил по российскому телевидению с Заявлением в связи с ситуацией в Южной Осетии. Дмитрий Медведев, в частности, подчеркнул, что в соответствии с Конституцией и федеральным законодательством как президент РФ он обязан защищать жизнь и достоинство российских граждан, где бы они ни находились. В сложившихся обстоятельствах Российская Федерация была вынуждена предпринять операцию по принуждению Грузии к миру, а также для защиты российских граждан, находящихся в Южной Осетии.

Война в Южной Осетии: позиции сторон пять лет спустя С трагического дня восьмого августа 2008 года, когда грузинские войска вторглись в Южную Осетию, подвергнув ракетному обстрелу Цхинвал, прошло пять лет. О том, как изменились за это время позиции сторон, участвовавших в вооруженном конфликте, читайте в материале.

9 августа в зону конфликта были введены дополнительные подразделения 58-й армии и подразделения воздушно-десантных войск.
Грузия сообщила о бомбардировках своих позиций российскими самолетами. Российские войска вступили в бои на Зарском направлении , разблокируя дорогу, ведущую к Цхинвалу с севера.
В 16.00 решением Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами РФ в соответствии с Конституцией страны корабли ВМФ РФ приступили к патрулированию морских пространств у побережья Абхазии, вблизи зоны вооруженного конфликта в Южной Осетии. Соответствующая нота направлена грузинской стороне.
Главком Сухопутных войск генерал армии Владимир Болдырев сообщил журналистам, что батальоны и тактические группы полностью освободили город Цхинвал от грузинских вооруженных сил и приступили к выдавливанию грузинских подразделений за зону ответственности миротворческих сил.
Президент Грузии созвал чрезвычайное заседание Совета безопасности, на котором объявил, что подписал указ о введении в стране военного положения. По словам президента, "Грузия сейчас находится в условиях российской агрессии".

17 августа в непризнанной республике было введено чрезвычайное положение сроком на один месяц. На территории Цхинвала был введен комендантский час, то есть запрет гражданам находиться на улицах и в иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих личность, с 21 часа 00 минут до 6 часов 00 минут.

20 августа с 21.00 чрезвычайное положение на всей территории Южной Осетии и комендантский час в городе Цхинвале "в связи со стабилизацией обстановки в Южной Осетии".

21 августа Абхазия и Южная Осетия по результатам "общенациональных сходов" направили России обращения президентов и парламентов республик самопровозглашенных государств.

22 августа в 19.50 Россия , приданных миротворческому контингенту на время операции по принуждению Грузии к миру.

По данным властей Южной Осетии, в результате нападения грузинской армии погибли более 1,5 тысяч человек, однако Следственный комитет при прокуратуре РФ республики.
СКП РФ в ходе грузино-осетинского конфликта в августе 2008 года 67 российских военнослужащих.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

09 августа 2013 года

В эти дни мы вновь и вновь переживаем чувства пятилетней давности, враз затмившие праздник открытия Олимпиады. Ужас ночной агрессии Грузии — ошеломившей неожиданной, чудовищной, звериной жестокостью. И вновь отдаем дань памяти и признательности подвигу ополченцев, подвигу русских солдат. И подвигу беспримерной жертвенности медиков, — врачей, санитаров, — многих даже случайно оказавшихся в месте боев и бомбежек, и исполнивших свой долг. Удивительных героев, пробивавшихся даже через фронт к осажденному Цхинвалу с лекарствами. Выдержавших нечеловеческие напряжения, спасших множество жизней.

О них и преставленный ниже материал.

НИКОЛАЙ ДЗАГОЕВ, ЗАСЛУЖЕННЫЙ ВРАЧ РЮО, ХИРУРГ: "СОТРЯСАЮЩЕЕСЯ ОТ МИНОМЕТНЫХ УДАРОВ ЗДАНИЕ ВЫСТОЯЛО, ПОТОМУ ЧТО ЗДЕСЬ РАБОТАЛИ ЛЮДИ, КОТОРЫМ БОГ ДАЛ ВЕЛИКИЙ ДАР — ЛЮБИТЬ РОДИНУ, И ЭТА ЛЮБОВЬ СПАСЛА ЕЕ"

Автор Николай Георгиевич Дзагоев — известный и именитый хирург, кандидат медицинских наук, заслуженный врач РЮО, более 50 лет жизни посвятивший хирургической работе... "Наверное нет в Южной Осетии семьи, которой бы он не оказал профессиональную помощь , причем не обязательно в виде хирургического вмешательства, но и в виде советов, консультаций, установления диагноза и т. д. Он долгие годы возглавлял хирургическое отделение республиканской больницы, в первые годы провозглашения нашей независимости был министром здравоохранения, впоследствии главным хирургом РЮО. Особая активность его хирургической деятельности пришлась на годы грузинской агрессии против нашего народа, он неделями не уходил из больницы, зачастую проводя по несколько сложных операций за день. В настоящее время Николай Георгиевич уже почти не оперирует, по его собственному признанию, возраст не позволяет проводить много часов подряд за операционным столом, но тем не менее продолжает помогать время от времени более молодым коллегам советами и консультациями, когда те к нему обращаются".

Сегодня каждый осетин воздает молитву Всевышнему, который помог выдержать грузинский сатанизм. Нашу землю спасла любовь и преданность людей, живущих на ней.

Примером национальной стойкости, высоких человеческих поступков в самое трудное время для нашей Родины стали врачи, медсестры, санитарки. В дни грузинской агрессии Республиканская больница стала неким очагом надежды, источником силы, уверенности и моральной поддержки.

Героизм наших медиков — это яркий пример любви к Родине. В невероятных условиях они спасали жизни своих сограждан, готовых во имя сохранения земли предков отдать свою жизнь. Казалось, когда грузинские танки вошли в город, а грузинские самолеты бомбили наши дома, естественное для людей чувство самосохранения заставил нас уйти из города. Но

в больнице чувство самосохранения выражалось в исключительной вере, что враг будет разбит. Здесь никому и в голову не приходило, что может быть иначе. Сотрясающееся от минометных ударов здание больницы выстояло, потому что здесь работали люди, которым Бог дал великий дар — любить Родину, и эта любовь спасла ее.

В августе 2008 года они совершили подвиг — без всяких преувеличений.

Уже в первых числах августа чувствовалось сильное напряжение. Второго августа начался обстрел города снайперами. В тот день погибло 6 человек. В стационар поступило 15 раненых. Созвали экстренное совещание, решили объявить чрезвычайное положение и создать дополнительные медицинские бригады. Следует отметить, что когда началась "снайперская война", мы выписали всех больных кто мог ходить. Остались только тяжелые больные, перенесшие инфаркты с нарушениями мозгового кровообращения, в хирургии лежали прооперированные больные, а в травматологии уже получали медицинскую помощь первые жертвы войны.

Николай Георгиевич Дзагоев

7 августа тоже готовились к приему раненых. Но того, что произошло в ночь на 8-ое августа, никто не ожидал, и готовы мы, по большому счету, не были. Больницу обстреливали из всех видов орудий, в том числе из "Града". Обычно при обстрелах города со стороны с.Тамарашени или Эргнети врачи травматологического отделения прятались в 8-ой палате, но и туда попал снаряд. К счастью, в палате никого не было.

От прямого попадания 3-й этаж административного корпуса разрушен. Особенно пострадали 4 и 5 этажи основного корпуса.

Когда мы пришли в хирургическое отделение, то увидели хаос: больные в панике. Мы кое-как их успокоили, кого вывели, кого вынесли в коридор, но там тоже было небезопасно. Стрельба усилилась. Медсестры и санитарки из 2, 4 и 5 этажей выбрасывали в окно горящие матрасы, одеяла, чтобы избежать пожара. Медсестры, у которых больные находились на 4 и 5 этажах, тоже не уходили со своих постов. Мы приняли решение эвакуировать всех больных в подвал больницы, который давно не ремонтировался и был в ужасном состоянии. Но именно подвал спас жизнь многим людям. Мы стали переносить больных в подвал. Брали их прямо с кроватями, и тащили вниз.

Поначалу раненых поступало немного, видно, под сильным обстрелом люди физически не могли добираться до больницы. Но как только наступало небольшое затишье, начали поступать раненые.

Помимо подвала, операционные столы были развернуты и на первом этаже, чтобы сразу, как только больной поступил, ему оказали первую помощь, а если нужна была операция, спускали в подвал. Большую работу провел медперсонал приемной. Оперативно доставлялись раненые на операционные столы, а многим оказывалась первичная медицинская помощь.

Не хочу хвастаться, но, видимо, у нас произошла какая-то самоорганизация. Каждый делал то, что надо было, без напоминаний, без раскачки. Работали как часовой механизм. Очень слаженно работали и остальные службы. Сложно было с рентгеном, поскольку, хоть генератор и работал, но рентгеновский аппарат не тянул, и наши хирурги сами вынуждены были работать как рентген.

Я по-другому начал относиться к нашим медсестрам. Они стали мне роднее, совершив гражданский подвиг, когда под минометным обстрелом

они пробирались в больницу. Попрятав своих детей, родных в подвалах, сами, можно сказать, по-пластунски пробрались в больницу. Их никто не вызывал, и если бы они не пришли, никто бы их не осудил, поскольку в тот момент выходить из укрытий было смертельно опасно. Тем не менее они пришли.

В какой-то момент от усталости наши женщины просто начали падать. Это были обмороки от голода и усталости. Нельзя сказать, что нечем было питаться, но есть просто не могли, уж слишком велико было напряжение.

Выделять никого не буду. Там было много медсестер и все работали на пределе сил, и мне бы не хотелось кого-то обидеть.

Огромное спасибо следует сказать нашим анестезиологам и реаниматологам, роль которых трудно переоценить. Реанимационно-анестезиологическая помощь — неотъемлемая часть той работы, которую мы делали. И мы смогли наладить такую реанимационную помощь, что не потеряли ни одного из тех, кто к нам поступил. Мы смогли быстро принимать раненых, быстро обезболить, быстро наладить противошоковую терапию. Мы сами разработали такую схему, когда несколько медсестер стояли наготове с наркотическими обезболивающими и специальными растворами. Если же имелось кровотечение, тогда одновременно с хирургическим вмешательством проводили интенсивные противошоковые мероприятия.

После того, как раненого выводили из шока, надо было дать наркоз (проведено более 200 наркозов для больших операций). И на наркозе мы тоже не потеряли ни одного человека, хотя состояние больных было крайне тяжелым. По медицинским меркам это также большое достижение, учитывая, в каких условиях все это делалось.

Людей не хватало. Случалось, что привозили сразу пять-шесть и более пострадавших. Обычно их сопровождали ребята. Я не знаю, как они умудрялись при таком обстреле.

Больные шли конвейером и работали мы таким же образом. Были медсестры, которые отвечали за то, чтобы был сделан столбнячный анатоксин. Когда операция была уже сделана, были медсестры, которые занимались переливанием крови, инъекцией антибиотиков и т.д.

Медсестры-герои отделений травматологии и хирургии — Регина Сиукаева и Альбина Бестаева ()

7-го августа все имеющиеся емкости заполнили водой, так как вода поступала с перебоями и ее привозили в цистернах. Вода была на верхних этажах, приходилось туда подниматься и таскать ее вниз, в подвал. При этом рисковали сильно, так как больница обстреливалась очень интенсивно. Но все равно такого количества воды, чтобы по несколько раз мыть инструменты, как это полагается, и стерилизовать, не было возможности. Поэтому инструменты в небольшом количестве воды промывались, заливались спиртом и поджигались. Спирт выгорал и они, таким образом, стерилизовались, то есть вспомнили старые добрые военно-полевые методы. Несмотря на это, никаких осложнений не было. Раненых было очень много, подвал был весь переполнен. Люди с окрестных домов сбегали к нам. Много было детей. Самый маленький был, по-моему, месячного возраста. И в помещениях подвала, и в коридорах везде были люди.

В первую ночь было доставлено 186 раненых и пострадавших, произведено 120 операций, остальным оказана первая помощь. Не было времени для обследования каждого раненого. Особенно тяжелыми были повреждения, вызванные ударной волной, когда без повреждения кожных покровов отмечались множественные повреждения внутренних органов, и они находились в крайне тяжелом состоянии.

Из тех, кто поступил к нам живыми, мы почти никого не потеряли. К сожалению, погиб один молодой парень, но его поздно привезли, он уже истек кровью. Его ранило около 6-ой школы, но никак не могли вывезти из-под обстрела, а привезли бы раньше — был бы жив. Его фамилия Агузаров, он приехал из Северной Осетии.

Привезли парнишку, не помню его фамилию, с ранением крупной ветви брюшной аорты. Находился в крайне тяжелом состоянии с большой потерей крови. Сразу уложили на операционный стол. Одновременно начались реанимационные мероприятия и операция. Кровотечение остановлено, кровяное давление поднято до 90/60 мм р.с. через некоторое время (1-1,5 часов) состояние ухудшилось, опять закровило из-за несостоятельности швов. Немедленно произведена релапоратомия. Потеряно много крови (до 3 литров). Но спасли!

Было много сложных случаев. Тяжелые множественные ранения костно-суставного аппарата с поврежденными артериями и внутренних органов, несколько случаев ранения сердца и т.д.

Так случилось, что помимо раненых, мы оказывали помощь и больным, которые поступали в больницу до начала войны с острыми хирургическими заболеваниями, — с перитонитами, кишечной непроходимостью и т.д. Был такой случай: привезли раненого с внутренним кровотечением, одновременно больного с острым животом, кишечной непроходимостью. В первую очередь взяли на стол больного с ранениями, с внутренним кровотечением. Сопровождающие больного ребята потребовали срочно прооперировать его, и потребовали в грубой форме. Мне пришлось осадить их. Я объяснил, что все столы заняты, и он должен подождать. Нельзя же бросать других больных.

Все-таки Бог и наши святые нам помогали и помогают, потому что подчас принимались такие решения, которые в мирной повседневной жизни показались бы неправильными. В эти дни я увидел героический труд наших медиков, которые не жалели своих сил, спасая жизнь людей. Не знаю, откуда у них появилась эта энергия,

ведь они работали днем и ночью. Особо хочу отметить тех медработников, у которых полностью сгорели дома — Аллу Габараеву, Жанну Харебову, Георгия Гогичаева, Айвара Бестаева и многих других. Они узнали об этом вечером 8-го августа, но продолжали работать.

Хочу отметить: все, что сумели сделать наши врачи — это чудо. Большую работу проделали врачи-травматологи, хирурги, другие врачи. Я хотел бы отдельно сказать про тех медиков, на которых легла вся тяжесть этой работы. Отдельно хочу отметить Айвара Бестаева со всей первой хирургией, Александра Остаева, Савелия Бязрова, Таймураза Тибилова, Григория Кулиджанова — заведующего отделением второй хирургии, Виталия Джиоева — уролога, травматологов — Костю Серветника, Джино Гогичаева.

Врач-травматолог Константин Серветник

Под утро 8-го августа, когда в городе уже были грузинские танки, с большим трудом смог прорваться с другого конца города Зураб Гобозов. Консультантом за все время боевых действий был автор данных строк.

К нам присоединились врачи, которые раньше жили в Цхинвале, а теперь работают в разных городах России. 8-го августа, к вечеру с автоматом в руках к нам сумел прорваться Томас Джигкаев, аспирант из Москвы. В тот же день, и тоже под огнем, к нам пришел Коста Гагиев. Они бросили автоматы и сразу же приступили к работе. Сын бывшего нашего врача Вальтера Медоева (он погиб еще в первую войну), Вадим, провел очень большую работу, много операций, к нам присоединились Костя Чибиров, Алик Тигиев и др.

9 августа к нам прорвались из Дзау 2 врача из Северной Осетии. Один был по фамилии Джиоев, другого звали Руслан Галуев. Очень нам помогли. Их из Владикавказа не отпускали, но они заявили, что поедут и даже заявления об уходе написали.

Два дня они работали, потом МЧС развернули госпиталь и они вернулись обратно.

Из Абхазии приехал парень — Костя Саакян. Появился 9-го августа. Как он пробился — не представляю. Он вообще фармацевт, но приехал, привез какие-то медикаменты и сказал: "Я не врач, но таскать раненых могу". Всем им большое спасибо.

Хотя 10-го августа война в городе практически закончилась, поступление раненых продолжалось. Ночью 11-го было массовое поступление раненых российских военных. Сразу привезли около 20 человек. Это были в основном чеченцы из батальона "Восток" с тяжелыми ранениями. Всех их мы прооперировали удачно. На Северокавказской конференции врачей, после выступления зав. анестезиолога реанимационным отделением Александра Плиева, к нему подходили врачи из Чечни, которые благодарили за своих спасенных земляков, говоря, что ни одному из них, кроме реабилитационного лечения, не пришлось делать дополнительной операции.

Затем 12-го августа также привезли 16 раненых из состава 58-ой армии, которым также было сделано все необходимое. МЧС развернул госпиталь с операционными и вспомогательными кабинетами, но раненные и пострадавшие к нам все же поступали.

Что касается медикаментов, то мы не испытывали в них никакого недостатка. Если бы война продлилась дольше, и раненые остались бы у нас еще несколько дней, нехватка медикаментов наверняка сказалась бы, но на тот момент работа была организована так, что мы справились. Единственное что могу сказать в негативном плане — это то, что наши подвальные помещения абсолютно не были подготовлены к развертыванию операционных и проведению операций.

А мы должны были быть готовы, должны были предусмотреть это, тем более, что мы понимали, что война надвигается. Мы должны были лучше провести эвакуацию населения. Тогда было бы меньше жертв и раненых среди мирного населения. Но народ до конца не верил, что война будет такая жестокая и разрушительная.

Дай Бог, чтобы наш народ больше не видел войны и не слышал о ней.

Думаю, что мы свое отвоевали и пора начать мирную жизнь.

Уже 10-го августа мы стали переправлять всех больных во Владикавказ, а наиболее тяжелых — в Москву. Мы благодарны североосетинским и московским врачам за то, что они тепло приняли и оказали необходимую помощь нашим гражданам.

КОНСТАНТИН СЕРВЕТНИК, НЕЙРОХИРУРГ: "КОГДА У НАС ЗАКОНЧИЛАСЬ ВОДА, МЫ СТАЛИ ВЫКАЧИВАТЬ ЕЕ ИЗ ТРУБ ОТОПЛЕНИЯ, ДОСТАВАТЬ ИЗ ОТСТОЙНИКОВ…"

Недавно я стал случайным свидетелем диалога, который побудил меня к разговору с его героем. Разговаривали две женщины. "Благослови Бог этого Серветника. Всю жизнь за его здоровье свечи ставить буду. Если бы не он, не видеть бы нам больше нашего Алана. И ведь все от него отказались, а он взялся, и спас его". Другая дама поддакнула: "А сколько он спас людей во время войны… говорят он три дня даже не присел". Мне на ум сразу пришла история, которую рассказал, наш общий с Серветником, знакомый. Однажды, когда Константин Серветник был еще начинающим врачом, в больницу привезли человека с гематомой в мозгу. Гематома была очень большая, c куриное яйцо. Случай, практически, безнадежный. Никто из врачей, даже многоопытных, не взялся его оперировать, а Константин заявил, что пациента спасти можно, и что он это сделает. Во время подготовки к операции, каждый из его коллег счел своим долгом предостеречь молодого хирурга. Умрет, дескать, пациент у тебя на столе, зачем тебе это? Но Костя считал, что если есть хоть малейший шанс спасти человеку жизнь, — его надо использовать. В итоге, человек выжил, и жив до сих пор. Когда на второй день, привезенный из другого города, светило-профессор просмотрел послеоперационные назначения тяжелому пациенту, то пожал плечами и сказал, что "ничего к этому добавить не может", и что "ему непонятно, зачем его везли в такую даль, когда у них есть свои высококвалифицированные врачи". Вот такой у нас сегодня респондент, а разговор наш пойдет про те страшные дни августа, когда небо рушилось на землю, и только беспримерный подвиг наших медиков позволил многим защитникам города остаться в живых. Итак, знакомьтесь, Серветник Константин, 36 лет. Хирург Республиканской соматической больницы. Женат, воспитывает дочь.

— Костя, расскажи, пожалуйста, как для тебя начинался август 2008?

— В общем, наверное, как и для всех цхинвальцев. Думали, сначала, что, как и в 2004-ом, повоюют немного, постреляют, покидают в нас мины, и все на этом закончится. Никто не ожидал широкомасштабной войны, хотя раненые к нам поступали с первых чисел августа. У нас и до начала войны было много больных, в основном, тяжелых, а тут еще начались локальные столкновения, и каждый день стали привозить и по три-четыре бойца с пулевыми и осколочными ранениями. Седьмого числа я, как обычно, пришел на работу, наша смена в тот день дежурила, и до двенадцатого уже никуда не уходил. Ночью начался артобстрел, в больницу стали поступать первые, на ту ночь, раненные, многих еле успевали доставить. Стало ясно, что передвигаться по городу небезопасно. Через некоторое время, когда раненные и убитые поступали уже в массовом порядке, мы поняли, что началась широкомасштабная война. Некоторые больные стали нервничать, и это понятно: война все-таки. Никто, конкретно, не может объяснить, что творится, на крышу бомбы падают, у стен снаряды рвутся, здание рушится на глазах, а раненых и убитых привозят одного за другим…

Все поступающие были достаточно тяжелые — пулевые переломы рук и ног (выглядит это очень неприятно); были тяжелые ранения в шею, с повреждением трахеи; артерии были перебиты, и сонные, и бедренные. Но самое тяжелое было повреждение брюшной аорты. Люди с такими сложными ранениями, как правило, умирают сразу. Если не сразу, то в больнице, не приходя в себя. Айвар Бестаев и Вадик Медоев два раза оперировали такого раненого, и спасли его. В общем, работали наши врачи не покладая рук. Бездельничать некогда было.

Одного парнишку, фамилия, кажется, Агузаров, с шестой школы к нам доставили. Ранение плечевой артерии. На месте ему долго не могли оказать помощь, попросту не могли до него добраться, такой плотный был обстрел. Парень истек кровью, и когда его привезли, оперировать его было уже поздно. Мы, к сожалению, уже ни чем не могли ему помочь…

Восьмого числа, работники правоохранительных органов, привезли двух журналистов, один был американец, другой грузин, попросили оказать им помощь. Мы сразу даже не поняли, что они не наши. Оба были тяжелые, но держались, в общем, нормально, видно было, что их не били, не пугали, просто подобрали возле военкомата и привезли в больницу для оказания медицинской помощи. Американец, был из газеты "Мессинджер", кажется, а грузин, откуда — не помню. Они всё спрашивали, когда немного пришли в себя, что происходит, что за взрывы, почему они под бомбы попали. Заехали они со стороны села Эргнет, там, в тот момент, было тихо,

грузины им сказали: все в порядке, город уже наш, опасности никакой, идите, снимайте. Прямо около военкомата их и накрыло. Конечно же, мы не забыли клятву Гиппократа и оказали им всю возможную помощь… Еще были два журналиста: один тоже грузин — Чулухадзе, другой украинец, вроде, Климчук его фамилия была. Судя по всему, где-то под свои же бомбы они и попали.

Но им мы уже ничем помочь не смогли, их ранения были не совместимы с жизнью...

К нашему большому сожалению, было очень много русских солдат. Их стали привозить с ночи девятого, и привозили сразу в больших количествах. Десятого числа, в течение одного часа, поступило сразу двадцать человек, потом еще девять. Многих из них привозили уже неживыми (не успевали довезти), некоторые, особо тяжелые умирали в больнице, мы даже не успевали донести их до столов, на которых оперировали. Картина была тяжелейшая, большинство из них были совсем молодые …

— Были ли наши медики готовы принимать раненных, хватало ли вам необходимых медикаментов, перевязочных средств?

— В общем, да. Опыта приема раненых нашим врачам не занимать. Сбивало с толку, как я уже сказал, количество поступающих. Их становилось так много, что нам попросту переставало хватать врачей, медсестер, и, в какой-то момент, медикаментов. Когда ночью по сектору, где расположена больница (а грузинские вояки, естественно, знали, что она там расположена) начали вести прицельный огонь из тяжелых вооружений и "Града", любые передвижения по зданию больницы стали смертельно опасны. В спешном порядке всех больных и раненых спустили в подвал, туда же спустился весь медперсонал, и до конца войны мы оттуда уже не выходили. Спускали их вниз, естественно, вместе с кроватями, гирями, растяжителями, некоторых на носилки укладывали. По-другому не получалось, больные, в основном были неходячие, с тяжелыми переломами и травмами. По узким коридорам, под обстрелом таскать такие тяжести быстро, естественно, не получалось, но старались делать все организовано, помогал ухаживающий персонал и все, кто находился в тот момент рядом. Следом спустили в подвал обычные перевязочные столы (операционные не смогли, тяжелые очень), установили их на скорую руку, и на этих столах оперировали. Первую ночь вообще без света работали, потом, каким-то образом, умудрились завести электродвижок…

В одно время, мы, несколько человек, хотели подняться наверх. Поступали раненые, их не на что было укладывать, не было кроватей, и мы решили спустить кровати с верхних этажей. Только стали подниматься по лестнице, как перед нами раздался грохот взрыва, ничего не было видно, только пыль и дым. Поднявшись до конца пролета, мы увидели, что кровати, которые раньше находились в палате, от взрыва выбросило в физиоотделение, и там они горят вместе с дверями, остатками окон и стен. Медсестры наши не растерялись, где-то сразу нашли ведра, воду, и стали гасить начинающийся пожар. В физиоотделении много деревянной мебели, и пожар мог начаться нешуточный, поэтому, что не сумели загасить, мы повыбрасывали из окон и с балкона. Нам тогда, в принципе, повезло: поднялись бы мы туда на минуту позже - был бы пожар. Раньше бы поднялись — погибли бы…

— Восточное крыло здания больницы, где расположены реанимация и приемные покои, каждый раз во время боевых действий страдает больше западного. Неужели нельзя перенести реанимацию в западное крыло?

— Это вопрос не ко мне. Могу только подтвердить, что действительно, восточное крыло обычно подвергается большим разрушениям, однако, как ни странно, в этот раз, намного больше пострадала именно западная часть здания. И то, что основные операционные находятся в восточной части, в некоторой степени, было даже на руку. В общем, восточному крылу, в этот раз, повезло больше, чем обычно.

— Была ли какая-то связь с городом? Доставляли ли вам воду, еду, медикаменты? Помощь была?

— Возможности такой не было. Обстрел, в нашем районе, был такой сильный, что даже раненных к нам не всегда могли довезти. Честно говоря, есть и не хотелось, особенно 8-го и 9-го. Еле успевали оперировать, какая же тут еда? Вот отсутствие воды очень сильно сказывалось. Вода жизненно необходима, без воды невозможно оперировать, нужна она и для дезинфекции инструментов (в отсутствие воды, инструменты, иногда, приходилось дезинфицировать огнем!). В конце концов, пить хотелось, как раненным, так и врачам. Будь моя воля, я бы каждого и каждую из больничного персонала наградил бы орденом. Ребята выкачивали воду, когда ее не стало совсем, из труб отопления, доставали ее из отстойников, в которых, по идее, она должна была сохраниться. Так и держались, пока не появилась возможность подвозить все необходимое из города.

Бесценная помощь пришла с неожиданной стороны. Рискуя жизнью, какими-то чудесными тропами, сквозь "Град" и авиабомбы к нам добирались наши коллеги-соотечественники из Владикавказа, Абхазии и даже Москвы. Они не отходили от нас ни на шаг, во всем нам квалифицированно помогали. Некоторые работали наравне с нами. Томик Джигкаев, Костя Чибиров, Вадим Медоев, Костя Саакян из Абхазии, Костя Гагиев, Гена Джиоев, Руслан Галуев. Все эти ребята оказали, на тот момент, неоценимую услугу своему народу...

— Говорят, в те дни, наши хирурги провели ряд уникальных операций.

— Можно ли назвать их уникальными в полном смысле этого слова? Думаю, да. Были проведены сложнейшие операции, результаты которых, даже в лучших клиниках мира, однозначно предсказать не взялся бы никто. У нас же эти операции были проведены в условиях, которые во много раз уступали полевым, однако, практически все прооперированные, сейчас чувствуют себя нормально. После, нам удалось переправить их в Алагир и Владикавказ. Как говорят врачи из Северной Осетии, прооперированным, в нашей больнице, ребятам требовался только послеоперационный уход…

Уникальность была и в другом. Провести такое количество сложнейших операций в такие короткие сроки практически невозможно. Если и были такие прецеденты в истории, то единичные. Только через руки медиков нашей бригады прошло, за трое суток, около 250 тяжело раненных. Это очень много, к сожалению…

Константин скромно умалчивает, что сам провел бесчисленное количество сложных операций. Трое суток, практически не ел, не спал, не отдыхал. Один раз чудом остался жив после попадания гаубичного снаряда в здание больницы…

— Пока ты находился в больнице, было ли тебе что-нибудь известно про родных, живы ли они, где находятся?

— Абсолютно никакой информации не было. Связь не работала, находились мы на тот момент в разных концах города, что было примерно, как на разных планетах. Никакой возможности добраться до дома не было. Разумеется, с моей стороны были попытки, хоть что-нибудь про них узнать, но все они были безрезультатны. Только 11-ого числа я от знакомых узнал, что Инга (супруга Кости), с детьми, выехали во Владикавказ, что они живы и с ними все нормально. Естественно, сразу стало намного легче…

По свидетельству Инги, она уже и не надеялась увидеть мужа живым. Ходили упорные слухи, что Республиканская больница полностью разрушена, и что многие врачи погребены под ее стенами. Она, до последнего, надеялась получить от Кости хоть какую-то весточку, но и эта надежда, с каждым часом, угасала. Девятого августа она сумела вывезти детей во Владикавказ, и только там, через два дня, узнала, что ее муж жив, и с ним, в общем, все в порядке…

— Квартиру, естественно, я застал в ужасном состоянии. Без окон, без дверей, всю в пулевых отверстиях. Но такие вещи, в то время, никого не расстраивали, и уж точно не меня. Для каждого из нас все могло закончиться гораздо хуже, для меня в том числе. Но я, как видишь, жив, и даже здоров. И хоть обычно врачи в Бога не веруют (улыбается), могу сказать, что нас спасли Хуыцау и Уастырджы…

— Что бы ты пожелал своим коллегам на будущее?

— Здоровья, естественно. И еще, оставаться такими же мужественными, как сейчас, удачи и больше спокойных дежурств… Без войны…

Беседу вел Инал Тибилов, Юго-осетинская газета "Республика"

***

АЛЛА ГАРАБАЕВА. ВРАЧ-РЕАНИМАТОЛОГ:

Пятого августа я последний раз вышла из своего дома (он потом сгорел) и до 15-го числа все время была в больнице. У нас было усиление бригад. Мы были предупреждены, что обстановка тяжелая.

Ночью 7-го августа начался обстрел такой силы и интенсивности, какого никто не ожидал. Нас сразу попросили спуститься в подвал, пока только с целью укрыться самим и спустить туда больных, которые находились в больнице на тот момент. Мы спустили кровати, постели и больных со всех этажей. Один из них был в очень тяжелом состоянии и как раз в этот момент скончался. Мы не могли его отправить к остальным в подвал, и тело так и пролежало всю войну на третьем этаже.

Пока однозначного решения о том, чтобы разворачивать операционные в подвале, не было,но потом молодые врачи, приехавшие в город, Вадик Медоев, Костя Чибиров, врачи нашей больницы Костя Серветник, Азамат Тедеев, решили, что пока не начали поступать раненые, нужно спустить операционные столы, инструментарий, наркозные аппараты и лекарства в подвал. Помимо подвала, где мы развернулись, были операционные столы и на первом этаже, чтобы сразу, как только больной поступал, ему оказали первую помощь и потом уже спускать в подвал на операцию. Вот так налажена была работа, и все службы работали очень хорошо.Правда сложно было с рентгеном, потому что движок наш, хоть и работал все это время беспрерывно, рентгеновский аппарат не тянул, и наши хирурги сами вынуждены были работать как рентген.

Когда начали поступать раненые, сразу стало трудно, и мы почувствовали нехватку людей. Получалось так, что привозили сразу пять-шесть человек. Обычно их привозили ребята. Я не знаю, как они не боялись, но они везли их со всего города, где шли уличные бои, рвались снаряды и было очень опасно.

Когда они увидели, что работа у нас налажена и помощь оказывается, раненых сразу начали привозить в больницу, потому что знали, что все возможное будет сделано.

Больные шли конвейером и работали мы таким же образом.Одни отвечали за перевязку,другие за то, чтобы был сделан анатоксин столбнячный. Когда операция была уже сделана, были девочки, которые отвечали за переливание крови, инъекции антибиотиков и т.д. Хорошо, что 7-го августа мы заполнили водой все имеющиеся емкости. Тогда вода была с перебоями и ее привозили в цистернах. Вода была на верхних этажах, и приходилось туда подниматься и в ведрах, бутылках, во всех емкостях, которые были доступны, таскать воду вниз. При этом рисковали сильно, потому что по больнице из чего только не стреляли. Но все равно такого количества воды, чтобы по нескольку раз мыть инструменты, как это полагается, и стерилизовать в специальных аппаратах не было. Поэтому инструменты в небольшом количестве воды промывались, заливались спиртом и поджигались. Спирт выгорал и они, таким образом, стерилизовались. То есть вспомнили старые добрые военно-полевые методы. Несмотря на это никаких осложнений у больных не было. Позднее многие ребята ездили в Москву, Владикавказ, в другие города и там им не потребовалось каких-то серьезных вмешательств.

Конечно, такая напряженная работа сказывалась на нас. Но, с другой стороны, работа мобилизовывала всех и появлялась какая-то энергия, несмотря на то, что мы почти ничего не ели. И кусок в горло не лез, да и времени не было. Голодные обмороки были среди раненых ребят. Ведь они по три, по четыре дня бывали на постах, и там у них наверняка не было времени поесть или воду попить. И вот, когда они поступали к нам, у них случались голодные обмороки. Им вводили новокаин, который снижает давление, а они еще и голодные, и все это давало себя знать.

АЛЕКСАНДР ПЛИЕВ, ЗАВ. ОТДЕЛЕНИЕМ РЕАНИМАЦИИ:

Уже в первых числах августа чувствовалось сильное напряжение. Больница перешла в авральный режим работы. Второго августа было 15 поступлений раненных. Тогда погибло шесть человек от пуль грузинских снайперов. Сам я дежурил с 6-го на 7-ое, и утром пошел домой, чтобы немного привести себя в порядок. Я чувствовал, что больницу оставлять нельзя и вечером вернулся в больницу. Около полуночи начался сильнейший обстрел города. Больницу обстреливали из всех видов орудий, в том числе из "Града". Большинство врачей хирургического профиля уже находились в больнице.

Слава Богу, что с нами находились и другие врачи, которые присоединились к нам и оказали неоценимую помощь. Это и Вадим Медоев, работающий аспирантом в Северной Осетии, Костя Чибиров из Военно-медицинской академии — тоже аспирант. По стечению обстоятельств они оказались в Южной Осетии — приехали в отпуск, и война застала их здесь. Они сразу же пробрались в больницу и начали работать. В первое время было мало поступлений, потому что на больницу работал "Град" и раненных доставлять было просто невозможно.

Нами было принято решение прейти в подвал. На тот момент он был абсолютно не оборудован и там ничего, кроме грязи и пыли, не было. Мы начали сносить в подвал плановых больных, которые на тот момент находились в больнице. Это были кардиологические больные, неврологические и т.д. Всего их было 68 человек. Мы перевели их в подвал, начали сносить туда же медицинское оборудование и медикаменты, подготавливать операционные столы.

Уже к утру 8-ого началось массовое поступление раненных со всех концов города. Очень много было тяжелораненых. Мы, как могли, оборудовали операционные столы. Два из них были на первом этаже в приемном отделении, а остальные — для самых тяжелых больных — в подвале.

Гражданский подвиг совершили медсестры, которые под "Градом" и минами пробрались в больницу. Они спрятали свих детей, родных в подвалах, а сами, можно сказать по-пластунски, добрались сюда. Это был действительно великий подвиг. Их никто не вызывал и если бы они не пришли, никто бы их не осудил и все бы поняли - в тот момент выходить из укрытий было смертельно опасно. Тем не менее, они добрались сюда и сразу же взялись за работу. Только в отделении реанимации работало 20 человек.

Сами врачи тоже совершили подвиг, работая в таких условиях беспрерывно, все время пока шла война. Это Айвар Бестаев и Алик Остаев. Наши травматологи — Костя Серветник, Георгий Гогичаев. Под утро, когда в городе уже были грузинские танки, сюда смог прорваться с другого конца города Зураб Гобозов.

Конечно, людей не хватало, но мы смогли наладить работу. 26 декабря 2008 года, на Северокавказской врачебной конференции, где я выступал с докладом, не могли поверить, что мы смогли за такое короткое время, в таких тяжелейших условиях принять столько больных, оказать первую медицинскую помощь и спасти их жизни.

Тогда же к вечеру с автоматом в руках, через бои в городе, к нам сумел прорваться Томас Джигкаев, аспирант из Москвы. В тот же день, и тоже через уличные бои к нам прорвался Костя Гагиев — тоже аспирант из Москвы, работает у Лео Бокерия. Они сразу включились в работу. За это огромное спасибо этим людям. Они провели уникальные операции и спасли много жизней. Был такой случай, когда операцию проводили на аорте — основном сердечном сосуде, который был серьезно задет. Операция была удачной и врачи во Владикавказе и в Москве, куда этого человека затем направили на дальнейшее лечение, удивлялись и даже не верили, что такую операцию можно провести в таких условиях, в подвале.

После 9-ого августа к нам прорвались через Джаву два врача из Северной Осетии. Их не отпускали из Владикавказа и тогда они написали заявления об уходе и приехали, чтобы нам помочь. Они тоже провели несколько отличных операций. Это еще молодые ребята, но уже с опытом, кандидаты медицинских наук.

Огромное спасибо моим медсестрам, которые, не смотря на огромную опасность, смогли пробраться в больницу. Конечно, хирургия стоит на первом месте, но именно реанимационная, анестезиологическая помощь — неотъемлемая часть той работы, которую мы делали. И мы смогли наладить такую реанимационную помощь, что не потеряли ни одного человека, из тех, кто к нам поступил. Мы смогли быстро принимать раненных, быстро обезболивать, быстро наладить противошоковую терапию, чтобы человек не погиб от шока. Мы сами в Южной Осетии разработали такую схему, когда несколько медсестер стояли наготове с наркотическими обезболивающими и специальными растворами. После того, как человека выводили из шока, вторая задача была дать квалифицированный наркоз. Всего потребовалось более ста таких наркозов для больших операций. И на наркозе мы тоже не потеряли ни одного человека, хотя состояние больных было крайне тяжелым. По медицинским меркам это большое достижение, учитывая, в каких условиях все это делалось.

Если говорить о тех врачах-реаниматологах, кто в те дни здесь отработали от начала до конца, то хотелось бы отметить Аллу Габараеву, Жанну Харебову, у кого полностью сгорели дома, а также Валентину Кудухову. Дома сгорели и у Георгия Гогичаева, Айвара Бестаева, который руководил всей хирургической составляющей нашей работы. Они узнали об этом вечером 8-ого августа, но, конечно же, не обратили на это внимания и продолжали работу.

Хотя 10-го августа война в городе практически закончилась, поступление раненых продолжалось. Ночью 11-го было массовое поступление раненных российских военных. Сразу привезли около 20 человек. У них были и ранения брюшной полости и конечностей. Всех их мы прооперировали и на, уже упомянутой мной, Северокавказской конференции ко мне подходили врачи из Чечни, которые благодарили за своих спасенных земляков, говоря, что ни одному из них кроме реабилитационного лечения, не пришлось делать дополнительной операции.

Затем 12-го также привезли 16 раненых из состава 58-ой армии, которым также было сделано все необходимое. Вот так, с 7-ого по 12-ое августа, все мы без сна и еды практически не выходили из подвала. Лично я на третий день практически выключался. Но к утру открылось второе дыхание и затем уже спать не хотелось даже на шестой день.

И среди медиков и среди больных случались обмороки от голода и усталости. Кусок просто не лез в горло и тогда, чтобы поддержать силы, мы открыли глюкозу, прокипятили ее, то есть сделали чай своеобразный, и напоили им больных. Кроме раненых и больных в подвале больницы укрывались жители окрестных домов, у которых не было подвалов или они были недостаточно надежны. Их тоже обеспечили, чем могли — койками, одеялами и т.д.

ИА "Рес": Совсем недавно Южная Осетия отметила годовщину грузинской агрессии августа 2008 года. Какие воспоминания тех дней не дают лично Вам покоя по сей день?

Александр Плиев: Конечно, осталось огромное чувство трагедии. Мы знали, что будет война, что независимость не достанется нам легкой ценой, но мы не ожидали таких крупномасштабных действий против мирного населения, тем более, спящего города. Это было действительно страшно, я не помню, чтобы такое происходило еще где-то. Война шла не против военных, а против мирных жителей. Они вели огонь по спящему городу, не тронув практически оборонительных позиций, хотя наши ребята были рассредоточены по периметру границ республики. Получается, что противоборствующими сторонами в этой войне выступали с одной стороны вооруженная грузинская армия, а с другой — мирное население. Второе, что невозможно забыть, это то, как убегающих от войны людей, расстреливали на Зарской дороге. Это просто чудовищно — расстреливать детей, женщин, стариков из танков. До сих пор это действительно не дает покоя.

Почему-то до сих пор существует мнение, что против Южной Осетии воевал не грузинский народ, а режим Саакашвили. Я же считаю, что против нас воевал грузинский народ, который сейчас болен вирусом фашизма, как в свое время были больны немцы, итальянцы. Мы столько лет жили в добрососедских отношениях, неужели все могло поменяться за такое, в принципе недолгое время?

Сейчас в Грузии нет таких конструктивных сил, с которыми можно было бы вести переговоры.

ИА "Рес": Как Вы и Ваши коллеги спасали жизни людей в тех нечеловеческих условиях? Что давало сил бороться с обстоятельствами?

Александр Плиев: Мы сразу спустили пациентов в подвал и там начали работу. В тот момент мы особо ни о чем не думали, было столько раненых, что не оставалось времен на рассуждения. Пусть кто-то посчитает это высокопарными словами, но чувство долга перед Родиной нам давало силы. То, что сделал наш медперсонал во время войны, это настоящий гражданский подвиг. Сила любви к Родине, ответственность, ощущение того, что от тебя зависит жизнь многих людей, не позволяет расслабиться, испугаться. Я до сих пор вспоминаю наших женщин из персонала больницы, которые восьмого августа, прорываясь под обстрелами, не будучи дежурными, по-пластунски добирались до больницы. Спрятав своих детей в подвалах, они работали, спасали людей. У нас не было запасов крови, и каждый сотрудник нашей больницы при необходимости сдавал кровь для переливания. И это при том, что они работали пятеро суток без воды и еды. Они падали в обморок, приходили в себя и снова работали. Наши хирурги делали сложнейшие операции, и несмотря на полную антисанитарию и отсутствие элементарных условий, ни один наш пациент не умер. Это была битва за человеческую жизнь, из которой мы вышли с честью.

ИА "Рес": В те дни Вам помогали выходцы из Цхинвала, которые сейчас работают в России. Расскажите о них, пожалуйста.

Александр Плиев: Я благодарен Богу, что эти люди абсолютно случайно оказались в городе. Все они давно живут в России, и приехали погостить в Южную Осетию. Костя Чибиров работает в военно-медицинской академии Санкт-Петербурга, Костя Гагиев — в сердечно-сосудистом центре им. Бакулева, Вадим Медоев, кандидат медицинских наук. Девятого августа, с автоматом в руках, к нам в больницу прорвался Томас Джикаев, он тоже работает в Москве в Институте им. Боткина. Из Северной Осетии к нам приехали два отличных хирурга Геннадий Джиоев и Руслан Галуев. Также нам помогал Алик Тигиев, детский травматолог. Все эти ребята сразу же пришли к нам на помощь, проработав до 12 августа. Хотя они никому не были обязаны, они просто выполнял гражданский и врачебный долг. И выполнили его с честью.

ИА "Рес": Известно, что приезжая во Владикавказ в дни годовщины августовской агрессии. Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев встретился с представителями Южной Осетии, одним из участников встречи были Вы. Расскажите, о чем шла речь в ходе беседы?

Александр Плиев: Приехав во Владикавказ, Дмитрий Анатольевич хотел встретиться с простыми жителями Южной Осетии. После награждения военных и медиков, отличившихся в августе, он принял нас. Беседа была очень насыщенной, мы обсудили положение дел в республике. Ему известны все проблемы, которые существуют в РЮО, он близко к сердцу воспринял трагедию нашего народа, и своим волевым решением просто спас наш народ от уничтожения. Он еще раз подтвердил, что его решение обдуманное, взвешенное и Российская Федерация и в дальнейшем будет помогать нашему молодому государству. Также он отметил, что строить государственность Южной Осетии должен сам народ Южной Осетии. Кроме того, мы обсудили вопросы молодежной политики, экономики и другие.

АЗА ГАБАРАЕВА, САНИТАРКА:

Начало войны застало меня в больнице, на дежурстве — я смотрела за больными. И пока война не завершилась, я была здесь постоянно. Начался обстрел города, потом огонь открыли и по больнице. Поступавших раненных мы спускали их подвал. Там, и в коридоре на первом этаже, уже поставили операционные столы. Но их не хватало — раненых привозили очень много. Когда обстрел ненадолго умолкал, их поступало очень много. Мы бежали наверх к входу и заносили раненых в укрытие. Когда я в очередной раз выскочила наружу, рядом разорвался какой-то снаряд, мне показалось, что в меня что-то попало, однако пронесло, только с тех пор я плохо слышу правым ухом.

Убитых было много. Они были всюду на полу в приемном отделении. Тела были окровавлены, многие с оторванными конечностями и развороченными внутренностями. Мне приходилось обмывать их и здесь, и в морге — туда тоже привезли много тел.

В морге было множество трупов, и я там была одна. Страшно было не из-за трупов — их-то что бояться, а потому что обстрел не прекращался. В морг попало два снаряда, и я подумала, что так и останусь там. Морг стоит в стороне, и никто не решался добежать туда под обстрелом. Там были тела женщин, стариков, мать с младенцем туда привезли, тела наших погибших ребят. Все тела в морге я обмыла, потом снова прибежала в приемное отделение. А там опять поступления трупов. А воды уже нет. Кровь приходилось просто вытирать.

Это одно из самых кошмарных воспоминаний войны. Груды тел. Ты как в отключке. Вытираешь и вытираешь, и уже не понимаешь, кто это — женщины, дети, старики, парни молодые… Даже слез нет. Одна пустота. Наши врачи делали все что могли. Без еды и сна они постоянно оперировали, переходя от одного стола к другому.

Были здесь и врачи, которые у нас не работают, но война застала их в Цхинвале и они пришли выполнять свой профессиональный долг. Они работали и работали. Нет слов, чтобы описать как они работали.

Кроме того, здесь было множество людей с окрестных домов, которые прятались в больничном подвале. Здесь была Ирина Гаглоева (председатель Госкомитета информации и печати РЮО — прим. ред.), которую я хорошо знаю. Она по телефону передавала, что здесь происходить. Батарея ее телефона садилась и я бегала к больничному движку, чтобы подзарядить ее хоть десять минут. Этого хватало ей на один разговор, и потом снова бегала заряжать телефон. Ирина вообще работала постоянно — передавала и передавала информацию, ничего не боялась - выходила наружу и снимала эти ужасы на камеру. Вот так мы все здесь и провели эти дни.

ВИТАЛИЙ ДЖИОЕВ, ХИРУРГ-УРОЛОГ:

Когда началась война, я не работал, был дома. Ночью начался обстрел. Семья моя спустилась в подвал нашего корпуса, где они пробыли все эти дни, а я пошел в больницу. Когда я туда добрался, стрельба по городу уже велась вовсю, и мы наспех начали готовиться к приему раненых. Начали перетаскивать операционные столы, инвентарь и койки в подвал и на первый этаж — там было безопасней.

Наконец разразилась буря, и мы были в самой гуще.

Мы не справлялись с потоком раненых. Оперировали на всем. Дежурили травматологи — они оказывали первую помощь. Проводились малые операции, для того, чтобы спасти жизнь человеку, а окончательные операции делались потом. Я занимался своим делом и, одновременно, включился в общую хирургию. Было трудно, мы сутками не спали.

До войны у меня болели ноги — подагра, и боль усилилась потому, что не было возможности отдохнуть, слишком большая нагрузка для организма. Минут 5-10 посидишь и снова за операционный стол. Раненых приносили ребята, привозила "Скорая помощь". Дело дошло до того, что, в конце концов, медперсонал практически был не в состоянии работать. Все эти дни они почти не спали. Про себя скажу, что за всю войну удалось поспать только пару часов.

Люди уже работали на автомате. До какого-то момента все работали и работали, а потом наши девочки просто начали падать. Это были обмороки от голода и усталости. Нельзя сказать, что там был голод, но напряжение дошло до того, что есть просто не могли. Некоторых медсестер я просто заставлял поесть, чтобы они могли работать.

Сказать про кого-то отдельно, выделить кого-нибудь я не могу. Там было много людей и все работали очень хорошо, на пределе и мне бы не хотелось кого-то обидеть. Там были и девочки с моего отделения и, в основном, из экстренной хирургии.

Кроме того, в городе оказались врачи, которые приехали по своим делам, и кого война застала здесь. Они помогли нам справиться с потоком раненых, хотя даже с ними было очень трудно. Это Томик Джигкаев, сын нашего бывшего министра здравоохранения. Он пробился в больницу с автоматом. Бросил этот автомат и сразу приступил к работе. Сын бывшего нашего врача Вальтера Медоева — царство ему небесное, он погиб еще в первую войну — Вадим, провел очень большую работу, много операций.

Приехал к нам врач, работающий у Бокерия в Москве, Гагиев его фамилия. Когда началась война, он сразу же включился в работу. Еще был один молодой человек — фамилию его я к сожалению забыл, очень спокойно и профессионально выполнял свою работу. И его, и других нам послал Бог, потому что количество раненых увеличивалось и увеличивалось.

Все остальные — это наши местные ребята. Отдельно хочу отметить Айвара Бестаева со всей своей первой хирургией. Я считаю его асом хирургии. Практически все сложные операции легли на его плечи. Он одновременно являлся еще и консультантом для других. Я и про остальных хирургов хотел бы сказать, просто боюсь кого-то упустить. Все работали сверх своих возможностей. Получалось так, что сразу 4-5 человек были завязаны на одном больном. И поступление сразу нескольких раненных вызывало нехватку врачей.

Но мы как-то успевали оказывать первую помощь, делать обезболивающие уколы. Но затем в один момент начали поступать российские военнослужащие. Столы все были заняты нашими ранеными, и вдруг поступает поток русских. Это была действительно задача. Не хвалясь, скажу, что мы с ней справились с честью. По моим данным из всех раненых, которых мы прооперировали, никто не умер.

Огромное спасибо следует сказать нашим анестезиологам, роль которых трудно переоценить. Кстати нехватка анестезиологов сказывалась на нашей работе. Был такой случай: привезли раненного — добровольца из Северной Осетии. Сопровождавшие этого раненного ребята потребовали срочно прооперировать его, и потребовали в грубой форме. Мне пришлось осадить их, я объяснил, что все столы заняты, и он должен подождать, нельзя же больного под наркозом снять со стола, чтобы положить другого. Все-таки Бог и наши святые нам помогали и помогают, потому что подчас принимались такие решения, которые в мирной повседневной жизни показались бы неправильными. Но тогда, тех, кого мы оставляли, действительно могли подождать, и срочная помощь оказывалась тем, кого надо было действительно оперировать немедленно.

Я горжусь нашими медиками и, пусть меня извинят те врачи, которые потом приезжали сюда, я хочу сказать, что не выше они наших медиков, и никогда не были. Практика это показала. Был сделан ряд уникальных операций, которые в плановом порядке никто здесь не делал. Но когда жизнь потребовала сделать эти операции, они были сделаны и сделаны удачно.

Что касается медикаментов, то мы не испытывали в них никого недостатка. Если бы война продлилась дольше, и раненые остались бы у нас несколько дней, то нехватка медикаментов наверняка сказалась бы, но на тот момент работа была организованна так, что мы со всем справились.

Единственное что могу сказать в негативную сторону, это то, наши подвальные помещения абсолютно не были подготовлены к операциям. А мы должны были быть готовы, должны были предусмотреть это, тем более, что мы понимали, что война надвигается. Мы должны были лучше провести эвакуацию, тогда было бы меньше жертв и раненных среди мирного населения. Но народ до конца не верил, что будет война. Такая жестокая и разрушительная. Я потерял на этой войне близких друзей. Мой лучший друг — Инал Санакоев, погиб в те дни. Грузины застрелили его на улице Гафеза, когда он защищал людей в подвале.

Дай Бог, чтобы наш народ больше не видел войны и не слышал о ней. Я думаю, что мы свое отвоевали и нам пора начать мирную жизнь. Но если все-таки придется, мы учтем все наши ошибки и будем во много раз лучше.

ЛЮДМИЛА КЕЛЕХСАЕВА, ЗАМ. ГЛАВВРАЧА БОЛЬНИЦЫ ГОРОДА ЦХИНВАЛА:

Война началась не седьмого августа, а намного раньше. Потому что уже со второго начался обстрел города снайперами. И уже с пятого августа появились первые раненые и убитые. Они поступали в массовом порядке, врачи не успевали оказывать им помощь. Тогда и было решено администрацией нашей больницы объявить чрезвычайное положение и создать дополнительную медицинскую бригаду. К концу рабочего дня седьмого августа я принесла списки врачей главврачу. И вдруг произошел взрыв. Мы отскочили от окна и перебежали в мой кабинет, и в это время снаряд попал туда. Мы испугались за больных и побежали по отделениям.Нужно сказать, что когда началась "снайперская война" в самом начале августа, мы выписали всех больных, кто мог уйти, на амбулаторное лечение.

Когда мы прибежали в хирургическое отделение, то увидели полный хаос: пациенты были в панике, их одолевали страх и ужас. Мы кое-как их успокоили, кого вывели, кого вынесли в коридор, но там тоже было не безопасно. Здание больницы подвергалось массированному обстрелу из тяжелого оружия, стены не выдерживали, горело постельное белье. Я помню, когда в палатах не оставалось ни одного больного, медсестры из травматологического отделения зачем-то побежали обратно и долго не возвращались. Зайдя в палату, я увидела, что они выбрасывают в окна горящие матрацы, одеяла, чтобы избежать пожара.

Другие медсестры, у которых пациенты лежали на пятом этаже, тоже не уходили со своих постов, пока все их больные не были эвакуированы вниз. Когда мы поняли, что началось что-то очень серьезное, мы приняли решение эвакуировать всех больных в подвал больницы. Хотя он за последние годы не ремонтировался и находился в страшном состоянии.

Это — подвал жизни, это подвал, который спас многих людей. Даже в таких жутких условиях мы вели журнал учета людей, которые обращались к нам за помощью. Погибших заносили в приемное отделение. Насколько мне стало известно, многих хоронили прямо во дворах домов.

Не стало в эти дни и нашей коллеги — врача-невропатолога Заиры Качмазовой, ее накрыло с сестрой в подвале. Когда ее привезли в морг, я ее узнала только по ухоженным пальцам рук.

В эти дни я увидела героический труд наших медиков, которые не жалели своих сил, спасая жизни людей. Не знаю, откуда у них появилась эта энергия, ведь они работали днем и ночью. Ими было проведено 229 полостных операций. К счастью, могу сказать, что ни один пациент у нас не погиб.

Уже десятого, когда стало безопасно, мы стали переправлять всех больных во Владикавказ, а наиболее тяжелых направляли сразу в Москву. Мы очень благодарны северо-осетинским врачам за то, что они тепло их приняли и оказали необходимую помощь.

А все, что сумели сделать наши врачи — это чудо. Большую работу проделали врачи-травматологи, хирурги. Когда я смотрела на работу врачей, удивлению моему не было предела: они работали слаженно, быстро, как будто в кино. Перекладывали больного с носилок, клали на стол, раздевали, тут же определяли тяжесть полученных травм и оказывали необходимую помощь.

Некоторых принимали в приемном отделении. У нас работали опытные хирурги: Айвар Бестаев,зав. отделением экстренной хирургии, Григорий Кулиджанов,заведующий отделением плановой хирургии, Николай Дзагоев,главный хирург республики, Виталий Джиоев, уролог, Александр Остаев,хирург отделения экстренной хирургии. Каждый внес свою лепту: и анестезиологи, и реаниматологи, и терапевты... Эти люди все пять дней находились в подвале и не покидали своих постов.

Я удивилась тому, что на смену стали приходить люди. Из домов невозможно было выйти, а они выходили на работу. Это же — героизм. Я бы всех людей, которые в те страшные дни находились в Цхинвале, назвала бы героями. Я еще больше стала уважать своих коллег, которые под обстрелом, в немыслимых условиях умудрялись успешно проводить операции, спасать жизни людей.

Страшное время мы пережили. Потребуется не один год, чтобы наша боль притупилась. Наш народ хотели истребить, сделать из Цхинвала "чистое поле". Но, тем не менее, нужно жить дальше, и с оптимизмом смотреть в будущее. Главное, что в Цхинвале наконец-то наступила мирная жизнь.

ЖАННА ХАРЕБОВА, ВРАЧ РЕАНИМАТОЛОГ:

Около полуночи раздались первые взрывы, больницу начали бомбить. Стационарных больных было очень много и мы пока не знали, куда их деть. Снаряды попадали в корпуса и все ходило ходуном. Понятно, что больных надо было перевести в безопасное место,и до того, как начали поступать первые раненые из города, мы все были заняты тем, что перетаскивали больных, вместе с койками вниз, в подвал. Было спущено более трехсот коек. Затем начали поступать раненые, в основном, с осколочными ранениями конечностей. Операционные столы были развернуты в подвале и на первом этаже, в приемном отделении.

В приемном отделении тоже было страшно, потому что там защитой служила только одна стена, и прямое попадание могло превратить все в братскую могилу. Там был устроен своеобразный сортировочный пункт, из которого более тяжелые раненые отправлялись в подвал, потому что там было более-менее спокойно, хотя условия для работы были никуда не годные. За все время войны, к нам поступило множество раненых, и всем им была оказана квалифицированная помощь. Никто из них не погиб и никому дополнительных операций не потребовалось.

Погибли те, кто поступил в больницу уже в крайне тяжелом, агональном, состоянии и мы им уже ничем не могли помочь. Как-то к нам поступил парень-северянин с ранением крупного сосуда. Он поступил с большой кровопотерей. Мы его взяли на стол, но минут через десять, он скончался.

Все медики, которые тогда находились в больнице, работали очень добросовестно. Никто не думал о каких-то наградах или заслугах. Когда больницу сильно бомбили, никто не знал, уйдем мы сами оттуда живым или нет.8-го августа мне сообщили, что мой дом горит, и это меня почти никак не взволновало. Понятно, что с домом многое связанно, там было все мое имущество, но с другой стороны, речь шла о жизни - и своей,и тех, кому мы оказывали помощь. А помощь, которая была в тех условиях возможна, была оказана всем и полностью.

По окончании войны многих больных вывезли во Владикавказ и дальше в Россию. Врачи, которые их там лечили, сообщали, что наша работа была проведена на высшем уровне и ничего серьезного делать больше не пришлось, хотя, конечно, работа для специалистов узкого профиля, допустим, лицевых хирургов, нашлась.

Я хотела бы отдельно сказать про тех медиков, на кого легла вся тяжесть этой работы. Это наши хирурги - Айвар Бестаев, Виталий Джиоев, травматологи - Костя Серветник, Джино Гогичаев. Кроме того, особенно хочется поблагодарить тех ребят, которые приехали к нам из России. Это Томас Джигкаев, Костя Гагиев, Костя Чибиров, Алик Тигиев, Вадим Медоев. Я боюсь кого-то пропустить и заранее за это извиняюсь. Этим ребятам особая благодарность, потому что наша анестезиологическая и реанимационная служба работала по обезболиванию больных, выводу их из шокового состояния и подготовке к операции. А эти ребята, помимо своих врачебных функций, выполняли роль и санитаров, и грузчиков. И делали они это не переставая, не отдыхая, даже не присаживаясь практически. У меня слов нет, чтобы достойно сказать про это.

Хотелось бы еще сказать, что медикам, которые за время этой войны находились в больнице, следовало бы просто сказать спасибо. С какой-то высокой трибуны, когда отмечаются подвиги защитников, которые, безусловно, достойны преклонения, можно же вспомнить и про нас. Конечно, это наша работа. Мы давали клятву Гиппократа, и мы обязаны оказывать помощь, но медиков, по большому счету, никто так и не поблагодарил. Я не имею в виду какую-то материальную благодарность. Мы все это время ждали, что нам скажут: "Спасибо медицинским работникам, работникам больницы, за то, что они в таких нечеловеческих условиях несколько страшных суток добросовестно выполняли свои обязанности". Ведь если бы врачи спрятались по своим подвалам, никто бы не осудил их. А они приходили туда под обстрелами и некоторые из них погибли на улицах. Я думаю, что благодарность они заслужили.

ИНЕССА ТУАЕВА, ДЕТСКИЙ ВРАЧ:

Август 2008 года. Обычное утро с проглядывающим сквозь облака солнышком, а на душе чувство тревоги. Сегодня дежурство по стационару.

Раздались одиночные выстрелы, затем вдали что-то ухнуло — разрыв снаряда. Началось… Вот от чего было тревожно. Впрочем, это знакомое чувство не покидает уже с первого августа. Сегодня седьмое. Может опять стихнет. Надо собраться и идти.

На улицах пусто. Редкие прохожие. Как будто в очередной раз город замер в ожидании беды. В ординаторской много разговоров. Утреннюю конференцию отменили. Рабочий день прошел в волнениях, в ожидании каких-либо новостей.

Полдень. Вроде не стреляют. Чувство тревоги нет-нет, а подкатывает. Вечереет. Из уст в уста передают заявление президента Михаила Саакашвили об одностороннем прекращении огня со стороны Грузии. Слава Богу! Тихо, теплая летняя ночь, больных нет. Видимо задремала. И вдруг разрыв снарядов, где-то совсем рядом! В подвал… Весь персонал в подвал! Шквал огня…

Постепенно подступает страх, заполняющий все твое нутро, увеличивающийся в тебе до тошноты, прежде чем ты его успеешь за-глушить? Грохотание, оглушающий скрежет, свист, жужжание и разрывы снарядов, сопровождающие друг друга, накатывающиеся друг на друга и среди всего этого звуки удара сразу с нескольких сторон, и звон битого стекла. Господи, как по сердцу! Пробито здание больницы, нет палат на 2-м, на 3-м этажах. Что еще? А-а, стоны со всех сторон. Уже раненые?! Нет, нет. Это Регина спускает с верхних этажей больных в подвал. Сосредоточенным, уверенным, спокойным голосом она организовывает эвакуацию всех больных со всех этажей.

Оцепенение прошло. Мы медики и мы должны выполнять свой долг. Стало стыдно за свой страх. Может, не будут прямо больницу обстрели-вать? Есть ведь какие-то правила ведения войны?.. Прошло 2 часа, 3 часа, 4 часа. Скорее бы утро. Послышался гул самолетов. "А может наши?" — мелькнула мысль. И вдруг разрывы бомб. Справа, слева, попадание в крышу; массированный ракетный обстрел. Огонь был такой интенсивности, что до больницы довезти раненых было просто невозможно. В подвале полностью за это время развернуты процедурные, койки, подготовлены медикаменты для оказания максимальной помощи раненым, которые стали поступать к утру, когда обстрел несколько утих. Стало известно, что в городе горят дома, полностью остались без жилья доктора из той самой дежурной бригады — Джино Гогичаев, Айвар Бестаев, Жанна Харебова, Алла Габараева, Сергей Цховребов.

Раненых становилось все больше и больше. К полудню прицельный обстрел больницы возобновился. Стали падать бомбы, ракеты и "град". Слышать просто выстрел из оружия "град" — жутко (продолжительный, нарастающий как раскаты грома и лопающийся, выжигающий и стригущий все попадающееся на пути). А когда "градом" стреляют по зданию, в подвале которого ты находишься, охватывает ужас.

Я не сразу поняла, что рядом сидит Майя Лохова — кардиолог.

Непроизвольно стиснув ее руку до крови, с трудом справляясь с чувством тошноты, молила Бога: "Спаси и сохрани нашу Осетию!" А Майя, в кратковременных перерывах между бомбежками (пока перезаряжали снаряды), бегала на 5-й этаж. "У меня там больной с трепанацией черепа, с больным сердцем, ему нужна капельница. Спускать его в подвал — верная смерть от снарядов".

Полбольницы снесло, а она все бегала на 5-й этаж, а мы все с замиранием сердца ждали ее возвращения. Героизм? А что это такое? Что-то другое?

Весь дежурный персонал во главе с главным врачом республиканской больницы Нодаром Суликоевичем Кокоевым и заместителем главного врача Людмилой Платоновной Келехсаевой, как единый механизм, под шквальным обстрелом делал свое дело. До предела обостренное чувство ответственности за раненых, высокий профессионализм, слаженность и преемственность, а также взаимопонимание и поддержка, бережное отношение друг к другу, от-сутствие какой-либо паники помогли не сломаться в самые сложные и трудные первые два дня. Доктора: Тимур Тибилов, Константин Серветник, Джино Гогичаев, Виталий Джиоев, Айвар Бестаев, Жанна Харебова, Жанна Голованова, Алла Габараева, Ада Джиоева, Сергей Цховребов, Григорий Кулиджанов; средний, младший и технический персонал тех двух ночей — все работали на износ.

Я не могу не писать об этом (многие имена не указаны, прошу меня извинить). Те самые два дня. Потом, это было потом — корреспонденты, фоторепортеры, хоть какой-то прорыв извне. Мы несли свой долг — это правда, но мы выполняли его на грани человеческих возможностей. Такой войны мир не знал — войны на уничтожение народа, где нет никаких правил, запретов и очень мало шансов выжить.

Уже вечер второго дня. Дежурная смена все та же. Нет среди нас таких женщин, у которых на постах не стояли бы или сыновья, или братья, или отцы… Надо держаться. Все будет хорошо. Нет информации, нет по-мощи, нет физических сил. Есть только надежда.

Утро третьего дня. Стало ясно, что весь город в руинах. Пошло массовое поступление раненых, мертвых, контуженных.

Раненые жители Цхинвали в подвале госпиталя

Я уходила из больницы тоже в подвал, но жилого дома. И это был третий день войны. С утра до 18.00 шел бесперерывный обстрел ракетами, бомбами, оружием "град". Психика отказывалась реально воспринимать происходящее. Обрушенные дома, расстрелянные в упор женщины, дети, старики и непрекращающийся обстрел…

Уезжала из города вечером, не понимая где больше смерти — на дороге, простреливаемой снайперами или в подвале еле державшегося дома. Но уезжала. Что с улицами моего любимого города? Обвисшие провода, разрушенные дома, асфальт, обсыпанный битым стеклом, словно снегом, поваленные деревья, рассеченные вдоль и поперек, как будто стонущие от ран. Искареженные подорванные танки и преследующий меня все время запах войны — гарь, дым, порох.

Оглянувшись назад, я увидела висящего на столбе человека (как оказалось — это водитель БТР, в упор расстрелявший семью — мать, отца и трехлетнего ребенка). Это кара, подумала я. Чуть дальше я увидела священника, который спокойно шел с иконой божьей матери в руках. Это божья благодать (подумала я).

Я не прощаюсь с Цхинвалом. Душа моя с тобой и с моим народом. Я верю, мы встанем еще на ноги. Уже в Джаве я узнала, что самое страшное нечеловеческое испытание моего народа уже позади. Хотя впереди невыносимая боль от утрат и потерь. Надо жить и возрождать новую Осетию.

P.S. Прямым попаданием ракеты в подвале своего дома трагически погибла врач-невролог Заира Качмазова; зверски, в упор расстрелян врач-травматолог Владимир Битиев; главврача санэпидстанции Марину Кочиеву с детьми накрыло миной по Зарской дороге.

5 лет назад, в ночь на 8 августа 2008 года, грузинские войска атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвала.

События пятилетней давности и жизнь сегодняшнего Цхинвала. После вооруженного конфликта, длившегося до лета 1992 года, Грузия потеряла контроль над Южной Осетией. С тех пор Цхинвали добивался признания независимого статуса Южной Осетии, в то время как в Тбилиси продолжали считать эту территорию составной частью Грузии, предлагая осетинам лишь автономию. Обстановка в зоне грузино-осетинского конфликта резко ухудшилась вечером 1 августа. Массированным обстрелам с грузинской стороны подверглись город Цхинвал и ряд других населенных пунктов. Южная Осетия начала эвакуацию своих жителей в Северную Осетию, в первые два дня после обстрелов 2,5 тысяч жителей покинули свои дома.

3 августа грузинская сторона продолжила стягивать войска к границам Южной Осетии. Со стороны военной базы в Гори к Цхинвалу выдвинулась артиллерийская колонна в составе одного дивизиона артиллерийских установок Д-30 и двух минометных батарей, являющихся составной частью четвертой мотопехотной бригады министерства обороны Грузии. МИД России заявил, что угроза широкомасштабных военных действий между Грузией и Южной Осетией становится все более реальной.

На фото: 13 августа 2008 года. Жители Цхинвала смотрят новости из Москвы в холле разрушенной гостиницы "Алан".

В ночь на 5 августа, как сообщил государственный комитет по информации и печати Южной Осетии, грузинская сторона дважды обстреляла посты правоохранительных органов непризнанной республики. В ночь на 6 августа над зоной конфликта было зафиксировано 8 пролетов реактивной авиации по маршруту с юга (город Гори) на север (населенный пункт Джава). Из Кутаиси в сторону Гори началось выдвижение армейских грузовиков с солдатами, БМП, установок залпового огня и артиллерийских орудий. В результате к моменту широкомасштабной военной операции против Цхинвала Грузией была сформирована группировка сил вторжения численностью до 12 тыс. военнослужащих.

На фото: 11 августа 2008 года. Российские солдаты бегут в укрытие, село Земо Никози, в 15 километрах от Цхинвала.

В ночь на 8 августа командующий миротворческими операциями Объединенного штаба минобороны Грузии Мамука Курашвили заявил телекомпании "Рустави-2", что грузинская сторона приняла решение о восстановлении конституционного порядка в зоне конфликта. Утром грузинская авиация нанесла удары по Южной Осетии. Пять штурмовиков Су-25 отбомбились в районе населенного пункта Тквернети. Кроме того, бомбардировке подверглась колонна с гуманитарной помощью из Северной Осетии.

В результате ночного обстрела с грузинской стороны был поврежден ряд зданий на территории штаба российских миротворцев в Цхинвале. Сгорело здание парламента Южной Осетии, был разрушен комплекс правительственных зданий, горели многоэтажные жилые корпуса и другие строения в центре города. В сторону Цхинвала выдвинулась колонна грузинских танков и пехота. К середине дня грузинские войска, несмотря на сопротивление югоосетинских подразделений, взяли под свой контроль Цхинвал и восемь югоосетинских деревень.

На фото: российские военнослужащие в селе Земо Никози 11 августа 2008 года, в 15 километрах от Цхинвала.

В условиях сохраняющейся прямой угрозы жизни российских граждан в Южной Осетии, в соответствии с правом на самооборону, во второй половине дня 8 августа Россия направила в Южную Осетию дополнительные силы для поддержки российских миротворцев и защиты мирных жителей. 9 августа в зону конфликта были введены дополнительные подразделения 58-й армии и подразделения воздушно-десантных войск.

10 августа МИД Грузии передал в посольство РФ ноту, в соответствии с которой президентом Грузии был отдан приказ с 5.00 10 августа прекратить боевые действия и огонь, а также указывалось, что вооруженные силы Грузии выводятся из зоны конфликта. Открыты гуманитарные коридоры для вывода беженцев из Южной Осетии. По договоренности между сторонами действовали два коридора: северный (для осетинских беженцев и раненых) и южный (для грузинских).

На фото: 12 августа 2008 года. Беженцы из Цхинвала в лагере, расположенном на базе сельхозтехники в городе Алагир.

11 августа президент РФ Дмитрий Медведев на встрече с министром обороны РФ Анатолием Сердюковым заявил, что Россия завершила значительную часть операции по принуждению Грузии к миру в Южной Осетии, Цхинвал взят под контроль миротворцами.

На фото: 16 августа 2008 года, российские войска на одной из военных баз Грузии в пригороде Гори, оставленной регулярными войсками республики.

Российские миротворцы и военные проводили превентивные мероприятия в районе грузинского города Сенаки, где расположена военная база, чтобы не допустить новой агрессии против Южной Осетии. По сообщению представителя Минобороны РФ, в Южную Осетию направлены две роты батальонов "Запад" и "Восток", постоянно дислоцированных в Чечне.

На фото: 13 августа 2008 года, у входа в палатки мобильного военного госпиталя в Цхинвале, подвергшемся нападению грузинских войск.

12 августа в 12.45 президент РФ Дмитрий Медведев объявил о завершении операции по принуждению Грузии к миру. В 13.00 руководством Минобороны России принято решение о приостановке дальнейшего продвижения российских войск.

Россия и Франция согласовали шесть принципов урегулирования конфликта в Грузии (План Медведева - Саркози). Среди них - не использовать силу, окончательно прекратить все военные действия, обеспечить свободный доступ к гуманитарной помощи, ВС Грузии должны вернуться в места постоянной дислокации, ВС РФ - выйти на линию, предшествующую началу боевых действий. 14 августа лидеры непризнанных республик Абхазия и Южная Осетия подписали принципы урегулирования. 15 августа президент Грузии Михаил Саакашвили подписал План Медведева - Саркози. 16 августа план по урегулированию конфликта в Грузии подписал президент России Дмитрий Медведев.

До сих пор в Цхинвале можно встретить вот такие дома, в которых остается много заселенных квартир.

На территории уничтоженной базы российских миротворцев неподалеку от Цхинвала открыт мемориал.

В Цхинвале о возвращении республики в лоно Грузии слышать никто не хочет. Здесь шли основные бои. После войны грузинского населения тут практически не осталось – есть только те грузины, кто или сам воевал на стороне осетин, или на время войны покинул город, а теперь о своем "нетитульном" происхождении предпочитает не напоминать.

На фото: 22 июля 2013 года. Вид на разрушенную базу российских миротворцев неподалеку от Цхинвала.

По разным данным, сейчас в Южной Осетии осталось около 3 тысяч грузин (точнее подсчитать нельзя, потому что многие из них, имея местную прописку, живут в Грузии или в России, а другие грузины-жители Южной Осетии, наоборот, не имеют югоосетинского гражданства и живут по грузинским паспортам). Это 4% от 72-тысячного населения республики. В конце 80-х доля грузинского населения была выше - 28,9% (согласно Всесоюзной переписи населения СССР 1989 года).

В разрушенном Цхинвале неимоверно жарко уже с утра, выгоревшая трава и деревья густо покрыты пылью. «Здесь птицы не поют, деревья не растут…». Время от времени раздается грохот взрываемых саперами снарядов, впрочем, никто на эти звуки уже не реагирует. Только вздрагивает приблудный котенок, ослепший под сгоревшей вместе с чьим-то домом деревянной лестницей. Поднимая столбы пыли и пепла, проезжают бронемашины и длинные фуры с продовольствием для людей, которых пока еще очень мало на улицах, если так можно назвать руины Цхинвала, бывшего Сталинира, напоминающего теперь Сталинград. Танков все меньше, с каждым днем сон по утрам становится длинней – редкий лязг железных гусениц звучит уже как: «Спите спокойно, жители Цхинвала. Все хорошо». Русские все еще здесь, сидят на броне, покуривают и думают о том, что за народ – осетины, которых они только что спасли от истребления, выполняя приказ Главнокомандующего. Пока для этих пацанов очевидно одно – спасенные осетины доверяют им безгранично, вот как эта женщина, которая осторожно пробираясь на каблучках между битым крошевом железа и бетона, опирается одной рукой об очень кстати стоящий здесь русский танк. Враги ушли, пришел мир. Встречаясь на улице, знакомые обнимаются и говорят одну и ту же фразу: «Бог с ним, с домом, главное, что мы уцелели». Люди ночуют на сквозняках и безмятежно ждут начала сезона дождей – пережившим другой «дождь» уже ничего не страшно. Людям вообще много чего стало не страшно, а то и безразлично. Впрочем, не совсем безразлично, просто за эти дни, начиная с 7 августа, было израсходовано столько эмоций, что осталось очень мало сил на то, чтобы выражать отношение к историческому моменту, которого ждали 19 лет войн, блокады, терроризма и диверсий… Еще совсем недавно осетинские ополченцы вели кровопролитные бои на улицах Цхинвала и ценой своих жизней держали оборону почти двое суток до прихода российской армии. Часто звучавший риторический вопрос: «Сколько крови должно пролиться, чтобы нас признали?» теперь чудовищным образом получал ответ на глазах у всего мира, упорно отказывавшего осетинам в праве на независимость, а, значит, на жизнь. Порочный мир двойных стандартов, берущий на себя право решать, кому жить, а кому умереть на земле, чтобы могильными крестами, как указателями, отметить свою территорию, теперь получил этот выкуп: «Сколько крови…». В то утро, 26 августа, люди по привычке собирались во дворах, там, где все эти дни на общих «буржуйках» варились скромные обеды из общих запасов, и обсуждали политическую ситуацию – но говорят не о том, что теперь будет с Южной Осетией – ее будущее теперь не должно вызывать опасений, ведь самое худшее позади. Больше говорили о том, что теперь будет с Грузией, развалится ли она на части, будет ли НАТО воевать за Грузию и так далее. Оптимисты, сохранившие стойкий интерес к жизни, строили предположения, когда состоится признание Южной Осетии – к 20 сентября или раньше, как будет организован праздник, и не кощунственно ли будет праздновать, прежде чем пройдут 40 дней, отпущенных на скорбь по погибшим. У большей части населения сама процедура близкого признания не вызывала большого интереса и сильных чувств – сейчас пока очень больно, обидно за тех, кто не сможет увидеть Южную Осетию свободной. Больно матерям, потерявшим вместе с детьми смысл жизни, больно взрослым мужчинам, которых до конца жизни не отпустит желание отомстить за друзей и братьев, больно девушке, которой пришлось своими руками собирать останки своих соседей, и которая этой картины никогда не сможет забыть, и, наконец, больно столетней бабушке, уже в третий раз пережившей геноцид осетин на своем веку. А это и есть теперь народ Южной Осетии. Радуются только дети. Им нравятся русские танки и несуразный образ жизни – одной большой семьей, все вместе. Вспоминается первая женщина с младенцем в коляске, появившаяся, словно чудо, на Театральной площади Цхинвала в июле 1992 года, сразу после окончания войны. Вокруг нее собрался тогда целый митинг. Теперь не узнать имени того ребенка, но зато можно назвать имена парней, что погибли в ночь с 13 на 14 июля, за несколько часов до ввода российских миротворцев. Дагомысское соглашение было подписано, но война продолжалась, враг захватил левый берег Лиахвы и без конца штурмовал город. Принципиальная разница между тогдашней и нынешней ситуацией состоит в том, что в июле 1992 года русских никто не ждал. Это была другая страна – уже не СССР, но еще и не Россия. Она то помогала спасать уцелевших стариков в сожженных селах и теряла своих солдат, то вдруг зачем-то передала грузинской армии всю военную технику, оставшуюся на советских базах в Грузии, а затем вывела свои внутренние войска из Цхинвала – ночью, тайком. В августе 2008 года Южная Осетия русских ждала, как единственную силу, способную спасти народ от жестокого геноцида. Все последние заверения российских политиков самого высокого ранга давали надежду на то, что в случае начала масштабной агрессии Россия обязательно вмешается. Ожидалось, что это будет не только бессмысленное рассмотрение вопроса на чрезвычайном заседании СБ ООН, а реальная военная помощь с живой силой, техникой и авиацией. Но в течение какого времени придет эта помощь, никто не знал. Все молились только о том, чтобы продержаться до прихода русских своими силами. И мы продержались. «Мы» – это небольшие отряды обороны, частью ополчение, частью сохранившие выдержку небольшие группы из силовых структур. Грузинская армия, согласно плану операции «Чистое поле», должна была за 12 часов занять Цхинвал и полностью его контролировать, а за 72 часа под контроль планировалось взять всю территорию Южной Осетии, вероятно, за исключением тех горных районов, куда должны были спешно отступать вооруженные силы Южной Осетии. Для этой части операции предусматривались действия по другому плану. В течение десяти часов с начала войны массированный обстрел Цхинвала и близлежащих сел прекратился только один раз, после чего снаряды обрушились на них с еще большей силой. В ночь с 7 на 8 августа по городу стреляли САУ, чьи снаряды имеют огромную разрушительную силу. Крупнокалиберные гаубицы, чья убойная мощь не меньше. На подступах к городу стоял дивизион – 18 установок «Град», в каждой из которых по 40 реактивных снарядов – в итоге 720 снарядов выпускалось за считанные (около 30) секунды, минус несколько минут на перезарядку – можно приблизительно подсчитать, сколько смертоносного груза в итоге было сброшено на наш город только установками БМ – 21. При этом обстрел из крупнокалиберных минометов и вовсе не прекращался. Плюс еще авиация… Примерно через десять часов, как и планировалось, в город с южной стороны прорвались грузинские танки, и вошла пехота. Танковый обстрел жилых зданий сопровождался огнем из пулеметов и гранатометов, в занятых врагом кварталах шли «зачистки» – уничтожение всего живого, что подворачивалось под руку: известны кадры немецкой телекомпании, снимавшей, как грузинский «воин» в районе Дома инвалидов ведет огонь по всему, что движется: по убегавшему, абсолютно гражданскому, старику, по собаке, по окнам, в которых шевелилось только пламя пожара. Люди, обезумевшие от страха за своих близких, иногда покидали подвалы, чтобы добежать до ближайшего корпуса, где надеялись отыскать своих родственников, и чаще всего становились жертвой таких «воинов». На второй день уже работала грузинская авиация, бомбившая Зарскую дорогу, по которой беженцы, кто на машинах, кто пешком, а кто и ползком в оврагах, в панике покидали город. Но надо отметить момент истины всей этой жестокой бесчеловечной войны. Есть всего три пункта, которые не вошли в американо-грузинский план по превращению Южной Осетии в чистое поле. Первый: в плане не было учтено того, что грузинская армия не сможет превратить защитников Цхинвала в одну беспорядочно отступающую, деморализованную силу. Ситуация, когда враг захватывает город и армии приходится вести уличные бои, явно не рассматривалась командованием на учениях министерства обороны Южной Осетии. Об этом говорил тот факт, что само понятие «командования» в тот момент, как такового, попросту не было. А было лишь то, что диктуется осетинскому воину кровью сотен поколений его воинственных предков – решения принимались по обстоятельствам, сообразно ходу действий. Небольшие, но крепкие группы тех, кто владел оружием и не желал сдаваться, вели неравный бой. Одни вели бои на высотах над городом, другие внизу, на улицах Цхинвала. Говорят, что 300 спартанцев «отдыхают» по сравнению с тем, что сделали эти ребята, которых, кажется, было далеко не 300, да и вооружены они были несоизмеримо слабей противника: автоматы плюс редкие гранатометы против танков, страшная нехватка средств связи, отсутствие карты с разметкой координат, в результате чего корректировка шла по географическим координатам типа «200 метров левей от церкви и метров 40 к западу от кладбища»... Периодически по рации сообщалось: «А. погиб», «Н. больше нет», «Мы потеряли О.»… Но грузинские танки горели, враг нес потери, а защитники все не прекращали сопротивления. К вечеру первая танковая атака была отбита. За первой атакой последовало второе наступление танков противника с южной части города. Русской бронетехники все еще не было. Вернее, она была, но в бой непосредственно в городе не вступала… За это время защитники города еще раз отбросили грузинскую бронетехнику к южной черте города... Второй пункт, не предусмотренный операцией «Чистое поле», связан с ошибочным представлением грузинских руководителей о России, как «ручной» стране, которая ни за что не решится напрямую ввязаться в войну. Осетины могли рассчитывать не более чем на помощь вооружением и живой силой в виде добровольцев и т.д. Фактор России, конечно, обсуждался и рассматривался политологами и экспертами в каком-то объеме. Но факт: участие российской армии не укладывалось в головах грузинских стратегов. Это была большая ошибка, сильнейшее заблуждение, недооценка России, как давно уже закомплексованной своей слабостью постсоветской страны. Стратегам грузинской армии и больному на голову президенту пришлось убедиться в этом с первым же снарядом, упавшим с воздуха на территорию Грузии. Третий момент, который признают абсолютно все, и который является единственным объяснением того, почему Южная Осетия выжила в этой войне: Господь Всемогущий (Стыр Хыцау), десницей своей закрывший осетинский народ в эти страшные три дня и три ночи, спас Южную Осетию от полного истребления кровожадным врагом. Другого объяснения, как после всего того неимоверного объема снарядов, город еще жив – попросту нет. Нет объяснения тому, почему под таким плотным огнем на квадратный метр земли, не виданным ни в Чечне, ни даже в Афганистане, осталось хоть что-то живое. Не надо пытаться приводить какие-то доводы и расчеты – надо просто верить. Благодарим тебя, Господи, за Чудо Спасения народа Южной Осетии. Понеся такие потери среди мирного населения, мы все же выстояли, и вот 26 августа в 15.00, вдруг совершенно неожиданно услышали слова, которых ждали 19 лет – слова Президента Российской Федерации Дмитрия Медведева: «Я подписал Указ о признании независимости Абхазии и Южной Осетии»... И откуда-то вдруг взялись силы поверить, что это свершилось! Появились слезы радости, взлетели в воздух пробки от шампанского, взвились флаги, раздались автоматные очереди и автомобильные сирены. Праздник со слезами на глазах – это о нас, о нашем празднике, о нашей Победе. Следуя внутреннему голосу, молодые люди на машинах с флагами, совершив бесчисленные круги по родному Цхинвалу, группами собирались, кто почему-то у Вечного Огня памяти павших в Великой Отечественной войне дедушек, кто на кладбище во дворе школы № 5 – поклониться предыдущему поколению героев-защитников Южной Осетии, державших оборону полтора года. Южная Осетия заслужила этот день кровью народа и мужеством своих защитников. Инга Кочиева («Республика» №37, август 2008 г.)

Пятидневная война (8-12 августа 2008 года)

Российская спецоперация "по принуждению к миру в зоне ответственности миротворцев" которая была проведена на территории Грузии и непризнанных республик Абхазии и Южной Осетии в период с 8 по 12 августа 2008 года вошла в историю под названием "Пятидневная война". Эта была первая военная операция Российской Федерации за пределами собственной территории.

Далее эскалация только нарастала: нельзя не упомянуть роль России в поражении Л.Чибирова на президентских выборах 2001 года в Южной Осетии, ускоренную паспортизацию (выдачу российских паспортов) населения Южной Осетии и Абхазии, введение войск и строительство военной базы в Джаве, диверсии.

К 2006 году мирное урегулирование было окончательно похоронено со стороны РФ даже на уровне публичном. "Нельзя в отношении Косово применять одни правила, а в отношении Абхазии и Южной Осетии - другие", - полагал президент России .

В начале 2008 года произошло нарастание напряженности в зоне югоосетинского конфликта, а также в отношениях между Россией и Грузией. Россия выходит из договора об обычных вооруженных силах в Европе, снимая тем самым квоту фланговых ограничений на размещение наступательных вооружений в Северо-Кавказском военном округе.

6 марта 2008 года было объявлено, что Россия вышла из режима запрета торгово-экономических и финансовых связей с Абхазией ; решение Москвы было расценено МИД Грузии как "поощрение сепаратизма в Абхазском регионе и неприкрытая попытка посягательства на суверенитет и территориальную целостность Грузии".

В начале апреля 2008 года первые подразделения 7-й десантно-штурмовой дивизии Вооруженных сил России входят в Абхазию, расположившись у грузинской границы.

16 апреля 2008 года МИД России сообщил, что президент России В.Путин дал правительству поручения, на основании которых Москва будет строить с Абхазией и Южной Осетией особые отношения.

Начиная с 1 августа, по инициативе премьер-министра Южной Осетии Юрия Морозова производилась эвакуация жителей Цхинвали .

С начала августа Министерство обороны Южной Осетии сообщало о концентрации грузинских войск у границы непризнанной республики.

В интервью газете "Красная Звезда" офицер 135-го мотострелкового полка 58-й армии СКВО рассказал: "7 августа пришла команда на выдвижение к Цхинвалу. Подняли нас по тревоге - и на марш. Прибыли, разместились, а уже 8 августа там полыхнуло". Позднее газета уточнила, что речь шла о дате 8 августа . Некоторые российские СМИ также утверждали, что 7 августа началась отправка ряда подразделений 58-й армии в ЮО, спустя месяц об этом начала заявлять грузинская сторона, обнародовав в сентябре 2008 года свои разведывательные сведения. Грузинская сторона опубликовала записи разговора, которые по ее утверждению, принадлежат южноосетинским пограничникам.

Ряд свидетельств, опубликованных в СМИ, говорит о присутствии на территории Южной Осетии до начала официального ввода российских войск помимо миротворцев иных воинских подразделений России. В частности, это подтверждает гибель в первый день конфликта 8 августа в Цхинвали контрактника 22-й отдельной бригады спецназа ГРУ Евгения Парфенова .

Корреспондент газеты "Известия" Юрий Снегирев заявил, что в июне-июле в Северной Осетии проходили войсковые учения 58-й армии, а после их окончания техника не ушла в боксы, а осталась перед въездом в Рокский туннель (на территории России). Юрий Снегирев заявил: "После туннеля техники не было. Это я видел сам. Это могут подтвердить и другие мои коллеги, которые после обстрела Цхинвала 2 августа стали заезжать в Южную Осетию ежедневно" .

Братья Козаевы (один из - сотрудник МВД Северной Осетии, другой - герой Абхазии и Южной Осетии) утверждали, что президент Южной Осетии Э.Кокойты заранее знал о предстоящих военных событиях и заблаговременно уехал из Цхинвали в Джаву . Однако, по сообщению Анатолия Баранкевича, президент Южной Осетии выехал в Джаву только 8 августа около двух часов ночи.

Точки зрения по поводу ответственности за начало войны

Позиция Грузии

По официальной версии грузинской стороны, начало военных действий было реакцией на южноосетинские провокации и непосредственную угрозу российского нападения. Грузия якобы имела надежную информацию, полученную в результате перехвата телефонного разговора, о том, что утром 7 августа "русские уже прошли через Рокский туннель" и потому вторглась в Южную Осетию .

Позиция России

Глава МИД России Сергей Лавров заявил, что причинами ввода российских войск в зону конфликта стали агрессия Грузии против неподконтрольных ей территорий Южной Осетии и последствия этой агрессии: гуманитарная катастрофа, исход из региона 30 тыс. беженцев, гибель российских миротворцев и многих жителей Южной Осетии. Действия грузинской армии в отношении мирных жителей Лавров квалифицировал как геноцид. Он отметил, что большинство населения Южной Осетии - граждане России, и что "ни одна страна мира не осталась бы безучастной к убийству своих граждан и изгнанию их из своих жилищ". По мнению Лаврова, "военный ответ России на нападение Грузии на российских граждан и солдат миротворческого контингента был полностью пропорционален" .

Позиция комиссии Тальявини

30 сентября 2009 года был распространен официальный текст доклада Международной независимой комиссии по расследованию конфликта на Южном Кавказе. Комиссия работала под эгидой ЕС. Группу экспертов возглавила швейцарский дипломат Хайди Тальявини.

По мнению российской стороны международное расследование признало Грузию ответственной за войну на Кавказе в августе 2008 года . В тексте доклада утверждалось, что Грузия с использованием тяжелой артиллерии в ночь на 8 августа 2008 года начала атаку на Цхинвали и, соответственно, начала войну. Однако эта атака, как было отмечено в тексте, стала итогом длительных провокаций в зоне конфликта. Россия, по мнению авторов доклада, также была ответственна за многочисленные нарушения международного права.

Ход боевых действий

7 августа

Утром в грузинских СМИ появилась информация о том, что южноосетинский лидер Эдуард Кокойты покинул столицу и приготовился руководить масштабными боевыми действиями из Джавы, куда уже прибыли отряды добровольцев из России.

Днем 7 августа 2008 секретарь Совета безопасности Южной Осетии Анатолий Баранкевич заявил: "К границе (Южной Осетии) направляются многочисленные войсковые соединения Грузии. В течение двух часов идет обстрел из 152-миллиметровых орудий села Хетагурово. Село горит. В районе Гори сконцентрированы 27 установок "Град". По всей границе с Южной Осетией наблюдается активность войск Грузии. Все это говорит о том, что Грузия начинает широкомасштабную агрессию против нашей республики" .

Во второй половине дня президент Грузии Михаил Саакашвили приказал грузинским военным в одностороннем порядке прекратить огонь . Затем по ТВ показали обращение грузинского лидера, в котором он согласился на переговоры в любом формате и предложил России стать гарантом максимально широкой автономии Южной Осетии в составе Грузии. Одновременно Саакашвили предложил амнистию всем членам вооруженных формирований непризнанной республики. Между Грузией и Южной Осетией достигнута договоренность о прекращении обеими сторонами обстрелов - до переговоров, которые решено провести 8 августа в расположении миротворцев в Цхинвали.

Командующий Смешанными силами по поддержанию мира (ССПМ) в зоне грузино-осетинского конфликта Марат Кулахметов заявил, что стороны прекратили огонь , однако по утверждению грузинской стороны, после заявления Саакашвили огонь по грузинским селам со стороны Южной Осетии резко усилился. Телекомпания "Рустави-2" сообщила о десяти погибших гражданах Грузии.

Руководитель аналитического департамента МВД Грузии Шота Утиашвили сообщил о том, что 10 человек погибли и 50 получили ранения при обстреле грузинских сел в зоне грузино-осетинского конфликта.

В 23.30 грузинская артиллерия открыла шквальный огонь по Цхинвали. Командующий ССПМ Марат Кулахметов заявил о начале войны Обстрел начался со стороны подконтрольных Грузии сел - Эргнети и Никози. Правительство Грузии заявило, что было вынуждено отказаться от объявленного ранее одностороннего моратория на ведение огня и открыть ответный огонь ввиду непрекращающегося обстрела грузинских сел южноосетинскими формированиями.

8 августа

В ночь на 8 августа (около 00.15 мск) грузинские войска подвергли Цхинвали обстрелу из реактивных установок "Град", а примерно в 03.30 мск начали штурм города с применением танков . Нападению подверглись и места дислокации российских миротворцев. По сообщению властей Грузии, столица Южной Осетии взята в окружение. Грузинские СМИ сообщили о переходе под контроль войск Грузии Знаурского района Южной Осетии. Информагентства передали информацию о том, что грузинскими войсками занято шесть сел в Южной Осетии - Мугут, Дидмуха, Дмениси, Окона, Акоц и Кохат.

В 00.30 мск 8 августа командующий операциями Вооруженных сил Грузии генерал Мамука Курашвили объявил в эфире телеканала "Рустави-2", что, в связи с отказом осетинской стороны от диалога для стабилизации обстановки в зоне конфликта, грузинская сторона "приняла решение о восстановлении конституционного порядка в зоне конфликта" . Мамука Курашвили призвал российских миротворцев, дислоцированных в зоне конфликта, не вмешиваться в ситуацию .

В 4 часа утра Россия потребовала экстренного созыва заседания Совета безопасности ООН и подняла по тревоге части 58-й армии Северо-Кавказского военного округа. Тревога была объявлена и в Абхазии.

B 02.00 мск в связи с резким обострением ситуации в Южной Осетии в Сухуме состоялось экстренное заседание Совета безопасности Абхазии. По его итогам было решено переместить ряд подразделений абхазской армии к границам зоны ограничения вооружения в Очамчирский район республики.

К полудню через Рокский туннель в Южную Осетию вошли три батальонные тактические группы из состава 429-го и 503-го мотострелковых полков 19-й мотострелковой дивизии и 135-го отдельного мотострелкового полка 58-й армии Северокавказского военного округа, которые развернулись в боевые порядки в районах Джава и Гуфта. Грузинские самолеты пытались уничтожить мост в районе селения Гуфта, для того, чтобы блокировать продвижение российских войск, однако промахнулись и попали в жилые дома. По всему Цхинвали тем временем шли бои.

В район боевых действий была переброшена 76-я Псковская воздушно-десантная дивизия .

Помимо переброски дополнительных подразделений в Южную Осетию Россия выдвинула в Абхазию подразделения ВДВ и морскую пехоту.

Российские корабли вошли в территориальные воды Грузии и приступили к боевому патрулированию .

Президент Абхазии Сергей Багапш принял решение о принудительном вытеснении из верхней части Кодорского ущелья Вооруженных сил Грузии. В зоне грузино-абхазского конфликта наблюдается сосредоточение войск . По словам полпреда президента Абхазии в приграничном с Грузией Гальском районе Руслана Кишмария, Грузия вводит в зону безопасности дополнительный воинский контингент и бронетехнику. Подразделения абхазской армии стоят у границ зоны ответственности миротворцев.

В Южной Осетии российские войска вышли на административную границу с Грузией почти на всем ее протяжении, продолжая выдавливать на юг немногие оставшиеся боеспособными грузинские части.

Свидетельства и выводы о военных преступлениях в ходе конфликта

Россия и Южная Осетия с одной стороны, и Грузия с другой стороны, обвиняют друг друга в преступлениях и этнических чистках. О военных преступлениях в ходе конфликта также заявляют журналисты, правозащитники и другие лица.

В ноябре 2008 года правозащитная организация Amnesty International опубликовала доклад , согласно которому:

• При штурме Цхинвала грузинская армия совершала неизбирательные нападения, в результате которых погибли десятки мирных жителей Южной Осетии и множество получили ранения, а также значительно пострадала инфраструктура (общественные здания, больницы, школы);
• Основные разрушения Цхинвала были вызваны примененными грузинской армией системами залпового огня "Град", ракеты которых обладают низкой точностью.
• Российская авиация в период конфликта совершила более 75 авиационных налетов, целями большинства из которых являлись позиции грузинской армии. От авиаударов пострадали села и города, ущерб от них "ограничивается несколькими улицами и отдельными домами в некоторых деревнях".
• Имеются свидетельства, что некоторые российские атаки на грузинские населенные пункты и дороги привели к ранению и гибели гражданских лиц, причем, "возможно, не делалось различий между правомерными военными целями и мирным населением". Как пишется в докладе, "если это действительно так, то такие нападения квалифицируются как нападения неизбирательного характера и представляют собой нарушение международного гуманитарного права".
• Как пишется в докладе, "по свидетельствам очевидцев, дисциплинированное поведение российских военнослужащих резко отличалось от действий осетинских бойцов и отрядов ополченцев, которые были замечены в мародерстве и грабежах". Грузины, опрошенные Amnesty International, отмечали, что российские военнослужащие, "в основном, вели себя с грузинскими мирными жителями порядочно и проявляли должную дисциплину".
• Югоосетинскими подразделениями и военизированными формированиями были совершены серьезные преступления в отношении грузин в Южной Осетии и прилегающих к ней территориях. Очевидцы сообщали о незаконных убийствах, избиениях, угрозах, поджогах и грабежах, проводившихся вооруженными группировками с югоосетинской стороны.

23 января 2009 года международная правозащитная организация Human Rights Watch обнародовала доклад Up in Flames, в котором делался вывод, что российские, грузинские и южноосетинские вооруженные силы совершили многочисленные нарушения гуманитарного права, повлекшие гибель мирных жителей; авторы доклада призывают Москву и Тбилиси расследовать преступления и наказать виновных . В докладе грузинская сторона была обвинена в неизбирательном применении оружия при обстреле Цхинвала, соседних с ним сел и в ходе последовавшего наступления, а также в избиении задержанных и грабежах. Югоосетинская сторона обвинялась в пытках, убийствах, изнасилованиях, грабежах и этнических чистках. Российская сторона обвинялась в грабежах. HRW заявила также, что многочисленные обвинения российской стороной грузинской армии в геноциде и массовых убийствах не подтверждаются при проверке, а ответов на запрос в Следственный комитет при прокуратуре в HRW не получили. По мнению организации, отдельные факты жестокостей грузинской армии, публиковавшиеся в российских СМИ, могут быть квалифицированы как самостоятельные тяжкие преступления, но не как попытка геноцида.

Потери в ходе конфликта

Южная Осетия

Официальные данные

К вечеру 8 августа появились предварительные данные о жертвах: как заявил президент республики Эдуард Кокойты в интервью информагентству "Интерфакс", жертвами нападения грузинских войск на Южную Осетию стали свыше 1400 человек . Утром 9 августа официальный представитель южноосетинского правительства Ирина Гаглоева сообщила о 1600 погибших . Вечером 9 августа посол России в Грузии Вячеслав Коваленко заявил, что погибло не менее 2000 жителей Цхинвали (около 3% населения Южной Осетии) . 16 августа министр внутренних дел Южной Осетии Михаил Миндзаев заявил, что окончательная цифра погибших пока неясна, но уже ясно, что погибло более 2100 человек . Итоговые официальные данные были сообщены 20 августа; по словам Ирины Гаглоевой, всего в ходе конфликта Южная Осетия потеряла 1492 человека погибшими . 17 сентября генеральный прокурор Южной Осетии Таймураз Хугаев сказал в интервью о 1694 погибших в войне, включая 32 военнослужащих и сотрудника МВД республики .

При этом в прокуратуре Южной Осетии сообщили 20 августа, что "в результате вооруженной агрессии грузинской армии" "установлена и задокументирована" гибель 69 жителей Южной Осетии, включая трех детей. По словам сотрудников прокуратуры, этот список будет расти, так как в нем не учтены погибшие в сельских районах. 3 июля 2009 года глава Следственного комитета при прокуратуре РФ (СКП) А.Бастрыкин заявил, что жертвами конфликта стали 162 мирных жителя и 255 получили ранения. Однако, по его словам, это не окончательные данные.

Неофициальные данные

4 сентября 2008 года Общественная комиссия по расследованию военных преступлений в Южной Осетии и помощи пострадавшему гражданскому населению опубликовала список погибших с указанием ФИО, возраста, причины гибели и места захоронения. По данным на 8 августа 2012 года, число погибших в этом списке – 365 человек. Данный список является неокончательным и пополняется по мере установления точной информации о лицах, чья судьба установлена недостоверно, или есть надежда, что люди живы .

10 ноября 2008 года американский журнал Business Week сообщил, что по подсчетам правозащитной организации Human Rights Watch (HRW) в результате нападения Грузии погибло от 300 до 400 мирных жителей Южной Осетии.

Россия

Официальные российские данные

3 сентября главным военным прокурором РФ С.Фридинским были обнародованы данные, согласно которым потери российских военнослужащих составили 71 человек погибшими и 340 - ранеными . В списке погибших российских военных российского агентства "Регнум" значится 72 человека .

В феврале 2009 года заместитель министра обороны генерал армии Николай Панков заявил, что погибли 64 военнослужащих (согласно пофамильному списку), трое пропали без вести и 283 получили ранения . Однако в августе заместитель министра иностранных дел Григорий Карасин сообщил о 48 погибших и 162 раненых . Причины такого расхождения в цифрах неизвестны.

Данные грузинской стороны

По данным Грузии, Россия существенно занизила свои потери. Так, 12 августа президент Грузии Саакашвили заявил, что ВС Грузии уничтожили 400 российских солдат .

Грузинское информационное агентство "Медианьюс" распространяло сведения о потерях среди российских военнослужащих и техники, многократно превышающих потери, озвученные как российской стороной, так и официальными лицами Грузии: "В результате боев в Цхинвальском регионе российская 58-я армия потеряла 1789 солдат, 105 танков, 81 боевую машину, 45 бронетранспортеров, 10 устройств "Град" и пять устройств "Смерч" .

Грузия

Официальные данные

• Министерство обороны - 133 погибших , 70 пропавших без вести, 1199 раненых;
• Министерство внутренних дел - 13 погибших, 209 раненых;
• Гражданское население - 69 погибших, 61 раненый.

15 сентября данные о потерях были уточнены: сообщалось о гибели 154 военнослужащих МО, 14 сотрудников МВД и 188 мирных жителей; кроме того, тела 14 погибших военнослужащих не найдены .

Грузия официально опубликовала список убитых гражданских лиц с указанием имени, фамилии, населенного пункта. Всего в списке 228 человек, напротив 62 фамилий числится знак "информация проверяется". Также опубликован список погибших военных и полицейских: всего в нем 169 человек. По мере поступления новой информации списки уточняются. Таким образом, общее число убитых согласно официальным спискам погибших, равно 397, при этом 62 смерти официально не подтверждены. Данные о части убитых не могут быть перепроверены из-за отсутствия возможности грузинским официальным лицам работать на территории, контролируемой де-факто властями ЮО и российскими военными .

Российские данные

Журналисты российской газеты "Коммерсантъ", находившиеся в Тбилиси 11 августа, цитировали неназванного офицера грузинской армии, по словам которого его подразделение только в госпиталь в Гори доставило почти 200 убитых грузинских солдат и офицеров из Южной Осетии .

Некоторые российские источники обвиняли Грузию в существенном занижении понесенных потерь. По предположениям российских военных экспертов, высказанным в информационной программе "Вести" на телеканале "Россия" 15 августа, потери грузинской армии могут составить 1,5-2 тысячи человек убитыми и до 4 тысяч ранеными. 15 сентября не названный источник в российской разведке заявил, что в ходе войны Грузия потеряла около 3000 сотрудников силовых структур . Неподтвержденные данными из независимых источников, эти сообщения остаются лишь предположениями.

Дипломатическое урегулирование

12 августа в 12.46 президент РФ Дмитрий Медведев сообщил, что принял решение о завершении операции по понуждению Грузии к миру.

После этого в ходе встречи председателя ЕС президента Франции Н.Саркози с президентом России Дмитрием Медведевым и премьер-министром Владимиром Путиным были согласованы шесть принципов мирного урегулирования ("План Медведева - Саркози") :

• Отказ от использования силы.
• Окончательное прекращение всех военных действий.
• Свободный доступ к гуманитарной помощи.
• Возвращение Вооруженных сил Грузии в места их постоянной дислокации.
• Вывод Вооруженных сил РФ на линию, предшествующую началу боевых действий.
• Начало международного обсуждения будущего статуса Южной Осетии и Абхазии и путей обеспечения их прочной безопасности.

По мнению Н.Саркози, "текст из шести пунктов не может ответить на все вопросы. Он не решает окончательно проблему".

16 августа президент России Д.Медведев поставил подпись под планом мирного урегулирования грузино-осетинского конфликта. До этого документ подписали руководители непризнанных государств Южная Осетия и Абхазия, а также президент Грузии М.Саакашвили. Подписание этого документа сторонами конфликта окончательно обозначило завершение военных действий.

Результаты

В период с 14 августа по 16 августа 2008 года руководителями государств, вовлеченных в военные действия, был подписан план мирного урегулирования грузино-южноосетинского конфликта ("План Медведева - Саркози"). Однако противостояние сторон конфликта не прекратилось с прекращением огня, но приобрело политический и дипломатический характер, в значительной мере перейдя в сферу международных отношений.

По мнению ОБСЕ, которое выразил 9 августа 2008 года министр иностранных дел Финляндии Александр Стубб, председательствующий в ОБСЕ, Россия перестала быть посредником в югоосетинском урегулировании и вместо этого стала одним из участников конфликта.

Непосредственным последствием конфликта был выход Грузии из состава Содружества Независимых Государств (СНГ) . 12 августа Михаил Саакашвили заявил, что Грузия выходит из СНГ, 14 августа это решение утвердил грузинский парламент .

26 августа 2008 президент России Дмитрий Медведев объявил о подписании указов "О признании Республики Абхазия" и "О признании Республики Южная Осетия" , согласно которым Российская Федерация признает и ту, и другую республику "в качестве суверенного и независимого государства", обязуется установить с каждой из них дипломатические отношения и заключить договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи.

В котором признало территориальную целостность Грузии. 31 марта 2014 года МИД Грузии сообщил, что государство Тувалу также отменило решение о признании сепаратистских республик.

Жители Грузии и Южной Осетии помнят о жертвах "Пятидневной войны"

В Южной Осетии и Грузии ежегодно проходят траурные акции в память о жертвах конфликта. 7 и 8 августа 2017 года в Грузии лидеры оппозиционных партий "Единое национальное движение" и "Европейская Грузия" возложили венки к могилам грузинских военных, погибших в боевых действиях в августе 2008 года. В Цхинвале власти и местные жители приняли участие в возложении венков и цветов к монументу "Символ скорби", а на ступенях парламента республики были разложены фотоснимки жертв конфликта и зажжены свечи. Траурные акции также прошли в трех югоосетинских поселках.

Международный уголовный суд

Уже 10 лет идут расследования конфликта в Международном уголовном суде (МУС). Туда обращались и Грузия, и Российская Федерация.

27 января 2016 года МУС объявил, что разрешил прокуратуре начать расследование преступлений, которые могли быть совершены во время этого конфликта в Цхинвальском регионе Грузии и близ нее с 1 июля по 10 октября 2008 года. В суде пришли к выводу, что есть "разумные основания предположить, что были совершены преступления, подпадающие под юрисдикцию МУС" .

Полевой (представительский) офис МУС в Грузии был открыт в 2018 году .

По мнению правозащитников , собравшихся в Гааге 12 апреля 2018 года, следователи Международного уголовного суда за десять лет не достигли результатов в расследовании вооруженного конфликта в Южной Осетии, многие доказательства за это время утрачены. Жертвы конфликта остаются в бедственном положении и не верят в восстановление справедливости на фоне того, что Россия и Южная Осетия отказались способствовать расследованию, заявили правозащитники.

Примечания:

1. Российско-грузинская война и особенности национальной памяти // Информационно-аналитический портал «Кавказ Online», 27 августа 2013 года
2. Путин: Одни правила в отношении Косово, Абхазии и Южной Осетии // ИА «Росбалт», 13 сентября 2006 года
3. Россия вышла из режима запрета торгово-экономических и финансовых связей с Абхазией // "Эхо Москвы", 06.03.2008.
4. Зону грузино-осетинского конфликта покинули более 2,5 тыс. человек // Корреспондент.net, 04.08.2008.
5. Не место этому президенту в Южной Осетии // Коммерсант, 04.12.2008.
6. Словарь современных географических названий под редакцией академика Котлякова и Большой энциклопедический словарь в качестве основного рекомендует использовать "Цхинвали" ("Цхинвал" или "Цхинвали" - у лингвистов нет единства // РИА Новости, 20 августа 2008 года)
7. Это не конфликт, это - война // Независимая газета, 08.08.2008.
8. NYT: Грузия нашла факты, что Россия "начала первой". Запад не убежден, но разбирается // NEWSru, 16.09.2008.
9. В Южной Осетии погиб контрактник из Казани // Комсомольская правда, 12.08.2008.
10. Меня зовут Снегирёв. Юрий Снегирёв // Известия, 20.11.2008.
11. Южная Осетия не выдает России ее граждан // Коммерсант, 01.09.2008.
12. СМИ: российские войска вошли в Южную Осетию еще до начала боевых действий // NEWSru 11.09.2008.
13. Почему действия России в Грузии были правильными. - С.Лавров // ИноСМИ (The Financial Times), 13.08.2008.
14. Грузия начала широкомасштабную агрессию, заявляет Цхинвали // РИА Новости, 07.08.2008.
15. Пятидневная война // Коммерсантъ Власть, 18.08.2008.
16. Грузия начала танковую атаку на южные окраины Цхинвали // Lenta.ru, 08.08.2008.
17. Грузия "приняла решение о восстановлении конституционного порядка" в Южной Осетии // ЛIГА.новости, 08.08.2008.
18. Грузия представляет новые свидетельства о начале войны // ИноСМИ (The New York Times), 16.09.2008.
19. Российская армия будет "принуждать Грузию к миру". - NEWSru.UA, 9.08.2008 г.
20. Бросок на Гори. Полковник А.Л. Красов // Официальный блог сайта "За Отечество", 22.01.2010.
21. Черноморский флот проводит перегруппировку у берегов Абхазии // Lenta.ru, 09.08.2008.
22. Хроника войны в Южной Осетии: день четвертый. - Lenta.Ru, 11.08.2008 г.
23. Состояние полной боевиновности // Коммерсантъ, 24.01.2009.
24. Кокойты заявил, что в республике погибли более 1400 человек // Интерфакс, 08.08.2008.
25. В Цхинвали убиты 1600 человек // Газета.ru, 09.08.2008.
26. Посол РФ в Грузии: в Цхинвали погибли как минимум две тысячи человек // Интерфакс, 09.08.2008.
27. МВД Южной Осетии: число погибших превышает 2100 человек // Газета.ru, 16.08.2008 г.
28. Потери Южной Осетии в войне с Грузией составили 1492 человек // REGNUM, 20.08.2008.
29. Жертвы грузинской агрессии // Интерфакс, 17.08.2008.
30. Список погибших граждан Южной Осетии на сайте "Общественной Комиссии по расследованию военных преступлений в Южной Осетии и помощи пострадавшему гражданскому населению" // Osetinfo.ru, 28.10.2008.
31. На 3 сентября в результате агрессии Грузии погиб 71 российский миротворец, 340 ранены // Ведомости, 03.09.2008.
32. Список погибших в Южной Осетии миротворцев // REGNUM, 12.08.2008.
33. Конфликт в Южной Осетии унес жизни 64 российских военнослужащих. – Минобороны РФ // Интерфакс, 21.02.2009.
34. Генштаб заявил об антироссийской подготовке армии Грузии // Коммерсантъ, 05.08.2009.
35. Грузия внушает себе победу над Россией // Коммерсант, 13.08.2008.
36. 58-ая армия РФ потеряла 1789 солдат во время событий в Цхинвальском регионе // Наша Абхазия, 08.09.2008.
37. Грузия заявляет о 215 погибших в результате военных действий. СМИ: миротворцы РФ снова в Поти // NEWSru, 19.08.2008.
38. Москва насчитала почти в 20 раз больше убитых грузинских военных, чем Тбилиси // Полит.ру, 15.09.2008.
39. Официальный список погибших гражданских в Грузии // Минздрав Грузии.
40. Сведение боевых подсчетов // Коммерсант, 11.08.2008.
41. Около 3 тысяч грузинских военных погибли в развязанной Тбилиси войне // РИА "Новости", 15.09.2008.
42. Россия и Франция согласовали принципы урегулирования конфликта в Грузии // Lenta.ru, 12.08.2008.
43. Саркози и Саакашвили одобрили шесть принципов урегулирования конфликта // Полит.ru, 13.08.2008.
44. Грузия приняла план урегулирования, представленный Саркози // Корреспондент.net, 13.08.2008.
45. Квирикашвили обсудил с прокурором МУС расследование войны 2008 года // NewsTbilisi.info, 17 февраля 2018 года
46. Грузия предоставит МУС все необходимые для расследования войны 2008 года материалы // Информационно-аналитический портал «Грузия Online», 18 февраля 2017 года
47. Глава правительства Грузии в ходе встреч в Мюнхене обсудил обороноспособность страны и инвестиционный потенциал // Международное информационное агентство Sputnik, 18 февраля 2017 года

Гласность помогает решить проблемы. Отправь сообщение, фото и видео на «Кавказский узел» через мессенджеры

Фото и видео для публикации нужно присылать именно через Telegram, выбирая при этом функцию «Отправить файл» вместо «Отправить фото» или «Отправить видео». Каналы Telegram и WhatsApp более безопасны для передачи информации, чем обычные SMS. Кнопки работают при установленных приложениях WhatsApp и Telegram.